Брестское Побужье и Верхнее Понеманье

При характеристике древностей волынян отмечено, что курганы типа Головно известны не только на Во­лыни, но и в Брестском Побужье, что служит свиде­тельством расселения здесь волынян. В пользу этого говорят косвенно и данные русских летописей. В XII в. города Берестье, Дрогичин и часть земель Среднего • Побужья вошли в состав Волынского княжества (ПСРЛ, II, с. 466). Связи Берестья и его волости с Волынской землей не ослабевают вплоть до включе­ния в состав Великого княжества Литовского (1319 г.).

Однако земли Брестского Побужья не были собст­венно волынянскими. Кроме волынян, эту область заселяли также дреговичи, о чем свидетельствуют на­ходки дреговичских крупнозерненых бус (карта 16). Очевидно, из поречья Припяти и окрестностей Туро-ва и Пинска дреговичи расселялись на запад по Ясельде, верховья которой почти вплотную соприка­саются с бассейном Буга. По мнению многих исследо­вателей, город Берестье был основан выходцами из дреговичского племени и первоначально принадлежал Туровскому княжеству (Андрияшев А. М., 1887, с. 41; Грушевский А. С., 1901, с. 16, 19; Лысенко П. Ф., 1974, с. 153—160), возникшему на племенной терри­тории дреговичей.

Вторым регионом дреговичского расселения было Верхнее Понеманье, где также открыты курганные захоронения с крупнозерпеными металлическими бу­сами (карта 16). Дреговичские переселенцы, очевид­но, достигали восточных районов Мазовии. Здесь зернепые бусы дреговичского типа найдены в захо­ронениях под наземными каменными кладками в Пайепе близ Тикоципа, Корневке, урочище Пробняк близ д. Щиты и в Чекаттове (Авенариус Н. 77., 1890, с. 23, 24; Янчук Н., 1892, с. 251; Kaminski A., 1956, s. Ш-152: Rauhut L., 1971, s. 645, 646). В области Верхнего Понеманья проникали также и волыняне, о че1« свидетельствуют полуземляночные постройки в Новогрудке и керамические материалы того же посе-лртпш '(Гцревич Ф. Д., 1969, с. 220, 221; Малев-ская М. В., 1972, с. 14—18). Однако ни дреговичи, шт колыпятте тте составляли основного ядра населе­ния Верхнего Понематтья и Берестейской волости.

Русские и польские историки прошлого столетия (Т. Нарбут, Н. ТТ. Барсов, А. М. Андрияптев, П. Д. Брянцев, М. К. Лтобавский, Д. Шульц, Я. Яро-пготтч и другие), исходя из косвенных данных рус­ских летописей, основываясь па сведениях польских хронистов XV—XVI вв. и картографии географиче­ских названий, образованных от этнонима ятвяги, по­лагали, что до XIII в. ятвяги занимали обширную территорию, включавшую Сувалкию, Верхнее Поне-маттье, польское Подляшье и Берестейскую волость. А. Л. Погодин па основе анализа водных названий утверждал, что Верхнее Понеманье и Побужье до Бреста входили в ареал, заселенный балтскими пле менами (Погодин А. Л., 1910, с. Я54). Работы К. Буги, Я. Розвадо'вского, В. Н. Топорова и других подтвер-

дили присутствие в гидронимии этих территорий слоя балтского происхождения, означающего, что пришед­шие сюда славяне застали на этой территории балтов (Buga /Г., 1923, 100 psl.; Топоров В. Я., 1959, с. 251-256). К. Буга на основании лингвистических данных полагал, что славяне пришли в контакт с ятвягами между VII и X столетиями (Buga К., 1913, 12 psl).

На всей территории распространения ятвяжской гидронимии наряду с обычными славянскими курга­нами известны своеобразные погребальные памятни­ки, не имеющие аналогий ни среди погребальных со­оружений славян, ни среди могильных памятников восточнобалтских (литовско-латышских) племен. Это каменные курганы, ятвяжское происхождение кото­рых обосновывается целым комплексом аргументов (Седов В. В., 1964, с. 36-51; 19686, с. 24-30).

Наиболее изученный участок ятвяжского ареала — Сувалкия — находится за пределами СССР. Здесь неоднократно раскапывались ранние ятвяжские кур­ганы, относящиеся к II—IV вв. (Jaskanis /., 1974). Они сложены или целиком из камней, или из камней и земли. Поверхностный покров обычно состоит из плотно прилегающих друг к другу камней. Высота насыпей 0,3—0,8 м, диаметр оснований от 5 до 20 м. Во II—IV вв. здесь хоронили по обряду и трупосож-жения, и трупоположения. На рубеже IV и V вв. об­ряд трутшсожжения становится господствующим. За­хоронения по обряду кремации обычно помещаются в верхних частях насыпей. При раскопках курганов открывается по нескольку скоплений пепла, угольков и кальцинированных костей. Захоронения по обряду ингумации помещаются в неглубоких погребальных ямах, заполненных камнями. Как правило, в могилах находится один скелет, в редких случаях —по два-три. Иногда умершие подвергались частичному сож­жению. В некоторых курганах вокруг погребальных ям обнаружены следы вертикальных столбов, свиде­тельствующие о том, что над погребениями возводи­лись какие-то домовины. На вершинах многих курга­нов заметны впадины, образовавшиеся в результате проседания насыпей по мере сгпивапия домовины.

Погребения по обряду трупосожжения чаще не со­держат вещей. В виде исключения встречаются бусы и пряжки. Погребальный инвентарь трупоположений разнообразен. В захоронениях мужчин бывают пред­меты вооружения и конского снаряжения (копья, топоры, умбоны, шпоры, удила). В могилах жен­щин — украшения (бронзовые браслеты и гаейпые гривны, стеклянные бусы и др.) и орудия труда (гли­няные пряслица, ножи, иглы).

Каменные курганы IV—VIII вв. известны также на правобережье верхнего Немана (Версека, Багота, Де-вянишкес, Мицконис и др.). Их исследовали в пер­вые десятилетия XXв. R. А. Шукевич и Э. А. Вольтер (Szukiewicz W., 1910a, s. 63-60, 1914, s. 58-62), а па южной окраине Литвы в 50-х годах — А. Таутави-чюс (TautaviZius A., 1958, 69—74 psl.).

Каменные курганы Верхнего Понеманья по устрой­ству однотипны с сувалкскими. Это тоже плоские круглые в плане насыпи высотой 0,5—0,8 м. Верхний покров насыпей складывали из камней в один или несколько ярусов. Остатки трупосожжений помеща­лись или среди камней насыпи, или в подкургапных ямах. Число трупосожжений в одном кургане колеб­лется от одного-двух до шести. Большинство захоро-