Безумный араб из Каира
Автором вроде бы утраченного Некрономикона был, конечно, Абдул аль-Хазред, «Безумный Поэт» из йеменской столицы Сана, живший во времена халифов Омейадов в VIII веке н. э.
По мнению писателя Лавкрафта, «безумный» араб совершил множество загадочных странствований между руинами Вавилона и катакомбами Мемфиса. Он «возжелал» провести десять лет в полном одиночестве в одной из пустынь южной Аравии, слывшей пристанищем злых духов и мерзких чудовищ, названной древними арабами Руб аль-Хали — «Пустое Пространство», а сегодня именуемой Дахна — «Красная Пустыня».
Ибн Халикан, арабский учёный XII века, повествует, как именно в 738 году н. э. завершил свои дни аль-Хазред: «Средь бела дня его схватило незримое чудовище — может, джинн какой, — и тут же сожрал пред объятыми ужасом очевидцами».
Давайте же подробнее узнаем, кем на самом деле мог быть аль-Хазред.
Абдул аль-Хазред — именно тот человек, который прослыл впоследствии как «безумный учёный» из Каира, или Абу Али аль-Хасан ибн аль-Хасан ибн аль-Хайсам аль-Басри, называемый историками Запада аль-Хазен. Он родился в Ираке, в Басре, в конце X века, точнее — в 965 году н. э.
В свои тридцать лет он знал совершенно все премудрости математики и физики, а также философии и многих других запрещённых наук, да так, что египетский халиф аль-Хаким из благоговения к нему отправил его в Каир углублять свои познания. В Каире, наблюдая за периодическими пагубными разливами Нила, аль-Хазен представил себе разрешение этой проблемы, предлагая построить плотину в Асуанском ущелье.
Да, именно в Асуане, где в 1971 году, то есть почти десять веков спустя, на самом деле была торжественно открыта знаменитая гигантская плотина высотой 141 метр и длиной более трёх с половиной километров, сделавшая возможным образование озера в 5180 квадратных километров!
Но у технологии свой долгий путь, и хотя идея аль-Хазена была гениальнейшей, после основательного изучения места и обсуждения неисчислимых конструктивных проблем со своими помощниками, назначенными ему аль-Хакимом, он заключил, что воздвигнуть плотину невозможно физически с имеющимися в распоряжении убогими средствами. Честно изложив свои доводы халифу (хорошо известному тем, что он предавал смертной казни всех, кто не оправдал его надежд), учёный добавил, однако, что он не вполне ответственен за неудачу: его ведь считают... безумным. Так как мусульманский закон защищал «умалишённых», считая, что их коснулась божья рука, аль-Хазена заключили в тюрьму до смерти невеликодушного халифа, которая наступила в 1021 году.
«Безумному» же арабу аль-Хазену нужно было жить далее, и он занялся переводами трудов Евклида и Птолемея, продолжая и свои, по сути запрещённые, изыскания. Позже был выпущен его более чем значительный научный труд под названием «Opticae thesaurus» (в переводе с латыни — «Справочник по оптике»), в котором он подробно и правильно уточнил, что зрение зависит не от химерического «испускания световых лучей», которые, исходя из глаза, доходят до обозреваемого объекта, а, напротив, от световых излучений, которые, воздействуя на чувствительные части глаза (сетчатку, колбочки, палочки и т. д.), вызывают в оптическом нерве, а затем и в мозге восприятие окружающей нас действительности. Леонардо да Винчи и его аналогичные учения появились лишь через четыре столетия.
Аль-Хазен указал впервые и причину, по которой размер любого объекта представляется нам всё меньшим по мере удаления от нас. Сегодня это для нас почти банально, но достоверное и точное физическое объяснение было дано — и это один из самых замедленных повторов науки — только в XVII веке.
Может, прозвище «безумный араб» современникам аль-Хазена и казалось вполне уважительным именно из-за его идей, его открытий и изобретений, намного опережавших их время!
Ещё пример: аль-Хазен изобрёл камеру обскура — речь о далёком XI веке, — заложив тем самым основы фотографии. Но ему следовало подождать ещё немало столетий, потому как тогда всё это воспринималось скорее как... колдовство. И всё же его основательные исследования о структуре глаза были полностью включены в медицинские трактаты того времени, изданные после 1246 года, когда часть его работ была переведена на латынь. Известна ведь, например, и т. н. «задача аль-Хазена» (или задача о шаре), состоящая в исчислении пути, который световой луч должен пройти (в однородной среде) от данного источника до глаза после отражения от сферического зеркала.
Гениальные догадки
Ненасытная и безумная любознательность привела аль-Хазена и к изучению явления рефракции света, когда он погружал стеклянные предметы в сосуд с водой и демонстрировал, как отклоняются световые лучи, преломляясь в этих предметах, при переходе в прозрачную, но разной плотности среду. Любопытны его изыскания в оптике — в частности, на органе зрения. Благодаря этому удивительному учёному был введён термин «lente» (итал. «линза»), так как «безумный араб» написал, что хрусталик имеет форму чечевицы — на латыни lem.
Как часто бывало в прошлом (бедный Галилей об этом кое-что знал!) и до сих пор происходит, что официальная культура оказывается чересчур консервативной, а политический и религиозный истэблишмент боится нового; что определённые идеи и эксперименты требуют немалого мужества и богатого, очень богатого воображения! А кто станет плыть против течения, непременно будет объявлен «безумным». Это в лучшем случае... Так случилось и с гениальным «безумным арабом» аль-Хазеном, опыты которого многие однозначно растолковывали как признаки его помешательства до самой его смерти, наступившей в 1039 году...