Волшебство в мире цветов
ИСТОРИЯ О БАРВИНКЕ
Бичевавший нещадно все человечество, ненавидевший в душе своих самых близких друзей и видевший всюду лишь преследовавших врагов, великий гений этот становился мягкосердечным, становился ребёнком, как скоро переносился в мир растений. Жизнь среди них, среди природы служила для него обновлением его измученных души и тела. Он видел в них то чистое, совершенное творение, каким оно вышло из рук Божьих, творение ещё не испорченное, не искаженное прикосновением человека. Он успокаивался среди них душою. Барвинок же сверх того был особенно ему дорог по воспоминаниям о счастливейших годах его юности, по воспоминаниям об утраченном им счастье.
Ещё юношей, почти мальчиком Ж. - Ж. Руссо, обласканный и укрытый от преследовавших его швейцарских властей милой, сердечной г-жой де Варан, влюбился в неё по уши и, сделавшись впоследствии её возлюбленным, считал это время счастливейшим временем своей жизни.
И вот однажды, когда в это время они путешествовали вместе из Шамбери в Ле - Шармет, при одном крутом подъеме в гору, желая дать отдохнуть своим носильщикам, госпожа Варан вышла из носилок (в то время был обычай, чтобы дамы путешествовали не иначе, как на носилках) и пошла рядом с ним пешком. Вдруг в кустах мелькнул какой - то синий цветок. Это был наш вечнозеленый барвинок. Госпожа де Варан подошла к нему поближе и, взглянув, воскликнула: "Aх! Да, это барвинок в цвету!" Тогда Руссо едва обратил внимание на это восклицание и, увлеченный своим разговором, пошел далее.
Но момент этот, по - видимому, как иногда бывает и со всякими из нас, глубоко запечатлелся в душе его, и когда много лет спустя, ботанизируя со своим другом Дюпейру на живописной горе близ Невшателя, в Швейцарии, он нечаянно наткнулся на этот цветок, то все счастливое прошлое вдруг воскресло перед ним, и он с восторгом воскликнул: "Ах! да это барвинок!".
Этот крик радости вырвался у него, как он сам рассказывает 18 лет спустя после того счастливого путешествия, о котором мы сейчас говорили и, вырвался с такой силой именно потому, что те минуты счастья были во всей его беспросветной жизни единственными, дающими право говорить: "И я тоже жил!"
Все это Ж. - Ж. Руссо описал в своей "Исповеди", и когда эта знаменитая книга вышла из печати и в ней прочли эту трогательную историю его любви, то весь Париж устремился в знаменитый ботанический сад, где рос в обилии барвинок, чтобы полюбоваться этим голубым цветком Руссо, полюбоваться цветком, напоминавшим собой о счастливых минутах любви.
Тем временем слава книги Руссо росла и росла: её читали и в провинциальных городках, и в деревнях, читали и дворяне, и простые горожане, читало все, что было грамотного во Франции, а вместе с тем росла, конечно, и известность барвинка. Всякому прочитавшему хотелось теперь хоть раз взглянуть на знаменитый цветок гениального писателя, и все шли, как мы это уже говорили выше, искать его, кто в окрестные леса, кто в сады, поля - словом, туда, где имелась надежда встретить его. А так как известность "Исповеди" не ограничилась одной Францией, то вскоре она попала и в другие страны, и там все зачитывались ею, увлекались трогательной историей любви Руссо, а вместе с тем, заинтересовывались и барвинком.
И вот таки - то образом наш скромный цветок получил известность.
Но все на свете переходящее, и с годами, конечно, должна была бы померкнуть и слава барвинка, должна была быть забыта и связь этого миловидного цветка с судьбой великого гения.
Раскаявшись в своей холодности к знаменитому соотечественнику Руссо при его жизни, женевцы решили увековечить его память, воздвигнув ему в Женеве прекрасный памятник. Памятник этот они поставили среди своего чудного озера на живописном островке, получившем свое название острова Ж. - Ж. Руссо, и постарались обставить его тем, что было особенно дорого Руссо при жизни. Н что могло же быть так дорого ему на свете? Конечно, дикорастущие цветы и между ними наиболее любимый им барвинок. Им - то женевцы и засадили как все подножие самого памятника, так и окружающие его клумбочки.
И вот с тех пор всякий, кто бывает в Женеве, посещает остров Ж. - Ж. Руссо, (а для всякого иностранного туриста это обязательно), любуется этим цветком, вспоминает историю любви Руссо и берет его, конечно, с разрешения находящегося тут сторожа, если хочет, на память о великом мыслителе. Не знать барвинка в цвету, цветка Руссо, в Швейцарии считается недостатком образования.
ЛЕГЕНДА О ГВОЗДИКЕ
Ярко - пунцовый, приятно ласкающий взор цвет гвоздики имеет в себе как будто, что-то зловещее, что-то напоминающее собою кровь. Рассказывают, что однажды богиня Диана, возвращаясь очень раздраженной после неудачной охоты, повстречалась с красивым пастушком, весело наигрывавшим на своей свирели веселую песенку. Вне себя от гнева она укоряет бедного пастушка в том, что он своей музыкой разогнал всю ее дичь, и грозится его убить. Пастушок оправдывается, клянется, что он ни в чем неповинен, и умоляет ее о пощаде. Но богиня, не помня себя от ярости, не хочет ничего слышать, набрасывается на него и вырывает у него глаза.
Тут только она приходит в себя и постигает весь ужас совершенного ею злодеяния. Ее начинает мучить раскаяние, образ кротких, умоляющих о пощаде, глаз пастушка преследует ее всюду и не дает ей не минуты покоя; но поправить дело она уже не в состоянии.
Тогда, чтобы увековечить эти так жалобно смотрящие на нее глаза, она бросает их на тропинку, и в ту же минутку из них вырастают две красные гвоздики, напоминающие разрисовкой своей (есть гвоздики, у которых в середине находится несколько похожее на зрачок пятно) совершённое злодеяние, а своим цветом - невинно пролитую кровь.
ЛЕГЕНДА О ВАСИЛЬКЕ
История 1.
Одна из легенд говорит, что этот цветок получил свое название Цианус от имени одного прекрасного юноши, который был так увлечен его красотой. Все свое время он посвящал только плетению из него гирлянд и венков. Юноша этот никогда не покидал полей до тех пор, пока на них не оставался хотя бы одни из его любимых васильков. Одевался в платье одинакового с ними синего цвета, который его так очаровывал. Флора была его любимой богиней. Впоследствии он был найден мертвым на хлебном поле, окруженный васильками, которые он собирал. Тогда богиня Флора, за такое постоянство и в знак особенного к нему своего расположения за него к ней любовь, превратила его тело в василек, и все васильки с тех пор стали называться Цианус.
История 2.
Когда Церра - Богиня жатвы и земледелия, гуляла однажды по хлебным полям и радовалась тому благословению и благодарности, которые ей расточало за них человечество, вдруг из гущи колосьев раздался жалобный голос росших там васильков: "О Церра, зачем ты приказала нам вырасти среди твоих хлебных злаков, которые покрывают своими роскошными колосьями всю страну? Сын земли рассчитывает только количество барыша, который ему принесут твои знаки, и не удостаивает нас даже одним благосклонным взглядом ! Так дай же нам такую же снабженную колосом вершину, как у поникнувших от тяжести хлебных колосьев, или же позволь нам расти где- - нибудь отдельно, где бы могли избавиться от презрительных взглядов человека".
На это богиня ответила дорогим цветочкам: "Нет, милые мои дети, не для того я поместила вас среди шумящих хлебных колосьев, чтобы вы приносили какую - либо пользу человечеству! Нет, ваше назначение гораздо выше, чем - то, которое вы предполагаете и которое предполагает человек: вы должны быть пастырями среди великого народа - колосьев. Потому - то вам и не следует подобно им шуметь и клониться отягощенной головой к земле, а, наоборот, вы должны свободно и весело цвести и глядеть, как чистый образ тихой радости и доброй веры, вверх, на вечно синее небо - местопребывание божества.
По этой же причине дано вам лазоревое, цвета небесной тверди, пастырское одеяние, чтобы отличить вас как служителей неба, посланных на землю проповедать людям веру, а богам - верность.
Имейте только терпение, настанет день жатвы, когда все эти колосья падут под рукою жниц и жнецов, и тогда вы, кажущиеся теперь заброшенными, и одинокими, обратите на себя всеобщее внимание. Жницы будут искать вас и, свив из вас себе венки, украсят ими свои головы, или же, связав из вас букетики, пришпилят их себе на грудь".
История 3.
Однажды небо упрекало растения одного хлебного поля в неблагодарности. "Все, - сказало оно, - что населяет землю, благодарит меня. Цветы воссылают мне свои благоухания, леса - свой таинственный шепот, птицы - свое пение; только вы стоите, как окаменелые, и упорно молчите, хотя не кто иной, как я, наполняет ваши корни освежающим дождем и заставляет зреть золотистые зерна в ваших золотистых колосьях".
"Мы нисколько не неблагодарны, - возразили колосья, - мы украшаем землю, твое дитя, вечно волнующимся и качающимся морем зелени, но мы не можем тебе иначе выразить нашей благодарности: у нас нет способа, чтобы вознестись к тебе; дай нам его, и мы будем осыпать тебя ласками и говорить о нашей к тебе любви".
"Хорошо, - сказало небо, - если вы не можете вознестись ко мне, так я сойду к вам".
И вот небо приказало земле вырастить среди своих колосьев чудные синие цветочки, кусочки его самого. И с тех стебли хлебных злаков наклоняются при каждом дуновении ветерка к этим отпрыскам синего неба, ластятся к ним и нашептывают им нежные слова любви.
История 4.
Как всем известно, старый герой, император Вильгельм I, всегда страстно любил цветы и потому в день рождения весь стол, предназначенный для помещения подносимых ему подарков, постоянно был сплошь уставлен чудными букетами роскошнейших цветов, которые он принимал всегда с наибольшим удовольствием. При этом, однако, среди пышных цветов теплиц и садов никогда не должен был быть забыт и скромный василек, его любимец, напоминавший ему его милое, хотя и горькое, прошлое. Предпочтение, которое он оказывал этому синенькому полевому цветочку, коренилось в связи с воспоминанием о его доброй, незабвенной матери, королеве Луизе, и двум, самим по себе очень незначительным, относившимся к тяжелым годам принижения Германии случаям.
Тяжелые эти годы, времена наполеоновских войн, когда Бонапарт, сделавшись повелителем всей Европы, жестоко мстил немецким государям, примкнувшим к коалиции.
В это время, в продолжение дух лет (с 1806 по 1808 г.) бедная королева Луиза принуждена была бежать из Берлина и укрываться в одном из небольших поместьев в Кенигсберге, проводя лето и зиму в небольшом, расположенном близ заставы поместье.
Уединенность жилища, вдали от всяких политических треволнений, благотворно подействовали на разбитые нервы королевы и помогли ей несколько успокоиться. Здесь гуляла она со своими детьми в громадном лесу из столетних сосен и старалась внушить им те добрые дела, которые впоследствии сделали из них сердечных, отзывчивых к чужому горю людей.
И вот однажды утром, когда, гуляя, как всегда, со своим сыном, сделавшимся впоследствии императором Вильгельмом I, и своей дочерью, принцессой Шарлоттой, ставшей потом русской императрицей Александрой Федоровной (матерью императора Александра II), она хотела уже возвратиться в свой парк, как к ней подошла крестьянская девушка, ждавшая её у ворот, с целой корзиной васильков, и предложила ей купить их.
Желая сделать удовольствие детям, особенно десятилетней принцессе Шарлотте, которая с величайшем удивлением разглядывала невиданные ею до тех пор синие цветы, королева щедро наградила продавщицу и взяла васильки с собою в парк. Усевшись здесь на скамейку, дети стали разбирать цветы, причем принцесса Шарлотта, при помощи своей матери, старалась свить себе из них венок.
Дело быстро наладилось, и вскоре венок был готов. Успех этот так обрадовал и взволновал болезненную от природы девочку, что почти всегда бледные щеки её зарделись ярким румянцем, и она вся оживилась. Когда же этот венок был надет ей на голову, то при виде, как он шел ей, пришли в восторг и все остальные дети.
Сама по себе эта чрезвычайно скромная, охватившая детей радость влила, однако, глубокое утешение в истомившуюся душу давно уже не видавшей даже проблесков веселья королевы Луизы, и она почувствовала в ней как бы предвестницу близкого окончания своих страданий.
Кто бы мог, конечно, тогда подумать, что эта маленькая, украшенная венцом из васильков девочка сделается императрицей всероссийской, а стоящий рядом с ней юноша - брат - первым императором объединенной Германии? Но предчувствие вкрадывается в нас как - то само собой и каким- то необъяснимым образом заставляет нас предугадывать иногда скрытое для нас будущее.
И вот и здесь, как бы охваченная каким- то непонятным приливом радости, королева Луиза привлекла к себе на грудь детей своих и крепко их расцеловала, а самый василек сделался с этих пор как для неё, так и для неё, так и для принцессы Шарлотты их любимцем, предвестником нового светлого счастья.
В другой раз - это было во время бегства прусского королевского двора в Мемель - королевская семья, вследствие перелома колеса у экипажа от ускоренной езды, должна была остановиться среди дороги. Не зная в ожидании починки экипажа, что делать, королева Луиза села с детьми на краю дороги как раз около хлебного поля. Дети жаловались на усталость и на сильный голод.
Желая как - нибудь развеселись их, королева начала рвать васильки и плести из них венок; при этом крупные слезы катились у неё по щекам. Заметив это, второй сын её, Вильгельм (впоследствии германский император), отличавшийся очень мягким сердцем и сильной любовью к матери, начал утешать и обнимать её. Тронутая этой сыновней любовью, королева улыбнулась, ободрилась и, смеясь, надела венок из васильков на голову сына.
Вскоре помощь пришла, экипаж исправили, и королевская семья благополучно избегала плена.
Оба эти случая, как они и были незначительны, являлись среди тяжелых испытаний как бы проблесками отдаленного счастья и потому остались вечно памятными как для императора Вильгельма, так и для всей остальной королевской семьи.
В народе циркулирует, ещё третий рассказ о связи ныне царствующего германского дома с васильками.
Рассказывают, будто на одном придворном балу, данном поневоле несчастной королевской четой императору Наполеону и его генералам, королева Луиза появилась без всяких драгоценных украшений, лишь с венком васильком на голове. И когда французы по поводу этого начали отпускать остроты, то королева заметила. "Да, господа, все наши драгоценности, вещи часть разграблены, частью проданы, чтобы хоть сколько - нибудь помочь нуждам нашей разоренной страны; а наши поля так вами вытоптаны, что даже и полевой цветок является теперь большое редкостью".
На это победители не нашли, что ответить, и замолчали.
Прошло много лет, и предчувствия Луизы оправдались. Василек не обманул её.
Находившаяся в изгнании и угнетении королевская семья была восстановлена в своих правах, а принцесса Шарлотта из маленькой, незначительной принцессы, выйдя замуж за императора Николая I, сделалась, как это мы уже говорили, могущественной императрицей всероссийской.
И вот, когда эта императрица много лет спустя как - то раз проезжала через Кенигсберг, жители этого города, желая сделать её удовольствие и напомнить о времени, прожитом ею в его окрестностях, устроили ей торжественную встречу, в которой выдающуюся роль играли васильки. Во главе пришедшей её приветствовать процессии находились молодые девушки, одетые в белое с венками васильков на голове и с корзинками этих цветов в руках. Все здания города были убраны венками и гирляндами из васильков, все памятники обвиты ими, и даже все деревки знамен, вывешенных на домах, ими украшены. Самая красивая из девушек поднесла ей чудную корзину этих цветов, а остальные бросали свои васильки на землю и усыпали ими её путь.
Императрица была растрогана до слез этим сердечным приемом и высказала свою глубокую благодарность, что кенигсбергцы для её встречи выбрали столь дорогой для неё василек.
О счастливом предзнаменовании для королевского прусского дома василька мы находим ещё следующую заметку в записной книжке наследного принца Фридриха - Вильгельма, веденной им во времена войны с Австрией в 1866 году.
В книжке этой значится описание битвы при Находе:
"Полковник Валкер обратил мое внимание на росшие вокруг нас васильки. Я сорвал один из них и взял с собой для моей жены. Это показалось мне добрым предзнаменованием и должно быть отнесено к числу тех многочисленных случаев, в которых выразилось для нас значение этого цветка".
Вследствие всего вышеописанного этот, любимый императором Вильгельмом I, цветок сделался в борьбе, возгоревшейся за последние годы в Богемии за преобладание языков (чехи, желают, чтобы все судопроизводство, вся официальная переписка и прочее велись не на немецком языке, как до сих по, а на чешском, а немцы против этого), цветком немецкой партии и считается символом немецких взглядов. А потому даже ношение его в петлице возбуждает в чехах ненависть, и в немецко - богемских журналах то и дело попадаются обидные и даже оскорбительные нападки на всех тех, кто носит васильки.
КАМЕЛИЯ
История 1.
Кто не читал прелестного романа "Дама с камелиями", кто не увлекался его героиней Маргаритой Готье, не восхищался особенно её героическим самоотверженным поступком, когда, любя всей душой человека, она решается расстаться с ним и бежать лишь для того, чтобы успокоить его престарелого отца, умолявшего её не губить будущности его сына? Её тяжелая, приведшая к могиле болезнь, её трогательная, вдали от любимого человека, на которого ей хотелось хоть раз ещё взглянуть, смерть - все это производит на читателя потрясающее впечатление, и тем более потрясающее, что в основе своей имеет истинную историю, где, скажем кстати, цветок камелии играл не последнюю роль.
Настоящее имя Маргариты Готье, как известно, было Мари Дюплеси. Это была выдающаяся красавица, которой увлекался весь Париж и которую знали даже люди, не имевшие к ней никакого отношения, по букету чудных камелий, без которого она никогда не появлялась в дни первых представлений в театрах.
При этом камелии были не всегда одинакового цвета. Двадцать пять дней в месяце они были … и пять дней красные. Какая была тому причина, никто не знал, и она так и осталась тайной, которую Мари Дюплеси унесла с собой в могилу…
Кроме камелий, Мари Дюплеси никаких других цветов не любила и никогда не носила. Цветущими же камелиями постоянно были убраны все её комнаты, а особенно её будуар.
Такая постоянная страсть к этим цветам заставила поставщицу цветов м-м Баржи назвать ее "Дамой с камелиями", прозвищем, которым окрестили её и весь светский Париж и которое затем перешло и ко всем богатым красивым женщинам, увлекающим светскую молодежь.
Цветы эти не покинули Мари Дюплеси и после смерти.
Когда она умерла, весь гроб её был усыпан камелиями и обложен роскошными венками из них. Прелесть и красота этого убранства так подействовала на всю собравшуюся на её похороны многочисленную публику, особенно же на дам. В продолжение целого года после её смерти среди богатых парижан даже вошло в моду ездить на её могилу на Монмартрское кладбище и украшать её букетами и целыми растениями камелий. А один из её друзей, отсутствовавший во время похорон, написал в память ей стихотворение и возложил его на могилу, окружив его гирляндой из дивных красных камелий.
Когда же увлечение публики этой модой стало понемногу охладевать, то, поправившийся тем временем от страшного потрясения, произведенного на него полученным от бедной Мари Дюплеси предсмертным письмом, Арман Дюваль, тот самый юноша, из безнадежной любви к которому она постаралась скоротать свою горькую жизнь, покрыл всю ёё могилу камелиями.
Могила эта представляла собой и летом, и зимой сплошь усеянный белыми цветами партер камелий, среди которых виднелась только небольшая белая мраморная плита, на которой было начертано её имя. Ухаживающему за могилой садовнику, было строго приказано следить за цветами и, как только какие - либо из них увядали, сейчас же, несмотря ни на какую цену, заменять их свежими…
Среди постоянных посетителей этой могилы был, как говорят, и сам Александр Дюма - сын, а написанный им трогательный роман произвел такое сильное впечатление на знаменитого итальянского композитора Верди, что он сочинил на его сюжет свою известную оперу "Травиата", которая до сих пор составляет одну из любимейших опер всех стран и почти никогда не сходит со сцены.
История 2.
Однажды бог любви Амур, пресытившись любовью богинь Олимпа и всех земных женщин, обратился к своей матери Венере с просьбой найти ему существо, которым бы он мог увлечься.
Венера сначала удивилась, как он не может найти на земле среди такого множества прелестных смертных ни одной, достойной любви, но потом, подумав, сказала:
- Ну хорошо, если на земле нет женщины, которая бы тебе могла нравиться, так попробуй, полети в какой - нибудь другой мир, на какую - нибудь другую планету.
Мысль эта очень понравилась Амуру, и он, не долго думая, сейчас же пустился в путь.
Планета, на которую он прилетел, была Сатурн. В минуту, когда он на неё опустился, на ней раздавался хор чудесных ангельских голосов. Звуки эти неслись с прелестного, прозрачного, синего, как сапфир, озера, окруженного со всех сторон высокими, причудливо изрезанными ледяными холмами и берега которого были усыпаны блестящим, как серебро, только что выпавшим снегом.
Нигде не было видно ярких цветов, ни зеленых листьев - все было бело, как снег, и даже росшие тут же на берегу, похожие на папоротники пальмы, растения, были сделаны точно из льда и искрились, и отливали всеми цветами радуги, как бы осыпанные пылью миллионов мельчайших брильянтов.
Чудные звуки неслись из груди многочисленных, сидевших среди ледяных скал, красивых женщин. Женщины эти не были похожи ни на одну из виденных им на земле. Тело их было бело, пушисто, как снег, длинные серебристые их волосы ниспадали им до плеч, а светло- голубые глаза их блестели, как сапфир.
Амур был поражен. Никогда ещё он ничего подобного не видел. К тому же оригинальные эти существа как будто не замечали даже царившего вокруг них страшного холода.
Странные эти создания пели:
- Хвала Тебе, Господи, великая хвала за то, что Ты дал нам тело из льда. Лёд умертвяет всякие желания, успокаивает страсти и гасит всякое пламя. Великая хвала небу, брату люда. Осанна инею, его сыну, осанна творцу льда, который делает душу прозрачной и задерживает всякое гниение. Осанна врагу смерти!
Пропев эти строфы, женщины опустили в служившие им для аккомпанемента ледяные арфы, устремили свои взоры на Амура, который был так прекрасен, как никто из тех, которых им до сих пор приходилось видеть. Но его чудная красота нисколько ни них не действовала. Они любовались им, казались им поражены, но не увлекались. Напрасно Амур, схватив колчан своих чудодейственных стрел, начал пускать их в этих прелестных женщин. Он истратил их все, но ни одна не поразила их сердца: все остались холодны к нему, как лед.
Тогда в отчаянии он бросился опять к своей матери Венере, восклицая:
- Мать, мать, куда же ты меня? Здесь все изо льда: и цветы, и деревья, и даже самые души женщин. Они не в состоянии не только любить, но даже увлекаться. Такое равнодушие заслуживает примерного наказания!
И в гневе от своего бессилия он плакал и рыдал.
Тогда, возмущенная со своей стороны таким несвойственным женщине бездушием, Венера воскликнула:
- Ты вполне прав, сын мой, успокойся и не печалься, эти бесчувственные существа не достойны быть женщинами, в наказание путь они сейчас же сойдут на землю и превратятся в цветы!..
И вот эти прелестные, но бездушные создания и превратились в камелий. Чудные, белые, розовые, ярко- красные, они не имеют ни запаха, ни нежности.
КУВШИНКА
История 1.
О славянских русалках известный собиратель малороссийских сказаний Маркевич так говорит: "Русалки - это водяные красавицы; они бледны, но черты их выразительны, стан волшебный, коса - ниже колен. Ночью при луне они выходят на берега озер, рек и ручьев, нагие, в венках из осоки и древесных ветвей. И черные косы рассыпаясь,
С обнаженных плеч бегут,
По волнам перегибаясь,
Вслед за девами плывут.
Грудь высокая колышется,
Сладострастно между вод -
Перед ней вода утишится
И задумчиво пройдет …
Выйдя на берег, русалки садятся на траву, расчесывают свои косы или ведет хороводы. Иногда они скрываются в кустах, в траве. Всего чаще их вызывают на землю заря. На заре, когда крестьянские девушки идут на реку за водой, притаясь, русалки их ждут. Беда неосторожной, которая забыла взять с собой полыни, служащей против них талисманом. Русалки бросаются к девушке, щекочут ее до смерти и увлекают за собой в реку. То же самое постигает и парня, не запасшегося полынью или увлекшегося красотой русалки".
Русалки живут в хрустальных подводных чертогах, построенных из раковин, где блещут жемчуга, яхонты, серебро и кораллы. По дну их, усеянному разноцветными камешками, катятся изумрудные ручьи, или падают водопады на самые чертоги. Солнце просвечивает сквозь воду в эти жилища, а месяц и звезды вызывают русалок на берег.
История 2.
Один из красивейших ландшафтов знаменитого Тюрингерского Леса в Германии, как известно, считается Шварцталь, где на громадной скале выситься замок Шварцбург. Замок этот был возобновлен в 18 столетии, так как старый сгорел до основания. Предание рассказывает, что в старом пруду этого замка жила- была несколько сот лет назад одна злая Нимфа - Никса, у которой в услужении находились две прелестные молодые русалки.
Часто русалки приходили смотреть на празднества в замке, и тут обратили на них внимание два рыцаря. Вскоре полюбили русалки этих рыцарей и готовы были покинуть воды и следовать за ними. Но старая Никса заподозрила русалок в отношениях с жителями замка и решила подкараулить их. С помощью волшебства она перевела все часы замка, а русалки могли выходить из воды только от заката до полуночи. В полночь же они должны были быть всегда в пруду.
Весело беседовали наши русалки в рыцарской зале, не предчувствуя близкой беды. На больших часа замка пробили одиннадцать часов, до полуночи оставался еще один час, а между тем на церковных часах Шварцбурга пробило уже полночь - полночь возвестил и сторож.
Бросились бежать бедные русалки к пруду. Побежали за ними и рыцари, но не успели спасти их. Когда они добежали до пруда, то на том месте, где за минуту перед тем мелькали белые платья русалок, поднимались из воды две белые кувшинки: злая Никса превратила русалок в эти цветы.
Долго цвели эти кувшинки, долго оплакивали рыцари своих дорогих возлюбленных, но к осени завяли цветы, а рыцари ушли в Святую землю и не вернулись …
Пруд с этой поры стал сохнуть, вскоре не хватило даже воды для старой Никсы - пришлось ей задохнуться в том пруде. Теперь этот пруд стоит совершенно сухой, не наполняясь водой даже и в осеннее ненастье, и весеннее половодье."
ЛИЛИЯ
История 1.
Рассказывают, что фиванская царица, красавица Алкмена, мать Геркулеса, боясь мести ревнивой Юноны, чтобы укрыть рожденного от Юпитера Геркулеса, положила его под густой кустарник; но Миневра, знавшая божественное происхождение малютки, нарочно повела Юнону к этому месту и показала ей бедного, покинутого своей матерью, ребёнка. Здоровый, прелестный мальчуган очень понравился Юноне, и, как защитница и покровительница всех новорожденных, она согласилась дать томившемуся от жажды малютке пососать своего молока. Но мальчик, почувствовав в ней инстинктивно своего врага, так сильно укусил её, что она, вскрикнув от боли, грубо оттолкнула его, Молоко брызнуло и, разлившись по небу, образовало млечный путь, а несколько капель его, упав на землю, превратились в лилии. По этой - то причине цветы эти у греков носили также название и роз Юноны.
История 2.
Легенда гласит будто бы Юпитер, желая сделать Геркулеса бессмертным, приказал Сну приготовить для Юноны снотворный напиток, и, когда, напившись его, богиня эта погрузилась в глубокий сон, послал быстроногого Меркурия подложить ей под грудь маленького своего любимца. Здоровый проголодавшийся мальчуган принялся сосать с жадность, и из нескольких пролитых им на землю капель молока выросли те прелестные белые цветы, которые получили название лилий.
История 3.
Когда Спаситель, говорит легенда, томимый тяжелой тоской, проходил в эту ночь по Гефсиманскому саду, то все цветы склоняли перед ним свои головки в знак сострадания и печали. Но лилия, блестя в темноте своей несравненной белизной, сказала себе в самосознании своей красоты: "Я настолько прекраснее всех моих остальных собратьев, что буду стоять прямо на своем стебле и пристально смотреть, когда Он пройдет мимо меня, чтобы Он мог хорошенько насладится моей красотой и моим запахом".
И Спаситель, действительно, остановился на минуту, возможно даже, чтобы полюбоваться ею. Когда страдальческий взор Его при лунном свете упал на неё, лилия, сравнив свою гордость с Его смирением и видя, как все остальные цветы преклонили в горе перед Ним свои головки, вдруг почувствовала такой упрек, такое угрызение совести, что румянец разлился по всем её лепесткам… Румянец этот так и остался навсегда.
История 4.
Дело происходило близ городка Лауенбурга. Прелестная крестьянская девушка Алиса отправилась с матерью в лес за хворостом, как вдруг по дороге повстречались с властителем этой страны, графом Лауенбургским, большим дон - жуаном и волокитой. Прельстившись её красотой, граф тотчас же приглашает её прийти к себе в замок и обещает обогатить её и сделать счастливейшей из смертных.
Зная его жестокость и упорство, мать для виду тоже уговаривает Алису согласиться на предложение графа, но как только он уезжает, бежит с дочерью в соседний монастырь и умоляет настоятельницу укрыть их от преследований графа.
Вскоре, однако, граф открывает их убежище, берет приступом со своими рыцарями и похищает несчастную. Обхватив её крепко, он мчится с ней на коне в свой замок и в полночь въезжает к себе во двор. Но горный дух вступается за неё, похищает у неё душу, и граф привозит к себе Алису уже мертвую.
Её снимают с коня, и в том месте, где её ноги коснулись земли - вырастает чудная, белая лилия, которая в народе слывет с тех пор под названием "лауенбургской лилии".
МАК
История 1.
Дела было ранней весной, той весной, когда Господь создавал и тварей, и растения. По Его мановению, цветок возникал за цветком, тварь за тварью. Вся земля была ими уже покрыта. Всюду царили радость и согласие. Животные и люди жили друг с другом в полнейшем мире, и люди жили друг с другом в полнейшем мире, и с утра до вечера только и раздавалось ликование. Одно лишь существо не разделяло всеобщей радости, всеобщего счастья и печально бродило по молодой земле - это была Ночь. И потому была так печальна, что каждое существо на земле имело подругу, а она лишь оставалась одинокой. К тому же она чувствовала, что была единственным существом на земле, к которому остальные приближались с неохотой. Ибо, как она ни старалась при помощи звезд, светящихся жучков и других источников света рассеять свой глубокой мрак, все - таки скрывала слишком много красот природы от очарованных глаз новосозданных глаз новосозданных тварей и тем невольно отталкивала всех их от себя. И когда восходящее солнце, озаряя своими чудными, лучезарными лучами, приводило всех в восторг и вызывало всеобщее ликование, тем тяжелее чувствовала ночь свое одиночество, и тем тягостнее являлось для неё собственное существование.
Будучи от природы доброй и любвеобильной, она искала ответа на эту любовь и, не встречая её, окутывала свою главу в густой вуаль, чтобы проливать в уединении горькие слезы…
Горе это, наконец, заметили цветы и всячески смягчить его и доставить ей, по мере своих слабых сил, возможно большую радость. Но что могли бедняжки предложить ей в утешение, кроме своих чудных красок и своего упоительного благоухания? И вот многие из них стали задерживать свой запах днем и испускать его только ночью. И хотя это утешение было, конечно, ничтожно, но ночь чувствовала себя все - таки менее одинокой: разносившийся всюду чудный запах показывал ей, что есть - таки существа, которые хотят утешить её в тяжелом горе.
Однако слабое утешение это было недостаточно, и ночь, в конце концов, вне себя от горя, бросилась к подножию трона Всевышнего и обратилась к Нему с мольбой:
- Всесильный Боже, - говорила она Ему, - Ты видишь, как все, созданные Тобою существа счастливы, и как я одна только брожу без радости, одинокая и никем не любимая на земле, не имея даже существа, которому могла бы поведать своё горе. Светлый день бежит от меня, как я всей душой не стремлюсь к нему, и как он, отворачиваются от меня и все остальные… Сжалься же Всевышний надо мной, несчастной, утешь мою скорбь, создай мне товарища, дай мне верного друга и спутника жизни!
Господь улыбнулся этим словам, услышал мольбу ночи и, сжалившись над ней, создал Сон и дал ей его в товарищи.
Ночь с восторгом приняла этого дорогого друга в свои объятия, и с тех пор началась для неё новая жизнь. Теперь она не только более не чувствовала себя одинокой, но всюду её встречали с радостью, так как постоянно сопровождающий её благодетельный сон является всеобщим любимцем всех живых существ на земле и ожидается с нетерпением всеми, как успокоение и отдохновение.
Вскоре к ней присоединились ещё новые милые существа: её и сна дети - сновидения и грезы. |Вместе с ночью и сном разлетались они по всей земле и делались всюду такими же желанными гостями, как и их родители.
Не прошло, однако, много времени, как люди, бывшие вначале простодушными и мягкосердечными, изменились. Страсти в них пробудились, и в душе их стало становиться все мрачнее и мрачнее. А так как дети в дурном обществе легко ссорятся, то же случилось и здесь: некоторые сновидения, придя в близкое соприкосновение со злыми людьми, сделались легкомысленными, обманчивыми и недружелюбными.
Сон заметил эту перемену в своих детях и хотел, было, от себя таких прогнать, но сестры и братья заступились за них и стали просить его: "Оставь нам наших провинившихся братьев и сестер, она не так уж скверны, как кажутся; мы обещаем тебе общими силами исправлять их, как только они будут сбиваться с пути".
Отец согласился на просьбу своих добрых детей, и таким образом в их обществе остались и тяжелые, мрачные сновидения, которые, однако, удивительным образом, как показал дальнейший опыт, держатся почти всегда только злых людей, которые как будто всегда их к себе привлекают.
Между тем человечество становилось все хуже и хуже, и жизнь его делалась все тяжелее и тяжелее.
Однажды один из совсем испортившихся людей лежал среди чудной ночи на благоухавшем чудным ароматом лугу. Сон и грезы подступили к нему, но грехи его мешали им подойти. В душе его зародилась страшная мысль, мысль убить своего родного брата. Напрасно брызгал на него сон своим волшебным жезлом капли упокоения, напрасно убаюкивали его своими пестрыми картинками грезы - несчастный все более и более уклонялся от их благодетельного влияния. Тогда сон созвал своих детей и сказал: "Если так, то улетите от него, дети, - он недостоин ваших даров!" - и они улетели.
Однако такая небывалая неудача сильно раздражила сон, и, отлетев на далекое расстояние от не покорившегося его влиянию человека, он долго никак не мог успокоиться. Особенно он никак не хотел простить своему волшебному жезлы выказанное им бессилие и в гневе воткнул его в землю.
Кружившиеся же тем временем вокруг не