Функциональная конституция

Биохимическая индивидуальность. Как можно заметить, недостатка в конституциональных схемах, описывающих телосложение, нет. Но в понятие конституции входит не только телосложение. Важнейшими ее аспектами являются физиологические процессы, происходящие в организме.

Каждый человек индивидуален и обладает своей неповторимой внешностью, характером, судьбой. Однако есть и невидимая сторона этой индивидуальности, причем не менее «индивидуальная», чем ее внешние проявления.

Речь идет о т.н. биохимической индивидуальности. Каждый человек обладает неповторимым генотипом, который в процессе роста и развития реализуется в фенотип под воздействием и во взаимодействии с неповторимым сочетанием факторов среды. Результат этого взаимодействия проявляется не только в многообразии признаков телосложения и других, рассмотренных нами. У каждого человека имеется свойственный только ему состав биологически-активных веществ и соединений – белков, ферментов и гормонов. Процентное соотношение этих веществ и их активность неповторимы у каждого человека, они меняется на протяжении жизни и демонстрирует разного рода цикличность. По масштабу изменчивости именно биохимическая индивидуальность является первичной, тогда как внешние проявления – представляют собой только слабое ее отражение.

Концепция биохимической индивидуальности основывается на подобных данных об исключительном разнообразии биохимического статуса человека и роли этой особой стороны изменчивости в процессах жизнедеятельности организма в норме и при развитии различных патологий. Разработка проблемы во многом обязана деятельности школы американского биохимика Р. Уильямса, а в нашей стране – Е.Н. Хрисанфовой и ее учеников.

Биологически-активные вещества определяют многие аспекты жизнедеятельности человека – ритм сердечной деятельности, интенсивность пищеварения, устойчивость к определенным воздействиям внешней среды и даже настроение.

На основании данных многочисленных исследований установлена возможность применения биотипологического (конституционального) подхода к изучению гормонального статуса человека:

· обоснована реальность существования индивидуальных эндокринных типов человека (относительно небольшого числа встречающихся моделей эндокринной формулы, по сравнению с возможным их числом);

· типы эндокринной конституции имеют достаточно четкую генетическую основу;

· наиболее выраженные корреляции между разными системами эндокринных признаков характеризуют крайние варианты гормональной секреции;

· эти варианты достаточно четко связаны с крайними проявлениями морфологических конституциональных типов (по разным схемам);

Наконец, была установлена гормональная основа разных типов конституции.

Так, многие функциональные и биохимические признаки связаны с тотальными размерами тела – это альбумины, кальций, калий, холестерин, глюкоза крови, креатинин мочи, мочевина и мочевая кислота, гемоглобин, количество эритроцитов, андрогены, соматотропин, инсулин, ЖЕЛ и многие другие. Обычно корреляции этих показателей с размерами тела невелики (от 0,1 до 0,6), причем с весом тела они значительно выше, чем с его длиной. Более отчетливые взаимосвязи проявляются с отдельными компонентами тела (например, корреляция между мускульной массой плеча и креатинином составляет 0,86). Четко установлены: увеличение общего белка и азота мочевины у юношей мускульного типа, минимальный уровень общего белка и максимальная активность щелочной фосфатазы у астеноморфов и т.п. Реальную эндокринную основу имеет и координата узко-широкосложенности.

Итак, связь биохимических признаков с морфологическими сложна: в некоторых случаях она кажется очевидной, в других – не вполне ясна. Биохимические признаки не только очень индивидуальны, но и крайне изменчивы внутри популяций. В отличие от признаков внешности, они отличаются у разных людей в десятки, а иногда и в сотни раз. Более того, некоторые физиологические изменения являются моментальными и необратимыми реакциями на изменение среды. Но связи эти существуют. Например, близка к прямой связь активности ростовых гормонов с длиной тела и половых гормонов – с выраженностью вторичных половых признаков и др.

И все же «значительная часть морфофункциональных ассоциаций наиболее отчетлива в крайних вариантах, а некоторые корреляции обнаруживаются только в ситуациях стресса» (Хрисанфова Е.Н., Перевозчиков И.В., 1999.).

Функциональная конституция. Представленная концепция разработана относительно недавно. Но и без такой мощной теоретической опоры, многие конституционологи строили свои схемы на основе не только внешних признаков человека, но и его функциональных (физиологических) характеристик. По таким показателям, как содержание холестерина в крови, активность различных рецепторов, функции гипофиза и щитовидной железы, уровни гормонов, можно различать людей не хуже, чем по чертам лица, а о здоровье и возможных рисках заболеваний эти признаки говорят намного больше.

Некоторые авторы пытались построить свои конституциональные схемы на основе работы желез внутренней секреции. Примерами могут служить независимые работы Н.А. Белова и итальянского исследователя Н. Пенде. В них была предпринята попытка связать деятельность разных эндокринных желез с внешним обликом человека, его психическими, эмоциональными и личностными качествами.

Впрочем, взаимосвязь всех этих признаков отнюдь не прямая. Н. Пенде взял за основу исследований типологию своего учителя Г. Виола. Ему удалось выделить как минимум 8 типов телосложения, по которым можно было бы определять уровень эндокринной секреции (и наоборот). Но даже в крайних вариантах нормы, на большом количестве людей получить прямого соответствия, например, гиперактивности какой-либо эндокринной железы с резкой выраженностью морфологического конституционального типа не удается. Только в патологических случаях такая связь становится очевидной, общеизвестным примером чего может служить, например, базедова болезнь.

Сложность построения функциональных схем конституции обусловлена крайней неоднородностью функциональных признаков. Например, в схеме 1927 г., разработанной М.В. Черноруцким для выделения астенического типа используются такие признаки, как капельная форма сердца, удлиненные большие легкие, низкое положение диафрагмы, короткий кишечник, а также пониженное артериальное давление, пониженная всасывающая способность кишечника, повышенный обмен веществ, низкое содержание холестерина и мочевой кислоты в крови, гиперфункция гипофиза и щитовидной железы и гипофункция надпочечников и половых желез. Для характеристики гиперстенического типа М.В. Черноруцкий привлек еще и такие признаки, как большие размеры желудка, склонность к ожирению, высокое содержание эритроцитов и гемоглобина в крови. Видно, что морфологические, хотя и невидимые снаружи признаки смешаны тут с функциональными. Последние же имеют совершенно разные уровни. Так, уровень обмена веществ, артериальное давление и функция гипофиза – как они в реальности связаны друг с другом? Можно ли объединять их в одной схеме только на основании того, что они функциональные, а не морфологические?

Вернемся к концепции Е.Н. Хрисанфовой. Стремясь избежать подобной хаотичности, она исследовала уровни активности половых гормонов у подростков. Половые гормоны делятся на мужские – андрогены и женские – эстрогены. И те, и другие имеются и у мужчин, и у женщин, но в разных соотношениях. Активность андрогенов и эстрогенов для удобства условно можно разделить на три градации – слабая активность, промежуточная и сильная. Всего существует девять возможных сочетаний и, как показали исследования, все они встречаются в реальности. Однако, частота встречаемости разных вариантов далеко не одинакова. Так, наиболее обычен случай со средней активностью обоих гормонов, причем и у мужчин, и у женщин. Такие люди составляют от 40 до 50% всей популяции. Остальные варианты немногочисленны: реже всего встречаются женщины с сильной активностью андрогенов и слабой – эстрогенов.

О цикличности биохимических процессов. Особым свойством биохимических признаков, в отличие от морфологических, является значительная временная изменчивость. Морфологические признаки меняются во времени относительно медленно. Физиологические же признаки меняются не с годами, а в течение суток, часов и даже минут. Как же оперировать столь изменчивыми характеристиками?

Как выяснилось в результате длительных исследований индивидуальной изменчивости физиологических признаков, она далеко не хаотична и обычно имеет циклическую форму. Наиболее изучены суточные ритмы секреции биохимических признаков – тестостерона, инсулина, соматотропина, кортизола и других гормонов. У каждого человека суточная активность гормонов весьма стабильна, но может отличаться от характера активности у другого человека. Например, тестостерон мужчин может иметь три основных варианта суточной секреции. У большинства мужчин выявляется максимум секреции тестостерона в утренние и вечерние часы. Более редким вариантом является монотонная секреция с небольшими колебаниями уровня. Наиболее редко встречаются значительные колебания, происходящие по некоему очень индивидуальному типу. Были выделены и типы соотношений фракций эстрогенов у женщин.

Существенно, что, несмотря на огромную межиндивидуальную изменчивость биохимических показателей, индивидуальный тип секреции каждого человека и ее уровень остаются удивительно постоянными. Таким образом, даже очень вариабельные физиологические признаки поддаются конституциональной типологизации. Но пока, несмотря на теоретическую и практическую подготовленность, такая работа не проведена.

Наконец, важным свойством физиологических признаков является их тесная связь со здоровьем людей. Благодаря им возможна надежная диагностика многих заболеваний и рисков заболеваний, выявление потенциала здоровья человека.

Биохимические признаки ассоциированы с психофизиологическими процессами. Так, повышенное содержание тестостерона приводит к вспыльчивости и агрессивности, эстрогенов – к миролюбивости и эмоциональности, эндорфинов – к ощущению счастья и т.п. Но, если психика связана с биохимией, а биохимия – с телосложением, может, телосложение связано с психикой?