Рассказывает кирилл марцев (омар)
ПРОЛОГ.
Апрель 2001 года.
- Страшно умирать?
- Что?
- Умирать страшно, спрашиваю?
- Тихо! - сказал Денис, расправив затёкшую ногу. Автомат лежал рядом.
- Страшно умирать, - снова сказал другой, рыжий солдат. - Хана нам!
- Не успеем, - плюнул на землю третий солдат. - Заметят нас. Богу молитесь, чтобы мимо прошли.
Чужая речь слышалась уже почти рядом, за пригорком. Денис провёл тыльной стороной ладони по грязному лбу. Капля холодного пота, задержавшись на мгновение на ладони, упала вниз.
- Послушай, Сеня, - тихо позвал Денис рыжего солдата. - Можешь придумать рифму к слову "лето"?
- Что?
- Рифму к слову лето скажи, - повторил Денис. - У меня такая строчка есть, послушай - "запах тёплого лета". Неплохо, да?
Рыжий солдат выругался.
- Котлета, - сказал третий солдат, перекатившись к Денису. - Или луч света.
- Луч света, - кивнул Денис. - Хорошо.
Он задумался.
Шум голосов был уже совсем близко.
- Идут, - закусив губу, пробормотал, почти провыл, рыжий солдат.- Сюда идут. Господи, они ведь не заметят нас, да, господи? Не заметят?
Третий солдат подтолкнул Денису замусоленную книжицу.
- На.
- "Святый ангеле - хранителю божий..." - прочёл Денис. Потом перехватил автомат и застыл.
Когда гортанная речь раздалась уже практически в двух шагах, Денис зашептал быстро-быстро, боясь не успеть.
- Придумал. Слушайте:
Сквозь сон я слышу голос твой
И снится сразу лучик света
Любовь твоя всегда со мной
Как запах тёплого...
- Стреляй! - заорал третий солдат. - Стреляй!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Мая 1999 года, пятница
РАССКАЗЫВАЕТ КИРИЛЛ МАРЦЕВ (ОМАР).
Когда я поступал в институт, все вокруг мне говорили: - Как мы тебе завидуем! У тебя открывается новая жизнь, второе дыхание! Такая жизнь, такие приключения...
А я, заканчивая второй курс, наоборот, успел лишь возненавидеть всех своих лекторов, и вообще, всю учебу. Может быть, у кого-то студенческая жизнь и ассоциируется с веселыми приключениями, но точно не у меня. У меня все это происходит как раз за стенами института, и никак с ним не связано.
В своей группе я держусь особняком, почти ни с кем не общаюсь, и чувствую, что меня считают изгоем. Никто, конечно, этого в лицо мне не говорит, зная мой вспыльчивый характер, но, похоже, так оно и есть.
Я сидел на второй паре и морщился. Солнце било из окна прямо в глаза, мешая спать. На парте корявыми буквами было нацарапано двустишие, полностью отражавшее мое состояние: "Солнышко светит, птички поют, ну его нафиг, наш институт!"
- Марцев, - сказал толстый доцент, преподаватель биологии. - Ответьте на вопрос. Чем отличается генотипическая наследственность от модификационной? В чем сходство?
Я хмуро поднялся.
- Не знаю. Не готов.
- Марцев, - равнодушно произнес преподаватель. - У вас уже шестой минус. До экзамена я вас не допущу.
Я пожал плечами и сел. Вот о чём я беспокоился меньше всего, так это об экзаменах. Как-нибудь сдам. Тем более, все расценки мне известны. Зачет - 10 долларов. Экзамен (смотря у кого) - от двадцати до тридцати. А биолог обойдется и пятеркой.
Следующей парой была экономика, на которую я никогда не ходил. Размышляя, что делать, я спустился в тамбур и закурил сигарету. Погода во дворе - уже летняя, жаркая, на небе ни облачка. Лучше всего было бы, конечно, пойти домой, но мне не хотелось. Дома были и отец, и мать.
- Кирилл! - окликнул меня Руслан, рослый парень из параллельного потока - один из немногих, к кому я хорошо относился.- Через неделю соревнования. Ты точно не будешь участвовать?
- Нет, - сказал я. - За институт выступать не хочу. Тем более, я ведь бокс уже бросил.
- Ну, может, передумаешь? Ты ведь КМС, а у нас команда слабая.
- Руслан, я не хочу, - четко выговорил я. - Без меня справитесь.
- Ладно, как знаешь.
Я вздохнул, и все же решил пойти домой. На выходе, в дверях института, меня остановила Алена, староста моей группы.
- Марцев, - требовательно сказал она. - Ты что, уходишь?
Я кивнул.
- На тебя рапорт напишут, - с удовлетворением произнесла Алена. - И когда ты, наконец, дадишь мне деньги на подарок декану? Дай сейчас, а то опять убегишь.
Алена приехала в Одессу из какого-то глухого села под Луганском, и поэтому ужасно коверкала русский язык. Это меня раздражало.
- Нет денег. Завтра принесу, - бросил я, выходя во двор. - Наверное.
На улице стояло с десяток машин, принадлежавшим студентам и преподавателям. Одна из них, бежевый "Опель", из которого доносилась громкая музыка, была мне знакомой, но я, поглощенный своими мыслями, прошел мимо.
И сразу услышал чей-то рёв:
- Омар, не отлавливайся!
Я обернулся и увидел, что из "Опеля" высовывается бритая голова моего друга Глеба Краснецкого, а за ней - другая, с перебитым носом.
- Привет, - удивленно сказал я. - Что вы тут делаете?
- Не задавай глупых вопросов, - ответил Глеб. - Тебя ждем. Вот, Глайзер у своего отца машину взял, что-нибудь сообразим сейчас.
- Почему же вы в институт не зашли?
- Хотели на перемене, - сказал Глайзер, ковыряясь спичкой в зубах. - Поехали, что ли, в бильярд поиграем? Возьми пару подруг с собой.
- Каких подруг? - раздраженно спросил я.
- Откуда я знаю? - удивился Глайзер. - Ты же здесь учишься, а не я. Вот, смотри, стоят две.
Я обернулся. Этих двоих я знал - учились на одном потоке, - но имен не помнил. Кажется, одну звали Людой.
- Ты их знаешь? - спросил Глеб.
- Так, - неопределенно произнес я. - Одна вроде Люда, а вторая...
Глайзер, не дослушав, вылез из машины, и крикнул:
- Люда, привет!
Девушка, недоуменно взглянув на него, заметила меня и кивнула.
- Как дела? - встрял Глеб.
- Нормально, - улыбнулась Люда.
- Познакомьтесь, - сказал я, - Это Глеб, можно Швед. А это - Максим.
Глайзер кивнул, пряча ухмылку.
- Мы едем в бильярдную, - сказал он. - Приглашаем вас.
- Нет, - одновременно замотали головой девушки. - У нас еще две пары.
- Ну и что? - пожал плечами Глайзер. - Не пойдёте. Кириллу, вон, тоже на пары, а он с нами поедет.
- Мальчики, нет, - твердо сказала та, чьего имени я не помнил, - мы не поедем.
- Как хотите, - буркнул Максим, потеряв к ним интерес. - Садись, Омар. Может, к Щорсу заедем?
- Давай, - согласился я.
Через минут двадцать машина приехала во двор другого института. Выйдя из неё, мы подошли к парадной двери, но Швед вдруг остановился.
- Кто-то знает, в какой он группе?
Мы с Глайзером пожали плечами.
- Да тут несколько тысяч человек! - нахмурил брови Глеб. - Как мы его найдем?
- В деканате скажут, - отмахнулся Макс.
Но в деканат мы не попали, потому - что, проходя по второму этажу, Глайзер наткнулся на большую доску объявлений, на которой внушительными черными буквами было написано: "Выговоры".
- Подождите, - сказал он. - Щорс говорил, что ему постоянно выговоры делают. Может, он здесь.
Мы быстро пробежали глазами списки студентов, которым объявляли выговоры, но Щорса там не нашли.
- "В списках не значится", - разочарованно произнес Швед, и почти сразу же вскрикнул: - Нет, вот он, в самом конце.
- ШОРОХОВ Андрей Юрьевич, - довольно прочитал Глайзер. - И номер группы. Отлично. Надо поблагодарить Щорса за то, что он такой тунеядец.
Зная теперь номер группы, мы легко разыскали аудиторию, в которой сейчас находился Андрей, и остановились перед дверью.
- Швед, - сказал Максим. - Позови его. Скажи, в деканат вызывают.
- Нет, лучше я. Его бритая башка всех перепугает, - сказал я и зайдя в аудиторию, громко воскликнул:
- ШОРОХОВа - в деканат.
Увидев меня, Андрей улыбнулся, и схватив свой рюкзак, пошёл к выходу.
- А рюкзак зачем? - поинтересовался преподаватель. - Вы ведь ещё вернётесь?
- На всякий случай, - пробормотал Щорс. - Пригодится.
Спустя пару минут мы сидели в машине.
- Что будем делать? - спросил Глайзер, ударив по рулю. - В бильярд мне уже играть расхотелось. Ничего не хочется.
- Давай хотя бы пива попьём, - зевнув, сказал Андрей.
- А я буду на вас смотреть? - зло воскликнул Максим. - Я же за рулем! Тогда подождите, машину в гараж загоним. Какого черта я сегодня её брал?
Все молчали, только Щорс, что-то вспомнив, повернулся ко мне:
- Омар, я вчера Катю встретил.
Что-то кольнуло меня в сердце.
- Волкову?
- Угу, - сказал Андрей. - Ехали в автобусе вместе.
- И что она тебе сказала? - спросил я, стараясь выглядеть равнодушным.
- Ничего интересного, - снова зевнул Щорс. - Тобой интересовалась. Я сказал, что ты такой же дурик, как и раньше, и она отстала.
- А серьезно? - вскипел я.
Андрей пожал плечами.
- Что я мог сказать? Всё у тебя нормально.
- А она изменилась?
- Не очень, прическу поменяла. Зайди к ней, сам увидишь.
- Обойдусь, - буркнул я, злясь на Андрея. - Глайзер, мы едем в бар или нет?
- Сначала в гараж, - сказал Макс, рывком трогаясь с места.
На перекрестке возле улицы Маршала Жукова мы попали в длинную и нескончаемую пробку. Глайзер заматерился, бешено глядя по сторонам.
Мимо машины, переходя дорогу, прошёл худощавый русоволосый парень в джинсовой куртке. Глайзер проводил его взглядом, и когда он скрылся за поворотом, воскликнул:
- Да это же тот чудик, из Ялты! Как его ... ? Шольц.
- Точно, - подтвердил Швед. - Он. У него в Одессе, кажется, родственники?
- Тетка, - кивнул Андрей. - Нужно догнать его.
- Если выедем из пробки, догоним, - неуверенно сказал Максим.
Я спросил у Андрея, кто это.
- Денис, Шольц. Мы же сто раз рассказывали. В Ялте прошлым летом познакомились. Снимали хату вместе у хозяйки, он с другом, и мы вчетвером. Жаль, что тебя не было.
- Ясно, - быстро сказал я, стремясь прервать до смерти надоевший мне рассказ о их прошлогоднем отдыхе в Крыму. - Это тот, которого вы ночью призраками напугали?
- Да, нарядили Лешу в белую простыню, - начал в сотый раз Андрей, но я прервал его.
- Слышал уже.
Машина каким-то чудом выскользнула из пробки.
- Куда он пошёл? - спросил Глайзер. - Налево?
- Вроде того, - произнес Швед.
"Опель" повернул, и через две минуты нагнал парня, идущего неспешной походкой.
- Напугаем его, - сказал Глайзер, и подъехав к самому краю тротуара, громко засигналил.
Парень подскочил от неожиданности, а мы захохотали.
Макс высунул голову из окошка и воскликнул:
- Шольц!
Парень удивленно посмотрел по сторонам и увидев Глайзера, широко улыбнулся.
- Давай сюда, - крикнул Андрей, распахивая дверцу, а когда тот подошел, сказал мне: - Подвинься, пусть залезет.
Шольц сел возле нас.
- Вот это встреча! - восхищенно сказал он. - Только сегодня утром приехал, а тут и вы...
- А тут и мы, - подтвердил Щорс, хлопая его по плечу, - Кстати, Денис, познакомься - это Омар.
- Омар?
- Да, - усмехнувшись, сказал Глайзер. - Знаешь, есть такой актер арабский - Омар Шариф. В честь него и назвали, он ведь тоже араб.
- Заткнись, - хмуро сказал я. - Он шутит. Кирилл.
Шольц пожал мою руку, и спросил у Глеба:
- Вы что, меня заметили?
- Мы тебя еще на перекрестке заметили, - ухмыльнулся Швед, - Ты прошел возле нашей машины.
Денис улыбнулся.
- А я думал, когда сюда ехал, что хорошо бы вас найти. Как повезло.
- Надолго приехал? - спросил я.
- На пару месяцев, пока не знаю. Отдохну перед армией.
- А-а, - протянул Андрей. - Так ты в армию уходишь? Тогда тебе действительно повезло, что мы тебя нашли - так отдохнем, чтоб ты и в армии об этом вспоминал!
- Макс, - сказал Швед. - Загоняй тачку, и пойдем в "Двенадцать стульев", отметим приезд Шольца.
- Хорошо. Но лучше вечером, когда придут Лёша и Бар. Помнишь Лешу, Шольц? Ужасного белого призрака? - загоготал Глайзер, обернувшись к Денису. - Ну поехали. Кстати, ты где живешь?
- Здесь? На Королёва.
- Ха, - воскликнул Андрей. - Один к одному. Мы тоже в этом районе. Значит, давай так - встретимся в шесть вечера на площади Конституции. Знаешь, где она?
- Она теперь называется площадью Деревянко, - добавил я. - Там сейчас "Макдональдс" строят.
- Знаю, - весело сказал Шольц. - В шесть вечера.
Поговорив еще несколько минут, мы высадили Дениса возле его дома, а затем поехали в гараж. Загнав машину, все разбрелись, кто куда, а я пошел домой. Встретил меня отец.
- Хорошо, что ты пришел. Я как раз ухожу. В холодильнике бутерброды, еще с утра остались, поешь.
Отец ушёл. Я открыл свою тумбочку, в которую заглядывал довольно редко, и достал оттуда кипу фотографий. Где-то среди них должна была быть та, которую я искал.
Я злился сам на себя, и поэтому не сразу нашёл эту фотографию - единственное сохранившееся у меня изображение Кати. В свое время в этой тумбочке лежало множество её фотографий, но сейчас - лишь одна, чудом уцелевшая.
Я взял фотокарточку в руки и долго рассматривал. Катя в обнимку со мной на берегу моря. Прошлое лето. Рассказ Андрея всколыхнул меня, заставил думать о том, что я считал давно забытым, заставил вспомнить Катю...
С ней я встречался почти год, до самой её беременности. Но дело даже не в беременности: я охладел к ней ещё до этого. А теперь всё чаще ловлю себя на мысли, что думаю о ней.
Я в самом деле дурак - попасть в такую ситуацию! Сколько раз я с ухмылкой слушал истории про "залетевших" девушек, и даже представить не мог, что сам окажусь в такой ситуации. Нет, лучше об этом не думать. Лучше подумать про сегодняшний вечер. Давно мы не собирались вместе. И этот Шольц, похоже, неплохой парень. Как это Лёше удалось так его напугать? Швед говорил, что он от страха чуть с кровати не свалился.
Переключив таким образом свои мысли на другую тему, я успокоился, прилёг на диван, и не заметил, как заснул. Проснулся я уже полностью посвежевшим и спокойным. На часах было двадцать минут шестого.
- Вот черт, - сказал я сам себе, направляясь в ванную. - Чуть не проспал.
Душ ещё больше взбодрил меня, и наскоро перекусив, я вышел из дома. На остановке долго стоять не пришлось - почти сразу пришёл автобус. В принципе, я мог вполне дойти и пешком - пять минут ходу, - но недавно прошёл дождь, всё размокло, и мне не хотелось идти по грязи.
Уже подъезжая к площади, я заметил из окна плотную фигуру Шведа и рядом с ним, резким контрастом, - нашего общего друга, маленького и худощавого Лёшу Бельмудского по прозвищу Бельмуд.
Пока я добирался до них, к друзьям подошёл Глайзер.
Поздоровавшись со мной, Лёша спросил:
- Слушай, Омар, так кого мы ждем? Эти бакланы ничего не говорят.
- Сейчас увидишь, - тоже уклонился я от ответа. - Ваш знакомый.
Из-за поворота вышел Шольц и направился к нам, но Леша не обратил на него внимания.
- Привет, - сказал Шольц.
Лёша с минуту смотрел на него, а затем начал истерически хохотать.
- Где они тебя нашли?
- Аист принес, - усмехнулся подошедший Щорс, и следующие десять минут, до прихода Ильи, были посвящены бессмысленному разговору про Крым.
В баре "Двенадцать стульев", где мы сидели постоянно, наша компания оказалась лишь в семь часов. Весь персонал бара, включая хозяйку, давно уже знал нас по именам и делал нам небольшую скидку, а одна из официанток откровенно положила глаз на Илью. Когда была её смена, мы могли и есть, и пить в кредит, пообещав расплатиться "потом". Правда, долг мы всегда возвращали - не хотелось терять насиженное место.
Но сегодня вместо официантки Оксаны оказался незнакомый, - видимо, новый - парень с козлиной бородкой.
Глайзер по-хозяйски сдвинул два стола, загромыхал стульями. Я, как всегда, сел возле стены, напротив меня - Шольц. Официант с недовольным видом подошёл к нам:
- Что будете заказывать?
- Ну давай пока пива, - бодро сказал Глайзер. - Семь бокалов.
- Что еще?
- Да пока ничего, - произнес Глеб. - Позже решим.
- У нас не принято просто пить пиво, - сухо сказал официант. - Вы должны взять хотя бы орешки или чипсы.
- Слушай, друг, - изумленно сказал Андрей. - С каких это пор?
- Всегда.
- Сколько ты здесь работаешь, дорогой? - сердито спросил он. - Пару дней? А мы в этом баре уже полтора года. Так что, принеси пива и не капай на мозги.
Официант порывался что-то ответить, но так и не решившись, пошёл выполнять заказ.
- Вот же придурок, - сказал Глайзер. - Ему клиентов завлекать надо, а он их отпугивает. Сюда и так, кроме нас, почти никто не ходит.
Первый тост был за Шольца.
-Я предлагаю выпить за нашего дорогого гостя из солнечной Москвы, - провозгласил Щорс, пародируя кавказский акцент. - И за предстоящие веселые дни.
Я сделал большой глоток холодного пива.
Ставя бокал с пивом на стол, Андрей задел локтём папку, с которой пришёл, и оттуда на пол посыпались листы с напечатанным текстом.
- Что это? - с интересом спросил Глайзер, беря их в руки. - Элювиально-аккумулятивные коэффициенты указывают на отсутствие биологической аккумуляции изотопов урана в органогенном горизонте... Что это такое?
- Не для твои дефективных мозгов, - вздохнул Щорс, отбирая у него листы. - Мне завтра по этой теме сообщение в институте делать, еле материал нашёл. Буду завтра рассказывать, кому свойственны дефициты дочернего радионуклида, а кому нет.
- Ну - ну, сказал Глайзер, - Смотри не облажайся.
- Постараюсь, - сухо ответил Андрей.
-Послушай, Бар... - сказал Денис, обращаясь к Глебу. Тот захохотал.
- Я не Бар, - хлопнув его по плечу, проревел он. - Бар - это Илья, а я - Швед.
В зале появился крепкий мужик, придерживающий за локоть крашеную блондинку. Я отвернулся, но он, заметив меня, посадил свою подругу и подошёл к нашему столику.
- Здравствуй, Кирилл.
- Здравствуйте, Николай Петрович, - через силу улыбнулся я. Кроме меня с ним поздоровался только Щорс - больше никто отца Кати не знал. - Давно не виделись.
- Давно, - кивнул Николай. - Зашёл вот кофе попить после работы с женой.
- С женой? - изумленно спросил я.
- Я полгода назад женился, - подтвердил он. - Хочешь, познакомлю?
- В следующий раз, - замотал я головой, но Николай вытащил меня из-за стола. - Идём, заодно и поговорим.
Я напрягся - про беременность своей дочери он не должен был знать, но всё же...
- Познакомься, это моя жена Инга.
- Кирилл.
- Это, как бы тебе сказать, - добавил Николай Петрович. - Бывший парень моей дочери, то есть почти что бывший зять.
Инга улыбнулась, показав золотые зубы.
-Наслышана о тебе...
- Хорошего или плохого?
- Всякого, - произнесла она, кокетливо стреляя в меня глазами. Мне стало смешно. Как, интересно живется Кате с этой сорокалетней дурой?
- Ты бы зашёл к нам, - добродушно предложил Николай Петрович. - Посмотришь, как Катюша изменилась. В институт поступает, медицинский.
- Не знаю. Извините, меня друзья ждут..., - быстро сказал я, возвращаясь к своему столу. Получилось грубо, хотя к отцу Кати я относился очень хорошо. Как, впрочем, и он ко мне. Про беременность он так и не узнал. Вот так бывает - сидит человек, и даже не знает, что мог бы уже с внуком нянчиться.
Я вернулся к друзьям, но настроение упало почти до нуля. Никого не слушая, я просидел полчаса, а затем поднялся:
- Я домой, завтра рано вставать.
- Действительно, - произнес Илья. - Мне тоже.
Бельмуд разочарованно пожал плечами.
- Ну тогда уже все пойдем. Тупо мы посидели.
- В следующий раз лучше посидим, - резко сказал я. - Идём.
На свежем воздухе я слегка успокоился. Щорс махал руками и что-то рассказывал, постоянно подшучивая над Шольцем.
- Кстати, - вдруг сказал Шольц. - Мне сегодня утром фальшивые десять гривен дали. Я же ваших денег не знаю, домой принёс, а тетка говорит, что они фальшивые. Теперь не знаю, что с ними делать.
- Они у тебя с собой? - усмехнулся Глайзер, и получив подтверждение, сказал: - Давай сюда.
- Зачем?
- Кое-что устроим, - воскликнул Макс, останавливаясь мимо ларька, возле которого мы проходили.
- Что вы хотите? - улыбнулась нам продавщица, совсем молоденькая девушка.
- Пива, - лениво сказал Глайзер. - Пять бутылок.
После этого, сделав вид, что ищет деньги, он знаком показал, чтобы мы открыли бутылки. Все расхватали пиво. Стоим, пьём.
- Зачем открывать? - шёпотом спросил Денис у Бара. - Вдруг она заметит?
- Если заметит, что деньги фальшивые, то всё равно уже не сможет ничего сделать. Открытое-то пиво ей даром не нужно. А если спросит, то других денег ни у кого нет, понял?
Но девушка ничего не заметила. Равнодушно бросив десятку в корзинку, она достала сдачу.
- Не надо, - отмахнулся Глайзер.
Подходя к перекрестку, где нам надо было разойтись в разные стороны, Щорс сказал Денису:
- Ты вот что, завтра заходи ко мне часов в шесть вечера. Адрес запомнил?
- Да.
- Что-нибудь придумаем.
Глайзер начал зевать.
- Всё, расходимся. Спать хочу, завтра на работу. Давайте.
Мимо нас пронесся мотоциклист на "Ямахе". Проводив его взглядом, мы с Глебом ушли домой.
ГЛАВА ВТОРАЯ.