Еда — кошерное и трефное
I
Будучи словесным воплощением образа мыслей, цель которого — не дать нам превратиться в Этих Гоев , идиш накопил огромный лексикон, связанный с разграничением. В саму канву языка вплетены различия между йидиш и гойиш , духовным и мирским, положенным и неположенным — сильнее всего это проявляется в вопросах еды. Когда вам постоянно приходится быть начеку, чтобы капля мясной подливки случайно не попала на тарелку для молочного; когда в один из главных праздников, Пейсах, запрещено еще больше видов пищи, чем обычно, а в самый главный праздник, Йом Кипур, вообще нельзя ничего есть; короче говоря, когда граница дозволенного пролегает через обеденный стол — неудивительно, что постоянно думаешь о еде. Идиш может быть скуп на слова, когда речь идет о природе в сыром виде, но вот природе на тарелке он уделяет большое внимание.
Что характерно — в идише, считай, нет названий некошерных блюд, которыми питается почти весь мир. Еврейское представление о еде основано на концепции кошерного и некошерного; никто не проявляет особого интереса к еде, которая навечно запрещена. Словосочетание «жареный поросенок» на идиш можно перевести как гебротн хазерл , но евреи скорее уж истолкуют это как «жареная свинка» (в смысле болезнь) или «сильно загорелый свинтус». Блюдо же достаточно назвать просто трейф («трефное») или хазер («свинья»); с точки зрения кашрута другими признаками оно не наделено.
В Библии слово кошер означает «надлежащий», «правильный». В стихе «…дело это правое (кошер ) на взгляд царя» (Есф. 8:5) речь идет не о еде, а об указе. Разговорное значение слова в контексте вроде «какой-то он некошерный», «что-то здесь некошерно» в точности соответствует библейскому. Позднее слово стало означать «соответствующий требованиям религиозного закона»; можно сказать «кошерный тфилин», «кошерная миква». Итак, кошерная пища — то, что еврею позволяют есть законы, изложенные в Торе и детально разработанные в Талмуде: рыбы, имеющие чешую и плавники; все птицы, (кроме тех отдельных видов, которые Тора запрещает); из млекопитающих — жвачные парнокопытные.
«Жевать жвачку» (применительно к парнокопытным) на идише маалейгейрен . У слова есть и переносное значение, но вовсе не «медлить», а «громко чавкать», «мямлить» или даже «жевать жвачку в ешиве». Есть германизм иберкайен , который в буквальном смысле тоже означает «пережевывать», а в переносном — «бездумно повторять за кем-то» или «твердить до посинения».
Зная исходное значение слова кошер , мы не удивляемся тому, что оно встречается в самых разных идиомах, никоим образом не связанных с едой. А кошерер йид — это, как можно догадаться, еврей, который ведет правильный еврейский образ жизни. Он честен, надежен, любим Богом и людьми. Можно его назвать а йид фун а ганц йор , «круглогодичный еврей», то есть типичный, кондовый. Это вам не какой-нибудь рошешоненик , «еврей только на Рош ѓа-Шана», не «еврей лишь по субботам и на праздники» — нет, он каждый день ходит в шул , молится, учится, тусуется и является евреем. Попав в бар «Мицва» в тринадцать лет, йид фун а ганц йор становится его завсегдатаем.
А кошерер йид трудится, не покладая рук, и в конце концов добивается успеха — несомненно, законным способом. Кошер фардинен (дословно «заработать кошерным путем») может означать как «достичь чего-либо честным и тяжким трудом», например: Арнольд Шварцнеггер ѓот кошер фардинт Реб Олимпия , «Арнольд Шварценеггер и впрямь заслужил свой титул „Мистер Олимпия“», так и «получить по заслугам»: «Сонька Золотая Ручка ѓот кошер фардинт три года тюрьмы», так ей и надо.
В фразеологизмах кошер беѓеймеле («кошерная коровка») и кошере эйгелех («кошерные глазки») проявляется еще одно, незаметное на первый взгляд, значение слова кошер. Беѓеймеле — уменьшительное от беѓейме («корова» или «одна голова скота»). Например, «все мое хозяйство — пять кур и беѓейме ». В шолом-алейхемовских рассказах о Тевье героям часто доводится мелкн ди беѓейме , «доить корову». В широком смысле кошере беѓейме [25]означает «жвачное парнокопытное» — олень, буйвол, корова или овца. Но когда беѓейме уменьшается до размеров беѓеймеле , логическое ударение смещается с ритуальной чистоты животного на его участь. А кошер беѓеймеле — доверчивая маленькая коровка, покорно идущая на бойню, то есть очень наивный человек, позволяющий — если продолжить живодерскую тематику — три шкуры с себя содрать. Кошере эйгелех — опять же, наивные легковерные глазки.
Обратите внимание: уменьшительно-ласкательный суффикс говорит о юности и неопытности. В том же значении, что и беѓеймеле , часто употребляется слово калб — «теленок» либо «олух». Шекспир использует слово calf , теленок, в том же смысле — но в английском слове нет оттенка кошерности, который придает еврейскому калбу такую значимость. От калб произошло прилагательное келберн , «телячий»; оно, в свою очередь, породило чудесную поговорку «келберне ѓиспайлес» , «телячий восторг» или даже «одержимость» — состояние души, весьма благоприятное для рыночных зазывал и телемагазинов. Нанесите бальзам-ополаскиватель на волосы, пройдитесь по ним турбопылесосом, запустите в мини-блендер — и уже через месяц будете любоваться накачанными мышцами пресса… именно в приступе келберне ѓиспайлес вы тянетесь за кошельком или набираете указанный на экране номер.
Кошер может быть и ласковым обращением матери к малышу; в таком случае это — нечто среднее между «ритуально чистый», «невинный» и «съедобный». «Ой, какой у нас кошерный ротик! Какой кошерный носик! Прямо так и съела бы тебя!» На подобном языке много лет ворковали еврейские мамы (влюбленные парочки никогда не пользуются такими выражениями).
Мотив ритуальной чистоты присутствует в словосочетании кошере фодем («кошерная нитка»), которое больше почти нигде не используется, кроме как в замечательно злобном выражении кадохес мит кошере фодем . Слово кадохес означает «жар», «лихорадка», особенно малярийная — та, что повторяется приступами, когда вы уже думаете, что избавились от нее. Это слово часто используется в проклятиях (а кадохес ин Саддам Хусейн — «к черту Саддама Хусейна»), а также в качестве синонима к бупкес , только более грубого. Кадохес вел их дир гебн («ты от меня получишь лихорадку») — вовсе не обещание вроде «тебя я лаской огневою и обожгу, и утомлю», а просто «ничего ты не получишь!».
Если к кадохес добавить мит кошере фодем , это уже даже не «ничего…», а скорее «черта лысого…». Во времена бед и лишений, особенно если кто-то из семьи тяжело болел, еврейские женщины ходили на кладбище и укладывали нитку вокруг могилы праведника, как будто измеряя периметр. Из такой нитки, кошере фодем , делали фитили для свечей, которые потом отдавали в синагогу, надеясь заслужить милость небес. Женщины специально собирались, чтобы вместе делать свечи, это был отдельный вид коллективной работы (это называлось лейгн кнейтлех , «укладывать фитильки») — рабочие посиделки, помесь чаепития и женского молитвенного собрания.
Обычно словосочетание кошере фодем ассоциируется с похвальной набожностью, но в пожелании кадохес мит кошере фодем все эти ассоциации выворачиваются наизнанку. Проклятие подразумевает вот что: «желаю тебе такой кошмарной лихорадки, чтобы люди обмеряли могилы и делали свечи в отчаянной попытке спасти твою жизнь». Есть похожее — не менее неприятное — проклятие кадохес ин а клейн тепеле , «лихорадка в маленьком горшочке»: горшочек, который все по привычке связывали с горячим обедом в хейдере , внезапно оказывается рассадником лихорадки. Кошере фодем и клейн тепеле — дополнения вроде «…и твою маму, и всю твою родню до седьмого колена», то есть они усугубляют проклятие.
II
Что не кошерно, то трефно. Некошерную еду можно назвать трейфе или тарфес , но иногда вместо существительного используется прилагательное трейф. «Их эс ништ кейн трейф» («я не ем трефного») можно встретить так же часто, как и «их эс ништ кейн трейфе» или «их эс ништ кейн тарфес» («я не ем трефной пищи»). Первоначальное значение слова трейф — пришедшего, конечно же, из лошн-койдеш — нечто «разорванное» или «растоптанное», особенно дикими зверями: «…и мяса в поле растерзанного [трейфо ] не ешьте» (Исх. 22:31); «падали и растерзанного [трейфо ] есть не должен» (Лев. 22:8).
Из этих цитат мы видим, что поначалу понятие трейф относилось к животным, которые могли бы быть кошерными, не погибни они таким образом. Позже трефными стали считать вообще все виды некошерной еды; перед нами тот же самый принцип, что и в случае с шиксе : чему-то желанному, но греховному дают отвратительное имя, чтобы запретный плод не выглядел так соблазнительно. Заповедь «не ешь падаль» легче соблюдать, чем «руки прочь от свиной отбивной» или «скажи нет раковому супу»; термин трейф — это попытка изменить сущность T-bone стейка{67}, сделав его непривлекательным.
Помимо падали, в понятие трейф входят все некошерные млекопитающие, птицы и рыбы; все кошерные животные, зарезанные не по правилам; все кошерное мясо, приготовленное или поданное вместе с молочными продуктами; все молочные продукты, приготовленные или поданные с мясом. Список блюд получается внушительный, и существует множество вкусных идиом со словом трейф . Сукина сына можно называть а трейфенер бейн , «трефная кость», — он залезает к вам в глотку, а потом его оттуда не вытащишь. А трейфенер ѓалдз , «трефное горло», — как бы «горло, оскверненное некошерной пищей»; так называют всеядного человека, обжору. Есть еще трейфняк , но этот просто любит при случае полакомиться трефным, в то время как трейфенер ѓалдз — именно проглот, поедающий все, что можно съесть.
Трейфенер ѓалдз может относиться даже к человеку, соблюдающему кашрут, если он охоч до сладостей. Кроме того, сладкоежек называют нашер (если женщина, то нашерке ). В еврейских местечках, где и с деньгами, и с едой приходилось туго, характеристика «нашер» звучала почти как «наркоман» сегодня: потакая своему пристрастию, человек вытягивает из семьи все деньги. Как гласит пословица, а нашер из а ганев , «сладкоежка — все равно что вор». Нашер попал и в английский, где почти утратил свою «постыдную» окраску: в обществе, где нашварг и хазерай («сласти» и «фастфудная еда») встречаются куда чаще, чем вкусная и здоровая пища, понятие «нашер» стало означать просто любителя перекусов, того, кто вечно что-то жует. Но тем не менее в идишской газете никогда бы не напечатали такое объявление о знакомстве, какими изобилует «Нью-Йоркское книжное обозрение»: «Гуманист, сластена, доктор философии познакомится с…»
Всеядного трейфенер ѓалдз можно еще назвать кал ве-хоймер . Это выражение из Талмуда, оно служит логическим переходом от одного тезиса или примера к другому, более убедительному: перевести его можно примерно как «тем более», «и подавно». Классический образец кал ве-хоймер — отрывок из Мишны: «Йоси бен Йоханан из Иерусалима говорил <…>: „Не веди праздных разговоров с женщиной — даже с собственной, а уж с чужою — подавно (кал ве-хоймер )“» (Овойс 1:5).
А теперь представьте кал ве-хоймер как описание прожорливости: «чем далее, тем более он ест». На идише кал означает «легкий», «простой», а также «легкомысленный, пустоголовый человек». Слово хоймер в идише приобрело значения, которых не имело в иврите: «тело» и «желудок». Кал ве-хоймер — тот, чья голова всегда пуста, а живот всегда полон, еврейский Гомер Симпсон; он штопт он дем хоймер («набивает брюхо») всем, чем можно.
Трейфенер мазл , «некошерная [то есть небывалая] удача», — закрепленная за кем-то удача (вроде «дуракам везет»). Такому счастливчику удается любая затея, даже если он того и не заслуживают. Нет, в истинно кошерном мире все было бы иначе; там поговорка «верт ви тарфес» («стоит как трефное», то есть очень дешево) оправдала бы себя. Это выражение — религиозный аналог столь же «пищевого», но светского билик ви боршт , «дешевый как борщ».
Еще одно выражение с трейф — трейф-посл , «некошерный ноль без палочки»; так называли нерелигиозные или еретические книги, особенно написанные на иврите или идише. Почти вся светская идишская литература состоит из трейф-послен , но главным образом термин относится к тем книгам, где автор высмеивает или критикует религиозную культуру своего времени.
III
Самые главные, самые непростительные виды трефной пищи — шинке («ветчина») и шпек («бекон»), С еврейской точки зрения, свинья существует лишь затем, чтобы обеспечивать гоев едой, а евреев — поговорками. Мы уже встречали слово хазер , главное идишское обозначение свиньи; оно может относиться также к неряшливому или жадному человеку. «А каргн руфт мен хазер, а шлехтн — келев» («жадину называют свиньей, а подлеца — псом»). Хазерай — еда, которую так любят нашерс , — уже давно возникший идишский аналог понятия «фастфуд». Хазерай может означать и «грязь», и «недостойное поведение» — в общем, то, что сопутствует образу свиньи, — но чаще всего оно употребляется именно в значении «нездоровая жирная пища».
Хазерник — либо некошерный пожиратель хазер-флейш («свинины») и хазер-шмалц («сала»), либо тот, кто покупает и продает хазейрим (мн.ч. от хазер ), хазер-фел («свиную кожу», из которой, как говорят, делают футбольные мячи), и хазер-ѓор («свиную щетину»; несколько поколений назад возникло подозрение, что она используется в производстве зубных щеток, — что вызвало некоторый переполох среди евреев). Занимаясь такими делами, сам человек при этом может строго соблюдать кашрут. Он наверняка скажет вам, что фун а хазер из а ѓор ойх гут — «свиной волосок не хуже любого другого». Это девиз всех тех, кто ищет спонсора: деньги есть деньги, какая разница, откуда они пришли?
Из дерьма не сделаешь конфетку, а «фун а хазершн эк кен мен ништ махн кейн штраймл » — «из свиного хвоста не сошьешь штраймл » (так называется круглая соболья шапка, которую носят хасиды). Если кто-то начинает с вами фамильярничать, можете ответить ему уничтожающим «ѓоб их цузамен мит дир хазейрим гепашет?» — «мы что с тобой, вместе свиней пасли?» Иными словами, «ты что себе позволяешь? Я тебе кто — сват, брат?».
IV
Кошерная пища подразделяется прежде всего на милхикс, флейшикс и парве , то есть молочное, мясное и нечто среднее. Молочные продукты, как и мясо, должны соответствовать определенным требованиям кашрута; при дойке должен присутствовать добропорядочный еврей — он следит за тем, чтобы молоко не использовали для возлияния идолам и истуканам.
Прилагательное милхик , «молочный», подарило идишу чудесную поговорку блайбн аф дер милхикер банк (дословно «остаться на молочной скамье»). Банк в данном случае означает «кухонный стол», «столешница». В каждом доме были милхике и флейшике банк . Когда о человеке говорят «он остался на молочной скамье», значит, его куда-то не пустили, не приняли в компанию — как правило, под каким-то неубедительным предлогом или вообще без объяснений. Этот образ возник из религиозных законов о пище. В Торе трижды повторяется «не вари козленка в молоке его матери»; мицву быстро обобщили, запретив есть мясное и молочное вместе. Однако разложить их по разным тарелкам было мало. Некоторые беспокоились, как бы частички молочной и мясной еды не встретились во рту — так появились разные традиции, определяющие перерыв между мясным и молочным и, наоборот, между молочным и мясным (это, чтоб вы знали, — две большие разницы). Шестичасовая пауза между флейшик и милхик , характерная для евреев из Восточной Европы, раскрывает истинный смысл пословицы «а минег брехт а дин» («обычай превыше закона») — то есть на самом деле обычай не нарушает закон, а ужесточает его. Само правило делать перерыв между двумя видами пищи основано на двух отрывках из Талмуда (трактат Хулин 105а):
1. Сказал Ров Хисдо: «Тому, кто только что ел мясо, запрещено есть творог. Если же он только что поел творог, то может есть мясо после небольшого перерыва».
2. Сказал Map Укво: «Я в этом отношении [перерыв между мясным и молочным], как уксус, сын вина, по сравнению с моим отцом. Отец, поев мяса, ждал сутки, и только тогда ел творог. А я если за обедом ел мясо, то творога не ем, но за ужином уже буду есть».
В первом отрывке появляется сам принцип ждать некоторое время между мясом и творогом или сыром, последующие замечания Map Укво определяют длину этого перерыва — она равна промежутку между двумя трапезами. Например, если вы обедаете в двенадцать, а ужинаете в шесть, то между мясным и молочным нужно делать шестичасовой перерыв.
Внук Раши, Рабейну Там — авторитетный и, как правило, суровый толкователь, — проявляет редкую для него снисходительность: по его мнению, Ров Хисдо запрещает есть сыр после мяса, только если едок не вымыл руки и не прополоскал рот, а равно и Map Укво говорит только о тех случаях, когда едок не прополоскал рот. Но мы, стремясь облегчить себе жизнь, игнорируем Рабейну Тама (при этом выполняя другие, более тяжелые, его указания). Голландские евреи таки следуют его правилам — после еды они произносят благословение и только через час полощут рот. Даже немецкие евреи ждут только три часа, взяв за основу зимние промежутки между трапезами как более короткие (из чего видно, как стара эта традиция{68}), и еврейский закон склонен идти по пути наименьшего сопротивления. Если компания евреев восточноевропейского происхождения не хочет брать с собой другого такого же еврея, они могут сделать так: стоит ему упомянуть, что он только что съел гамбургер, компания объявляет: «А мы идем есть пиццу!» — все, теперь ничего не поделаешь.
Интервал между молочным и мясным — совсем другое дело. Считается, что молочные продукты (кроме нескольких твердых сыров, после которых надо ждать столько же, сколько после мяса) не оставляют после себя ничего — тому, кто поел милхикс , достаточно прополоскать рот и вымыть руки. Если же вы, поев сыра, хотите сразу же приступить к мясу, то сначала нужно съесть какое-нибудь твердое парве ; многие применяют это «сырное» правило ко всем молочным продуктам.
Впрочем, чаще всего после молочного евреи ждут хотя бы полчаса, согласно изречению из Зоѓара, знаменитого мистического писания: молочное и мясное нельзя есть в пределах одного часа.
Возвращаясь к блайбн аф дер милхикер банк , мы видим теперь: если вас не взяли с собой под тем предлогом, что вы милхик, — это пустая отговорка, вы им просто не нравитесь. Если фраза «как же ты пойдешь с нами есть пиццу, ты же флейшик » еще звучит более-менее правдоподобно, то «как же ты пойдешь с нами есть гамбургеры, ты же милхик » не имеет смысла вообще — к тому времени, как компания доберется до кафе и сделает заказ, уже можно будет есть мясо. В общем, собеседник сразу раскусит такую отмазку, особенно если это один из тех злоязычных ханжей — фример («благочестивее». — прим. пер. ) некуда, — которые постоянно порицают окружающих: дескать, он вовсе не такой благочестивый, каким кажется. Святоши подозревают других в том, что те едят каше мит маслинке («кашу с пахтой»). Сейчас на пакетах с крупой печатаются рецепты каш, состоящих только из крупы, воды и соли, но в классической еврейской каше обязательно должен быть шмалц , смалец, а он берется из мяса. Конечно, никто не докажет, что в вашей каше с пахтой есть шмалц , но предполагать будут самое худшее. «Он ест каше мит маслинке » часто звучит в адрес тех, кого подозревают в вольнодумстве, — дескать, что-то с ним нечисто.
Есть и такие, кто кладет смалец в кашу с пахтой просто назло всем. О таком человеке говорят: «Он и хейлев мит чвекес („нутряное сало с гвоздями“) сожрет!» Не потому, что очень хочется, и не потому, что это вкусно, а потому, что такого есть не полагается; в общем, перед нами еврейский родич старухи Шапокляк, афцилохесник в чистом виде.
V
Пища, которая не относится ни к милхикс , ни к флейшикс , называется парве ; происхождение слова туманно, в лошн-койдеш нет даже такого понятия. Есть вероятность, что это славянизм, но слово, самое близкое к парве по значению, — старое западноидишское миних . Означает оно «монах»; в разговорном немецком (и, очевидно, в идише) слово использовалось и в значении «мерин», то есть кастрированный конь, конь-каплун — и не жеребец, и не кобыла. Как говорится, ништ аѓер ун ништ аѓин («ни туда, ни сюда»). Взяв на вооружение немецкое слово, идиш, как всегда, переделал его на свой манер — термин, обозначавший бесполое животное или безбрачного служителя культа, стал общим понятием, куда входят злаки, бобовые, фрукты, овощи, вода, сок и алкогольные напитки: ни молоко, ни мясо.
Если речь идет не о еде, парве означает «пресный», «неопределенный» — то же, что и фне . «Все в восторге от это фильма, а по-моему, он совершенно парве ». О гермафродите можно сказать парве локшн — «лапша, не заправленная ни мясом, ни сыром».
Парве локшн чем-то сродни калтер лунг-ун-лебер («холодное легкое с печенкой»), так называют человека, настолько невозмутимого и флегматичного, что если он подает признаки жизни — уже хорошо; этакий Обломов в ермолке. Легкое с печенкой — тройерик-баримт («печально известный») еврейский деликатес. Мало того что у него такие ужасные составляющие, их еще и поливают густым красным соусом — по слухам, томатным. А теперь представьте упрямого ребенка, перед которым поставили тарелку с этой гадостью. «Пока не доешь, из-за стола не встанешь». Проходит десять минут, двадцать минут, час; легкое с печенкой по-прежнему лежит на тарелке — холодная, слипшаяся недвижная груда бросает багровые отблески на лицо несчастного. От такой картины кому угодно станет не по себе, даже любителю легких и печенки. Слишком бесстрастный человек подобен калтер лунг-ун-лебер — во-первых, в его жилах явно не течет горячая кровь; во-вторых, можно только надеяться, что он окажется не гадким, а просто «никаким».
Кроме того, лунг-ун-лебер фигурирует в великолепной поговорке опѓенген а лунг-ун-лебер аф дер ноз , «повесить легкое с печенкой на нос [кому-то]», то есть одурачить, оставить с носом — да не с пустым, а украшенным холодной липкой гадостью.
Посредством лунг-ун-лебер мы плавно переходим от парве к флейшикс , мясному отделу нашей еврейской лавочки. Если бы парнокопытности и жвачности животного было достаточно, чтобы считать его мясо кошерным, то в каждом хасидском квартале был бы свой «Шмакдональдс». На самом деле корову, барана, козу нужно еще и шехтн , то есть заколоть по особым правилам; этим занимается шойхет (мн.ч. — шойхтим ), ритуальный резник. Он не только закалывает, но и проверяет животное на наличие болезней или отклонений, которые неприемлемы для кашрута. От глагола шехтн произошла распространенная еврейская фамилия Шехтер; сама процедура называется шхите . Нетрудно догадаться, какое переносное значение имеют слова шойхет и шехтн .
Интереснее метафоры, связанные с глаголом койлен , который тоже означает «закалывать животное», но не кошерным способом: «Услышав, что едут гости, викинг ѓот гекойлет ан окс », то есть заколол быка (в глаголе нет никакого пренебрежительного оттенка). Если мясо некошерное, значит, имеет место не шхите , а кайлунг — производное от койлен . В переносном смысле койлен означает «глубоко потрясти», «морально доконать». Эр ѓот мир мамеш гекойлет , дословно «он меня прямо-таки убил», на самом деле значит «если он думает, что задел меня, то сильно заблуждается». Да он всего лишь ѓот авекгекойлен бай мир ди капоте , «убил мою капоту» (длинный черный хасидский сюртук), а я цел и невредим. Есть и такая фраза — стопроцентный квеч — койлен он а месер , «без ножа резать», обычно она выражает жалость к самому себе: «Ме ѓот мих гекойлет он а месер» , «без ножа меня зарезали!» — иногда имеется в виду «меня оклеветали», но чаще «разбили мне сердце»: «Боже мой! Пришел на свадьбу двоюродного брата, весь из себя как еврейский Битл… и начал рассказывать всем, чей ты сын! Койлест мих он а месер , ты же без ножа меня зарезал! Пообещай хотя бы, что прочтешь по мне кадиш».
После того как животное заколют и признают кошерным, его разделывает кацев , мясник, с которым мы мельком встречались в главе 7. Обычно дело происходило так: кацев покупал животное, отдавал его шойхету ; тот резал, осматривал, а затем возвращал кошерную тушу кацеву , который разделывал мясо на отбивные, ребрышки и так далее. Кацовим (мн.ч. от кацев ) были, так сказать, «крепкими орешками» европейского еврейства; они вечно угрожали шхойтим и раввинам, которые слишком многих животных причисляли к трейф ; зачастую мясники выступали главными защитниками евреев как от гоев, так и от еврейских темных личностей; когда евреи шли бить морду своим же доносчикам, то кацовим , как правило, шли во главе толпы. «Мясная лавка» на идише — ятке ; в ней непременно есть ятке-клоц , «колода для разделки мяса». Гебн а ятке-клоц (дословно — «дать колодой») означает «наподдать коленом под зад».
VI
Последняя категория еврейской еды, которую мы рассмотрим, — хомец , квасное: то, чего нельзя есть на Пейсах. Но просто не есть — этого мало, иудеям нельзя даже владеть квасными продуктами или получать от них прибыль. Об этом недвусмысленно говорится в Библии: «и да не будет видно у тебя опары во всем пределе твоем семь дней» (Втор. 16:4), и по сей день евреи что есть сил стараются спрятать, сбыть с рук, распродать квасную еду до начала праздника. Понятно, почему в переносном смысле хомец означает «что-то (или кто-то) нежелательное», а также «контрабанда» или «краденое». Сленговое хомец-батлен («выгружать ворованный товар») пошло от обычая бросать символический кусочек квасного в огонь; при этом владелец хомеца отказывается от всей прочей квасной пищи, которую он не удосужился продать или выбросить. Таким образом, хомец становится ботл , «недействительным». В молитве, которую читают во время церемонии, его объявляют «ничейным, словно прах земной».
Другой способ избавиться от обузы — арайншлайерн а хомец , дословно «скрыть квасное под покрывалом», то есть обманом выдать девушку замуж (обычно этим занимается отец невесты). Сюжет уходит корнями в Библию: Лаван выдал за Иакова не ту дочь, на которой Иаков хотел жениться. Хомец спрятан, так что йолд («олух») не догадывается, кого ему на самом деле сосватали. Но если об изъянах невесты все прекрасно знают, то папаше остается только потер верн фун а хомец — отделаться от хомеца — в открытую, и тут уж виноват сам жених-ѓехт («простофиля», дословно «щука»).
Во всех этих поговорках мы имеем дело с уже готовыми квасными продуктами, но иногда в фольклоре встречается и сам процесс заквашивания. Религиозного еврея (обычно это студент ешивы), который сошел с духовного пути на мирской, называют нисхомец , то есть «заквашенный»: бродил-бродил и забродил. Тора питает особый ужас перед соприкосновением любого квасного продукта с чем-либо священным, а в Талмуде брожение — символ зла: «…мы только того и желаем, чтобы исполнить волю Твою! Но что нам мешает? — Закваска, вызывающая брожение в тесте» (Брохойс 17а). Раши говорит, что закваска есть «злое влечение в нашем сердце, превращающее нас в хомец». Квашеного ешива-бохера можно еще назвать фарфойлт , «прогнивший». Евреи сразу же подмечают сходство между этапами духовного развития и этапами жизни забытого на полке бубличка.
VII
Перефразировав известную сентенцию Джорджа Оруэлла, можно сказать: существует множество еврейских блюд, но некоторые из них более еврейские, чем остальные. Например, локшн («лапша»), с которой мы уже сталкивались пару раз; она упоминается в нескольких важных идиомах. Когда-то слово локш — единственное число от локшн , «вермишелина» — было слегка пренебрежительным прозвищем итальянцев (ср. «макаронники»). Сейчас это значение вышло из обихода, но по сей день можно услышать «брокн лигнс ви а йидене локшн» — «стряпать небылицы как еврейская хозяйка — лапшу», то есть часто и умело. У слова брокн есть несколько значений: «резать полосками», «много болтать», «крошить». Брокн локшн значит нарезать блетлех , тонко раскатанные листы теста, на локшн-брет — доске для лапши; глагол хорошо сочетается и с «враками»: дескать, этот тип накромсает вам ворох небылиц с такой же легкостью, как йидене — локшн . Обратите внимание, что йидене употребляется в значении «хозяйка», — вот один из немногих сохранившихся в речи случаев, когда это слово не имеет пренебрежительного оттенка.
С локшн напрямую связан кугл — запеканка из лапши или картофеля, которую едят в шабат и на праздники. Если собрать за одним столом евреев, чьи предки жили в разных уголках Восточной Европы, они будут часами спорить о правильном вкусе и способе приготовления локшн-кугл : с сахаром или с солью и перцем? С изюмом или без? Толстую брать лапшу или тонкую? Кугл был и остается одним из самых еврейских блюд, что не могло не отразиться в идише. Дер кугл лигт им афн поним (дословно «у него кугл на лице лежит») — у него на лбу написано, что он еврей, просто-таки видно, сколько куглов он едал на своем веку. Еще говорят мит им из гут кугл цу эсн , «с ним хорошо есть кугл» — то есть ни на что другое он не годен. Работать или сближаться с таким человеком не стоит. Это выражение часто используют в полушуточном контексте, говоря о еврейском народе в целом: мит йидн из гут кугл цу эсн — самоуничижительная пословица из того же разряда, что и «вос мер йидн, алц мер гановим» («чем больше евреев, тем больше воров»). Еврейство кугла оборачивается другой стороной в поговорке кугл мит хазер-шмалц («кугл со свиным салом») — так называют гойскую затею в еврейском наряде. Именно так сто лет назад большинство религиозных евреев воспринимали сионизм.
Цимес — столь же еврейская еда, как и кугл , но гораздо более известная. Это блюдо из тушеных овощей или фруктов. У цимеса столько видов, сколько фруктов и овощей насчитывает еврейское меню. Он бывает сливовый, изюмный, яблочный, грушевый. Есть и такие цимесн , от которых у детей волосы дыбом встают: из пастернака, нута, фасоли и даже из фарфл . А может (никогда такого не встречал, но что нам мешает его приготовить?), и из соевых бобов, или репы — или, Господи спаси, из брюквы. Цимес из папайи может даже оказаться вкусным. Но классический, официальный цимес — морковный. Без него не обходится ни один семейный обед на Рош ѓа-Шана (это как индейка на День благодарения), поэтому даже тем, кто не ест цимес на ужин каждую пятницу, хорошо знакомо это блюдо: молодая морковь, из которой готовится густая, вязкая, сладкая масса ярко-оранжевого цвета; наконец — явно североамериканское нововведение в области цимеса — консервированные ананасы, много-много банок с ананасами, чтобы новый год выдался сладким и счастливым, а нам захотелось провести остаток изгнания на Гавайях. Уже выросло несколько поколений евреев, для которых консервированные ананасы Del Monte, Dole или ультракошерные Festive — типично еврейская еда.
Есть очень популярное выражение махн а цимес , «делать цимес », устраивать много шума из ничего. «Ну что ты из такой ерунды цимес делаешь!» — речь идет о никому не нужной бурной деятельности, зря потраченных усилиях, как бы «ну что ты такую ерунду мелко нарезаешь, тушишь несколько часов, красиво подаешь на стол, а сверху еще и ломтик ананаса кладешь?».
А мойд ви а цимес , «цимес-девка» — крепко сбитая, пышущая жизнью девица, о таких говорят еще йодердик , «ядреная» (и «ядерная» тоже, от йодер — «ядро»). А йодердик мейдл — просто-таки бомба, вся сплошь из округлостей; она сложена добротно, как кирпичная миква.
В идише много подобных выражений — связанных с пищей, чрезвычайно еврейских (а какой еще может быть поговорка, где обыгрывается слово цимес ?), но не имеющих прямого отношения к религии. Например, дрел . Если кого-то обзывают так, это значит «тряпка», «размазня». В прямом же смысле дрел — другое название пче , или пча , — студень из телячьих ложек; при взгляде на него и цимес из рукколы покажется конфеткой. Оно все такое блестящее, желеобразное и бесхребетное.
Цибеле трерн , «луковые слезы», — еврейский аналог «крокодильих слез». Есть поговорка вейнен мит цибеле трерн («плакать луковыми слезами»), но степень лицемерия лучше видна в более грубом пишн мит цибеле трерн («пи́сать луковыми слезами»). А битере цибеле (дословно «горький лук») означает «нытик, отравляющий другим радость»: представьте, как выглядит человек, откусивший кусок горького лука. А в данном случае такую мину у него вызывает чужое счастье. Есть еще ѓефкер цибеле ; более распространенный вариант — с петрушкой, ѓефкер петрешке , что можно перевести как «полный беспредел». Так восклицают при виде невероятно наглой хуцпы . Слово ѓефкер означает «бесхозный», «покинутый»; на Пейсах, когда отказываются от хомеца (мы недавно уже говорили об этом), его называют «ѓефкер („ничейный“) словно прах земной». Когда-то в школе мы устраивали борьбу за обладание бейсбольными карточками{69}: швыряли их с верхней ступеньки школьной лестницы, кричали «ѓефкер!» , а потом любовались происходящим. Значение «бесхозный» превратилось в «беззаконный», «самовольный». Говорят «а велт из ништ ѓефкер» — дословно «мир не без хозяина», т. е. «все-таки есть Бог на свете». Выражение ѓефкер-велт , напротив, обозначает мир, где все дозволено, где царит полный беспредел.
Возвращаясь к ѓефкер цибеле и ѓефкер петрешке , стоит вспомнить, как дешевы были эти овощи в Восточной Европе, где жили евреи. Говорят: ништ верт кейн цибеле («не сто́ит и луковицы») или с’из верт а петрешке («сто́ит как петрушка»), то есть гроша ломаного не стоит. Поэтому, восклицая «ѓефкер петрешке!» — объявляя петрушку ничейной, как бы швыряя в толпу то, что и так растет повсюду, — вы в очередной раз подтверждаете, что в мире царит абсурд (хотя сами делаете вид, что потрясены этим открытием)
Каше — тоже очень еврейская еда. В Северной Америке так называют только речене («гречневую») каше , но вообще слово относится к любой каше. Ништ лозн шпайен ин каше (дословно «не давать плюнуть себе в кашу») означает «не давать себя в обиду». Фаркохн а каше — «заварить кашу», «наделать дел». Можно возмутиться: «ѓост мир нох фаркохт а каше!» , «опять ты меня впутал черт знает во что!»
Клепн ви арбес цу дер вант — «липнуть как горох к стене», то есть никак не соотноситься с темой, быть совершенно неуместным: «Мы пытаемся решить наши денежные проблемы, а тут он со своими эзотерическими глупостями, которые клепн ви арбес цу дер вант ». Кроме того, так можно сказать о пространном, но неубедительном доводе.