Последующие открытия в Китае

Терра-Амата

Терра-Амата (Terra Amata) расположена на средиземно­морском побережье юга Франции. В конце 1960-х годов французский антрополог Анри де Люмлэ обнаружил здесь овальные отверстия для установки опор и каменные ок­ружности, свидетельствующие о том, что человекоподобные существа воздвигали на этом месте временные навесы и раз­водили костры... примерно 400 тысяч лет тому назад! Были найдены и костяные орудия труда, одно из которых служило, по-видимому, шилом для сшивания звериных шкур. Следы, обнаруженные на поверхности земли, указывают, по всей ве­роятности, на то, что древние люди спали или сидели на ко­жах. Среди найденных на стоянке каменных инструментов особого внимания заслуживает предмет, бывший, вероятно, наконечником метательного орудия, изготовленным из вулка­нической породы, которая залегает в районе Эстерель, в 30 милях от Терра-Аматы.

Показательно отсутствие в Терра-Амате ископаемых останков человекоподобных существ. Тем не менее в опубли­кованной в журнале Scientific American статье о сделанных там находках де Люмлэ сообщает об отпечатке следа правой ноги длиной 9,5 дюйма (24 см), сохранившемся внутри песча­ной дюны. Автор не сделал попытки классифицировать гоми-нида, которому принадлежал отпечаток, однако, судя по име­ющимся данным, он практически не отличается от следа ноги современного человека. Упомянутый отпечаток, безусловно,

подкрепляет описанные выше костные свидетельства, отно­сящиеся к среднему плейстоцену.

Рис. 7.1. Человеческий череп, обнару­женный в нижнеплейстоценовой форма­ции в Буэнос-Айресе, Аргентина.

Череп из Буэнос-Айреса

Из Аргентины авторы получили еще один чрезвычайно сильный аргумент, подтверждающий существование людей современ ного анатомического типа в глубокой древности. В 1896 году, копая котлован под строительство су­хого дока в Буэнос-Айресе, рабочие обнаружили человечес­кий череп, изображенный на рисунке 7.1. Череп покоился на дне котлована, там, где в сухом доке расположена яма, в кото­рую помещается руль судна. Прежде чем добраться до наход­ки, рабочие вскрыли пласт очень твердой породы, похожей на известняк и называемой по-испански tosca. Уровень, где был обнаружен череп, находится на 11 метров ниже ложа реки Ла-Плата.

Двое землекопов, нашедшие череп, передали его своему начальнику г-ну Хунору (Junor), одному из руководителей департамента общественных работ порта Буэнос-Айрес. Ар­гентинский палеоантрополог Флорентино Амегино получил сообщение о находке от г-на Эдварда Мар­ша Симпсона (Edward Marsh Simpson), ин-.женера фирмы, вы­полнявшей подряд на производство земля­ных работ. Согласно заключению Амегино, череп, относящийся к плиоцену, принадле­жал предшественнику Homo sapiens, которо­го он назвал Diprotho-

то platensis. Однако, по мнению Алеша Грдлички из Смитсо-новского института, аргентинская находка практически ни­чем не отличается от черепа современного человека.

Пласт, в котором находился древний череп, Грдличка охарактеризовал как «самый верхний слой доэнсенаданской формации». Современные геологи считают, что возраст доэн-сенадовой формации — не менее 1—1,5 миллиона лет. Вряд ли кто-то ожидает найти полностью современный человеческий череп внутри пласта, которому пусть даже «всего» миллион лет, где бы то ни было на земном шаре, а тем более в Южной Америке. При этом г-н Дж. Кларк (J. Е. Clark), бригадир зем­лекопов, обнаруживших череп, категорически утверждал, что тот был найден «именно на дне котлована под слоем твердой породы tosca».

Бэйли Уиллис — геолог, сопровождавший Грдличку во время его экспедиции в Аргентину, — встретился там с г-ном Хунором. Вот что он пишет об их беседе: «фрагмент черепа был обнаружен на дне котлована. И хотя это утверждение ос­новывается исключительно на заявлении бригадира, сделан­ном со слов землекопа, оно, пожалуй, единственное во всей ис­тории находки не вызывающее каких-либо серьезных сомнений». Вслед за этим Уиллис принялся строить смутные, ни на чем не основанные догадки относительно того, как череп попал туда, где он был обнаружен.

Грдличка, в свою очередь, полагал, что современный тип черепа сам по себе служит достаточным основанием для того, чтобы исключить всякую возможность признания его древне­го возраста. Предубежденность этого ученого весьма наглядно демонстрирует следующая цитата из его книги, изданной в 1912 году: «Следовательно, древнее происхождение любых скелетных останков человека, не имеющих ярко выраженных отличий от человека современного, необходимо оценивать ис­ключительно на основании морфологических данных, при этом геологические характеристики, по всей вероятности, не­изменно совпадают с параметрами современных образований, формирование которых еще не завершилось». Вот вам яркий

пример более чем сомнительного принципа определения воз­раста на основании морфологических признаков.

Homo erectus из Южной Америки?

Прежде чем двинуться дальше, рассмотрим еще одно южноамериканское открытие в контексте устоявшей­ся точки зре ния на эволюцию человека вообще и на его расселение в Новом Свете в частности.

В 1970 году канадский археолог Алан Лайл Брайан (А1ап Lyie Вгуап) наткнулся в одном из бразильских музеев на ока­меневший купол черепной коробки с очень мощными стенка­ми и массивными надбровными дугами, что характерно для человека прямоходящего. Черепная коробка была обнаруже­на в пещере, расположенной в районе Бразилии, известном как Священная Лагуна (Lagoa Santa). Брайан показал фото­графии черепной коробки нескольким антропофизиологам из США, которые, отказываясь верить в американское проис­хождение находки, предположили, что речь идет либо о фаль­шивке, либо о слепке, или же что череп попал в осмотренную Брайаном бразильскую коллекцию по чистой случайности или недоразумению, будучи на самом деле обнаруженным в Старом Свете.

В ответ Брайан заявил, что как им самим, так и его су­пругой, которая также осматривала черепную коробку, на­коплен весьма обширный опыт в исследовании человеческих ископаемых костных останков, и у обоих нет ни малейшего со­мнения в подлинности черепной коробки, подвергшейся глу­бокой фоссилизации. О фальсификации же или слепке не мо­жет быть и речи. По словам Брайана, ряд существенных отличий купола черепной коробки, обнаруженного в Священ­ной Лагуне, от известных древних черепов из Старого Света подтверждает ее бразильское происхождение.

В чем же значение найденной в Священной Лагуне че­репной коробки? Присутствие гоминидов с признаками Homo

erectus в Бразилии когда бы то ни было — совершенно ано­мальное явление. Палеоантропологи утверждают, что на Аме­риканский континент проникли только люди современного анатомического типа. Методология научных исследований, конечно, допускает перемену суждений, однако признание существования человека прямоходящего в Новом Свете было бы слишком радикальной переменой.

Черепная коробка из Священной Лагуны таинственным образом исчезла из бразильского музея сразу же после того, как ее осмотрел Брайан. То же самое произошло с важнейшим открытием Ганса Река— скелетом из Олдувайского ущелья. В обоих этих случаях первооткрыватели по крайней мере успе­ли поведать миру о своих находках до их исчезновения. Но сколько же открытий остались неизвестными только потому, что сотрудники музеев поместили их не в тот отдел, или же по причине их намеренного замалчивания?

Челюсть из Фоксхолла

Рис. 7.2. Человеческая челюсть, извлечен­ная в 1855 году из верхнеплиоценового пла­ста красного ракушечника в Фоксхолле, Англия.

61855 году рабочие каменоломен английского городка Фоксхолл нашли человеческую челюсть (рис. 7.2). Ее купил у одного из них за кружку пива городской апте­карь по имени Джон Тейлор (John Taylor). Свое приобретение он показал жившему в то время в Лондоне американскому врачу Роберту Кол-лиеру (Robert Н. Collyer), который, в свою очередь, ку­пил окаменевшую кость, после чего отправился в каме­ноломни, располо­женные возле фер­мы г-на Лоу (Law). Там он убедился,

что пласт, откуда, по словам рабочих, была извлечена че­люсть, залегает на глубине 16 футов (4,8 метра) от земной по­верхности. Состояние челюсти, пропитавшейся окисью желе­за, соответствовало характеристикам пласта. Коллиер назвал челюсть из Фоксхолла «древнейшей из известных реликвий, оставленных нам человеком, еще пребывавшим в состоянии животного». Пласт в Фоксхолле находился на той же самой шестнадцатифутовой глубине, где Мойр позднее обнаружит каменные орудия и следы огня. Возраст любых находок, обна­руженных на такой глубине, должен быть не менее 2,5 милли­она лет.

Понимая огромное значение окаменелости, вдруг оказа­вшейся в его распоряжении, Коллиер показал находку не­скольким английским ученым, включая Чарльза Лайелла, Джорджа Баска (George Busk), Ричарда Оуэна, сэра Джона Прествича и Томаса Хаксли (Thomas Huxley). Все они воспри­няли реликвию достаточно скептически. К примеру, Хаксли заявил, что форма кости «отнюдь не указывает на ее принад­лежность представителю вымершей или тупиковой ветви че­ловеческой расы». Здесь мы вновь имеем дело с ошибочным мнением о недопустимости действительно древнего проис­хождения кости, которая выглядит как современная.

Описывая в 1920-х годах кремневые орудия труда, обна­руженные Мойром в той же местности, где была найдена фоксхоллская челюсть, американский палеоантрогюлог Ген­ри Осборн недоумевал, почему ни один из вышеупомянутых ученых не потрудился осмотреть это место лично. Осборн вы­сказал предположение, что их недоверие, «по-видимому, ос­новывалось на недостаточно примитивной форме челюс­ти». К тому же кость окаменела не полностью, но такое нередко случается с костными останками аналогичного возра­ста.

Через некоторое время кость таинственным образом ис­чезла. Современные научные авторитеты упоминают о ней крайне редко, да и то презрительно-насмешливо. В ^Ископае­мых людях» Марселена Буля мы, например, встречаем вот такой пассаж: «Нужно быть человеком абсолютно некритич-

ным, лишенным здравого смысла, чтобы обращать внимание на такие, с позволения сказать, свидетельства».

Со своей стороны отметим, что первооткрывателями множества костных останков и предметов материальной культуры, ставших общепризнанными свидетельствами, бы­ли именно необразованные рабочие. Так, большинство откры­тий на острове Ява, связанных с человеком прямоходящим, сделали местные собиратели, работавшие по найму, без како­го-либо наблюдения за ними. Челюсть Homo erectus в Гей-дельберге обнаружили простые немецкие рабочие, бригадир которых затем передал ее ученым. Если мир науки воспринял все эти открытия всерьез, то почему к фоксхоллской челюсти отношение иное? Нам могут возразить, что как яванские ока­менелости, так и челюсть человека прямоходящего из Гей-дельберга открыты для всеобщего обозрения, тогда как че­люсть из фоксхолла куда-то исчезла. Однако ископаемые останки пекинского Homo erectus тоже исчезли в Китае во время Второй мировой войны, тем не менее их продолжают считать доказательством эволюции человека.

Скелеты из Костенедоло

В период плиоцена, миллионы лет назад, южные склоны Аль пийских гор омывались теплыми морскими волна­ми и посте пенно покрывались отложениями кораллов и моллюсков. В конце лета 1860 года профессор геологии Джу-зеппе Рагаццони (Giuseppe Ragazzoni) из Политехнического института итальянского города Брешиа отправился в местеч­ко Кастенедоло (Castenedolo), примерно в 6 милях к юго-вос­току от Брешии, за окаменевшими раковинами моллюсков, которые можно было обнаружить в плиоценовых отложениях одной из пещер у подножия невысокого холма под названием Колле-де-Венто (рис. 7.3).

Вот как Рагаццони описывает свое открытие: «Я собирал раковины вдоль коралловой отмели, как вдруг моя рука натк-

Рис. 7.3. Холм Колле-де-Венто возле местечка Кастенедоло, Италия, в разрезе. Показана общая стратиграфическая позиция обнаружен­ных там человеческих скелетных останков. 1. Окаменевшие останки человека, найденные в 1860 году геологом Джузеппе Рагаццони, за­легали среди наносов кораллов и раковин, покрытых среднеплиоце-новыми напластованиями голубой глины, поверх которых располо­жен слой смытой с холма красной глины (феретто). 2. Новые ископаемые останки троих людей (одного взрослого и двоих детей) были обнаружены 2 и 25 января 1880 года примерно в 15 метрах от находки 1860 года. Кости залегали поверх кораллового наноса и бы­ли покрыты слоем плиоценовой голубой глины толщиной порядка 2 метров, поверх которого находились напластования красной глины (феретто). 3. Кости, принадлежавшие женщине, были найдены 16 февраля 1880 года на метровой глубине в слое голубой глины, по­крытой напластованиями желтого песка и ярко-красной феретто Ни в одном из трех случаев никаких признаков захоронения Рагац­цони не обнаружил.

нулась на верхнюю часть черепа, который заполняли кусочки кораллов, сцементированные типичной для той формации зе­леновато-голубой глиной. Пораженный, я продолжил поиски и помимо верхней части черепа обнаружил и другие кости, в частности грудной клетки и конечностей, принадлежавшие, по всей видимости, человеческому существу».

Рагаццони показал кости геологам А.Стоппани (A.Stop-pani) и Дж. Курьони (G. Curioni), которые отреагировали отри-

цательно: «Особо не вникая в обстоятельства находки и не до­пуская даже мысли о том, что речь может идти о древнем че­ловеке, они высказали предположение о вполне свежем захо­ронении, якобы имевшем место совсем недавно».

«Тогда я решил выбросить кости, — продолжает Рагац-цони, — хотя и не без сожаления, поскольку обнаружил-то я их среди кораллов и морских раковин, и что бы там ни ут­верждали двое уважаемых ученых, кости, покрытые корал­лами, раковинами и глиной, выглядели так, словно их принес­ло морскими волнами».

Но на этом история отнюдь не завершается. Рагаццони никак не мог избавиться от мысли, что найденные им кости принадлежали человеку, жившему в эпоху плиоцена. «Чуть позже, — пишет первооткрыватель, — я все-таки вернулся на то же место и обнаружил еще несколько костных фрагментов в таком же состоянии, что и первоначальные находки».

В 1875 году Карло Джермани (Carlo German!) по совету Рагаццони приобрел участок земли в Кастенедоло для прода­жи местным крестьянам богатой фосфатами глинистой, изо­билующей раковинами почвы, которая использовалась как удобрение. «Я рассказал Джермани, — вспоминает Рагаццо­ни, — о найденных там костях и настоятельно порекомендо­вал ему, раскапывая землю, быть внимательным, а если обна­ружатся человеческие останки, тотчас поставить меня в известность».

В декабре 1879 года Джермани заметил в земле несколь­ко костей, залегавших в 15 метрах от места первоначальной находки, а 2 января 1880 года оповестил о них Рагаццони.'Т от вспоминает: «Мы с моим помощником Винченцо Фракасси (Vincenzo Fracassi) отправились туда на следующий же день, чтобы лично извлечь кости из земли». Новое открытие состо­яло из фрагментов черепа, нескольких зубов, кусочков позво­ночника, ребер, костей рук, ног и ступней.

Затем последовали еще находки: 25 января Джермани принес Рагаццони фрагменты челюсти и несколько зубов, об­наруженных на расстоянии порядка двух метров от местона­хождения костей, извлеченных из земли в начале января. От­

правившись вновь в Кастенедоло, Рагаццони нашел еще не­сколько фрагментов черепа, челюсти, позвоночника и ребер, а также зубы. «Все они, — свидетельствует Рагаццони, — были полностью покрыты — как снаружи, так и изнутри •— смесью глины, кусочков кораллов и раковин, что делало их совершен­но непохожими на останки человека, который был захоронен в могиле, и это подтверждало мое предположение о том, что кости принесло морскими волнами».

16 февраля Джермани уведомил Рагаццони об обнару­жении целого скелета. Рагаццони в очередной раз отправился на место, чтобы лично проконтролировать раскопки. Выясни­лось, что скелет, покрытый наслоениями зеленовато-голубой глины, принадлежал человеческому существу женского пола с современным анатомическим строением.

«Целый скелет, — пишет Рагаццони, — находился по­среди пласта голубой глины... более чем метровой толщины, сохранившего однородную структуру без каких бы то ни было признаков ее нарушения». И далее: «По всей видимости, ске­лет изначально покоился в отложениях, напоминающих мор­ской ил, а не был захоронен в глине позднее, поскольку в этом случае имелись бы следы верхних слоев, состоящих из жел­того песка и железисто-красной глины, которую называют феретто».

Короче говоря, любое захоронение оставило бы в слое го­лубой глины следы, хорошо заметные из-за контрастных цве­тов различных типов породы, а Рагаццони, будучи геологом, авторитетно свидетельствует, что ничего подобного не наблю­далось. К тому же структура напластования голубой глины не была нарушена.

Рагаццони пришлось принять во внимание и еще одно возможное возражение по поводу его заключения об одинако­вом возрасте человеческих костей из Кастенедоло и относя­щегося к плиоцену напластования, в котором они были обна­ружены. Что если потоки воды, смыв верхние пласты, частично проникли и в слой голубой глины? В таком случае вода могла унести человеческие кости с собой в образованные ею полости, а поверх них намыть наслоения другой породы,

уничтожив таким образом все признаки захоронения. Пред­видя такого рода аргументы, Рагаццони заявил заранее, что гипотеза о недавнем воздействии грунтовых вод на человече­ские кости, из-за чего они якобы и оказались в том месте, где он их обнаружил, не кажется ему правдоподобной. «Окаме­невшие останки, — писал он, — были найдены 2 и 25 января на глубине около двух метров, в пограничном слое между нано­сами кораллов и раковин и покрывавшим их напластованием голубой глины, раскиданными среди раковин именно так, как если бы их разбросало волнами. Расположение костей позво­ляет совершенно исключить предположение о каком-либо бо­лее позднем воздействии на пласт или об их перемещении».

Далее Рагаццони отмечает: «Скелет, обнаруженный 16 февраля, покрывал более чем метровый слой голубой глины, судя по всему, сформировавшийся путем медленного осажде­ния». Медленное осаждение глины, подтверждаемое расслое­нием ее пласта на отдельные прослойки (на что указывает Ра­гаццони), полностью опровергает предположение о том, что скелет оказался в слое голубой глины недавно, под воздейст­вием потоков подземных вод.

Современные геологи датируют отложения голубой гли­ны в Кастенедоло астианской стадией² среднего плиоцена, что определяет возраст находок Рагаццони в 3—4 миллиона лет.

В 1883 году профессор анатомии Римского университета Джузеппе Серджи (Giuseppe Sergi) побывал у Рагаццони в гостях и лично осмотрел костные человеческие останки, хра­нившиеся в Политехническом институте Брешии. Профессор пришел к выводу об их принадлежности четверым различным индивидуумам: взрослому мужчине, взрослой женщине и двоим детям.

Серджи посетил и Кастенедоло. Вот что он пишет: «Я от­правился туда в сопровождении Рагаццони 14 апреля. Котло­ван, выкопанный в 1880 году, оставался нетронутым, и напла­стования были ясно различимы в своей геологической последовательности».

«Невозможно, — продолжает Серджи, — выкопав моги­лу, затем ее засыпать, полностью сохранив структуру потре­

воженной земли. Глина верхних, поверхностных пластов, лег­ко узнаваемая благодаря своему яркому цвету, была бы неиз­бежно перемешана. Изменение цвета из-за внешнего воздей­ствия бросилось бы в глаза любому, не говоря уже об опытном геологе». Серджи указывает и на то, что, исключая почти це­ликом сохранившийся женский скелет, большая часть костей была в беспорядке раскидана среди раковин и кусков коралла под слоем голубой глины, точно по широкой, плоской земной поверхности. По всей вероятности, тела нашли свое последнее пристанище на морской отмели, а когда они разложились, то волны разбросали кости. «Даже почти полностью сохранив­шийся женский скелет, — отмечает Серджи, — был найден перевернутым, то есть в таком положении, которое отнюдь не характерно для обычного захоронения».

Серджи не сомневался в том, что кости из Кастенедоло являются останками людей, чья жизнь оборвалась в период плиоцена, входящий в третичную систему. Касаясь негатив­ных оценок других ученых, он заявил: «Я бы назвал своего ро­да научным суеверием склонность в силу теоретической тен­денциозности отвергать любые открытия на том основании, что они подтверждают существование человека в третичную эпоху. Следует, наконец, избавить естественные науки от та­кого рода предрассудков». Со своей стороны отметим, что по­кончить с научным суеверием не удалось и по сегодняшний день. «Такой основанный на предрассудках деспотизм в на­уке — называйте его как вам будет угодно — дискредитиро­вал все открытия человеческих останков, относящиеся к пли­оцену», — с горечью констатирует профессор Серджи.

И все-таки Серджи не был одинок в признании откры­тий Рагаццони в Кастенедоло. Признал их и Арман де Кятре-фаж, уже знакомый нам по главам, посвященным каменным орудиям. Вот что он писал в книге «.Races Humaines» («Челове­ческие расы») об обнаруженном в Кастенедоло скелете жен­щины: «Не существует каких-либо серьезных оснований со­мневаться в достоверности открытий г-на Рагаццони, которые... никаких сомнений и не вызвали бы, будь они сдела­ны в отложениях четвертичного периода. За исключением чи-

сто схоластических априорных возражении, никаких споров они не вызывают».

Еще один человеческий скелет, найденный в Кастенедо-ло в 1889 году, внес, однако, определенную сумятицу в отно­шении открытий 1880 года.

Исследовать вновь найденный скелет, покоившийся на древней устричной отмели, Рагаццони пригласил Дж. Серджи и А. Исселя (A. Issel). По словам Серджи, как он сам, так и Ис-сель полагали, что находка 1889 года действительно являлась недавним захоронением в плиоценовых напластованиях:

практически нетронутый скелет лежал на спине в расщелине устричной отмели, при этом признаки захоронения были до­статочно очевидны.

Но Иссель подготовил собственный доклад, в котором назвал недавними захоронениями также и находки 1880 года, утверждая в примечании, что Серджи разделяет его мнение об ошибочности датирования плиоценом всех без исключения скелетов, найденных в Кастенедоло. Для научного мира этого было более чем достаточно, чтобы прекратить дискуссию.

Позднее Серджи опроверг утверждения Исселя. Отме­тив, что скелет 1889 года, по его мнению, действительно не­давний, он заявил о своей неизменной убежденности в плио­ценовом происхождении находок 1880 года. Однако дело было уже сделано, и Серджи не хотелось еще раз вступать в бой ра­ди «реабилитации» открытий 1880 года. А потому все, что име­ет отношение к Кастенедоло, с тех пор вызывает лишь недо­уменное молчание либо презрительные насмешки.

Наглядный пример несправедливого отношения к от­крытиям в Кастенедоло дает «Textbook of European Archeology» («Учебник европейской археологии»), написан­ный профессором Макалистером (R.A.S. Macalister) в 1921 го­ду. Автор признает, что находки в Кастенедоло, «что бы мы ни думали о них, заслуживают серьезного рассмотрения», отме­чает, что их «обнаружил достаточно компетентный геолог, ка­ковым является Рагаццони, а исследовал не менее компетент­ный анатом Серджи». И тем не менее он отказывается признать их плиоценовый возраст. Перед лицом неопровер­

жимых фактов Макалистер лишь разводит руками: «И все-таки здесь что-то не так». Что же? Ну, во-первых, современ­ная анатомическая структура костей. «Если их возраст дейст­вительно соответствует возрасту пласта, где они были обнаружены, — пишет Макалистер, — то это может означать лишь чрезвычайно длительную паузу в процессе эволюции. Гораздо более вероятным представляется то, что где-то в на­блюдения вкралась серьезная ошибка». И далее: «Признание принадлежности скелетов из Кастенедоло к плиоцену поста­вит так много вопросов, не имеющих ответа, что нам не следу­ет колебаться в выборе между принятием и отрицанием их подлинности». В который уже раз мы наблюдаем, как преду­беждения заставляют ученого отвергнуть материальные сви­детельства, которые при других обстоятельствах были бы признаны безусловно достоверными.

В своей попытке бросить тень на все находки в Кастене­доло Макалистер ссылается на Исселя, вопреки тому, что его доклад дискредитирует лишь скелет, найденный в 1889 году. Так, например, Макалистер пишет о всех без исключения на­ходках в Кастенедоло: «Исследование женевским ученым Ис-селем костей и местности, где они были обнаружены, показа­ло, что заполнявшие пласты морские отложения покрывали коркой все имевшиеся там твердые предметы, за исключени­ем человеческих костей». Действительно, в своем докладе Ис­сель отмечает, что кости обнаруженного в 1889 году скелета были гладкими, без какого бы то ни было налета, однако этого отнюдь нельзя сказать о более ранних находках, которые, по свидетельству Рагаццони и Серджи, покрывала корка из го­лубой глины, кусочков раковин и кораллов.

Еще один пример несправедливого отношения к откры­тиям в Кастенедоло мы находим в «Ископаемых людях», где Буль и Валуа утверждают следующее: «В случае с Кастене­доло... вне всякого сомнения, речь идет об относительно недав­них захоронениях». Однако авторы «Ископаемых людей», уделив Кастенедоло только один абзац, полностью обходят молчанием нетронутые наслоения поверх скелетов, разбро­санные кости, множество отсутствующих фрагментов скеле-

тов — то есть такие сведения, которые начисто опровергают гипотезу о позднейшем захоронении.

Буль и Валуа пишут: «В 1889 году профессор Иссель со­ставил официальный доклад о вновь обнаруженном скелете, где отмечает, что все ископаемые, найденные в этом месте, были пропитаны солью, за исключением лишь человеческих костей». Авторы подразумевают, что факт этот имеет отноше­ние не только к находке 1889 года, но и ко всем обнаруженным ранее костям. Однако в докладе Исселя речь идет только о ко­стях, найденных в 1889 году. Кроме того, в нем даже отсутст­вует слово «соль»: Иссель пишет о «морских наслоениях», ко­торые, как мы уже отмечали, покрывали все кости, обнаруженные в 1860 и 1880 годах.

Чтобы опровергнуть плиоценовый возраст костей из Ка-стенедоло, ученые подвергли их химическим и радиометриче­ским анализам. В белке «свежих» костей содержится опреде­ленное количество азота, которое с течением времени сокращается. В докладе К. Окли от 1980 года указывается на то, что содержание азота в костях из Кастенедоло аналогично его содержанию в костях, обнаруженных на итальянских сто­янках, которые относятся к верхнему плейстоцену и голоцену, из чего следует вывод об относительно небольшом их возрас­те. Однако содержание азота в костной ткани сильно колеб­лется в зависимости от условий местности, а потому этот по­казатель возраста не может быть надежным. К тому же кости из Кастенедоло были изъяты из глины — вещества, известно­го своей способностью к консервации азота в костном белке.

Кости имеют свойство впитывать фтор из подземных вод. Содержание фтора в костях из Кастенедоло Окли счел слишком высоким для собственного заключения об их возрас­те, отнеся, впрочем, такое несоответствие на счет высокого процента фтора в подземных водах Кастенедоло. Однако это не более чем догадка. Кроме того, в костях из Кастенедоло об­наружилось неожиданно высокое содержание урана, соответ­ствующее древнему возрасту.

Тест по углероду-14 определил возраст некоторых кос­тей в 958 лет. Но, как и в случае с находкой в Гелли-Хилл, не­

обходимо учесть, что этот метод теперь считается ненадеж­ным. Кроме того, хранение костей в музее на протяжении без малого 90 лет скорее всего не могло не отразиться на содержа­нии в них углерода, а следовательно, и на результатах теста.

Случай в Кастенедоло в очередной раз доказывает несо­вершенство методики, применяемой в палеоантропологии. Первоначальное определение принадлежности находок 1860 и 1880 годов к плиоцену представляется вполне обоснован­ным. Автор этих открытий, опытный геолог Дж. Рагаццони, тщательно обследовал стратиграфию места их расположения, уделив особое внимание поискам признаков позднейшего за­хоронения, которых не обнаружил. Он надлежащим образом проинформировал коллег-ученых о находках публикациями в научных журналах. Однако из-за современной морфологии останков они подверглись тщательному анализу с предубеж­денно-скептических позиций: как пишет Макалистер, «тут что-то не так».

Современные взгляды на происхождение человека за­няли господствующее положение в научном мире именно бла­годаря таким ученым, как Макалистер. На протяжении цело­го столетия главным критерием, на основании которого свидетельства или принимались, или отвергались, остается концепция постепенной эволюции обезьяноподобных предков человека в его современное состояние. Свидетельства, проти­воречащие эволюционной доктрине, скрываются самым тща­тельным образом, а потому чтение учебных пособий о проис­хождении человека неизменно наводит на мысль об истинности этого учения, поскольку «его подтверждают все свидетельства». Но упомянутые пособия лишь вводят в за­блуждение, ибо в их основе лежит «неопровержимая» идея о том, что человек произошел эволюционным путем от своих обезьяноподобных предков, и все свидетельства отбираются и интерпретируются исключительно с точки зрения их соответ­ствия этой идее.

Скелет из Савоны

Обратимся теперь к еще одной плиоценовой реликвии, обна руженной в Савоне (Savona) — небольшом город­ке на Италь янской Ривьере, милях в тридцати к запа­ду от Генуи. В 1850-х годах рабочие, строившие здесь церковь, на глубине котлована, в трех метрах от поверхности земли, нашли скелет с анатомическим строением, идентичным со­временному человеку. Возраст пласта, в котором покоился скелет, оценивается в 3—4 миллиона лет.

Уже знакомый нам Артур Иссель оповестил подробно об открытии в Савоне делегатов Международного конгресса по доисторической антропологии и археологии, собравшихся в 1867 году в Париже. Савонского человека докладчик объявил «современником напластований, в которых тот был обнару­жен».

Де Мортийе писал, однако, в 1883 году, что в плиоцено­вых напластованиях в Савоне, залегавших на мелководье воз­ле побережья, имелось большое количество отдельных костей наземных животных, тогда как человеческий скелет сохра­нился практически полностью. «Не служит ли сей факт, — за­давал он вопрос, — подтверждением того, что мы имеем дело не с останками человека, которые в эпоху плиоцена носило океанскими волнами, а просто-напросто с относительно не­давним захоронением неопределенного возраста?»

Отец Део Грациас (Deo Gratias), священник, присутство­вавший при обнаружении человеческого скелета в Савоне, представил на Международном конгрессе по доисторической антропологии и археологии, созванном в 1871 году в Болонье, доклад, в котором опроверг предположение о позднейшем за­хоронении. В нем Део Грациас, изучавший палеонтологию, указывал: «Тело было найдено в типичной позе пловца: руки вытянуты вперед, голова наклонена чуть вперед и вниз, кор­пус сильно приподнят по отношению к ногам. Трудно вообра­зить, что человек мог быть похоронен в такой позе, скорее речь идет о теле, отдавшемся на волю волн. То, что скелет об­

наружен на глинистой поверхности возле скалы, позволяет предположить, что человека швырнуло на эту скалу волна­ми».

И далее: «Если бы мы имели дело с захоронением, то бы­ло бы логично предположить, что верхние и нижние напласто­вания будут перемешаны. Верхние пласты состоят из белого кварцитового песка. Результатом перемешивания могло быть ярко выраженное обесцвечивание весьма четко очерченного слоя плиоценовой глины. Уже одно это породило бы у очевид­цев сомнения в древнем, по их утверждениям, происхожде­нии находки. Кроме того, полости человеческих костей, как крупные, так и мелкие, заполнены слежавшейся плиоценовой глиной, что могло произойти лишь при условии, что глина, за­полняя эти полости, пребывала еще в полужидком состоянии, то есть во времена плиоцена». Део Грациас указал на то, что глина теперь уже была сухой и твердой. Кроме того, трехмет­ровая глубина залегания скелета для захоронения, пожалуй, слишком велика.

Исходя из вышеизложенного, на ум приходит следую­щее объяснение открытия в Савоне. Наличие весьма харак­терных морских раковин позволяет сделать вывод о том, что в эпоху плиоцена указанное место было прибрежным мелково­дьем. Отдельные кости животных, умерших на суше, могло смыть волнами, и таким образом они оказались вмурованны­ми в подводную формацию. Кости, найденные в своем естест­венном состоянии в той же формации, которая образовала морское дно, принадлежали, вероятно, человеку утонувше­му,'— быть может, в результате кораблекрушения — в эпоху плиоцена. Если все произошло именно так, то нет нужды при­бегать к домыслам о более позднем захоронении, объясняя происхождение относительно целого человеческого скелета в том же месте, где найдены разрозненные кости животных. Не стоит забывать и о позе скелета (лицом вниз, конечности вы­тянуты), типичной для утопленника, но не для захороненного покойника.

Позвонок из Монте-Эрмосо

В пятой главе мы рассмотрели кремневые орудия труда и следы разведения огня, обнаруженные в Аргентине, в Монте-Эрмосо. Теперь давайте обсудим другую наход­ку в том же месте: первый шейный позвонок, или верхняя часть позвоночного столба, которую называют атлантом. По­звонок нашел в 1880-х годах, во время раскопок верхнеплио­ценовой формации в Монте-Эрмосо, сотрудник Музея Ла-Платы Сантьяго Поцци (Santiago Pozzi). Поначалу находка не привлекла особого внимания. В то время кость была еще по­крыта желтовато-коричневым наслоением лесса, характерно­го для формации Монте Эрмосо, чей возраст — 3—5 миллио­нов лет.

Хотя эта находка и лежала в музее на протяжении дол­гих лет, ее нельзя недооценивать: гибралтарский череп много лет находился в гарнизонном музее, прежде чем был признан доказательством существования неандертальцев. Несколько бедренных костей, принадлежавших человеку прямоходяще-му, были доставлены с острова Ява в Голландию в ящиках, где лежали вперемешку с другими костями. Прошло несколько десятилетий, прежде чем их разобрали и классифицировали;

теперь же они фигурируют во всех учебниках наряду с други­ми признанными открытиями. Подобных примеров много, сей­час же речь идет о том, что позвонок из Монте-Эрмосо повто­ряет судьбу множества ископаемых костных останков, получивших признание спустя долгое время после их обнару­жения.

Очистив кость от плиоценового лесса, ученые подвергли ее тщательным исследованиям. Флорентино Амегино, при­знав происхождение позвонка в эпоху плиоцена, классифици­ровал его как принадлежавший обезьяноподобному предку человека. В своем описании кости он указал на ряд характер­но примитивных ее признаков.

В то же время Алеш Грдличка представил убедитель­ные доказательства современного строения кости. Подобно

Амегино, Грдличка считал, что чем древнее человеческие ос­танки, тем они должны быть примитивнее. Следовательно, ес­ли кость принадлежит к полностью современному типу, то, по мнению Грдлички, она не может быть древней по определе­нию. При этом возраст пласта, в котором она находилась, аб­солютно никакого значения не имеет, а присутствие в нем ко­сти всегда можно — и нужно — объяснить неким внешним вмешательством.