К о м а н д и р о в к а

Тени Белых ночей

Альфред Теплов

Запорожье

Теплов А.

Тени белых ночей: сборник / Альфред Теплов. –

Запорожье: АА Тандем, 2015. – 200 с.

УДК 82.161.2-1

ББК 84(4=Укр)6-5

Т 34

Т 34

УДК 82.161.2-1

ББК 84(4=Укр)6-5

ISBN 978-966-488-144-6

© Теплов А. И., 2015

© ЧП “АА Тандем”, 2015

Известный запорожский автор в своей новой книге

представляет на суд взыскательного читателя детектив-

но-лирическую повесть, фантастические рассказы, напи-

санные в разное время, и свою избранную лирику.

Тени белых ночей

Повесть

стр. 5

Ирина не очень любила командировки, а эта ей не нравилась осо-

бенно. Задание было типичное для настоящего времени. Как грибы

рождались и росли кооперативы и малые предприятия, расцветала

коммерция, которая еще несколько лет назад называлась спекуляци-

ей… Ей же необходимо было просто познакомиться с товарами ширпо-

треба какого-нибудь крупного предприятия и привезти проспекты на

его товары с характеристиками и ценами. Нередко это были предпри-

ятия, именуемые раньше «почтовыми ящиками».

Вопросы выбора, целесообразности приобретения и закупки этих

товаров ее уже не касались.

Особенностью города, куда она отправлялась сейчас, было то, что в

нем живет сын ее мужа со своей семьей: матерью, женой и уже взрос-

лой дочерью. Более того, именно на одном из тех предприятий, как ока-

залось, и работал сын ее мужа…

* * *

До отхода поезда оставалось сорок минут. Моросил мелкий дождь.

На перроне пассажиры уже готовились к посадке. Их было очень много.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Превратности судьбы

(Надежда, вера и любовь)

глава первая

К о м а н д и р о в к а

И среди них была одна пара: седовласый мужчина лет шестидесяти и

молодая девушка. Сколько ей было лет – сказать трудно. Но восприни-

малась она как дочка этого солидного и еще интересного мужчины.

От других пассажиров они отличались только тем, что у них не было

никакого багажа. У нее – только дамская сумочка белого цвета, пере-

кинутая через плечо, и полиэтиленовый пакет, заполненный не очень

тяжелыми вещами. У него – небольшой черный кожаный чемоданчик,

больше похожий на «дипломат». Было трудно понять, кто из них отъез-

жающий. Однако по их поведению уже чувствовалось, что уезжает кто-

то один.

И хотя они старались говорить тихо, почти не раскрывая рта, было

слышно:

- …Нет-нет. Я не справлюсь с этим. Я не смогу этого сделать. Это

не по мне, это не в моем характере. Как ты не можешь понять: я же не

Вера. Это она без комплексов. Она без труда может переспать с кем

угодно и когда угодно… Я не смогу.

- Ирина! Возьми себя в руки. Уже все решено. У тебя все полу-

чится. Просто поставь это перед собой как супер-задачу, от решения

которой зависит наша дальнейшая жизнь. Успокой себя. Я уверен, ты

справишься. Все будет хорошо…

Поезд подавали в тупик третьего пути. Вагоны медленно двигались

вдоль платформы, на которой их ожидали засуетившиеся пассажиры.

…Десятый, девятый, восьмой, седьмой…, а вот и четвертый. Поезд за-

шипел тормозами и встал. Мужчине с девушкой пришлось пройти всего

метров десять для того, чтобы оказаться у входного тамбура своего ва-

гона. Перед ними была лишь одна семья из трех человек, волочившая

за собой два больших чемодана и раздутую сумку. К вагону подходили

другие пассажиры и становились за парой, которая привлекла наше

внимание.

Проводник, женщина лет тридцати пяти в белой фирменной желез-

нодорожной курточке, открыла дверь вагона и сразу же стала прове-

рять билеты. Впередистоящая семья, мужчина и две женщины, прекра-

тив обсуждение какой-то проблемы, протискивались в тамбур. За ними,

показав билет, в вагон вошли и девушка с мужчиной. На вопроситель-

ный взгляд проводника мужчина сказал: «Я провожающий».

Вагон был плацкартным и пока совершенно пустой. Им пришлось

пройти почти до конца, чтобы найти свое место. Двадцать седьмое. Это

третье купе от конца вагона. Они оставили на полке свой чемоданчик и

пакет, и, продвигаясь навстречу идущим пассажирам, вышли на перрон.

Пассажиры быстро прибывали. Особого возбуждения не отмеча-

лось. Вероятно, серое хмурое небо отражалось и в поведении, и в на-

строении всех путников и провожающих. К тому же среди вагонного

населения отсутствовала всегда шумная студенческая молодежь: у нее

сейчас наступала как раз самая горячая пора, заканчивался учебный

год, и впереди – экзамены весеннего семестра.

Наша пара была тоже угрюмой и молчаливой…

Женщина-проводник объявила: «Провожающие, просьба покинуть

вагон. Поезд отправляется». Об отправлении поезда известил и диктор

по вокзальным громкоговорителям.

Мужчина прижал к себе девушку, поцеловал ее в губы и сказал:

- Ну что! Успеха тебе. Я тебя жду. Я тебя люблю.

- Я тебя тоже.

Она вошла в тамбур. Поезд тронулся. Мужчина пошел рядом с наби-

рающим скорость вагоном. Проводник попросила всех пройти в вагон

и покинуть тамбур. Девушка стала пробираться на свое место. Мужчина

увидел ее еще раз через окно вагона; они успели даже обменяться воз-

душным поцелуем.

Хмурое небо создавало иллюзию позднего вечера. По окну вагона бе-

жали тонкие косые струйки дождя. Девушка отдала подошедшему про-

воднику билет и заказала постель. До пункта назначения ей надо было

ехать тридцать шесть часов. Это очень утомительно. Она задумчиво

смотрела в окно на мимо пробегающие силуэты пригородных построек.

Некоторые из них были незавершенными, недостроенными и со всех

сторон заросли густой травой и кустарником… Изредка мимо проно-

сились платформы для пригородных электричек. И… сирень, сирень…

Она цветет. Дикая, буйная и… никому не нужная. Кое-где под зонтика-

ми проходили мимо этой сирени люди и даже не поднимали на нее глаз.

Они ее не видели… или не хотели видеть. Все были замкнуты в себя и,

похоже, вообще не замечали ничего вокруг, ни мира, ни сирени…

Не очень всматривалась в этот мир и Ирина. У нее было о чем думать.

В вагоне становилось прохладно. На ней был джинсовый брючный ко-

стюм. Она взяла одеяло и набросила на плечи. Из своего пакета достала

бутылку газированной воды, налила в небольшой тонкий «одноразо-

вый» стаканчик, выпила его и вновь погрузилась в свои мысли. Иногда

по ее губам проскальзывала саркастическая улыбка. Ей действительно

придется серьезно поразмыслить. Перед ней стояла очень необычная

задача. Она должна была соблазнить и вступить в интимные отноше-

ния, или, как сейчас модно говорить, в сексуальную связь, с неизвест-

ным ей молодым человеком, а точнее, со зрелым женатым мужчиной

примерно ее возраста…

* * *

В комнате девочки-подростка гремела музыка, а ведь был уже две-

надцатый час. Отец нахмурился и отправился наводить порядок.

- Ты почему еще не спишь? Завтра в школу не сможешь встать.

- А у нас завтра уроков нет. Ты представляешь, нас поведут в му-

зей, как маленьких! А на следующей неделе нас отпустят на каникулы.

- Ну и что? В этом нет ничего удивительного. В какой музей вас

поведут?

- Нам будут рассказывать об истории города!

- Неужели ты до сих пор ее еще не знаешь?

- Знаю. Поэтому и будет там страшная скукотища!

- Очень хорошо. Но, дочь, могу тебя заверить, что ты узнаешь там

гораздо больше, чем тебе было известно до сегодня. И я был бы рад ус-

лышать от тебя то, чего не знаю я. Давай мы с тобой заключим договор.

Если ты завтра расскажешь о нашем городе то, чего я еще не знаю – по-

лучишь подарок.

- А какой?

- Да ты знаешь, я еще об этом и не думал. Ведь идея возникла

только сейчас. Тем более, что ты ничем меня не удивишь. Но все-таки

будь внимательной.

- Если так, то я постараюсь!

- Но запомни. Подарок тебе достанется только в том случае, если

я не смогу ответить на вопрос, ответ на который ты узнала на вашей

экскурсии. Поэтому экскурсоводу задавай такие вопросы, на которые

даже я не смог бы ответить.

- А мама?..

- Я думаю, что она согласится с моим предложением. А теперь

иди спать.

- Ладно. А ты хорошенько подумай о подарке.

И она со вздохом выключила магнитофон.

* * *

С проходной ранее очень большого завода выходили люди. Рабочий

день закончен. Сегодня четверг. Солнце было настолько агрессивным,

что стремилось раздеть всех как минимум до пояса. Многие даже счи-

тали, что это пекло – перед грозой. Все может быть!

Молодой мужчина вышел с проходной минут на двадцать позже

ее открытия, когда оживленный поток уже схлынул. Он шел с какой-то

женщиной лет сорока, и они о чем-то, не замечая окружающих, возбуж-

денно спорили. Их обогнала очень светлая блондинка среднего роста

с утонченной фигурой. На ней была белая кофточка и белая укорочен-

ная узкая юбка с небольшими разрезами по бокам. Было заметно, что

она не стояла у станка на этом заводе и даже не занималась секретар-

ской работой, тем более, что эта симпатичная категория служащих еще

сидела на своих рабочих местах: их рабочий день заканчивался на час

позже.

Вдруг в том месте, где надо было перейти трамвайные пути, у девуш-

ки подвернулась нога, и она с криком упала на дорожную плитку. Веро-

ятно, каблук ее туфельки попал в какую-то ямку. Но, как бы там ни было,

она почти лежала, охая, на земле, и, опираясь на руки, пыталась при-

подняться. Мужчина и женщина подбежали к ней и помогли подняться.

Девушка медленно встала, морщась и благодаря за помощь. Гребень,

удерживающий на голове пучок белых волос, покосился. Юбка была ис-

пачкана пылью, а из поцарапанного колена выступали капельки крови.

Ей было так больно, что по ее щекам даже катились слезинки. Эти сле-

зинки, как и капельки крови на поцарапанном колене, подчеркивали

белизну ее тела, которое явно не слишком часто общалось с горячими

солнечными лучами. Отряхнув юбку, она пошла, прихрамывая, между

мужчиной и женщиной. Перейдя через дорогу, они остановились на

троллейбусной остановке и посадили девушку на скамейку. Она доста-

ла из сумочки носовой платок с зеркальцем и вытирала со щек слезин-

ки. Мужчина предложил вызвать «скорую помощь», но девушка катего-

рически запротестовала, сказав, что в этом нет необходимости, и что

она дойдет до расположенной недалеко гостиницы сама.

Подошел троллейбус, и сотрудница, сопровождавшая их, извини-

лась и села в него. Мужчина тоже хотел садиться, но в последний мо-

мент выпрыгнул из троллейбуса, немного смущаясь за свою бестакт-

ность: чуть было не бросил пострадавшую в одиночестве.

- Извините, давайте я все-таки помогу вам дойти до дома, тем бо-

лее, что это недалеко. Как я понял, вы живете в нашей заводской гости-

нице?

- Да, наверное.

- Вообще-то, это общежитие. Я в нем раньше жил. Но семь лет на-

зад нам дали квартиру как молодым специалистам. Это было так удиви-

тельно. Мы даже не ожидали… В наше-то время. А у нас уже дочке было

почти восемь лет… В этом общежитии второй этаж всегда отводился

для командировочных.

- А почему вы решили, что я командировочная?

- А у вас очень белая кожа, как будто ее все время снегом отбели-

вали... Вы откуда-то с севера…

Девушка благодарно улыбнулась, оперлась на его руку, и они мед-

ленно пошли навстречу еще горячим солнечным лучам.

- Так откуда же вы приехали?

- Да… Я в вашем городе впервые, а приехала из Петербурга.

- Что вы говорите! А у меня в Ленинграде, извините, Санкт-

Петербурге, живет отец. Он, правда, с матерью разошелся лет двадцать

пять назад. Но я все еще хочу с ним встретиться. Нет, я однажды был

в Ленинграде после института, но встретиться с ним не смог. Его в это

время не было в городе. Он был где-то в Сибири, в Красноярске, кажет-

ся. А потом началась «перестройка», и было уже не до поездок… Да и я

был занят…

- Ой, подождите, я не могу так быстро идти. У меня очень болит

колено.

Она остановилась, потерла рукой правое колено возле ссадин с уже

запекшимися капельками крови и прихрамывая пошла дальше.

- Может быть, все-таки вызвать скорую помощь?А вдруг колен-

ную чашечку разбили.

- Это что? На счастье, что ли? – усмехнулась она.

- Не смейтесь. Все может быть. У вас такое хрупкое колено.

- Нет, пока не надо. Похоже, что это просто ушиб. И внизу у щико-

лотки немного болит. Там, наверное, растяжение. Нога как-то подверну-

лась. Но мы уже скоро дойдем, – и она снова пошла вперед, опираясь

на твердую руку молодого мужчины.

- И где же вы живете в Питере?

- Какая разница. Вы же там все равно ничего не знаете.

- Но я знаю примерно район, где живет мой отец.

- И где же он живет?

- На улице Гагарина.

- Это интересно! А я на Московском. Возле парка Победы. Это

почти рядом.

- Ну вот, видите, значит, мы с вами уже почти земляки, – засмеял-

ся он.

- Ой, большое вам спасибо. Вот мы и пришли.

- Пожалуйста, но я могу помочь дойти и до вашего номера.

- Буду очень благодарна, если вам не трудно.

Она взяла ключ у дежурной от двадцать третьего номера и, опираясь

на руку своего доброжелателя, пошла по ступенькам на второй этаж.

- Молодой человек, а паспорт?

Мужчина, который стал у нас уже молодым человеком, достал за-

водской пропуск и показал издали дежурной. Та, махнув рукой, сказала

«идите» и села на место. Возле двери двадцать третьего номера девуш-

ка еще раз поблагодарила своего спутника и открыла дверь в комнату.

Она вселилась сюда вчера утром, без особого труда уговорив комен-

данта сдать ей весь двухместный номер.Та легко согласилась, попутно

рассказывая, что сейчас командировочные бывают редко, а номера

хоть и небольшие, из одной комнаты, но со всеми удобствами. Правда,

все «удобства» совмещены в одном санузле, в нем же и душевое отделе-

ние с прозрачными шторками.

- Как я вам благодарна и, если я смогу двигаться, то мы, может

быть, завтра даже увидимся. На заводе, разумеется, если вы скажете,

где вы там работаете.

Сопровождая незнакомку, он уже зашел в ее номер и посадил на

кровать, стоящую у стены справа.

- Наверное, из этого ничего не получится: у нас нельзя по заводу

ходить посторонним.

Садясь на свою кровать, она с укоризной посмотрела на него. Девуш-

ка уже понемногу к нему привыкала, и он не казался ей уже взрослым

мужчиной, строгим и неприступным. Он для нее теперь был действи-

тельно просто молодым человеком. И всего лишь года на три-четыре

старше. Искоса разглядывая спутника, она отметила: худощав, немно-

го выше среднего роста. На нем были надеты брюки стального цвета, в

которых ходят здесь почти все мужчины, и белая сорочка с короткими

рукавами.

- Вот теперь я вас немного полечу, – сказал молодой человек и

спросил, какое полотенце можно намочить, чтобы протереть раны на

ее ноге.

- Возле умывальника, вафельное. Только это уже слишком. Я и так

вас задержала. Эту процедуру я, наверное, проделаю сама. Я даже не

знаю, как вас благодарить?

- А меня не надо благодарить, – сказал, слегка смущаясь, мо-

лодой человек и сел с мокрым полотенцем на пол возле ее ног, – вы

будете теперь мне просто должны. Если вас не затруднит, я попрошу

передать моему отцу небольшой сувенир и письмецо. Я до завтра по-

стараюсь его написать.

Он стал протирать теплым мокрым полотенцем ссадины на немного

распухшем правом колене. Затем протер его сухим концом.

- Ну как, больно?

- Не очень.

Он левой рукой потрогал ее щиколотку. Она немного ойкнула и не-

вольно подняла ногу. Короткая юбчонка слегка приподнялась, и он уви-

дел в глубине ее белые трусики. Это очень возбуждало. Словно пытаясь

облегчить боль, он провел правой рукой от распухшего колена чуть

вверх, по внутренней стороне бедра. Она рефлекторно сжала свои ноги,

защемив его руку, но тут же, спохватившись, ослабила их и сказала:

- Ой, спасибо за участие, но мне кажется, нам уже надо расстаться.

На ее белых щеках выступил яркий румянец. Она наклонилась над

его головой. Но он, не обращая внимания на ее слова, нежно поцело-

вал ее больное колено, а рука тем временем уже доползла до трусиков

и изучала их содержимое.

Она взяла его голову руками и тихо шептала:

- Не надо… Не надо…

Это становилось невыносимо! Она поцеловала его в лоб и стала те-

ребить дрожащими руками его уши. Ее ноги перестали ей подчинять-

ся. Они раздвигались, а его руки, уже отодвинув вверх всю ее юбчонку,

почти жестоко и грубо стаскивали с нее тонкие трусики. Она откину-

лась назад и все продолжала повторять «не надо, не надо». При этом

она невольно приподнималась, и когда трусики были уже ниже колен,

она подняла больную ногу, и они сползли с нее вместе с туфелькой. Тут

же упала и вторая.

За этим занятием молодой человек непрерывно целовал то одну,

то другую ее голень. Потом встал с колен и положил воспаленную кра-

савицу вдоль кровати. Ее белая юбчонка была уже на поясе, а темно-

волосый уголок на белом теле дразнил и звал его в заманчивую глубь.

Любуясь ею, он сбросил туфли, освободился от брюк и, поцеловав ее

тело возле пупка и чуть ниже, медленно, словно боясь раздавить эту

хрустальную вазу, лег на нее сверху и жадно впился в ее что-то говоря-

щие сладкие губы. Нет-нет. Он ее не целовал. Он наконец-то прекратил

поток уже бессмысленных причитаний «не надо, не надо…». Осторож-

но раздвигая колени и устраиваясь между ее ног, он оторвался от губ.

Она, закрыв глаза и откинув руки за голову, уже с вожделенной

улыбкой ожидала их слияния. Ей было жарко, она шире раскинула свои

колени, и в этот момент он вошел в ее горячую ждущую плоть своим

воспаленным органом. У них у обоих вырвался стон глубокого наслаж-

дения. С них как будто сняли тяжелые оковы, сдерживающие их сбли-

жение. Они стали искать друг в друге встречные движения, и каждый

чувствовал, что долго им так наслаждаться не удастся, что вот-вот на-

ступит самый сладкий момент их слияния... И он наступил, наступил как

неотвратимая лавина, так сильно, так жадно и так обильно, что у нее

даже вырвался из груди тихий стон, который, казалось, длился целую

вечность. Он еще минуту лежал на ней, обессиленный, раздавленный

и одухотворенный. Он был счастлив. Он нежно пил с бутончика ее рас-

пухших губ сладкий-сладкий мед. И она, как заботливая пчела, отдавала

его сполна безо всякой жалости. Они оба витали в облаках туманного

дурмана плотской близости.

Он немного сожалел, что так быстро все закончилось, что не смог

сдержать волну своей страсти. Надо бы подольше поплавать в этой

райской колыбели, но он никогда не мог себя особенно сдерживать,

а тем более в такой необычной, неординарной ситуации. Он даже и в

мыслях не допускал, что когда-нибудь такое может произойти. Вокруг

него всегда было много красивых девушек, тем более в этом залитом

солнцем городе, но он никогда не испытывал к ним особого тяготения.

Они были просто сотрудники, они были просто знакомые, они были

просто прохожие… Конечно, они были красивыми, но ведь им и поло-

жено было такими быть…

- Что мы делаем, – вдруг спохватился он, опуская ноги на пол, –

Ведь мы даже не закрыли дверь, ведь в любой момент может войти ваш

второй жилец.

Она прогнулась, приподнимая свои бедра, и медленно опустила

юбку.

- Думаю, что этого не произойдет. Я не люблю жить с соседями,

это неуютно. И из-за того, что не было одноместных номеров, мне при-

шлось выкупить весь этот номер.

Он успокоился, надел свои брюки и туфли. Она лежала с закрытыми

глазами, прикрыв правой рукой распухшие от поцелуев губы.

- Вот, извините, так получилось… Я не хотел… Но мне уже надо

идти.

- Ничего-ничего, не беспокойтесь, вы, конечно же, можете идти.

Большое вам спасибо, что меня проводили…

- Но, может быть, вы скажете, как вас зовут, а то мы так даже и не

успели познакомиться.

- Меня зовут Ирина, Алексеевна.

- Это поразительно! А меня Виталий и тоже Алексеевич. Вы знае-

те, я бы очень хотел, чтобы вы передали моему отцу хотя бы небольшой

сувенир от меня. Если вам это не будет трудно.

- Теперь, наверное, нет… То есть трудно не будет… – поправи-

лась она.

- Тогда давайте встретимся завтра, и я что-нибудь передам. Вы не

будете возражать?

- А вы хотите, чтобы я возражала?

- …Нет... Не хочу…

- Завтра я еще буду здесь, в вашем городе. Я уезжаю послезавтра.

Но командировку я закрываю уже завтра. Утром я буду в отделе сбыта.

- Так… Завтра пятница. Ой, извините, как ваша нога?..

- Не знаю. Пока лежу – не болит.

- Я зайду к вам в три часа. Я отпрошусь на час раньше. Вы будете

здесь?

- Не знаю. Мне бы хотелось посмотреть ваш город. Но если будет

болеть колено, то мое желание не совпадет с возможностью. Мне нра-

вится смотреть на местных жителей. Они такие вольные, раскованные.

И очень много красивых девушек, к тому же почти раздетых. Но это уже,

видимо, дань вашей погоде... Я сейчас постараюсь вас проводить… Тем

более, что мне нужно зайти в буфет.

Ирина хотела встать, но Виталий удержал ее рукой за плечо.

- Ой, не ходите, я вам принесу из буфета все, что вы хотите.

- Не надо, не надо. Вы лучше побеспокойтесь о сувенире для ва-

шего отца. Я завтра вас буду ждать. До свиданья.

Он ушел. Ушел, даже не сделав попытки поцеловать ее на прощанье.

Она продолжала лежать, еще испытывая блаженство, и даже вздрем-

нула...

* * *

Майское солнце с самого раннего утра дразнило людей золотисты-

ми лучами, приглашая как можно быстрее закончить эту трудовую не-

делю приятным отдыхом.

Его старания увенчались успехом, и уже в два часа дня струйки людей

начали просачиваться сквозь заводскую проходную, с каждой минутой

расширяя свой поток. «Делу время, а потехе час», – гласит старая мудрая

поговорка. Вскоре настал и тот час, когда среди потока через проходную

просочился и наш герой. Правда, на этот раз он был один. В руках у него

был небольшой полиэтиленовый пакет, в котором что-то лежало. Веро-

ятно, этот пакет был в одной из ячеек заводской камеры хранения, так

как на этот завод не пропускали ни с какими свертками и сумками.

Не задерживаясь на троллейбусной остановке, Виталий пошел в сто-

рону своего бывшего общежития...

- Вы куда? – спросила дежурная.

- К сотруднице в двадцать третий. Она дома?

- Да, наверное, ключа у меня нет. Ваш паспорт.

Виталий достал пропуск. Заводским, видимо, доверяли и потому

пропускали без записи в журнал посетителей. Раньше было намного

строже.

Молодой человек поднялся на второй этаж и смело постучал в дверь.

Было без пятнадцати три. На стук никто не отвечал. Он нажал на ручку, и

дверь открылась. Виталий вошел в номер. Никого не было. Только в ту-

алетной комнате шумела вода. Он чуть-чуть приоткрыл дверь и в щель

за дымчатой шторкой душевого отделения увидел фигуру купающейся

девушки. Он вернулся, закрыл ключом, торчащим в замочной скважи-

не, входную дверь. Прошел в комнату и стал быстро раздеваться, раз-

брасывая куда попало свою одежду.

Немного очумевший, обнаженный, мужчина вошел в туалетную ком-

нату и медленно отодвинул занавеску душевой кабинки. От неожидан-

ности девушка вскрикнула, но, увидев знакомое лицо, повернулась к

нему спиной и довольно резко сказала:

- Ты хам!

- Нет, я не хам… Я просто очень хочу тобой полюбоваться. Хотя

фактически я и сам не ожидал от себя такой наглости, такой дерзости

и смелости. Это просто на меня нашло какое-то наваждение. Я как под

наркотиком, мне даже не верится, что все это происходит наяву.

Водяной поток стекал по ее мраморно белой фигуре. Она вся бле-

стела, переливалась и была действительно похожа на хрупкую хру-

стальную вазу. У талии водяные струи душа ударялись о ее бедра, раз-

бивались на мелкие капельки и рассыпались в разные стороны.

- А что, уже разве три часа? – успокоившись, спросила Ирина.

- Почти, – ответил Виталий, вставая под водяной прохладный по-

ток и разворачивая Ирину к себе лицом.

- Я сегодня спасаюсь под этим душем уже третий раз. Я не выно-

шу такой жары.

Виталий рассматривал ее жадными глазами. На ней не было ника-

кой краски. Она была проста и беззащитна. Белокурые волосы свисали

чуть ниже плеч. Они обрывались над самой грудью. Маленькие, но еще

устойчивые грудки можно было бы принять за девственные, если бы не

довольно большие и смуглые пятачки, ореолом окружавшие набухшие

малинки.

«Значит, у нее есть дети, – отметил он. – А, впрочем, надо было бы

удивляться, если бы у такой женщины их не было; то есть было бы не-

нормальным, если бы их не было. Она, наверное, замужем…»

Он приподнял ее правую руку. Кольца на ней не было. А вообще-

то, это ни о чем не говорит… Она не противилась. Позволяла ему себя

разглядывать. Быть может, наоборот: она хотела продемонстрировать

ему свою красоту, свою, хоть и небольшую, но все-таки еще упрямую

грудь, свою тонкую талию, гибкую, как стебелек у лилии, выступающие

бедренные кости, больше похожие на небольшие ручки мраморной

вазы, и венец, с почти черным уголком, уходящим в соблазнительную

глубь между мраморными и плотно стиснутыми ногами.

Виталий провел руками по ее талии и бедрам, обхватил ее упругие

полушария и прижал к себе ее тело. Он немного наклонился, поцело-

вал ее в губы и стал опускаться на колени. При этом он задержал свое

внимание на малинках обеих грудок, уделив им два долгих поцелуя, и

окончательно завис в поцелуях у пупка и бедер. Водяной поток и ме-

шал, и раздражал, и возбуждал. Он целовал ее до тех пор, пока она, не

выдержав, подняла его за уши. Он встал, впился в ее захлебывающиеся

губы, обнял ее одной рукой, прижимая к себе ее грудки, а другой рукой

направил ее руку к себе, заставив убедиться в его крайне возбужден-

ном состоянии. По ее телу пробежала мелкая дрожь…

Нам трудно описать, что и как происходило в этом бурном душевом

потоке. Оставим их изощренные ласки в секрете, но заметим, что через

некоторое время Виталий взял свою возлюбленную на руки, вынес из

душевой и положил на кровать ее безвольное тело.

Минут десять-пятнадцать они молча лежали рядом. Кровать была

узка для двоих. Им снова становилось жарко. Виталий встал, прошел

в туалетную комнату и шагнул в водяные потоки душа. Сделал сперва

теплую, а потом холодную воду и, когда привык к холодным струям,

почувствовал бодрость во всем теле. Минут через пять, закрыв воду и

слегка промокнув тело полотенцем, Виталий подошел к раскинувшей-

ся на кровати Ирине. Он прилег рядом. От его холодного прикоснове-

ния она очнулась.

- Ой, что ты сделал?! Я же мокрая, и ты тоже. Теперь будет мокрым

и одеяло.

- Я думаю, что это не очень страшно для тридцатиградусной жары.

Она, кстати, у нас тоже в это время не каждый год бывает. Давай скинем

мокрое одеяло и ляжем на простынь, мы же уже высохли.

Виталий опустил с кровати ноги, встал и отошел на два-три шага.

Он опять любовался белизной ее тела с оставшимися еще кое-где ка-

пельками воды, ее талией, черным треугольником, который возбуж-

дал своим контрастом с небрежно рассыпанными по подушке белыми

локонами еще мокрых волос и загадочной глубиной ее янтарных глаз.

Она же, приняв его предложение, тоже опустила на пол ноги, повер-

нулась и наклонившись, стала откидывать на спинку кровати одеяло.

При этом, переступая с ноги на ногу, она совсем непреднамеренно и

без злого умысла изящно покачивала бедрами.

Не выдерживая такого издевательства, он подошел к ней сзади,

наклонился и взял в свои руки ее маленькие грудки. Сопротивляться

она не могла, а быть может, даже и не хотела. Она выпрямилась и, про-

гнувшись, повернула в его сторону свое лицо. Он прилип к ее губам и

не выпускал их, пока нарастало его возбуждение и пока он мог себя

сдерживать. Ее попка взвинчивала его легкими покачиваниями. И когда

она, раздразнив его, почувствовала сзади твердое состояние, она про-

гнулась и встала коленями на кровать. Он взял ее за плечи и, прогибая

нежное тело, наклонил ее, заставив упереться руками в кровать. Она

хотела немного продвинуться вперед, но твердые руки ухватили ее за

бедренные кости, как за ручки, и остановили. Ей ничего не оставалось

делать, как прогнуть свою спину, подчиниться грубой силе и тому ди-

кому желанию, которое охватило и ее. Он вошел в нее. От грубого и

глубокого насилия она застонала и подалась вперед, но крепкие руки,

удерживающие бедра, вернули ее назад. Она опустилась на локти и,

уже охая от боли, смешанной с глубокой страстью и сладостью, помога-

ла ему жадно издеваться над ее плотью… Ей было и стыдно, и сладко,

и в затуманенном сознании всплыли слова Бунина «…и он заставил ее

испытать то крайнее бесстыдство, которое так не подходило ей». Потом

она как подкошенная упала поперек кровати. Ее колени опустились на

пол. Она лежала и не слышала ни его слов извинения и благодарности,

ни его поцелуев, которыми он осыпал ее горячее тело и самые трудо-

любивые места, ни даже того, что он бережно перевалил ее на спину,

поднял на руки и положил, как подобает, в кровать. Он прилег рядом,

наклонился над ее лицом и стал пить мед с ее безвольных губ. Через не-

сколько минут очнувшись от сладкого дурмана, он зашел в душ, обмыл-

ся опять слегка теплой, а потом холодной водой и подошел к кровати.

Ирина уже заползла под одеяло, натянув его до подбородка, и смотре-

ла на него, молча хлопая ресницами широко открытых испуганных глаз.

Она боялась новой такой же остервенелой вспышки. Только сладкие

слегка распухшие блестящие губки свидетельствовали о ее глубокой

удовлетворенности и благодарности. Но это был предел. Такого она

больше не выдержит…

- Ира, я…

- Нет, нет! Ничего не говори. Одевайся и молча уходи. Я завтра

уезжаю. Если хочешь, можешь прийти на вокзал. Поезд уходит полседь-

мого, ну в восемнадцать тридцать.

- Да, конечно. Я приду обязательно. Я вчера дочке проиграл пари

и должен сводить ее за это в какое-нибудь кафе и по магазинам. И жене

я сказал, что должен через тебя передать отцу сувенир. Он хоть и со

мной, но извини, я тебе его сегодня не отдам. Я завтра с дочкой принесу

его тебе на вокзал.

- А как ее зовут?

- Маринка. Заканчивает восьмой класс. А как звать твоих детей?

- А у меня пока только один. Андрей. Ему уже через месяц шест-

надцать лет. А занятия у нас закончились еще на прошлой неделе… Он

сейчас у бабушки, – быстро добавила Ирина, чтобы не возникали у Ви-

талия другие вопросы.

- Это очень интересно, – почему-то задумчиво проговорил Вита-

лий, – мне бы очень хотелось на него посмотреть. А муж?

- А что муж, – растерялась Ирина, не зная, что ответить, – а мужа

еще нет, но, я надеюсь, скоро будет…

- И еще, у нас все так неожиданно получилось, мы даже не предо-

хранялись…

- Нет-нет! – встрепенулась Ирина. – Об этом не беспокойся, тут

все в порядке. И вообще, об этом не надо спрашивать женщину. Если в

этом будет необходимость – она сама скажет.

- Ну извини, я же этого не знал.

- Все, все. До свиданья. Мне уже тоже надо идти купаться. Я за-

крою за тобой дверь. Иди. А то тебе еще и дома попадет.

- Не попадет: я ходил искать сувенир.

- Так он же уже есть.

- Есть, но я купил его только сегодня в обед. Завтра же я дам тебе

и сувенир, и письмо. Вообще-то, я никогда не обманывал свою жену.

Это первый раз. Как это случилось?.. Сам не знаю…

Он ушел. Ирина, так и не вставая, провалилась в глубокий сон…

* * *

На следующий день – это была суббота – уже в шесть часов вечера

уставшая Ирина садилась в свой вагон. Поезд стоял на первом пути. В

ее купе посредине вагона и в соседнем уже были люди. Билет она бра-

ла утром. Нижних плацкартных мест, кроме боковых, не было, поэтому

пришлось брать купейный вагон, хотя она их почему-то очень не лю-

била: в них скучно. В ее купе уже расположили свои вещи молодой че-

ловек и девушка, обоим лет по двадцать пять. Их, видимо, провожали

какие-то родственники. Оставив вещи, они уже всей ватагой пошли на

выход. Она положила на нижнюю полку свой чемоданчик, поставила на

столик лимонад, немного посидела, глядя в окно, и с сумочкой на плече

вышла на перрон. До отхода оставалось еще двадцать минут. Она не

сомневалась, что где-то должен быть уже и Виталий с дочкой, и смотре-

ла то в одну, то в другую сторону. Вскоре она увидела Виталия, быстро

идущего вдоль состава. Слева от него почти бежала девочка лет пят-

надцати. С другой стороны от девочки быстро шла молодая женщина.

На вид она была чуть старше Ирины и немного плотнее. В руках у всех

были пакеты. Виталий был чем-то немного озабочен. Ирина помахала

им рукой, и они, запыхавшиеся, подошли к ней.

- Здравствуйте, – переводя дыхание, проговорил Виталий. Все

женщины дружно повторили то же. Виталий представил Ирине:

- Это моя дочь – Марина. А это моя жена – Валентина. Представ-

ляете, я проиграл Марине пари. Оказывается, наш город когда-то на-

зывался Новороссийском. Ну, не знал я этого и все, и даже сейчас не

очень верю. За свой проигрыш я сегодня полдня шатаюсь по модным

магазинам, и едим мороженое. Даже вот чуть не опоздали к поезду.

Выливая этот словесный поток, он надеялся, что Ирина сориенти-

руется и не скажет чего-нибудь лишнего. А Ира знала, что женская ин-

туиция очень чувствительна к опасности со стороны других женщин, и

потому с безразличной улыбкой выслушивала эту тираду. Она поняла,

что жена не могла оставаться дома одна, зная об их встрече. Ей, скорее

всего, было просто интересно посмотреть на эту женщину из Питера,

которая зачем-то приехала на их завод.

- Так что же я должна передать вашему отцу? – вопросом остано-

вила его излияния Ирина.

Виталий осекся и немного успокоился.

- Вот, – протянул он пакет и бросил в него почтовый конверт, –

здесь в письме я пишу, что на следующий год мы постараемся к нему

приехать. Я уже рассказывал Марине, что вы через несколько дней уви-

дите ее дедушку, а мы все никак и не соберемся. Вот и в этом году в

отпуске нам нужно ехать к родственникам Валентины… А это где-то на

Урале; вот и не получается поездка в Ленинград…

Был опять жаркий и солнечный день. Вокзальные динамики сперва

на украинском языке, потом на русском объявили, что их поезд отправ-

ляется через пять минут…