За пределами будапешта 2 страница

Он вздрогнул от мысли, что связан с монстрами, ответственными за это незаконное убийство. Он почувствовал прилив вулканического гнева к отступникам. Это были существа, которые, к большому огорчению Луциана, заставили вампиров думать, что все Ликаны несдержанные.

"С удовольствием, миледи!" – ответил он ей.

Хотя бойня, очевидно, произошла несколько дней назад, под светом полной луны, идти по запаху окровавленных ликанов, казалось ему детской игрой. Запах снова привёл его в лес на противоположной стороне перевала. Луциан бежал по ночной пустыне, пока запах дыма и хриплые голоса не заставили его замедлить шаг и продвигаться более осторожно через заросли папоротника, стараясь оставаться с подветренной стороны. Он дал знак вампирам двигаться осторожно. Охотники шли через ночь, как призраки, и ничто не нарушало тишину.

Луциан и вампиры подобрались так близко, что можно было видеть мерцающий свет костра между стволов деревьев. Он увидел человекоподобные фигуры вокруг огня и улыбнулся в тихом триумфе. Как бы отступники не старались, они не смогли скрыться от одного из них.

Впереди, лес сменился открытой поляной, окруженной со всех сторон густыми елями. Луциан прокрался к самому краю поляны и выглянул из-за ствола почтенной старой ели. Его одолевали смешанные чувства победы и отвращения к свом жертвам, на поиски которых он ехал в такую даль.

Стая диких ликанов собралась вокруг костра, который, как понял Луциан, был разожжен просто, чтобы согреться; Ликаны предпочитали мясо в сыром виде. Более десятка с виду обычных мужчин, женщин и детей выдавали только ликаньи глаза, более варварские, чем обычно. Не смотря на то, что ликаны были замкнуты в человеческом облике до тех пор, пока вновь не взойдет полная луна, жестокие, они выглядели так же опасно, как и их волчье альтер-эго. Их сальные волосы были растрепанными и спутанными. Их ногти были длинными, как когти. Грязь и
пот запеклись на их немытых лицах. Желтые зубы, особенно заостренные клыки, блестели за запутанными бородами взрослых мужчин. Луциан почувствовал зловонный запах немытых тел даже на другом конце поляны. Он предположил, что даже смертный учуял бы этот смрад.

Одежда ликанов, если это можно было так назвать, очевидно, была снята с тел своих жертв и надета без чувства стиля и приличия. Луциан узнал рваные останки одежды
мертвых паломников: длинные шерстяные туники, где по-прежнему были видны следы когтей и кровь их первоначальных владельцев. Другие ликаны носили несовместимые наборы одежды снятые, кто знает, со скольких несчастных смертных: черная роба монаха и пёстрый наряд шута; дворянское, украшенное парчой, платье и шляпы из соломы или войлока; плохо сидящие штаны и дублеты, разного фасона ботинки
и чулки. Все они были одинаково грязными и рваными.

Поведение отступников было еще более ужасным. Мужчины и женщины публично избивали друг друга около огня, в то время как их соседи смеялись и подстрекали их. Другие дрались с необычайной злобой, кусая и царапая друг друга в борьбе или гневе, или то и другое. Голодные ликаны грызли кости выпотрошенного оленя, их лица были измазаны кровью. Голые дети играли, предоставленные сами себе. Ворчание, стоны, крики, рычание, и вопли доносились до ушей Луциана.

Он покраснел от стыда, оскорбленный до глубины души своим родством с этими отвратительными тварями. “Они животные”,-думал он с горечью,- “Ничего, кроме животных!”

Не в первый раз, он пожалел всем своим сердцем, что он был рожден не вампиром.

"Хорошо", - прошептала ему леди Илона не вставая со своего коня. Двигаясь, как тени, вестники смерти рассеялись вокруг поляны. Сорен потянул за поводья своих собак, призывая их следовать за ним, и исчез в лесу на востоке, на пути к противоположной стороне поляны.
Хорошо обученные охотничьи собаки будут молчать, пока Сорен не отдаст команду.

Леди подождала, пока все станут на свои места, затем поднесла охотничий рог из слоновой кости к своим безупречным губам. За ее спиной вестники смерти с мрачными лицами готовили железные сети. В сети были вплетены серебряные нити, делая их смертоноснее. Луциан отошел в сторону, чтобы не стоять на пути у воинов-вампиров.

Сегодня вечером он сделал всё от него зависящее. Все остальное было за его бессмертными мастерами.

Звук рога сразу же был подхвачен грозным криком воинов и лаем собак. Ликаны, застигнутые врасплох

в самый разгар своего грубого веселья, выглядели испуганно. Сорен и его собаки выскочили из леса на противоположной стороне поляны, сопровождаемые пикенёрами. Их копья с серебряными наконечниками пронзали плоть ближайших ликанов, независимо от возраста и пола. Бешеные собаки напали на безоружных дикарей, разрывая им глотки, по иронии судьбы мародёры сами стали жертвами разбоя. Отпустив поводья собак, Сорен скинул с себя медвежью шкуру, обнажив пару серебряных кнутов обмотанных вокруг его тела.
Состоявшие из серебряных позвонков кнуты оставили порезы на теле обнаженного
мужчины. Двойной взмах кнутами оставил пару рубцов на теле врага.

Как и ожидалось, другие ликаны отчаянно бежали от Сорена, прямо на леди Илону и её вестников смерти. "Во имя Старейшин!" – громко крикнула она. Верхом на
Люцифере она направлялась к толпе бежавших дикарей. Ее арбалет выпустил свою смертоносный болт, серебряный наконечник попал прям меж глаз косматому мужчине- ликану. Люцифер встал на дыбы, а затем его, подкованные серебром, копыта рухнули на головы ликанов. "Никто не должен сбежать!" - командовала леди, - "Ни одна сука или щенок!"

В панике отступники, стараясь уклониться от громовых копыт Люцифера, пытались оббежать леди на коне, но неизбежно попадали прямо в поднятые сети вестников смерти. Металлические сети обрушились на несчастных ликанов, пригвоздив их к земле.
Они дико бились в сетях, не в силах вырваться, и выли от боли каждый раз, когда одна из прожилок серебра задевала кожу. Напрягаясь, вестники смерти соединяли сети вместе, в то время как их братья по оружию забивали захваченных беглецов серебряными булавами, пока они не переставали сопротивляться.

Битва закончилась полным разгромом. Из-за отсутствия света полной луны, ликаны не смогли превратится в могучих зверей. Привыкшие разрывать своих смертных жертв собственными зубами и когтями, они были жалко оснащены в плане оружия,
только несколько ножей и топоров. Луциан стоял у края поляны и наблюдал, как неуклюжий варвар, голый до пояса, пытался пробиться сквозь бронированные ряды вестников смерти.

Ликан размахивал пылающим факелом в одной руке и ржавым железным кинжалом в другой. Спутанные каштановые волосы падали с плеч, и густая борода закрывала лицо. Безумные голубые глаза загорелись диким огнём, когда он обнажил клыки на вампира стоявшего между ним и свободой. "Прочь с дороги, вампир!"- ревел он.

Вестник смерти, в котором Луциан признал Яноша, вытащил меч из ножен.
Серебро блестело при свете звёзд, режа Луциану глаза. Ледяная улыбка появилась в уголках рта вампира. Свободной рукой он насмешливо поманил ликана к себе.

С рёвом бешенного животного, варвар побежал вперед. Высоко подняв кинжал над головой, он размахивал факелом перед лицом вампира. Огненные искры разлетались в разные стороны. "Гори в аду, кровосос!"- прорычал он, замахиваясь факелом на Яноша, но тот ловко уклонился от пламени,- "Сдохни, черт тебя побери!"

Серебряный клинок сверкнул в ночи, и факел упал на землю, как и рука держащая его. Ликан замер в шоке, в ужасе смотря на кровоточащий обрубок. Он неуклюже ударил Яноша кинжалом, но вестник смерти легко блокировал удар рукоятью меча, в то время как шипованная перчатка ударил мужчину в живот.

Серебряные шипы разорвали брюхо Ликана, бронированная перчатка Яноша по локоть погрузилась в живот врага. Через мгновение рука появилась вновь, сжимая в руке, не меньше фута длинной, позвоночник человека. Кровь капала с висящих позвонков, которые Янош небрежно отбросил в сторону. Он шагнул назад и насмешливо посмотрел, как огромный, разодранный напополам, ликан упал на землю.

Луциан покачал головой. Атака ликанов опиралась исключительно на грубую силу и жестокость, без какого либо намёка на тактику и стратегию. Без сомнения, этого было достаточно даже в их людской форме, чтобы легко одолевать сильнейших смертных, но перед опытными вестниками смерти у них не было шансов.

“Если бы я возглавлял эту стаю”,- рассуждал Луциан,-“Я бы проследил за тем, чтобы лагерь
была лучше защищен”. Там бы всю ночь стояли охранники, хорошо вооруженные и хорошо владеющими оружием. Был бы придуман план эвакуации, в случае налёта, такого как этот, и командир не позволил бы всем бежать по открытой местности безлунной ночью , когда вампиры могут быть повсюду. “Да, есть многое, что я сделал бы иначе,
если бы когда-нибудь обезумел настолько, что пошёл бы с подобным сбродом против ковена!”

Его размышления были прерваны женщиной - ликаном, бежавшей в сторону леса, прямо на него. Она прижимала к груди ревущего младенца, ее светящиеся кобальтовые глаза были широко открыты от ужаса. Рваные остатки чёрной монашеской робы едва закрывали ее худое, мускулистое тело. Неопрятные рыжие волосы спадали вниз до самой талии.

Она внезапно остановилась, увидев Луциана вставшего у неё на пути. "Ни шагу дальше",- пригрозил он ей, достав из-за пояса железный кинжал.

Глаза женщины тревожно забегали, ища поддержки, но вокруг были лишь хаос и кровопролитие.
"Пожалуйста!"- умоляла она. Отчаяние исказило её грязное лицо. Женщина глубоко вдохнула: "Ты один из нас, я знаю. Пожалуйста, ради бога, отпусти меня! "

Горячность ее просьбы тронули сердце Луциана. "Хорошо",- сказал он. "Ты должен проявить милосердие”.

Развернув запястье, он повернул нож и нанёс удар рукоятью в висок. Женщина упала камнем на землю, но Луциан успел вырвать ребенка из её ослабевших рук. Он держал воющего щенка на вытянутой руке от себя, морща нос из-за вони, исходящей от грязного ребёнка.

Он посмотрел вниз, на бесчувственное тело женщины. Уродливый синяк уже окрасил её лицо, но Луциан знал, что она скоро оправиться от удара. “Я не солгал”,- молча сказал он ей,- “Я проявил к тебе милосердие”.

Ты и твой ребенок будете жить, чтобы служить вампирам, как это делаю я.

Рейд закончился так же быстро, как и начался. Мертвые ликаны были разбросаны по всей, пропитанной кровью поляне. Их грязные тела гнили там, где упали, в то время как выжившие члены стаи, в основном женщины и дети, были соединены друг с другом с помощью цепей из кованого железа, настолько крепких, что их мог разорвать только бессмертный обладающий силами не меньше, чем у старейшин. Металлические ошейники были одеты на шеи ликанов, тяжелые наручники сковали их запястья вместе.

Леди Илона держалась на расстоянии от зловонных пленных, позволяя Сорену взять на себя всю ответственность за заключенных. Он пускал в дело свои серебряные кнуты, при малейшем намёке на неповиновение. Его работа явно приносила ему удовольствие. По замку ходили сплетни, что будучи смертным, суровый ирландец был похищен со своей родины викингами и продан в рабство. Четыре
столетия спустя, ему явно нравилось находится на другой стороне кнута.

До рассвета оставалось несколько часов, так что не было времени на то, чтобы побежденные отступники свыклись с реальностью своего нового существования. Сорен выстроил пленных перед костром, который поддерживали горящим несколько вампиров.
Их сопротивления было сломлено. С жалким видом ликаны ждали своей судьбы. Косматые головы опустились на железные воротники. Их руки повисли перед ними,
отягощенные оковами. Мускулистые вестники смерти натягивали цепь с обоих концов. Рыдания и стоны пробегали по рядам заключённых.

Луциан наблюдал за процессом на некотором расстоянии, рядом с черным конём леди Илоны. Сидящая на нём чистокровная вампирша небрежно кормила его мясом ликанов. Для него было облегчением, что она не предложила ему такие кусочки. “Может я и обычный ликан, но я не людоед”.

Сорен передал кнуты своему напарнику, затем одел тяжёлую кожаную перчатку на правую руку. Он протянул руку к огню и вытащил посеребрённое клеймо, которое было помещено туда несколько мгновений назад. Нагретый железный конец светился в ночи ярко - красным, как пожар погибели.

Слабое подобие улыбки появилось на обычно невозмутимом лице. Он снял боевой шлем, который прикрывал густую чёрную бороду и гриву длинных чёрных волос. С железом в руке, он подошел к молодому ликану, стоявшему в первой линии. Ему было, примерно, лет четырнадцать, хотя внешность может быть обманчива, когда говоришь о бессмертных.

Большинство бессмертных вампиров и ликанов изначально были смертными, обращенными после укуса оборотня или вампира. И только самые счастливые люди выживали после этого: укус бессмертного оказывается смертельным в большинстве случаев. Еще реже были чистокровными, такими как Луциан, теми, кто был рожден в союзе двух бессмертных. Оба родителя Луциана была ликанами, поэтому он никогда не знал другой жизни.

Он лениво поинтересовался, какой была история этого парня. Был ли он человеком, или он всегда жил со стаей, дикой и недисциплинированной? Луциан надеялся на первое, мальчику было бы легче тренироваться, если бы он жил полу - цивилизованным существованием в качестве смертного.

В глазах парня появился дикий ужас, когда он увидел Сорена с раскаленным клеймом. "Нет!" - закричал он, яростно забившись в оковах,- "Вы не можете! Не подходите ко мне!". Он безуспешно пытался увернутся от дымящегося железа, быстро перебирая по траве босыми когтистыми ногами: "Пощады! Пощады!"

Сорен не обращал внимания на истерику молодого ликана, он уже привык к подобному. Он кивнул паре вестников смерти, которые вышли вперед, чтобы те усмирили непокорного парня. Первый охранник холоднокровно ударил его коленом в пах, оставив его ошеломленным и задыхающимся, а второй охранник прижал руки мальчика к его груди, чтобы он не размахивал ими. "Стой на месте",-рявкнул второй вестник смерти, - “Или мы переломаем все косточки в твоём теле, одну за другой!"

Несмотря на угрозы, ликан всё же вздрогнул, когда Сорен разорвал рукав его грязной туники, оголив правую руку. Сдерживаемый стальным ошейником и цепями, Ликан бессильно скалил клыки на Сорена и двух вестников смерти. С его уст сорвалась слюна, пока Сорен спокойно прижимал раскалённое клеймо к плечу парня.

Нечеловеческий вопль вырвался из горла молодого ликана. С того места, где серебро опалило кожу, шёл пар. Запах горящей плоти перевернул желудок Луциана.

В одно мгновение все было кончено. Сорен отдернул железо, оставив на руке ликана клеймо в виде, богато украшенной буквы М.

Для Маркуса.

Луциан спохватился, что потирает свою руку, где аналогичное клеймо украшало его плечо. Всё отличие состояло в том, что на его плече была буква V, свидетельствующая о том, что он начал нести свою службу во время одного из царствований Виктора. К счастью, он не помнил своего клеймения, которое произошло, когда он был всего лишь молодым щенком. В отличии от этих заключенных, он был рожден в рабстве.

Сорен прошел вдоль линии заключенных, ставя клеймо каждому по очереди. Мучительная процедура сопровождалась чередой криков и воплей. И когда, наконец, всё было закончено, он доложил леди Илоне, что пленные были готовы к доставке обратно в замок.

Знатная вампирша, не теряя времени, повернула коня и возглавила шествие. Несмотря на то, что звездное небо оставалось черным, как смола, Луциан знал, что вампиры хотели вернуться в свою крепость до рассвета. Солнечный свет был более смертоносным для них, чем любой разъярённый оборотень.

Он наблюдал за подавленными заключенными, которые, спотыкаясь, шли мимо него, скуля от боли и безысходности. Поскольку он был главным ликаном в замке, они попадали под его ответственность, в частности, он должен был сделать из этих дрожащих паразитов достойных слуг. Глядя на это необъятную толпу, он боялся, что работа окажется слишком сложной для него.

“Не важно”,- подумал он,- “Они будут учиться подчиняться вампирам или страдать от последствий своего непослушания”.

Его взгляд упал на рыжеволосую женщину ликана, которую он лично оглушил раньше. Разделённая со своим ребёнком, который в настоящее время находился в холстяной сумке, перекинутой через плечо вестника смерти, она угрюмо брела за заключенным перед ней, ведомая цепью прикрепленной к ее шее. Правое плечо её робы было разорвано, обнажая ее руку и грудь. Недавно выжженная M была кроваво-красной на её грязной, коричневой коже.

Женщина подняла голову, и их взгляды встретились. Он поддержал её ободряющей улыбкой, чтобы показать, что ее будущее не столь мрачно, как она могла себе представить. По правде говоря, он спас ее от варварской жизни. “Когда-нибудь она будет мне благодарна”,- подумал он.

Однако сегодня ненависть вспыхнула в голубых глазах женщины. Проходя мимо, она плюнула в него, кусок слюнявого сырого мяса попал Люциану в щёку.

Ее дерзкий жест быстро был вознаграждён ударом кнута Сорена. Серебро позвонков порезало ее голое плечо, из малинового рубца начал подниматься пар. Женщина стиснула зубы, прикусив губу. Она ели сдерживала крик.

Луциан вытер плевок со своей щеки, наблюдая, как женщина, пошатываясь от своего наказания, заходит в лес. Кнут Сорена трещал над головой, стимулируя ликанов соблюдать темп строя.

Луциан ни о чём не жалел.

“По крайней мере”,- думал он,- “Её ребенок будет расти цивилизованным”.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЗАМОК КОРВИНУСА

Замок Корвинуса предстал перед его взором, с его знакомыми башнями и зубчатыми стенами, уходящими ввысь в ночное небо. Внушительная каменная крепость была построена на вершине скалы, откуда открывался прекрасный вид на лес. Свет множества факелов и ламп просачивался через решётчатые окна замка , что создавало впечатление будто крепость светится изнутри. Багровые флаги цвета свежо пролитой крови вздымались над сторожевыми башнями.

“Наконец-то дома”,- подумал Луциан, когда охотники двинулись вверх по стоптанной дороге к замковым воротам. По обеим сторонам дороги земля резко уходила вниз, что делало этот путь к замку единственным. Густой лес окружал неприступный гранитный пик со всех сторон.

Часовые, дежурившие на воротах и на зубчатых стенах над ними, приветствовали возвращающуюся леди Илону и ее войско. Их приветственные крики стали ещё громче и бурнее, после того как они увидели колонну заключённых ликанов, неуклюже идущих между ликующими вестниками смерти.

Над глубокой пропастью, падение в которую не пережил бы ни один человек, находился мост, ведущий прямо к укреплённым камнем воротам. Решётка была поднята над входом, её железные клыки охраняли вход в замок.

Уставший после напряженной ночи Луциан с нетерпением ждал горячей еды, с последующим несколько часовым сном на его скромном матрасе в казармах для слуг. Хотя в обязанности ликанов входила охрана крепости в дневное время суток, в сложившейся ситуации он сомневался, что кто-то будет возражать, если он поспит до позднего утра.

Под стук копыт Люцифера леди Илона привела шествие через деревянный мост к воротам замка. За воротами был виден просторный внутренний двор, вымощенный глиняными кирпичами. Высокие известняковые стены смотрели вниз, на двор, ведущий в Большой зал вампиров. Геральдический символ семьи Корвинуса - ворон, сжимающий кольцо в клюве, украшал главный вход в зал. Деревянная колокольня выросла с покрытой шифером крыши.

Ликан – конюх, одетый в простую шерстяную одежду, поспешил вперед, чтобы помочь леди Илоне, которая изящно спешилась и передала поводья Люцифера слуге. "Проследи, чтобы он был немедленно накормлен и ухожен",- сказала она.

"Да, миледи", - ответил конюх, почтительно опустив глаза. Он повёл коня в сторону ближайших конюшен, которые были построены возле внутренних стен.

Звон раздался с колокольни на вершине большого зала, предупредив, что до рассвета остался час. Стая летучих мышей захлопала крыльями над головой, с писком возвращаясь на свои насесты в колокольне.

"Что ж, хорошая ночная вылазка",- с удовлетворением произнесла леди. Она повернулась к одному из своих лейтенантов, вестнику смерти по имени Истван: "Отправь весточку Маркусу о том, что Липканы- отступники были жестоко наказаны. Час пробуждения близится, и я бы не хотела, что бы его ум был обеспокоен такими мелкими проблемами".

"Как скажете, миледи",- сказал Истван, тут же бросившись выполнять её приказ. Нужно было отправить голубя с посланием старейшине.

Прежде чем леди Илона смогла отдать другие приказы своим воинам, двери главного зала распахнулись, и видение исключительной красоты выбежало во двор. Глаза Луциана расширились, его сердце забилось быстрее при виде прекрасной девушки- вампира, одетой в гладкое дамасское платье.

Золотые волосы, спадавшие на плечи, мерцали подобно солнцу, которого она никогда не знала, позолоченный венец украшал её голову. Её белоснежное лицо, огромные карие глаза, безусловно могли поспорить с красотой величайших красавиц из мифов и историй. Крестообразный кулон с отполированным драгоценным камнем бирюзового цвета в центре, болтался на её лебединой шее. Драгоценное украшение отскакивало от её груди цвета слоновой кости, когда она бежала по освещённому факелами двору к леди Илоне.

За всё своё бессмертное существование Луциан никогда не видел ничего, что могло бы сравнится с неземным сиянием очаровательной принцессы вампиров. И даже полная луна не могла затмить такого совершенства.

"Мама!"- закричала она, обнимая леди Илону. Ее голос хрустальным звоном наполнил двор:"Ты вернулась!"

Леди засмеялась, обнимая дочь: "А ты сомневалась?”- поддразнила она, - “Соня, ты действительно считаешь, что твоя мать не может справится с кучкой непокорных ликанов? Какой абсурд! "

" Так значит охота прошла успешно?"- спросила Соня.

"Ну, конечно", - ответила Леди Илона. Положив руку на плечо дочери, она развернула Соню так, чтобы девушка могла видеть пленных в своих цепях. "Эти жалкие звери больше не будут питаться нашими смертными соседями."

Тяжелая решетка опустились за заключёнными, отрезав диких ликанов от жизни, которую они знали. Тяжелые канаты подняли мост, запечатывая замок, готовя его к рассвету. Двойные двери из толстого дуба, укреплённые железом, стали третьим и последним барьером для отступников. Многие из пленных громко выдохнули, когда могучие двери были закрыты на засовы, блокируя их последний взгляд на внешний мир.

Луциан не обращал внимания на отчаянные стоны отступников. Его глаза были прикованы к Соне, и ничто вокруг не могло отвлечь его. “Каждый раз, когда я вижу её, она становится всё прекрасней”, - подумал он пылко. Она была подобна воплощению всего самого чистого и безупречного.

Сорен подошел к леди Илоне и Соне. Его серебряные кнуты были красными от крови ликанов: "Мне сопроводить этих животных в подземелья, миледи?"

"Конечно", - ответила леди. Много недель дисциплины и рабства понадобится, чтобы сделать из этих ликанов покорных слуг. Безусловно, несколько самых упрямых заключённых должны быть замучены до смерти первыми, в качестве примера для других . "И сожгите эти грязные тряпки, которые они носят", -она поднесла шёлковый платок к носу, - “Они воняют отвратительно ".

Сорен послушно кивнул: "Как прикажете". Он взмахнул кровавым кнутом над головами дрожащих ликанов, которые вздрогнули в ожидании еще более болезненных ударов плетью.

"Двигайтесь вы, ублюдки!"- прорычал он пленным. " Шевелитесь, пока я не содрал с вас ваши блохастые шкуры!"

"Бедные!"- воскликнула Соня, когда отступников потащили прочь. Сострадание светилось в ее глазах, что придало некое изящество её ангельскому лицу: "Они выглядят такими потерянными, и несчастными!"

Её мать нахмурилась. "Ты впустую тратишь своё сочувствие на этих существ ",- строго сказала она дочери, с презрением глядя в след уходящим ликанам, - “Твой отец не одобрил бы этого".

Отец Сони был никто иной, как сам Виктор. Хотя сейчас он спал в склепе в Будапеште, легендарный старейшина должен был пробудиться немногим больше, чем через три недели.

Леди Илона обратила внимание на Луциана, стоящего неподалеку, плененного очарованием Сони. "Это все, Луциан", - сказала она,- “Ты можешь идти."

Луциан понял со смущением, что он открыто смотрел на элегантную принцессу, что было чрезвычайно дерзким поступком для такого, как он. Оторвав взгляд от Сони, он опустил голову и сделал шаг назад от вампирской дворянки. "Да, миледи", - пробормотал он, развернулся и отправился в казармы . Все мысли о еде и сне были забыты.

“Дурак!” – упрекал он себя. Он делал это всегда, когда присутствие Сони вызывало в нем непреодолимое влечение. Она вампир и единственная дочь старейшины! Как я посмел в неё влюбится? Это больше, чем просто безумие. Это запрещено!

Однако перед своим взором он всё ещё видел её чудесное лицо, сияющее ярче луны.

***

"Луциан!"
Кто-то настойчиво тряс его за плечи, отгоняя от него мечты о Соне. Щурясь в замешательстве, он поднял голову со своей соломенной койки и увидел Назира, другого домашнего слугу, лихорадочно толкающего его. На лице ликана читался испуг. Луциан сразу понял, что что-то произошло.

"Что случилось?" - спросил он.
"Смертные!" - выдохнул Назир, в его кобальтовых глазах читалась тревога. Смуглые черты лица выдавали его турецкое происхождение. "Смертные нападают на замок!"

Что?

Луциан тут же вскочил на ноги. Он поспешно надел сапоги, потом набросил шерстяную
куртку поверх простого коричневого камзола. Затем сунул железный кинжал себе за пояс. “Веди меня!"- скомандовал он Назиру.

До его слуха уже доносились звуки боя, которые ни с чем нельзя было спутать. Гневные крики и вопли наполнили холодные каменные стены замка. В воздухе запахло огнём и кровью. Звоны, доносившиеся из колокольни, призывали каждого боеспособного ликана к действию.

Вслед за Назиром Луциан выбежал из казармы для прислуги в большой зал. Ярко окрашенные гобелены украшали стены, ставни на окнах были закрыты, не пропуская солнечного света. Сухой камыш устилал ковром пол. Мёртвых повелителей нигде небыло видно, они скрылись в своих личных подземельях на рассвете, по этому защита крепости полностью пала на плечи их верных стражей - ликанов.

Луциан и Назир взбежали по винтовой лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки одновременно, пока не достигли арочных дверей, ведущих к зубчатой стене с видом на переднюю часть замка. Рывком открыв дверь, пара выскочила на валы, уже забитые толпой ликанов-защитников, вступивших в бой с врагом, которого Луциан ещё не видел.

Солнечный свет лился с синего и безоблачного неба, на мгновение ослепив его. Потребовалось время, чтобы глаза привыкли к внезапному яркому свету, но когда его зрение прояснилось, он понял, что Назир говорил правду.

Замок Корвинуса был в осаде.

Толпа разъяренных людей штурмовала замок. Они яростно кричали и размахивали оружием перед гигантской каменной крепостью. Луциан видел мужчин в грубой одежде, главным образом крестьян и жителей близлежащих деревень. Вилы, косы и мясные крюки вздымались над головами толпы наряду с множеством крестов и деревянных кольев.

"Смерть демонам!" – взревел резкий мужской голос, и десятки глоток подхватили его крик.

"Смерть демонам!"

Луциан выругался. Это было то, чего опасалась леди Илона- разбой ликанов стал поводом для смертных восстать против бессмертных в их же логове. Черт бы побрал этих дикарей! Их неуемный аппетит к человеческой плоти обрушил эту беду на нас!

Пока он наблюдал за действиями нападавших, лучники выпустили залп огненных стрел, которые с шипением полетели к замку, как стая разгневанных шершней, заставив ликанов на валу нырнуть за прямоугольные каменные зубцы, выступающие на стене, подобно нижнему ряду зубов. Назир потянул Луциана за руку, увлекая его в безопаснее место за одним из зубцов, пока какой-нибудь удачливый стрелок не лишил ликанов своего лидера. В отличие от спящих вестников смерти, часовые ликаны не носили доспехов.