Наркотики — ужасная вещь, ибо они клеймят грязью ваше астральное тело и ослабляют физическое. 2 страница

Никогда, ни в коем случае не позволяйте никому прикасаться к вашему маятнику. Он должен быть пропитан только вашими сигна­лами. Обзаведитесь несколькими маятниками, — деревянным, из нейтрального металла или чем-то вроде этого, и возможно, вам захо­чется иметь стеклянный или пластиковый, или даже пустотелый, чтобы можно было поместить образец вещества внутрь, а не прикле­ивать его скотчем.

Но вскоре вы сами обнаружите, что один из них острее всех прочих реагирует на личные вещи, и даже сможете повысить его чувствительность, постоянно нося при себе. Сделав это и никому не позволяя коснуться маятника, вы вскоре увидите, что стали облада­телем прибора не менее полезного, чем радар для самолета в туман­ную ночь.

Маятник никогда не ошибается. Джордж никогда не ошибается. Ошибаться можете вы. Вы можете неправильно ставить вопросы и неправильно истолковывать ответы. Ведь и в общении с компьюте­рами приходится пользоваться особым языком, иначе компьютер не понимает, чего от него хотят. Вот и вообразите, что маятник — это такой же компьютер, и ставьте вопросы с предельной четкостью, исключающей всякую ошибку, ибо маятник отвечает лишь «да» или «нет».

Он может также указать пол объекта или человека, ибо, как правило, если речь идет о мужчине, то маятник вращается по часо­вой стрелке, а если о женщине — то против. Но если мужчина слишком женствен, тогда бедный старый маятник может закружить­ся не в ту сторону. Хотя и здесь ошибки не будет — просто маятник указывает, что этот мужчина больше походит на женщину, и только определенные атрибуты, как принято говорить в приличном общес­тве, позволяют отнести его к мужскому полу. Весь его образ мыслей может строиться по женскому принципу, так что здесь маятник может оказаться лучшим судьей, чем все на свете доктора!

Ах да, еще одно непременное условие: обязательно вымойте ру­ки, прежде чем браться за маятник, ибо если вы работали в саду или погасили окурок в вазоне какого-нибудь бедного растения, то маят­ник прочтет сигналы почвы, оставшейся на пальцах. Так что убеди­тесь в чистоте своих ладоней и пальцев. Стол также должен быть совершенно чист. Ничего у вас не выйдет, если, к примеру, на ваш белоснежный бумажный лист усядется здоровенный толстый коти­ще и бумагу придется заменить.

Вооружившись маятником и хорошенько набив руку, вы научи­тесь разыскивать по карте залежи минералов. Дальше, после долж­ных тренировок с крупицей золота, приклеенной к маятнику, мож­но, если захотите, заняться поисками золота. Проведите пальцем по карте к тому месту, где по вашим предположениям должно быть золото, и сосредоточьте на нем все мысли. Либо, если вы ищете серебро, думайте исключительно о серебре. Все это очень и очень просто. С непривычки это будет казаться невозможным — как бы не для вас. Вовсе нет. Только практика учит пилота поднимать в воздух самолет и благополучно приземляться. Только практика и внутренняя вера дадут вам возможность подойти к столу, достать карту и маятник и сказать: «Вот здесь есть вода — целые реки», и отправив­шись в указанное место, выкопать колодец и найти воду.

Представление о глубине залегания того или иного предмета можно получить на основе тех же колебательных движений маятни­ка. Эта книга — не учебник по лозоискательству, однако надлежащая практика вскоре научит вас удлинять либо укорачивать цепочку или шнур и правильно определять глубину. И опять же, накрепко запом­ните, что все мысли должны быть сосредоточены на том, что вы хотите узнать или найти.

Можно также многое узнать о человеке по колебаниям маятника над его собственноручной подписью или письмом. Это весьма полез­ное занятие. Но помните, что вы точно должны знать, о чем спраши­вать, ибо если вы зададите вопрос из двух частей, то Джордж навер­няка ответит не на тот, что нужно! Непременно постарайтесь сказать вашему подсознанию — Джорджу или как его там — именно то, что хотите узнать, а также как должен двигаться маятник, чтобы донести до вас нужные сведения.

Написав эти строки, я провел своего рода «опыты на собаке», ибо мне-то и так все ясно. Однако я дал прочесть написанное человеку, совершенно несведущему во всех этих делах, и теперь намерен рас­толковать кое-что подробнее.

«Итак, как держать маятник?»

Поставить локоть на столешницу — правый, если вы правша, и левый, если левша. Затем согните руку так, чтобы маятник повис примерно в двух дюймах над столом. Цепочку, шнур или бечевку следует держать большим и указательным пальцами и при желании можно укоротить либо удлинить на дюйм или два. Для получения наилучших колебаний и сигналов всегда регулируйте длину шнура указательным и большим пальцами.

Еще раз для полной ясности — согните локоть под таким углом, чтобы вам было удобно. А вам должно быть удобно, иначе вы не заставите маятник действовать. Ничего у вас не получится и после сытного обеда, либо если вы чем-то сильно встревожены, — внима­ние ваше будет рассеяно и контакта с маятником не будет. Вы долж­ны быть в спокойном расположении духа и настроены на работу с подсознанием.

Мне, случается, говорят: «Вы совершенно сбили меня с толку. Вот вы говорите, что Высшая Сущность видоизменяет токи — но какова же тогда связь между Высшей Сущностью и подсознанием?»

Разберемся с этим раз навсегда и на чуточку дольше. Вы созна­тельны лишь на одну десятую часть. Вы находитесь на самой нижней ступени лестницы. Выше расположено ваше подсознание, которое походит на оператора, управляющего коммутатором, то есть вашим мозгом. Подсознание контактирует с вами через мозг — лучше ска­зать, через ваш совместный мозг — и то же подсознание контакти­рует с Высшей Сущностью.

И вот вы, рядовой трудяга-рабочий, не смея обратиться прямо к управляющему, обращаетесь вначале к бригадиру или мастеру. Вы слоняетесь вокруг да около, стараясь попасться на глаза бригадиру или его начальнику и размышляя, почему (не скажу кто побери!) тот не подойдет и не выяснит, в чем дело. Затем вам надлежит изложить свой вопрос бригадиру или мастеру и уговорить их заступиться за вас перед управляющим или его начальством.

Примерно то же происходит между Высшей Сущностью и вами. Прежде чем добраться до Высшей Сущности, вам надлежит зару­читься поддержкой подсознания, а уж когда вы убедите подсознание в том, что это действительно необходимо для вашего общего блага, вот тогда подсознание свяжется с Высшей Сущностью и маятник начнет издавать «воспринимаемые» вами сигналы.

Кстати, научившись устанавливать контакт с Высшей Сущ­ностью с помощью подсознания, вы сможете лечить многие свои болезни. Высшая Сущность походит на президента компании и дале­ко не всегда знает, какие недуги докучают низовым отделам. Когда организму грозит большая беда, она узнает об этом, но обычно ей совершенно неведомы мелкие горести рядовых рабочих. И если вам удастся убедить бригадира довести эту информацию до ведома Выс­шей Сущности, или президента, тогда жалоба может быть улажена в самом зародыше.

Поэтому, если вас где-нибудь донимают назойливые боли, обра­титесь к Джорджу или Джорджине, четко изложите ему суть дела, — что это за боль, какова она, откуда она берется, и не будет ли подсоз­нание любезно помочь с лечением. Высшая Сущность неприступна. Подсознание выступает связующим звеном между вами, или одной десятой сознания, и Высшей Сущностью, то есть всесознанием.

Ну, и само собой, на скачках маятник поможет вам поставить на победителя, если вы как следует сформулируете вопрос. Но обратите внимание: «Можешь ли ты сказать, кто победит в заезде в 14-30?» Что это за вопрос? При ближайшем рассмотрении вы увидите, что спра­шиваете подсознание вот о чем: можешь ли ты, подсознание, сказать мне, кто выиграет заезд? Ответом, разумеется, будет «Да». И, получив его, вы, верно, сочтете себя одураченным? Так у вас ничего не полу­чится.

Вернитесь немного назад к тому месту, где я учил вас отыскивать объекты по карте. Так вот, если вы хотите узнать, кто победит в заезде, раздобудьте стартовый список лошадей и сосредоточенно по­думайте: «Победит ли эта лошадь?» При этом возьмите в левую руку карандаш и медленно проведите им вдоль всего списка, задержива­ясь на каждом имени секунд на тридцать и сосредоточенно думая о том, победит ли данная лошадь в заезде.

Если ответ будет «Нет», тогда переходите к следующей лошади, пока не остановитесь на той, которая победит. При надлежащей практике вам это вполне удастся. Правда, высоконравственной эту затею не назовешь, ибо играть на тотализаторе и в азартные игры дурно, но дело ваше. Я лишь стараюсь с предельной ясностью втол­ковать, что вам нечего рассчитывать на удовлетворительный резуль­тат, пока вы не сформулируете четкий вопрос, требующий ответа «Да» либо «Нет». Прочтите-ка все это еще раз, иначе вас только разозлит невразумительный ответ на столь же невразумительный вопрос.

И последний вопрос: «Где купить эти маятники?» Раздобыть их действительно непросто, ибо слишком многие бесчестные торгаши в погоне за наживой продают настоящий хлам, никуда не годные без­делушки вроде брелоков для ключей, и клянутся при этом, что это подлинный маятник с «вашим» камнем, какой полагается вам по гороскопу и т. д. Но толку от них никакого.

Я постараюсь уговорить м-ра Саутера выпустить в продажу нас­тоящие маятники — деревянные и из нейтральных металлов с не­большим углублением или отверстием для образца вещества (ска­жем, для волоска с гребенки пропавшего человека и тому подобно­го). С их помощью можно будет разыскивать пропавших людей. Тот же м-р Саутер из компании «Тачстоунз оф Ингленд» сможет снаб­жать вас книгами. В конце главы я укажу его адрес.

Но снова повторяю, что нет никакого смысла покупать дешевую поделку, специально предназначенную для выуживания денег из ва­ших карманов. Настоящая вещь стоит дорого, а хорошему маятнику цена 15—30долларов, или от пяти до десяти фунтов. Но платите же вы такие деньги за маленький транзисторный приемник, а ведь хо­роший маятник куда как полезнее, чем упомянутый транзистор. С его помощью вы сможете найти целое состояние — при условии, что внимательно прочтете эту главу и серьезно потренируетесь.

Практика — залог всякого успеха. Без практики вам никогда не стать великим пианистом. Чем известнее пианист, тем усерднее он целыми часами изо дня в день занимается своими гаммами. То же и с маятником: практика, практика, постоянная практика, развиваю­щая инстинкт. Практиковаться можно с письмами, металлами и всем прочим, но только так вы добьетесь успеха.

Ах да! Еще одна мелочь. Упомянув о ней, я, естественно, наде­юсь, что вежливость вам не изменит. Очень, очень важно, чтобы, закончив работу с маятником, вы поднесли обеими руками маятник ко лбу и торжественно поблагодарили Джорджа или Джорджину за помощь в поисках. Трижды повторите «Спасибо» и не забывайте, что без этой элементарной благодарности «он» или «она» ближайшие два-три раза вам попросту не ответят. И помните, что благодарить надо трижды — столько же раз, сколько повторяли свою просьбу.

Мне дали понять, что в одном месте этой главы сохраняется некоторая неясность (да и вся эта затея, пожалуй, достаточно туман­на, но не станем копаться в деталях). Мне говорят, что я так и не объяснил, как должен стоять наш искатель, настраивая маятник на золотую или серебряную вещицу, положенную между стопами.

Так и быть, повторю еще раз: берете кусочек золота, серебра, олова, свинца или меди и кладете на землю между стопами.

Затем встаньте прямо во весь рост, опустив левую руку вниз.

После этого поднимите правую руку, чтобы предплечье было параллельно земле, и вы сами увидите, что так удобнее всего, пос­кольку, прижав локоть к боку, вы избежите нежелательных подерги­ваний маятника, сохранив лишь те, которыми командует «Джордж». Но самое главное, — это держать руку так, чтобы было удобно и вам, и маятнику. Вот и все!

Глава 2

Дул пронизывающий ветер. Выступы стен обрастали громадными сосульками. Взметнув пылевой смерч вокруг беконных туннель­ных опор, ветер застонал поминальную песнь по ушедшему лету.

По каналу Байкерсайд с натужным пыхтением ползли ледоколы, пробивая путь сквозь толщу льда. Атака за атакой: чуть отступят в чистую воду, помедлят и бросаются вперед, выбрасывая огромные клубы дизельного дыма, пока лед неохотно не поддается с тяжкими вздохами и треском, за которым следует недовольное ворчание рас­ступающихся обломков.

Укутанные фигуры лениво склонились над снеговыми скребка­ми, стараясь немного поволынить и в то же время работать с доста­точным усердием, чтобы не замерзнуть. Посвежевший ветер завыл громче. Люди в капюшонах, все как один, вскинули скребки на плечо и побрели по снегу прочь. Зеленая тень на мгновение закрыла окно и унеслась неведомо куда в крепчающем урагане, — это мешок для мусора, поднятый бураном в воздух и вытряхнутый над садами.

Смеркалось. Густой снег кружил над едва различимыми небоск­ребами, скрывая из виду огни и превращая пейзаж в таинственную игру теней и неясного мерцания размытых огоньков. По мере сниже­ния видимости движение на дорогах, пометавшись от обочины к обочине, наконец совершенно замерло.

Снег все падал и падал. Всю ночь беззаботные снежинки толпами сыпались на землю, вихрясь и кружась, словно живя своей собствен­ной безумной полужизнью. К утру, когда сквозь снежную мглу про­бились первые лучи рассвета, «мир» бездвижно застыл. Ни человек, ни машина, ни даже птица не нарушали гладкого покрова свежевы­павшего снега.

Трах!Громкий треск, словно от пистолетного выстрела. Лежа­щий в постели старый человек вздрогнул и неловко повернулся. Огромная трещина прошила насквозь оконное стекло от потолка до пола. В комнате тепло, а снаружи невероятная стужа, вот стекло и не выдержало разницы температур. Сквозь расползшийся просвет в комнату ворвался студеный ветер, выдувая тепло без остатка. А тре­щина становилась все длиннее и шире. Вскоре оставаться в комнате стало невозможно.

Дрожа от холода, старый человек перебрался в инвалидном крес­ле в небольшой коридорчик за дверью. Во всем доме окна в кварти­рах лопались от рекордных морозов.

День тянулся бесконечно; крепкий мороз окончательно высту­дил всю квартиру. По краям трещины, через которую врывался ле­дяной воздух, образовались целые сугробы инея, белой пылью опа­дая на пол.

На другой день после долгих уговоров явились рабочие заменить треснувшее стекло. Полдня работы — и вот окно как новенькое, а рабочие ушли менять стекла в другие квартиры. Мало-помалу в ком­наты вернулось прежнее тепло, и кошки осторожно выбрались из-под толстых одеял с грелками.

За ночь похолодало еще сильнее. Перед рассветом старый чело­век внезапно проснулся от громкого треска и с ужасом увидел, как по шестифутовому оконному стеклу расползается новая трещина. И снова морозная стужа заполонила всю комнату. В тот же день рабо­чие обнаружили перекос в оконной раме, так что ничего не остава­лось, как переезжать в другую квартиру.

Дни шли за днями, собираясь в недели, и вот, наконец, старый человек смог вернуться к своей работе.

Отвечать на вопросы, вопросы, бесконечные вопросы. Как напи­сала одна женщина, «До чего же славно, что я могу написать вам и получить ответ на вопросы. Причем совершенно бесплатно. А вот у г-на XYZ я больше ничего не спрашиваю, так как он берет пятьдесят долларов за вопрос!» Хорошо этому XYZ, подумал старый человек. Мне-то не присылают денег даже на отправку ответа!

Но если в этой книге удастся ответить на некоторые вопросы, тогда людям не придется писать мне об одном и том же, верно? Так что займемся ответами на вопросы.

Вот вопрос одной женщины:

«Какие вас ожидают приключения, после того как завершится ваш земной путь? Вернетесь ли вы в этот мир или отправитесь на другую планету? Мне было бы очень интересно узнать о ваших приключениях в будущем».

Ну, мэм, моя жизнь — это никакое не «приключение», а тяжкий труд. Тяжкий труд борьбы против предубеждений, предрассудков и ненависти людей вроде газетных репортеров. Вглядевшись прис­тальнее, вы не замедлите увидеть, что все, без исключения, кто при­ходит на эту Землю с какой-нибудь важной целью, беспощадно преследуются теми, в ком нет и тени понимания. Так и свора псов облаи­вает любого чужака. Так и блохи кусают всех без разбора.

Моя жизнь — не «приключение». Я живу в суровых лишениях, пытаясь выполнить определенную задачу и натыкаясь на всевозмож­ные бессмысленные преграды. Так что уж будьте добры не писать мне о «приключениях». Ко мне они не имеют никакого отношения. Мне доставались лишь напрасные страдания вроде тех, какие выпа­дают на долю доброго учителя от непослушных малолетних озорни­ков.

Покинув эту Землю, я никогда более не вернусь ни на планету, ни даже в эту Солнечную систему. Не сомневаюсь, что после моего ухода какой-нибудь болван примется дурачить легковерную публику объявлениями в оккультных изданиях типа «Непосредственный контакт с Лобсангом Рампой — на ваши вопросы отвечают прямо с Небесных Полей».

Не вздумайте верить ни единому слову. Меня вообще не будет в этой зоне, и заявляю со всей решительностью, что люди, громоглас­но кричащие о том, что получают информацию и ответы от покинув­ших этот мир, оказывают дурную услугу и себе, и ушедшим.

Ушедшим из этого мира предстоит прожить иную жизнь, вы­полнить иное задание. Если вы, к примеру, эмигрировали в далекую страну, откуда тяжело связаться с покинутой родиной, станете ли вы бросать работу только потому, что какой-нибудь олух «землячок» взывает: «Ты просто должен мне помочь. Я всем объявил, что уста­новил с тобой прямую связь, — так что давай, помогай». Конечно не станете! У вас теперь своя работа, и вам недосуг общаться с этими типами, жаждущими выманить побольше денег у доверчивых лю­дей.

Покинув эту Землю, я отправлюсь в совершенно иную зону. Я знаю, куда лежит мой путь, и знаю, что мне предстоит делать. Так что, когда меня здесь не будет, не позволяйте дурацким объявлениям в газетах сбивать себя с толку.

Вот еще вопрос:

«Вы говорите, что не бывает позитива без негатива, добра без зла. Всегда ли и повсюду справедливо это утверждение? Не внесет ли Господь в конечном счете просветления во мрак одной лишь силой Своей любви? Или всегда где-нибудь на задворках будет сохраняться бесконечная чернота или вакуум, ожидающий просветления от Гос­пода?»

Христианская «вера» в ее современном варианте — это отнюдь не то, чему учил сам Христос. За многие века бесчисленные служите­ли церкви, желая захватить побольше власти, внесли немалую нераз­бериху в само учение и его переводы.

Разумеется, позитива без негатива не бывает. Это совершенно ясно. Всякая жизнь состоит из импульсов, колебаний, электрических токов, если угодно. Попытайтесь-ка услышать что-нибудь по радио, включив лишь один провод. Ничего не выйдет. Или, если вам не по душе электричество, попробуйте открыть водопроводный кран, ког­да в систему не поступает вода, — она быстро иссякнет.

И позитив, и негатив жизненно необходимы, в противном слу­чае не будет никакого «потока», и очень глупо представлять себе Господа этаким добреньким дедушкой, который разгуливает повсю­ду с карманным фонарем, освещая темные закоулки. Делает это не Бог, а люди, живущие в таких закоулках — светлых или темных.

К примеру, многие обитатели Земли заняты тем, что режут друг другу глотки, всаживают ножи в спину и стараются причинить друг другу как можно больше вреда. Таков Век «унижения». Недалекие умом болваны всячески принижают таких титанов, как Черчилль, и других великих людей, ибо от одной мысли «да он такой же человек, как мы, он тоже может пасть» мелкие подонки кажутся великими в собственных глазах.

Христиане всегда воображали, что за исключением христианства никакой другой религии не существует. Им вечно представляется, будто христианский Бог расхаживает с фонарями в обеих руках, а то еще и со свечами в зубах, стремясь просветить блуждающих во мраке язычников, которым совсем неплохо жилось и до зарождения хрис­тианства. Более того, само христианство — это всего лишь сборная солянка из индуизма, буддизма, иудейской веры и т. д., состряпанная на потребу конкретному времени и веку. Так что извольте не писать всякого вздора о Боге, просветляющем и принимающем в объятия все и вся. Так просто не бывает.

Мой корреспондент продолжает:

«Когда Князь тьмы будет изгнан ярким сиянием Его любви, отступит ли он прочь, унося с собой мрак в бесконечность прост­ранства и времени? Не соединится ли он когда-нибудь с Творцом в совершенном равновесии и гармонии, или ему вечно суждено проти­виться воле Господа?»

Позитиву не обойтись без негатива. Ни один из них невозможен сам по себе, как невозможен и «Сатана», что есть силы удирающий подальше с глаз воображаемого Бога, наседающего ему на пятки. Нечто подобное неизбежно привело бы к статическому равновесию — состоянию всеобщего покоя и неподвижности. Снова повторяю, что присутствие негатива и позитива обязательно, и один столь же важен, как другой. Не имея негатива, вы никогда не получите пози­тива, вот и все.

Та же особа пишет:

«В небесах идет война, и тем самым сохраняется вероятность того, что некогда существовало всеобщее и полное единство без какого-либо конфликта между позитивом и негативом. Если так, то необратим ли существующий конфликт?»

Но, дорогая мэм, речь ведь не идет о заурядной драке между хорошим парнем и плохим. Ничего подобного. Возьмите батарею и лампочку, тот же ваш карманный фонарик. Включив его (прочтите повнимательнее), вы лишь замкнете цепь, соединив с лампочкой позитивный и негативный полюса, и получите тем самым свет. Стало быть, как только вы дадите пинка старику-Сатане, или негативу — или называйте как хотите, — свет пропадет, все остановится, и до­вольно скоро от нечего делать старая батарея окончательно разря­дится.

Попробуйте — и увидите сами. Зайдите в какой-нибудь магазин, купите батарейку — можно 4,5 вольтовую, — купите пару кусков провода фута два длиной и лампочку. Подключите батарею к лам­почке — и вспыхнет свет. Отключите негатив — свет пропадет, и никуда от этого не деться. Эта «бесконечная борьба» — есть борьба самой жизни.

Младенец с великими усилиями выходит из лона матери, он борется с болезнями, растет и борется с судорогами, борется с болью, когда начинают резаться зубы! — словом, вся жизнь — борьба. Борь­ба за то, чтобы заполучить партнера, чтобы развестись с партнером, чтобы получить работу, чтобы свалить своего босса ради повышения по службе. О нет, без борьбы не обойтись! Что бы вы ни делали, вы всегда ведете борьбу, даже вставая с постели по утрам!

С прекращением борьбы прекращается и жизнь. Когда ваша жизнь на этой Земле подходит к концу, вы переходите к иной форме бытия, и борьба начинается сызнова, В ином мире вы можете вести борьбу более джентльменскими методами, но это, безусловно, будет все та же борьба.

Автор нашего письма продолжает:

«Меня, разумеется, чрезвычайно огорчает перспектива бесконеч­ной борьбы между экстатической радостью и бездной отчаяния без каких-либо шансов ее счастливого завершения, пусть даже спустя триллионы лет. Однако что касается изучения и анализа иных истин, прежде вызывавших у меня тревогу, то я твердо убеждена, что в конечном итоге истина приведет человека к свободе, независи­мо от того, какова она».

Так вот, я говорю вам истинную правду. Я говорю правду во всех моих книгах, и если вы мне верите, то, стало быть, вам эта истина была известна и прежде. Истина же вот в чем: все мы в трудах и борениях продвигаемся к конечной цели. Конечная же цель заключа­ется не в том, чтобы рассесться, словно компания хиппи, вокруг гигантского изваяния Бога, изукрашенного золотом в аляповатом многоцветье красок.

Бог — это нечто совершенно иное. Бог разительно отличается от обычных христианских представлений. Христианский образ «Бога» — это лишь пародия на представления древних «язычников» о богах-олимпийцах. По их разумению, Юпитер в компании прочих богов и богинь дружно пировали на вершине некоей мифической горы.

Могу лишь заметить, что они там, должно быть, здорово мерзли, ибо на всех изображениях они весьма скудно одеты. Так что если они там вообще веселились, то скорее ради того, чтобы как-то согреться. Но как бы там ни было, истина такова:

Первым делом постараемся без предубеждений рассмотреть реаль­ную проблему — коммунизм. Однажды небольшой кучке людей приш­ла в голову мысль: «О! А почему эти богатей имеют все? Мы рабочие, мы тоже хотим иметь все». Тогда, объединившись, они разработали своего рода политику. Коммунист считал, что все мужчины и жен­щины должны быть равны и у всех должно быть поровну денег. При этом забывалось, что если сегодня денег у всех поровну, то завтра у одного будет больше, у другого — меньше.

И вот, не приемля уклада жизни «капиталистов», коммунисты сформулировали собственную политику — если можно ее так наз­вать, — в которой все ценности капитализма выворачивались на­изнанку, и принялись вербовать сторонников, пусть даже оставаясь без работы, умирая от голода и принося всему миру несчастья.

Во времена древних греков, римлян и некоторых других народов бытовала замечательная религия, отличный кодекс жизни, и люди жили счастливо, намного счастливее, чем теперь. Например, было гораздо больше свободы, чистой свободы в сфере секса. Между мужчиной и женщиной было больше взаимопонимания и дружбы.

Но позже кучка людей позавидовала укладу жизни древних гре­ков, римлян и других народов, — уж слишком те счастливы в этой естественной простоте, подумали они. И тогда они взяли Учение Великого Человека и переиначили на свой лад, извратили, согнули в дугу и вывернули наизнанку все, что делали римляне, греки и другие народы.

Секс превратился в нечто омерзительно грязное и стал исключи­тельным уделом мужчин в награду за покорность воле служителей церкви. Женщины, утратив прежнее равенство с мужчинами, прев­ратились в рабынь, бессловесных тварей, неодушевленные предме­ты, с которыми мужчины могли поступать как угодно.

И так многие годы христиане всеми силами обращали людей в свою веру, не останавливаясь ради этого даже перед убийствами. Если вам это покажется странным, вспомните крестовые походы, когда банды вооруженных разбойников нападали на мирные наро­ды. Если вам еще нужна пища для размышлений, подумайте об испанской инквизиции, подвергавшей людей пыткам «ради спасе­ния их души».

Какая чудовищная нелепость! Я вижу лишь свою сторону моне­ты, кто-то другой — лишь свою. Монета одна и та же, просто видим мы ее по-разному.

Как же быть с разговорами об изучении иных «истин»? Истина в том, что люди живут на этой Земле для того, чтобы расти и разви­ваться в более высокодуховные существа. Если же они не станут этого делать, их уберут отсюда и заменят другими существами.

Все равно что растения в саду. Садовник высаживает множество растений и тщательно за ними ухаживает. Если же они не развивают­ся как следует, тогда их вырывают с корнем и высаживают на их место другие. Так и с людьми, лошадьми, свиньями, со всеми расте­ниями, со всеми существами, живущими на этой Земле. А наш автор продолжает:

«Если в мирах, где обитают разумные существа, воцарится совер­шенный и окончательный мир, то будут ли противоположные миры обречены на противоположную судьбу, то есть на вечный ад, или их будущее так же обретет облик мира, проявляющегося как-то по-иному? Не усвоят ли когда-нибудь все Боги и наделенные разумом существа раз и навсегда все необходимые уроки и не вернутся ли к полному осознанию Творца и единению с Ним? Или же замысел Его бесконечной любви заключен в том, чтобы непрестанно сотворять все новые существа, которые смогут обратиться к Нему, пройдя через великую борьбу между позитивными (добрыми) и негативными (злыми) силами? И после того, как они пройдут все испытания и вернутся к Богу, последуют ли за ними новые существа в ходе беско­нечного творения?»

Если в этот мир вернется «мир» во всем его совершенстве, то это будет означать, что обитающим в нем людям не придется возвра­щаться в жизнь, ибо они усвоили свой урок, урок миротворчества, и взойдя на высшую ступень эволюции, они снова отправятся в школу, чтобы усвоить новые уроки.

Но все эти разговоры о «возвращении к Богу» сущий вздор. Вы не возвращаетесь к Богу в конце жизни, словно малое дитя к папочке или мамочке. Ничего подобного. Вам предстоит усвоить громадное множество вещей. Перед вами миллиарды, триллионы лет жизней на различных ступенях бытия.

Хочу попутно заметить, что получил недавно крайне оскорби­тельное письмо от двоих австралийцев. Эта парочка объявила, что установила «контакт с Садовниками Земли», которые оказались со­вершенно замечательными людьми, а то, что я писал в Отшельнике, сплошные выдумки, поскольку Садовники Земли никогда не стали бы вредить человеку.

Силы небесные! Совсем, что ли, свихнулись эти австралийцы! Человечество — отнюдь не венец творения, а всего лишь один из многочисленных видов, как муравьи и ленточные черви. Ленточный червь усваивает один урок, человек — другой, вернее, должен бы усваивать, что совсем не одно и то же.

Еще раз решительно утверждаю, что мы здесь находимся для того, чтобы усвоить определенные вещи и совершить определенные дела, а жизнь бесконечными циклами идет своим чередом. Я предпо­читаю сравнивать ее с колебаниями маятника. Вот маятник качнулся высоко вверх — и мы в Золотом Веке, где все прекрасно, где царит всеобщий мир, но где никто ничему не учится. Вот маятник пошел вниз, и жизнь становится все хуже, все мрачнее.

В самой нижней точке царят войны и насилие, убийства и все мыслимые преступления. Но вот неумолимый маятник продолжает свое движение вверх, и снова воцаряется Золотой Век, где никто ничему не учится, ибо, как это ни прискорбно, люди учатся только на тяжких лишениях и страданиях.