Глава 8. Какое впечатление мы оставляем?

Выполнение труда Божьего не столько зависит от того, что мы говорим или что делаем, а скорее от того, что исходит от нас. Мы не сможем назидать других, если то, что мы говорим, не согласуется с тем, как мы живем, если жизнь наша говорит совершенно иным языком нежели тот, который мы приписываем ей. Но то, что мы излучаем, обладает гораздо большей важностью.

Мы часто говорим, что от такого-то и такого-то человека мы получили хорошее или скверное впечатление. Но как же мы получаем это впечатление? Оно возникает не только благодаря его словам или делам. Это нечто таинственное, что проявляет себя тогда, когда человек что-то говорит или что-то делает. Вот это "нечто" и производит на нас впечатление.

Все то, что другие ощущают в нас, является самой сильной чертой нашего существа. Если наш разум еще никогда не был связан, если он никогда не подвергался никакому воспитанию и наказанию, тогда, естественно, мы пользуемся им для того, чтобы вступить с другими в контакт, и тогда другие окажутся под впечатлением его стремительной силы. Если мы питаем к чему-либо чрезмерную любовь, если мы слишком горячи или слишком холодны, тогда другие замечают то впечатление, которое мы производим на них. То, что является самой сильной характерной чертой, неизбежно обнаруживается и оказывает влияние и впечатление на других. Может быть, в своих речах и делах мы очень даже владеем собою, но впечатления, производимого своей природой, мы не можем подменить. А потому, неизбежно обнаружится то, чем мы являемся.

В 4 Царств гл. 4 рассказывается о том, как женщина сонамитянка принимала в свой дом пророка Елисея. "В один день пришел Елисей в Сенам. Там одна богатая женщина упросила его к себе, есть хлеба; и когда он ни приходил, всегда заходил туда есть хлеба. И сказала она мужу своему: вот, я знаю, что человек Божий, который проходит мимо нас постоянно, святой". Обратите внимание, что Елисей не проповедовал и не совершил никакого чуда. Он просто приходил в тот дом и ел хлеб, когда ему случилось быть в тех местах. Но по тому, как этот человек ел хлеб, эта женщина узнала в нем человека Божьего. Это было то впечатление, которое Елисей оставлял у других людей.

Вот поэтому нам и следует задаться вопросом, а какое же впечатление мы оставляем после себя у других людей? Как же часто мы уже повторяли, что внешний человек должен быть сокрушен. Если это сокрушение не является полным, другие неизбежно будут наталкиваться на нашего внешнего человека. Когда мы общаемся с ними, наше самолюбие, наша гордость, наша несгибаемость или наша мудрость и наше красноречие создают для них определенные неудобства. Может быть, то впечатление, которое мы оставляем после себя и бывает благоприятным, но удовлетворяет ли оно Бога? Способно ли это впечатление удовлетворять потребности Церкви? Если Бог не приобретает Своего благоволения, если Церкви не оказывается помощь, тогда всякое впечатление, которое мы оставляем, является ничтожным.

Возлюбленные, твердое намерение Божие заключается в том, чтобы высвободить наш дух. А поэтому, так необходимо сокрушить нашего внешнего человека! Без этого сокрушения наш дух не сможет проявить себя, а потому и то впечатление, которое мы оставляем после себя, не является духовным.

Допустим, брат говорит о Духе Святом. Несмотря на эту тему, слова его, поведение его и примеры его наполнены всей его сущностью. Не зная, почему, страдают все слушающие его. Уста его полны слов о Духе Святом, но тем не менее, он оставляет у слушающих одно только впечатление о самом себе. Какова же ценность такого пустого доклада? Он совершенно бесценен.

А потом, вместо того, чтобы подчеркивать учение, лучше положим больший натиск на то, что исходит от нас. Бог не столько обращает внимание на то, что представляет собой наше учение, сколько на то, что фактически исходит от нас. Если природа наша не исцелена основательно, то мы можем, конечно, произнести духовный доклад, только он окажется без проявления духа. Как. больно, если мы способны проявлять только своего внешнего человека вместо того, чтобы сообщать что-то из того, что означает жизнь для внутреннего человека.

Бог постоянно заботится о таких для нас обстоятельствах, которые будут сокрушать самую сильную сторону нашего характера. Может быть, тебе уже однажды или дважды случалось, что что-то уже сокрушало тебя, однако, возможно, необходим еще третий удар. Нет, Бог не оставит тебя. Рука Его не успокоится, пока Он не сокрушит этой выдающейся особенности твоего характера.

То, что совершает Дух Святой, когда Он наказывает нас, вполне отличается от того, что происходит тогда, когда мы просто слушаем проповедь. Эта проповедь часто способна звучать в нашем уме месяцы или даже годы, пока, наконец, истина не окажется действенной для нас. Так случается, что слушание часто весьма удалено от практического осуществления в жизни. Благодаря воспитанию Духа Святого, мы постигаем истину гораздо быстрее, а потому и овладеваем ею. Но удивительно и то, что простое знание, приобретаемое посредством проповеди, мы усваиваем гораздо быстрее, нежели то воспитание, которое Дух Святой осуществляет в нас! То, что мы слышали однажды, остается в нашем воспоминании. Но, напротив, мы можем подвергаться десятикратному наказанию и все же задаваться вопросом: "Почему?" Вот день, в который наказание достигает своей цели, когда истина действительно "познается" вами, и вы живете ею. Дело Духа Святого является, следовательно, таковым: с одной стороны. Он сокрушает нас, а с другой стороны.

Он созидает нас. Поэтому сердце наше может сказать: "Благодарение да будет нашему Господу. Теперь я знаю, что Его карающая рука в течение минувших пяти или десяти лет только для того тяготела надо мною, чтобы эту именно сильную сторону моего характера сокрушить вполне и окончательно".

Сокрушение происходит удивительным образом через просветление.

После наших рассуждений о воспитательных действиях Духа Святого обратим теперь свое внимание на другое средство, которым Он тоже пользуется, чтобы справиться с нашим внешним человеком. Кроме наказания существует еще и просветление. Порою то и другое действует одновременно, порою - попеременно. Иногда наказание проявляется в обстоятельствах, которые должны служить тому, чтобы уровнять наши самые выдающиеся свойства, а в другой раз Бог в Своей благодати дарует нам Свой свет, чтобы просветить нас. Мы знаем, что плоть находится во тьме. Многие дела плоти могут существовать только потому, что мы не признаем их таковыми. Но как только свет Его разоблачит плоть, мы приходим в ужас и уже не решаемся более двигаться.

Мы наблюдали это особым образом тогда, когда Церковь переполнена проповедью.

Там, где служение Словом сильно и нет недостатка в пророческом служении, там свет светит могущественно и ясно. В этом свете вы познаете даже, что ваше осуждение гордости все еще является высокомерным. Фактически, и выступление ваше против вашей гордости является своего рода хвастовством. Поэтому, как только вы увидите во свете, чем является гордость, вы несомненно скажете: "О горе! Это ведь гордость, как же она противна и нечиста!" Гордость, как она видна в свете откровения, вполне отличается от гордости, о которой говорят легкоязычно. Свет обнаруживает истинное состояние. В одно мгновение вам становится ясно, что вы в десять раз хуже, нежели вы это когда-либо представляли себе. А потому, в одно мгновение исчезает ваша гордость, а ваше "я" и ваша плоть умирают без надежды на оживление.

Все то, что обнаруживает свет, он же и сокрушает. Это в высшей степени удивительно. Вот, мы лишены света, чтобы с течением времени постепенно погружаться в смерть. Но мы мгновенно падаем ниц, как только в нашу жизнь проникает свет. Едва только Дух Святой разоблачит нас, покажет нам, чем мы являемся, как все в нас совершится. Это единственный возможный у Бога образ действий. Как только нечистота действительно окажется во свете, как она уже не может более устоять. А потому, откровение совершает два дела: оно разоблачает нас и оно поражает нас.

Быть пораженным светом - это один из самых необходимых опытов христианина. Павел не поспешил на обочину дороги, чтобы преклонять колени, пока его не осветил свет. Но там он уже упал на землю. Хотя по природе он способен был на полнейшее самоупование, он отреагировал на свет, который внутренне разоблачил его, а потому он, опрокинувшись, упал не землю. Таким действенным оказался этот свет, что поверг его на землю. Обратим внимание, что все здесь произошло одновременно.

Можно было бы полагать, что Бог прежде просветит наш разум, а потом предоставит нас ему, чтобы он совершал свое дело. Но не таков метод Божий. Он всегда показывает нам, как мы отвратительны и как испорчены, так что нам в то же мгновение приходится отвечать: "О, горе! Я такая развалина, я столь нечист и беден!" Бог знает, что мы падаем, как мертвые, когда Он открывает нам нашу подлинную сущность. Если гордый человек окажется однажды действительно просвещенным, он уже не решится более на попытку быть гордым. Действие этого просветления оставляет свой свет в нем, доколе он будет жив.

С другой стороны, это время просветлений является также временем веры - чтобы не просить, а чтобы глубоко смириться. Бог следует тому же принципу, когда Он спасет нас и когда затем действует в нас. Тот, кого освещают лучи Евангелия, не станет молиться так: "Господи, я умоляю Тебя, будь моим Искупителем". Такая молитва, если бы даже она совершалась в течение целого дня, не могла бы никому даровать уверенности в спасении. Мы говорим просто: "Господи, я принимаю Тебя, как своего Спасителя". Вот так спасение в одно мгновение становится фактом!

Точно так же нам следует когда будет действовать Бог, когда свет Его осветит нас, пасть в одно мгновение и сказать: "Господи, я подчиняюсь Твоему приговору, я согласен с Твоим осуждением". Таким образом мы становимся готовыми к тому, чтобы принять большую меру света.

В этот час разоблачения даже величественные дела, которые мы совершали во имя Его из любви к Нему, теряют свой блеск. Даже в самых лучших намерениях обнаруживается какая-то жалкая склонность. И все то, что мы как будто совершали всецело для Бога, представляется нам теперь изрешеченным нашим собственным "я".

Ужас! Все то, что принадлежит нам, как будто пронизывает всякий остаток нашего существа и похищает славу у Бога.

Как будто и нет такой глубины, которую человек не мог бы исследовать. Однако, требуется откровение Божие, чтобы обнаружить истинное состояние. Бог не успокоится прежде, пока Он не обнажит нас, пока мы не увидим, каковы мы. Прежде всего Он знает нас, так как пред Ним мы разоблачены и обнажены. Но как только Бог раскроет пред нами наши "помышления и намерения сердечные", тогда мы разоблачены пред нами самими. Как же тогда поднять нам свою голову? Снисхождение к самим себе принадлежит уже прошлому. Хотя мы и считали себя лучше других, теперь мы знаем, чем мы являемся в действительности, а потому и стыдимся самих себя. Мы напрасно ищем соответствующего слова, которое могло бы выразить нашу нечистоту и презренность. Позор мира взводился на нас. Как Иов, мы падаем ниц пред Богом с раскаянием: "Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле. Для меня нет уже больше исцеления".

Но такое просветление, самоотвращение, такой позор и смирение, такое раскаяние освобождают нас от долголетнего порабощения. Когда Бог просвещает нас. Он и искупляет. Просвещение является искуплением, и кто видит таким образом, тот свободен. Только так плоть перестает действовать, только так может быть разбита наша оболочка.