Глава 21 Стратегии анализа сценариев

Каждый опытный психотерапевт интуитивно стремится избегать ролей Преследователя, Спасителя и Жертвы в своей работе, хотя он может и не знать, что они взаимо­связаны. Именно стремление избежать этих ролей объяс­няет, почему многие терапевты прячутся за маской не­вовлеченности.

К сожалению, строго придерживаясь отношений Взрос­лый—Взрослый, психотерапевт исключает из своей рабо­ты некоторые виды поведения и взаимодействия, кото­рые необходимы для эффективной терапии, особенно для успешной терапии сценариев. Игры и сценарии разыгры­ваются из состояния Ребенка или Родителя, поэтому их терапия требует «живого» ответа со стороны терапевта. Отказываясь от «живых» реакций и используя только своего Взрослого (то есть логику), терапевты с водой выбрасывают и ребенка, так как без живого участия (без участия Ребенка и Родителя терапевта) эффективный анализ сценария и его терапия невозможны.

Терапевтические стратегии, задействующие иные ка­налы коммуникации, нежели Взрослый—Взрослый, — это антитезис, веселье, разрешение и защита. Я расскажу о них подробнее. Их необходимо отличать от других «жи­вых реакций» терапевта, которые похожи на них, но на деле являются ходами игры в спасение.

Деятельность

Деятельность (рис. 14А) — это взаимодействие между Взрослым терапевта и Взрослым клиента. Оно распространено среди приверженцев «рациональной» терапии В этом взаимодействии терапевт, во-первых, собирает информацию: историю жизни клиента, его повторяю­щиеся проблемы, значительные события детства или не­давней жизни, сны; во-вторых, выводит заключение: ин­терпретирует сновидения, диагностирует эго-состояние игры и сценарии, интерпретирует сопротивление; в-тре­тьих, дает рекомендации в виде взрослых утверждений например: «Имея в виду все, что вы мне рассказали я прихожу к

выводу, что вы не в состоянии контролиро­вать свою тягу к алкоголю» или «Мне кажется, что ваши отношения с Джеком наносят вам вред; я полагаю, что вы не почувствуете себя лучше, пока не порвете с ним».

Взаимодействие Взрослый—Взрослый занимает наи­большую долю транзакций, которые происходят в груп­пе, и имеет свой стереотипный ход. Деятельность осуще­ствляется, как правило, когда один из членов группы на­ходится в центре внимания. Это не значит, что он сидит на «горячем стуле», просто он является центром или те­мой всех взаимодействий на данном отрезке времени. Первая фаза деятельности — прояснение. Человек заяв­ляет некую проблему или другой участник группы пред­полагает, что у него она есть, и потому предпринимается более тщательное исследование этого вопроса, чтобы ре­шить, стоит ли проблема того, чтобы над ней работали. Заявленная трудность может быть просто «костью», ко­торую участник бросает группе, чтобы отвлечь ее от бо­лее значимой трудности, которой он пока боится занять­ся. Проблема, наличие которой предположил у него дру­гой участник, может быть проекцией или неверной интерпретацией его поведения. Иными словами, процесс прояснения продолжается до тех пор, пока у большин­ства участников не возникнет чувство, что данная про­блема является настоящей и что есть возможность изме­нить положение дел.

Прояснение сменяется вызовом, когда кто-то из груп­пы, явно или неявно, задает вопрос: «Теперь, когда ты знаешь, в чем твоя проблема, что ты будешь с ней де­лать?» Как правило, у того, кому был задан этот вопрос, нет решения проблемы или он не хочет принять решения, которые ему предлагают. Привычный стереотип поведе­ния описан, родительскому запрету брошен вызов, и При­способленный Ребенок начинает упрямиться. Это тупик, или граница, за которую человек может продвинуться только в том случае, если на него надавят, с одной сторо­ны, и поддержат — с другой. Необходимое давление мо­жет исходить только от Ребенка или Родителя другого человека.

В этот момент терапевту, ориентированному на дея­тельность, пришлось бы обратиться к членам группы, что­бы получить необходимую реакцию. Транзактный анали­тик, к счастью, имеет в своем распоряжении транзакцию разрешение и может использовать ее в нужный момент. Если человек принимает разрешение, происходит пере­ход от вызова к кульминации, а если не принимает — к антикулъминации. Когда разрешение принимается, все чле­ны группы ощущают близость и положительные чувства, после чего воцаряется тишина, и через некоторое время работа возобновляется уже с другим членом группы. Если разрешение появляется в самой группе в виде зло­сти, слез, откровенности, просьбы о поглаживаниях или проявлений Большого Свина, человек может быть потря­сен, и ему дают заботу и защиту.

Иногда человек слишком напуган, чтобы продолжать свое путешествие во взрослом состоянии. Во время про­яснения или вызова он может почувствовать желание за­щищаться, вину, «плохость», стыд или злость. Если это произошло, нужно остановить работу и предоставить этому участнику заботу и защиту. Некоторые терапевты предпочитают в такой ситуации пользоваться приемом нападения — техникой, заимствованной у Синанона, — чтобы прорваться через защиту личности.

Я не буду сейчас говорить, что я думаю о нападении в терапии. Я скажу это потом. Сейчас я лишь замечу, что, на мой взгляд, когда человек защищается, правильнее дать ему защиту, чем нападать на него или продолжать работу.

Иногда попадание в тупик приводит не к кульмина­ции и не к антикульминации, а к игре «Почему бы вам не... — Да, но», и терапевт сталкивается с вопросом стра­тегии: продолжать давление или перейти к другому во­просу. В группе, которая напряженно работает, терапевт несет двойную ответственность: не тратить время впус­тую и в то же время доводить работу с каждым участ­ником до конца. Правильное решение в такой ситуации отличает опытного терапевта от новичка, который или занимается одним человеком до бесконечности, или бро­сает проблему, когда она уже находится на пороге разре­шения. В любом случае, когда работа над проблемой не завершена, группа испытывает антикульминационные чувства, следует тишина, после чего новый человек ока­зывается в фокусе внимания. Замечу, что в группе, где сложились отношения сотрудничества, решение — оста­вить проблему или продолжать работать над ней — при­нимается не только терапевтом, но и всеми участниками. У меня в группе люди пишут на доске, хотят ли они ра­ботать дальше, и каждый несет ответственность за разум­ное использование времени.

Игры

Нужно быть искусным ведущим, чтобы все время под­держивать группу в состоянии работы. Когда группа те­ряет ориентацию на работу, она может впасть в игру, на­пример в спасение (один из членов группы играет роль Жертвы, а другие бросаются его спасать). Такая группа может принять игру «Почему бы вам не...», «Сделайте для меня что-нибудь», «Если бы не они (он, она)». После игры как Жертва, так и Спасители оказываются во взвинченном и раздраженном состоянии. Очень часто, если группа поиграла в спасение, Спасатели могут превратиться в Преследователей и напасть на Жертву. Тог­да в качестве игр избираются «Скандал», «Бейте меня», «Ну что попался, негодяй!», «Дурачок» и т. д. Жертва также может принять роль Преследователя и сыграть в «Никто меня не любит» или «Посмотри, что я из-за тебя сделал». Роли будут меняться, время идти, а бесконеч­ная карусель спасения — бесконечно вращаться.

Роль Спасителя — ловушка, в которую часто попада­ют ведущие. За каждую минуту, в течение которой веду­щий спасал группу, ведущему придется столько же вре­мени преследовать ее. Ведущий должен вовремя заме­тить, что кто-то из участников перестал придерживаться заключенного договора, и тогда имеет смысл прервать ра­боту до того момента, когда будет заключен новый дого­вор. Стремление ведущего спасать включается чувством вины или преувеличенной ответственности за группу. Если ведущий будет придерживаться позиции «Я буду помогать тебе до тех пор, пока ты вкладываешь в работу столько же сил, сколько я», он сможет избежать ловуш­ки спасения. Не нужно говорить, что преследовать кого бы то ни было из членов группы еще вреднее, чем спасать. Я понял, что в терапии нет места садистским версиям игры «Я всего лишь пытаюсь помочь вам»: крикам, напа­дению или любым другим формам агрессии, и я заметил, что потребность в этих маневрах проходит, когда тера­певт приобретает навыки гуманного и искреннего обще­ния с клиентами.