Успешное выступление в театре

В пятницу вечером Драматический театр Полустанка давал спектакль в честь своей годовщины, и мне хочется сказать: «Отличная работа, друзья!» Пьеса называлась «Гамлет» английского драматурга мистера Уильяма Шекспира, уже знакомого жителям Полустанка по прошлогодней постановке.

Гамлета играл Эрл Эдкок-младший, а его возлюбленную — племянница доктора Хэдли, Мэри Бесс, которая специально ради этого приехала к нам из города. Кто не был на премьере, знайте, что под конец она кончает жизнь самоубийством. К сожалению, я её едва слышала, но в любом случае она, по-моему, слишком молода для таких пьес.

В роли отца Гамлета выступил преподобный Скроггинс, а мать сыграла Веста Эдкок, директор драмтеатра и, как вы знаете, настоящая мать Эрла Эдкока-младшего.

Музыку к спектаклю сочинила Эсси Ру Лаймуэй, и благодаря ей сцена дуэли на шпагах получилась ещё более захватывающей.

Кстати, Веста говорит, что на следующий год они готовят представление в живых картинах под названием «История Полустанка», текст которой пишет она сама. Так что если у вас припасены какие-нибудь забавные истории, приносите ей.

Дот Уимс

ПРИЮТ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ «РОЗОВАЯ ТЕРРАСА»

Старое шоссе Монтгомери,

Бирмингем, штат Алабама,

26 января 1986 г.

Эвелин поздоровалась со свекровью и побыла с ней ровно столько, сколько требовало приличие, а потом поспешила в зал для посетителей, где её ждала подруга.

— Ну что, милочка, как вы?

— Хорошо, миссис Тредгуд. А вы как?

— Ну, я-то нормально. Вы принимали те таблетки, что я посоветовала?

— Конечно.

— Помогло?

— По-моему, помогло, миссис Тредгуд.

— Что ж, рада слышать.

Эвелин полезла в сумку.

— Ну, что там у вас сегодня?

— Три коробки изюма в шоколаде. Куда же я их положила?

— Изюм в шоколаде? Должно быть, вкусно.

Миссис Тредгуд наблюдала, как Эвелин роется в сумке.

— Милочка, а вы не боитесь, что у вас там заведутся муравьи? Разве можно носить в сумке липкие сладости?

— Я как-то не думала об этом, — ответила Эвелин, обнаружив наконец то, что искала, и пакетик мятного драже в придачу.

— Спасибо, милочка, я просто обожаю сладкое. Когда-то я любила карамельки «Тутси», но, знаете, они прилипают к зубам, а потом отлипают, но уже вместе с зубами. Кстати, с козинаками та же история.

Вошла чернокожая медсестра по имени Джинин. Она искала мистера Данауэя, чтобы дать ему успокоительное, но в комнате, как обычно по воскресеньям, сидели только две женщины. Когда медсестра вышла, миссис Тредгуд сказала:

— Хорошо, что цветных теперь повсюду принимают на работу. Возьмем, к примеру, Онзеллу, жену Большого Джорджа. Кожа у неё была не такая уж и темная, цвета ореха, а волосы рыжие, и ещё веснушки. Знаете, она чуть матери сердце не разбила, когда вышла за Джорджа, потому что тот был жутко черным. Но она ничего не могла с собой поделать, говорила, что любит его, такого большого и черного, а Джордж действительно был самым огромным и самым черным человеком на свете. Потом Онзелла родила близнецов, и Джаспер был похож на нее, а Артис получился ужасно черным, у него даже десны были синие. Онзелла говорила: просто не верится, что из неё могло вылезти такое чернющее существо.

— Синие десны?

— Да, милочка, чернее малышей не бывает. А затем родился Билли, тот был весь в нее, светлый, с зелеными глазами. Конечно, по-настоящему его звали Чудный Советник, это имя из Библии, но мы его называли Билли.

— Чудный Советник? Что-то я не припомню такого имени. Вы уверены, что оно из Библии?

— Да! Онзелла нам показывала: «И нарекут его Чудный Советник». Она была очень религиозной. Всегда говорила, что, когда расстроится, стоит ей подумать о дорогом Иисусе, и настроение сразу поднимается, прямо как её сдобное печенье. А потом появилась Озорная Птичка, вся черная, в отца, с очень смешными кудряшками, но без синих десен.

— Только не говорите, что это имя тоже из Библии.

Миссис Тредгуд засмеялась:

— Бог мой, конечно нет, милочка. Сипси всегда говорила, что эта девочка похожа на маленькую тощую птичку. Вечно прибежит в кухню, утащит пару плюшек, которые пекла её мать, потом заберется в подпол и там ест. Вот Сипси и окрестила её Озорной Птичкой. Она и впрямь чем-то напоминала черного дрозденка. Так вот они и жили — двое светленьких и двое черных детей в одной семье.

А здесь, в «Розовой террасе», цветных пациентов нет, только уборщицы и несколько медсестер. А одна из них такая умница оказалась, — получила диплом и стала старшей сестрой. Джинин её зовут, очень симпатичная, шустрая, и к каждому пациенту у неё свой подход. Она немного напоминает мне Сипси — такая же независимая.

Сипси до самой смерти жила одна. Вот почему мне так хочется домой. Я ужасно боюсь загреметь в больницу. В мои годы, стоит туда попасть, и уже не выберешься. И вообще, в больнице совсем небезопасно.

У моей соседки миссис Хартман кузина работает в больнице в Атланте, так вот, она рассказала, что у них один пациент вышел из палаты подышать свежим воздухом, а нашли его только через полгода, на крыше. Оказалось, его там заперли. Говорит, от него один скелет остался в больничной пижаме. А мистер Данауэй жаловался, что в больнице у него украли вставную челюсть прямо из стакана, пока его возили на операцию. Ну скажите на милость, кому могла понадобиться стариковская челюсть?

— Не знаю, — сказала Эвелин.

— Вот и я не знаю.

ТРУТВИЛЛЬ, ШТАТ АЛАБАМА

2 июня 1917 г.

Когда Сипси вручила Онзелле её новорожденных малышей, счастливая мать не поверила собственным глазам. Первый сын, она назвала его Джаспером, был цвета кофе с молоком, а второй, Артис, — черным как уголь. Большой Джордж, увидев их, хохотал так, что у него чуть голова не оторвалась.

Сипси заглянула Артису в рот.

— Погляди-ка, Джордж, у этого малютки синие десны. — Она покачала головой. — Да сохранит нас Господь.

Большой Джордж беззаботно заливался смехом, он не верил в предрассудки.

Спустя десять лет ему уже было не до смеха. Сегодня он выдрал Артиса за то, что тот поранил брата перочинным ножом. Артис успел вонзить нож в плечо Джаспера пять раз, пока старшему удалось оторвать его от себя и отшвырнуть на другой конец двора.

Джаспер с криком помчался в кафе, зажимая кровоточащую руку и зовя мать. Большой Джордж в это время жарил барбекю на заднем дворе. Увидев окровавленного сына, он схватил его и побежал к врачу.

Доктор Хэдли промыл и перевязал раны, и, когда Джаспер объяснил ему, что это сделал брат, Большой Джордж просто голову потерял от ярости.

Ночью оба мальчика не могли уснуть от боли. Они лежали в кроватях, глядели в окно на луну и слушали ночные песни лягушек и сверчков.

Артис повернулся к брату, который при свете луны казался почти белым, и сказал:

— Я знал, что так делать нельзя, но это было так приятно, что я просто не мог остановиться.

ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК МИССИС УИМС

«Бюллетень Полустанка»

1 июля 1935 г.