Из святого Анастасия Синаита. Вопрос: Почему человеческая душа часто высказывает внутренние помыслы: позорные

Вопрос: Почему человеческая душа часто высказывает внутренние помыслы: позорные, нечистые и скверные слова, причем, невольно и непреднамеренно?

Безбожные и хульные слова подчас направлены против Бога и Святых Тайн в час богослужения, молитвы и божественного Причащения. Человек ввергается в малодушие и отчаяние из-за таких безбожных и непотребных вещей, даже перестает считать себя христианином.

Некоторые даже пытались наложить на себя руки, отчаявшись в своем спасении, вспоминая слова Господа: <i>Если же кто скажет (слово) на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем</i> (Мф 12, 32).

Ответ: У многих людей хульный помысел возникает от гордости. Бог попускает сатане искушать этих людей, чтобы, смирившись, они пришли к покаянию и избавились от надменного помысла.

А у благоговейных и боголюбивых людей он возникает по бесовской зависти. Ведь многие даже добродетельные преподобные аскеты пустынножители попадали под воздействие этого помысла.

Самое худшее в этой битве, что ни один искушенный не решается признаться в таком помысле и старается, чтобы никто не услышал об этом. Он считает, что никто из людей в мире никогда не ведал такой мерзкой хулы.

Если человек совершает какой-нибудь другой грех, то решается признаться в нем ближнему, но в том порочном помысле сам никогда никому не признается. Человек помнит о нем и думает, что земля поглотит его, разверзшись у него под ногами, или что с неба ниспадет на него всеистребляющий огонь. Поэтому от скорби и отчаяния некоторые люди просто изнемогают и слабеют.

А некоторые начинают изнурять тело суровым подвигом и многоразличным страданиями, таким образом надеясь освободиться от этого помысла, но никак не могут избавиться от него. Ведь он появляется не по человеческой воле, а невольно, по бесовскому крайне назойливому искушению. Поэтому ни один верный не будет осужден за этот помысел - он ни в чем не виноват.

Ибо как мы можем и чтить Бога и хулить Его? Даже язычники не хулят богов, которых почитают. Тем более как мы можем хулить Господа нашего, создателя, промыслителя, поклоняемого и славимого нами. Мы же Его призываем, Его же единого Бога и Владыку нашего ведаем и исповедаем, Ему же поклоняемся телом и духом и непрестанно припадаем к Нему. Ради Него мы отреклись от дома, отечества, отцов, матерей, братьев, родных, друзей, жен и детей и даже от самой своей плоти. Ради Него мы распяли самих себя со всеми страстями, похотями и наслаждениями, охотно, с великой радостью переносим и мучения, и гонения, и нищету, и все прочие скорби. Когда же бесы и люди преследуют нас за нашу приверженность истине и готовы нас уничтожить, хулят нас и предают бесчисленным скорбным истязаниям, мы это считаем не тяготой и скорбью, но облегчением и наслаждением. Столь велика наша любовь ко Владыке! Ради Него мы умерли бы не один раз, но столько, сколько потребуется, и это было бы для нас высшим наслаждением.

Итак, не по своей воле мы поносим и хулим единого нашего Бога, столь чтимого и возлюбленного! Нельзя допустить даже мысли о том, что хула исходит по нашей воле. Не каким-либо нашим действием вызвано искушение, но только бесовским наваждением. Если бы частью нашей воли была хула мы бы произносили хульные речи вслух. А мы знаем, что пусть лучше мы сгорим огнем, чем произнесем хулу.

Поэтому о том мы должны подумать, что любой грех всегда в нашей воле. Мы добровольно беремся совершить грех, предпочитая повиноваться своим собственным страстям. Поэтому если мы добровольно начнем прислушиваться к появляющимся злым помыслам, то пробудим в себе страсти. А от страстей недалеко и до действий.

Если хотим противостоять обычным помыслам и избавиться от них, то можем, с Божией помощью применив непрестанную молитву, противостать им и всякой злой скверне. Мы сами хотим поскорее избавиться от глумливого дьявола, и, удостоившись помощи Божией и мужественно выдержав любые подвиги и страдания, обрести свободу. Поэтому, если мы не можем избавиться от хульных мыслей, то это показывает, что они совершенно чужды нашим намерениям и представляют собой не что иное, как обычный сатанинский соблазн.

Поэтому мы чисты и невиновны перед Богом. Мы будем давать ответ только за добровольно принятые нами страсти и помыслы, которым мы могли поставить препятствие, но не поставили. А за помыслы, которые невольно входят в нас, давать ответ не станем.

Бес, будучи духом, незримо влагает эти безбожные речи в уши нашей бестелесной души, вопреки всякой ее воле. Более Всего он в этом усердствует, когда мы стоим на молитве, преклонив колени пред Богом и ополчившись против бесов. А часто и во время службы, на которой нам предстоит причаститься святых страшных Христовых Тайн, мерзостный бес желая любыми способами отлучить нас от Бога и помешать нашему сближению с Богом и животворному причастию, внушает нам хулу.

А мы, зная его коварство, не будем даже задумываться об искушении. Как только появится бес, чтобы внушить нам свою хулу, мы скажем: «Да вернутся все твои усилия на твою главу, лукавый и нечистый. На верх главы твоей да ниспадет твоя хула. Я Господу Богу моему поклоняюсь и Ему единому служу все дни жизни моей. А тебе за твое богохульство будет еще более тяжкое мучение. Ты от Бога отступил да еще и подвигнул против него свой безбожный язык». Вот таким способом, а не каким-либо иным, ты сможешь победить беса хулы.

Отсюда можно понять, что хульный помысел не наш, но вражеский. Мы ненавидим его, но враг все равно нам себя навязывает и долго не отстает от нас. Если мы всем сердцем и всей душой ненавидим другие помыслы и страсти, то они вскоре перестают нам мешать и исчезают, обратившись в бегство. Помысел хулы ненавистен нам, и несмотря на это, нечистый не отстает от нас, наоборот, старается всеми силами навязать нам его. Из этого явствует, что это не наш помысел, а сатанинское искушение и соблазн. Для вящей убедительности приведем одну древнюю историю.

Как повествует историк Филон, один из скитских отцов, сильно смущаемый хульным помыслом, исповедал его александрийскому епископу и мученику Петру, который сказал ему:

- Иди, чадо, подумай о своих прегрешениях, а суд и обвинение за помысел предоставь мне. Не будет осужден за хульный помысел тот, кто от всей души верует в Бога и поклоняется Ему. Все это дьявольское искушение. Дьявол хочет затруднить нам бой против него и разом отвлечь нас от служения и верного почитания Бога. Если хочешь, то я сам расскажу тебе, что претерпел и чему научился.

Некогда меня тоже весьма смущал хульный помысел Я исповедовал его Божьему служителю Пафнутию, и он сказал:

«Во времена моего исповедничества в судебной тюрьме Мое тело подвергали различным страшным пыткам. Меня жгли раскаленным железом и жарили на огне. А бес тем временем нашептывал мне всякую хулу.

Я обратился к нему в гневе и сказал: «О, лукавый устроитель всякого зла! Я всего себя предал на множество мучений, каждое из которых грозит смертью, дабы никогда не отречься от Господа и не похулить Его. А ты шепчешь мне слова хульные? Если похулю Бога моего, как я пролью за Него кровь, предав свое тело на растерзание? Исповедую Господа и перед всеми людьми поклоняюсь Ему. Всем видно, что доброе исповедание и мученичество - это мое. А хула на Бога - это твое, и на тебя обратится». Так блаженный Петр ответил в назидание подвижнику.

От преподобного Памво я слышал, что он одно время его тоже смущал этот бес. Помолившись Богу, он услышал глас свыше, который сказал ему: «Памво, Памво, не теряйся перед чуждым тебе образом греха, но только о содеянном тобой помышляй, а хулу лукавого беса оставь ему».

И мы, братья, будем презирать хулу как вещь сатанинскую и нам чуждую. Тогда, презрев ее, мы сможем навсегда забыть, по благодати Божией, об этой хуле. А иначе мы не победим искушение. Прочие страсти и битвы с помыслами упорны и требуют времени и сил, но человек может выстоять и отразить их нападения.

А этот помысел подобен молнии, летящей стреле и мгновению ока. Он безудержно огибает душу. Нельзя его ни хватить, ни побороть. Поэтому никаких препятствий ему не поставишь, чтобы заткнуть уста бестелесному бесу.

Из святого Максима

Когда ум начнет преуспевать в любви к Богу, тогда бес хулы сразу же станет его искушать, стараясь внушать ему такие помыслы, какие не под силу изобрести никому, кроме разве одного только беса. Это он делает из зависти к боголюбцу, чтобы заметивший в себе подобные мысли пришел в отчаяние, не дерзая воспарить к Богу в привычной молитве.

Но глумливый дух ничего не добьется, как бы ни старался, а только сделает нас еще более стойкими в вере. Отражая удары и отбиваясь, мы становимся опытнее и освоившимися в любви Божией. Меч Божий поражает сердце дьявола и сокрушает его стрелы.

Глава 31: О том, что дар различения - величайшая из добродетелей, и верующий, чтобы он ни предпринял, должен делать все с рассуждением, а то, что делается без рассуждения и без смысла, если даже и доброе, не приносит никакой пользы, а подчас только вред

Из Отечника

Авва Антоний говорил: «Есть люди, которые все свое тело истощили подвигом, но так как они не привили себе дар различения, оказались далеко от Бога».

2. Сказал авва Аммон: «Человек всю жизнь носит с собой топор, но не может срубить дерева. А человек опытный легко срубает любое дерево». И объяснил, что топор - это различение.

3. Старца спросили:

- Какое дело монаха?

- Различение, - ответил он.

4. Он же добавил, что различение выше всех добродетелей.

5. Старец говорил: «Заблуждение ума исправляют чтение, бдение и молитва. А пламя вожделения гасят голод, труд и отшельничество. Смятенный дух укрощают псалмопение, великодушие и милость. Но только если все это делается в должное время и должной мере. А что не ко времени и не к месту, то человек быстро бросает, и от этого будет вред, а не польза».

6. Авва Лонгин спросил авву Лукия о трех своих помыслах. Первым своим помыслом авва Лонгин назвал:

- Хочу странствовать.

- Если, - был ответ, - не будешь обуздывать свой язык, то куда бы ты ни пошел, странником не станешь. Так что, сдерживай свой язык и станешь странником.

- Хочу поститься, - сказал авва Лонгин.

- Пророк Исайя, - начал авва Лукий, - говорил, что, если даже склонишь голову, как тростник, то и тогда твой пост не примет Бог (Ис.58, 5-7). Поэтому лучше воздерживайся от лукавых помыслов.

Затем авва Лонгин назвал последнее желание:

- Хочу бежать от людей.

- Если прежде не обретешь добродетель среди людей, - сказал авва Лукий, - то не сможешь стяжать ее и в пустыне.

7. Старец говорил: «Прежде чем сделать что-либо, сначала испытай свое сердце, по Божьей ли воле ты собираешься предпринять это».

8. Сказал авва Антоний: «Кто кует кусок железа, сначала задается вопросом, что ему нужно сделать: серп, меч или топор, и, представив в своем уме образец, - такой и делает. Так должны поступать и мы: ради какой добродетели мы беремся за труды, чтобы не изнемогать попусту».

9. Сказал старец: «Что сверх меры, то все от бесов».

10. Авва Пимен говорил: «Если мы не представляем своего дела наперед, то не сможем исполнить его успешно».

11. Старец сказал: «Я не сделал ни шага, не убедившись заранее, куда ступит моя нога. Я стоял в раздумье, не шелохнувшись, (и ждал), пока Бог не направит меня».

12. Он же сказал: «Что бы я ни делал, малое или великое, прежде всего размышлял и представлял, какой плод принесет мой помысел или мое дело».

13. Говорили старцы, что дело монаха должно сжигать страсти, как огонь дерево.

14. Брат спросил авву Нисфероя Великого:

- Какое доброе дело мне сотворить, чтобы я обрел жизнь в нем?

- Для этого подходит не всякое дело. В Писании говорится, что Авраам был гостеприимен, и Бог был с ним; Илия любил безмолвие, и Бог был с ним; Давид был смиренным, и Бог был с ним. Так что загляни в свою душу. Чего она желает в согласии с волей Божией, то считай необходимым, берись за это, делай и храни свое сердце. Так и спасешься.

15. Брат спросил старца:

- Скажи мне слово, как спастись?

- Постараемся трудиться умеренно и обретем жизнь.

16. Авва Сисой говорил: «Лучше работать легко и равномерно, чем тяжело и с остановками и передышками».

Из аввы Марка

Ничего не обдумывай и не делай без цели, согласной с Божьей волей. Кто путешествует без цели, напрасно тратит силы. Когда ум забывает о цели, согласной с Божьей волей, тогда даже добродетельное дело ничего хорошего не приносит.

Из аввы Кассиана

Когда мы с моим другом святым Германом пришли в пустынь Скит, где жили опытные монахи, и встретились с аввой Моисеем, мужем святым и духоносным, то со слезами попросили его сказать нам слово, которое помогло бы нам достичь совершенства и спастись. Уступив нашим просьбам, старец сказал:

- Чада мои! Все ремесла и занятия, прежде чем вы займетесь ими, должны иметь цель. Исходя из этой цели, люди определяют, какие дела нужно делать. Только так они достигают искомой цели. Например, пахарь терпит и палящее солнце и суровый холод, со всей душой трудясь на земле. У него цель - не дать траве и сорнякам заглушить поле и потом получить плоды своего труда.

И воин забывает об опасности сражений и о трудностях походов в чужих краях, но все добровольно терпит, ибо его цель - совершить воинский подвиг, получить награду, а за наградой честь и достойную жизнь. Проще говоря, все, кто посвящают себя какому-либо ремеслу и занятию, сначала ставят себе цель, а после действуют, исходя из цели, пока, наконец, не достигнут задуманного.

Цель нашего монашеского призвания - чистота сердца, а его завершение - Царство Небесное. Невозможно, чтобы оно вошло в нас, если нет чистоты сердца. И пусть наш ум, все наши помыслы, слова и дела постоянно стремятся к этой цели. Будем же всегда стараться работать ради этого. А если вдруг сердце свернет с прямого пути, то мы сразу возвратимся на него и исправимся, пользуясь целью, как указателем.

Блаженный апостол Павел, зная это и так поступая, говорил: <i>Забывая задняя и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания (Божия во Христе Иисусе)</i> (Флп 3,13- 14). Ради этой цели будем совершать все дела. Ради этой цели начнем презирать все: отчизну, происхождение, деньги - весь мир, растопчем удовольствия жизни, не станем мстить обижающим нас, не будем гневаться на унижающих и оскорбляющих нас. Но все будем покрывать и терпеть дабы стяжать чистоту сердца. А если забудем о цели, то непременно получится так, что мы начнем блуждать во тьме, и сбившись с правильного пути, только и будем спотыкаться о свои заблуждения.

Так произошло со многими, которые в начале своего отречения от мира презрели богатство, деньги и все мирское, а потом из-за иголки, гвоздя, стила (пера) или куска папируса ссорятся и раздражаются. Такое гневливое отношение они проявляют к братьям из-за самых жалких материальных вещей, преисполненные жаждой всего самого ничтожного, испытывая пристрастия и наслаждаясь всякими пустяками, о чем не стоит и говорить.

Они бы не опускались до этого, если бы помнили о цели ради достижения которой презрели вещи мира сего. Будем пренебрегать всем ради любви к Богу и к ближнему. Чтобы стяжать эту любовь, очистим сердце от всякого наслаждения и мирской славы. Кто отдалил себя от пристрастия к материальному и возненавидел всякое наслаждение и мирскую славу, тот будет жить в мире со всеми. Поэтому и в свое сердце он не пускает никакую нечистоту.

Благодаря чистому сердцу приходит к человеку Царство Небесное. Блаженны чистые сердцем, — сказано в Писании, — ибо они Бога узрят (Мф 5, 8). Мы узнаем из этих слов, что совершенство после отречения от вещей и ухода из мира приходит не сразу, но только после полноты любви к Богу и к ближнему. Эта любовь и дарует сердцу чистоту.

Нужно делать все, думая об этой любви, презирать всякое наслаждение и славу, с радостью принимать пост, бдение и всякое злострадание и усердствовать в чтении и псалмопении, постигая очищение сердца. Необходимость этого будет видна, когда неотложное дело, согласное с Божьей волей, заставит нас нарушить привычный пост, чтение или иной подвиг. Зачем нужны пост и чтение, если ты навредил себе тем, что с презрением оттолкнул ближнего и огорчил его? Посты и бдения, изучение Писаний и отречение от всего мира - это еще не совершенство, как мы уже сказали, - это только кузница совершенства.

Ведь совершенство не пребывает в этих добродетелях, Но лишь возникает благодаря им. Напрасно мы привержены посту, бдению, нестяжанию и чтению Писаний, если не питаем любовь к Богу и ближнему. Кто сотворил любовь, тот чист сердцем и несет в себе Бога, и его ум постоянно пребывает с Богом и представляет себе красоту Его.

2. Нужно знать еще вот что. Если монах не будет изо всех сил и со всем усердием следовать различению и с его помощью проверять размышления, рассуждения вслух и действия то невольно будет, как блуждающий в ночи, и не только упадет в самую мрачную пропасть зла, но и станет спотыкаться даже на прямых и гладких дорогах.

Различение - это не малая добродетель, а один из самых значительных даров Святого Духа. Этому учит апостол: <i>Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом... иному различение духов. И ниже: Все же сие производит один и тот же Дух</i> (1 Кор 12, 8-11).

Различение - это твердыня и стольный град прочих добродетелей. Когда в человеке возникает различение, оно учит его уклоняться от всяких упущений и чрезмерностей и всегда следовать царским путем, не уклоняться ни вправо из-за чрезмерных увлечений, кажущихся оправданными, ни влево - по малодушию и расслабленности.

Различение - око и светильник для души. Оно показывает человеку все так, как оно есть, позволяя четко отделять хорошее от плохого и понимать, какие ловушки расставил нам враг, и отличать их от воздействия Божьего промысла. Различение все делает для того, чтобы человек жил богоугодно, идя сквозь тьму, не блуждая и не спотыкаясь, непроторенной дорогой жизни, следуя за светом, указующим путь и укрепляющим его в добродетелях. Без этого добродетели не могли бы ни возникнуть, ни быть наименованы. А если добродетели утратили свое отличие, то они вовсе уже и не добродетели, но скорее всего будут восприниматься как зло.

Многие люди изнурили себя постами и бдениями, удалились в пустыню, предались крайнему нестяжанию и оказывали такую безграничную милостыню, что им не хватило всего своего имущества, чтобы удовлетворить необычайную жажду своего добровольного решения, и проявили всякую добродетель, а потом жалким образом пали и докатились до зла. Они пострадали из-за того, что были лишены дара исцеления. Об этом говорили святые, в том числе и Антоний Великий, и с ним согласны и другие отцы церкви. Этому же нас учит и история.

Саул, ему первому было вверено царство Израиля, был лишен такого дара различения, поэтому помрачился умом и не мог осознать, что прежде всего нужно, как советовал святой Самуил, принести жертву, угодную Богу, и убить Агага, царя Амаликова. Но он пощадил его, решив, что так угодит Богу. На самом деле Саул попрал Божью волю и был свергнут с престола (1Цар.15). Можно было привести и другие примеры из более близкого нам времени.

Вспомните о старце Ироне, наверняка, вам известном, и о его жалком, достойном мириады слез падении, которое он претерпел на глазах у всех. Пятьдесят лет старец провел в пустыне, придерживаясь крайне строгого поста в еде и сурового воздержания и преследуя более всех прочих здешних пустынников высочайшее пустынножительство и уединение.

Но после стольких лет подвигов и трудов отшельник впал в страшную опасность из-за того, что в нем не было различения.

Он стал слушаться собственного помысла и до того довел пост и обособление от людей, что даже на праздник святой Пасхи не пришел в церковь, не желая быть вместе с отцами и братьями и есть вместе с ними вареные бобы и другую пищу, приготовленную на огне и поданную на трапезу. Ему казалось, что общение с братьями - отпадение от намеченной цели и установленных им самим пределов.

Долгое время он руководствовался только своим собственным произволением и удалялся от отцов. Наконец, он принял беса за ангела света и поклонился ему. Нечистый велел ему в полночь броситься в самый глубокий колодец, чтобы на опыте познать, сколь великой славы сподобился он от Господа за свои премногие добродетели и труды, совершенные ради Бога, и понять, что впредь не угрожает ему никакая опасность.

Не разобравшись, кто вложил в него такой помысел и, поверив бесовской лжи, как истине, несчастный ночью бросился в колодец. Через некоторое время по Божьему промыслу братья почувствовали неладное. С большим трудом они извлекли из колодца еле живого старца. После этого случая бедняга прожил два дня и на третий умер, причинив безутешное горе братии и пресвитеру Пафнутию. Этот святой отец, движимый человеколюбием, ценя немалые труды покойного и то, сколько лет тот стойко провел в пустыне, не лишил его отпевания, чтобы брат не был причислен к самоубийцам.

И еще два брата из Фиваидской пустыни (расположенной на другом берегу Нила, где некогда совершал подвиг блаженный Антоний), однажды решили между собой отправиться в самую дальнюю и обширную область пустыни, где никто никогда не селился. Они рассудили так: раз они не будут получать пищу от людей, то их чудесным образом прокормит Господь.

Они долго блуждали по пустыне и совершенно обессилили от голода. Мазийцы, самое дикое и суровое из всех племен, издали заметили их, сгоревших на солнце и едва живых, по милости божественного промысла сменили привычную им дикость на человеколюбие и принесли монахам пищу.

Один брат, когда к нему начал возвращаться рассудок, с радостью и благодарностью принял помощь. Восстановив силы, он понял, что эти дикие и суровые люди, всегда готовые пролить человеческую кровь, проявили сострадание к ним, совершенно обессилившим, и принесли еду только потому, что подвиг их к этому Бог. Но второй отказался от еды из-за того что ее принесли люди, и, закоснев в своем безрассудном упрямстве, умер, обессилев от голода.

Оба положили дурное начало неразумному и гибельному намерению. Однако один из них проявил рассудительность и исправил решение, принятое поспешно и неосмотрительно. Другой же, так и не смог избавиться от безумного упрямства и, лишенный рассудительности, сам обрек себя на смерть, от которой Господь велит отвращаться.

Что же я могу сказать об аскете, чье имя намеренно не называю, ибо он еще здравствует? Он часто принимал беса за ангела и от него узнавал откровения, постоянно видел сияние в своей келье, как от светильника. Потом лукавый дух велел ему принести в жертву Богу своего сына, который жил вместе с ним в монастыре, чтобы удостоиться столь же великой чести, что и Авраам. Этот замысел так овладел несчастным, что он непременно заколол бы своего сына, если бы тот не заметил остро заточенного меча, которого раньше не было в келье, и вязанку дров для принесения жертвы всесожжения, и не убежал бы, тем самым сохранив себе жизнь.

Понадобилось бы много времени, чтобы перечислить всех тех, кто стал посмешищем бесов и от добродетели низвергся во зло, потому что был лишен дара различения помыслов. Различение - корень, глава и связь всех добродетелей. Оно только тогда возникает у человека, когда он обретет истинное смирение. А признак истинного смирения в том, чтобы открывать духовным отцам не только наши дела, но и наши помыслы и ни в каком деле не доверять самому себе, но во всем следовать наставлениям отцов и называть добром или злом то, что назовут добром или злом они. Такое делание монаха позволяет ему без вреда идти по жизни, и, преодолев все дьявольские козни, шаг за шагом подняться на самое небо.

Кто упорядочит свою жизнь рассуждением и разумением происходящего, тот никогда не впадет в бесовский обман. Кто не доверяет суду только своего собственного разума, но во всяком деле следует учению и примеру отцов, тот вскоре с Божьей помощью удостоится благодатного дара истинного различения. Оно учит монахов постоянно избегать чрезмерности как вещи вредной и в еде, и во сне, и в бдении, и во всяком прочем подвиге. Мы знаем людей, которых не могло победить чревоугодие, но сломил чрезмерный пост, и несчастные впали в те же страсти, которым подвергаются чревоугодники, потому что неумеренностью в посте сделали себя расслабленными.

Вспоминаю, как я и сам из-за неумеренного поста пережил нечто подобное. Я постился так много, что даже совершенно потерял желание есть. Я очень долго ничего не вкушал, потому что даже видеть не мог пищу. Так как я не мог есть, то моим соседям пришлось кормить меня насильно, потому что сам я уже не мог даже глотать. Таким образом, только благодаря принуждению у меня постепенно восстановилось желание есть.

Точно так же я бодрствовал днями и ночами, и желание спать оставило меня. Думаю, это произошло по бесовскому замыслу - еще много ночей я провел бы без сна, если бы Господь по своему человеколюбию не сжалился надо мной и не даровал мне сон, позволивший прийти в себя и больше не доводить себя до изнеможения. Крайним голоданием и бдением я довел себя до угрожающего состояния, более опасного, чем если бы я ел досыта и спал вволю.

Из святого Максима

Если хочешь быть праведным, то всему уделяй внимание по достоинству: и душе и телу. Разумное начало души питай чтением, духовным созерцанием и молитвой. Гневливому началу – предпиши духовную любовь, исключающую ненависть. А вожделевательному - целомудрие и воздержание. Плоти же давай пищу и одежду, больше ей ничего не нужно.

2. Ум действует по природе, когда подчиняет себе страсти, проникает в их суть и направляет к Богу.

3. Как телу присуще здоровье и болезнь, глазам - свет и тьма, так и душе свойственны добродетель и порок, а уму - ведение и неведение. Не следует все внимание уделять плоти, ей нужно назначить подвиг по силам и весь ум обратить на внутреннее (делание). <i>Телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно</i> (1 Тим 4, 8).

4. Кто еще не может ходить духовным путем, тот не знает, как избавиться от страстных мыслей и все внимание уделяет плоти, предается чревоугодию и невоздержанности. Он сердится, гневается, злопамятствует и тем самым помрачает ум. А если он предается неумеренному подвигу, то совершенно глупеет.

5. Писание не исключает того, что дано нам в употребление, но только осуждает неумеренность и исправляет бессмысленность. Оно не запрещает есть, не запрещает иметь деньги и правильно ими распоряжаться, но запрещает чревоугодие, сребролюбие и все прочее. Оно не запрещает думать, ибо для этого мы и рождены, но запрещает думать страстно.

6. Заповеди Господни учат нас благоразумно пользоваться вещами как средствами. Благое и разумное употребление вещей как средств очищает состав души. А чистота душевного состава порождает различение.

Из святого Ефрема

Прежде, чем взяться за какое-либо дело, поразмысли, чем оно может обернуться. Прежде битвы подумай о противнике. Как сказано в Писании: <i>Рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему</i> (1 Ин 5,18).

2. Монах! Да не найдет тебя враг делающим что-либо кроме того, к чему ты призван. Тогда он ничем тебя не испугает.

Из святого Исаака

Отдых и безделье - погибель для души: они вредят ей больше бесов.

Если твое тело немощно, а ты принуждаешь его к непосильным занятиям, то вносишь в душу одно помрачение за другим, и в ней остается одно смятение.

А если у тебя крепкое тело, а ты предаешь его отдыху и безделью, то в душе, живущей в этом теле, начинает зарождаться любое зло. Душа забывается, не хочет больше благ и начинает желать только погибельных вещей.

Когда душа опьянена духовным ликованьем, надеждой на вечность и весельем у Бога, тело уже не чувствует никаких скорбей, даже если и немощно. Оно может выдержать двойную нагрузку и не заметить этого, потому что вместе с душой вкушает духовной пищи и утешения.

Тело, скорбящее из-за своей немощи и бессилия в исполнении телесных трудов, самой этой скорбью восполняет не сделанные телесные труды, которые без скорби разума сами по себе - что тело без души.

Кто сердцем скорбит и от чувств свободен, подобен человеку, который своими руками готов принести в жертву единственного сына. Скорбь разума по Богу - почтенный дар, кто претерпевает ее как должно, несет в себе святость.

Глава 32: О том, что без помощи свыше подвижник не может освободиться от зла, ни снискать добродетели; и о том, что усыновление человека Богу происходит не по делам, но по благодати

Из аввы Марка

Сотвори любовь, вспомни, как Господь сказал: <i>Без Меня не можете делать ничего</i> (Ин 15, 5). Бог есть начало всякой добродетели, как восходящее солнце - начало дня. Господь говорит, что прежде всего нужно исполнить все заповеди: <i>Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать</i> (Лк 17,10). Поэтому Царство Небесное - не награда за труды, но благодать Господня, подготовленная для верных рабов. Раб не требует свободы как плату за труды и, получив освобождение, остается благодарен господину, чувствуя себя должником. Ведь он принял свободу даром (по благодати).

2. Христос умер за грехи наши, как сказано в Писании. Он даровал свободу тем, кто служит Ему добром. Он сказал: <i>Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего</i> (Мф 25, 21). Не тот раб верен, который только знает, что нужно делать, и дальше этого не идет, но тот, кто по послушанию верит дарителю заповедей Христу. Кто чтит Владыку, тот исполняет Его повеления. А кто допускает ошибки и не слушается, получает наказания по заслугам.

3. Некоторые не исполняют заповедей, но продолжают считать, что веруют правильно. А некоторые исполняют заповеди, но воспринимают Царство как плату за свои труды, и те и другие грешат против истины, полагая, что Владыка - их должник. Также и те, кто не служат Богу верно, не получают свободы.

4. Если <i>Христос умер за нас</i> (Рим 5,8), по слову Писания, и <i>никто из нас не живет для себя</i>, но для умершего и воскресшего ради нас Господа (Рим.14, 7-8), то мы, конечно, должны служить Ему до самой смерти. Поэтому как мы можем считать, что Бог задолжал нам усыновление?

5. Христос Владыка и по сущности, и по промыслу. Он из ничего сотворил мир и нас, умертвивших себя грехом, и искупил нас Своей кровью, даровав благодать уверовавшим в Него.

6. Когда ты слышишь, как в Писании сказано, что каждому воздастся <i>по плодам дел его</i> (Иер 17, 10), то это говорится не о том, что одни дела достойны геенны, а другие - Царства, но о том, что одни - дела неверия, а другие - дела веры. Ибо Христос каждому воздает не как заказчик поденной работы, но как Бог, Творец и Искупитель.

7. Мы все удостоились купели нового рождения. Поэтому будем приносить Богу благие дела не ради воздаяния, но чтобы сохранить нам дарованную чистоту. Всякое благое дело, которое мы делаем по нашей природе, позволяет нам держаться в стороне от всякого бесовского зла. А усилить свою святость без благодати невозможно.

8. Воздержанный пусть избегает чревоугодия. Нестяжатель - многостяжания. Безмолвник - многословия. Целомудренный - блуда. Скромный - сребролюбия. Кроткий - возмущения. Смиренномудрый - тщеславия. Послушный - ссоры. Осторожный - притворства. Так и молитвенник пусть остерегается утраты упования на Бога. Бедный - многостяжания. Исповедник - отречения. Мученик - идолослужения.

9. Как видишь, всякая добродетель, которую мы не оставляем до самой смерти, есть не что иное, как воздержание от греха. Это дело природы, за которое неуместно требовать себе царства. Человек таким образом просто сохраняет достояние своей природы. Христос на Кресте даровал человеку усыновление. Тот, кто творит благо и требует воздаяния, тот не Богу служит, но собственному произволу. Бог дарует грешнику единое воздаяние - способность покаяться и загладить вину.

10. Некоторые говорят: «Мы не можем творить благо, пока не примем явным образом благодать Духа». Эти люди, всегда добровольно опутывающие себя наслаждениями, требуют благодати, хотя исправление в их власти. Благодать даруется таинственным образом тем, кто крестился во Христа. А действует она по мере исполнения заповедей. Она никогда не перестает помогать нам тайно. И в наших силах - совершать или не совершать благо.

11. Благодать прежде всего боголепно пробуждает совесть. Поэтому даже злодеи каются и начинают угождать Богу. Затем она, бывает, скрыта в поучении нашего ближнего. Она же посещает наш ум во время духовного чтения, а при изучении порядка природы обучает ум своей истине. Если мы не зароем свой талант и полностью проследим порядок благодати, то наверняка войдем в радость нашего Господа. Тот, кто еще даже не взялся за исполнение заповедей, но уже требует себе благодеяний Духа, подобен выставленному на продажу рабу, который при совершении сделки требует заодно подписать ему вольную.

12. Божия помощь приходит после совершаемых ради благочестия трудов. Об этом нам сообщает божественный закон и наша совесть. Семя не произрастет без земли и воды; а человек не получит пользы без добровольно взятых на себя трудов и божественной помощи.

13. Кто праведно покаялся, тот не подсчитывает, сколько у него было грехов и сколько у него теперь заслуг. Он лишь ищет благой милости Божией. Все, что ни есть доброго в нашей природе, мы должны ежедневно возобновлять и совершать. Как мы иначе дадим Богу ответ за все наше прежнее зло? То, что у нас сейчас избыток добродетели и что мы творим добро, это все только в обличение наших прежних грехов, а вовсе не в смысле какого-то воздаяния нам.

14. Страх Божий вынуждает нас воевать со злом. И когда мы отравляемся на битву, благодать Господня уничтожает зло.

15. Братья! Наша война временная, а воздаяние и почести вечные. Человек сражается воодушевленно, но не отстает от него враг, беснующийся и нападающий на человека злобно, как никогда. Но Божья благодать не перестает подавать воинам свою любезную помощь, когда человек молитвенно просит о ней от всей души.

А если кто расслабится и не пошевелится, чтобы призвать ее на помощь, то враг немедленно берет в плен такого оставшегося без благодатной помощи человека. Пусть тогда человек винит сам себя за беспечность. Это все равно, как если бы человек поленился бы протянуть руку и взять кушанье, когда перед ним поставлены обильные яства, и сам оставил бы себя голодным. Таков же точно тот, кто ленится призвать благодать, которая сразу бы преисполнила бы его силы. Такой человек уготовил себе падение и гибель.

16. Кто трезвится ежечасно и призывает благодать, тот удостаивается воздаяния от нее. Благодать быстро побеждает врага и повергает его под ноги человеку, делая его славным и прославленным. А без благодати сердце никогда не довольно собой. Оно не получает благоговения и не может достойно исповедоваться Господу, как и сделать какое-либо другое благо. Оно будет бедным и нищим, лишившимся блага; поселятся в нем скверные и непотребные помыслы, <i>как филин на развалинах</i> (Пс 101, 7).