Понимание различия между знанием и познанием

Истинная религия — впрочем, как и наука — может быть только единой. Не существует мусульманской, индуистской или христианской физики; это было бы нелепо. Но религии сделали именно это — их стараниями весь мир превратился в сумасшедший дом. Если наука едина, почему бы духовной науке тоже не стать единой? Наука изучает объективный мир, а религия занимается миром субъективным. Они выполняют одну и ту же работу, но делают это в разных областях.

В грядущие, более просвещенные времена религии не будет, будет только два вида науки: объективная и субъективная. Объективная наука будет изучать материальный мир, а субъективная займется миром духовным. Я против религий, но не против религиозности. Правда, такая религиозность все еще в зачаточном состоянии. Старые религии будут делать все от них зависящее, чтобы ее уничтожить: ведь рождение духовной науки будет означать смерть для всех этих так называемых религий, которые тысячи лет эксплуатируют человечество. Что же случится со всеми их церквами, синагогами и храмами?

Что будет с их священниками, попами, имамами, их шанкарачарьями и раввинами? Это же крупный бизнес, и эти люди не допустят рождения истинной религии.

Но в человеческой истории наступили времена, когда хватка старых религий слабеет. Все больше людей только формально отдают дань уважения христианству, иудаизму, индуизму и мусульманству, но, в сущности, ни один мало-мальски образованный человек уже не интересуется всей этой ерундой. Он может сходить в синагогу, церковь или мечеть, но совсем не из религиозных побуждений. Его мотивы — социальные. Посещать синагогу выгодно, так принято, и от этого не будет никакого вреда. Точно так же можно быть членом Ротари- или Лайонс-клуба. Все эти религии — старые клубы со своим сложившимся религиозным жаргоном, но, если заглянуть поглубже, ты увидишь, что все там сплошное надувательство, фокус-покус без всякого внутреннего наполнения.

Я — за религию, но она не будет похожа ни на одну религию из тебе известных. Эта религия станет бунтом против всех старых верований. Она не будет продолжать начатое ими дело. Все это уйдет в прошлое, и начнется новая работа — настоящая трансформация человека.

Самая крупная ошибка всех религий состоит в том, что ни одна из них не набралась смелости признать существование реалий, о которых нам не ведомо. Все они притворяются, будто знают все, изображают из себя всеведущих. Почему так случилось? Потому что, если ты признаешься, что чего-то не знаешь, тогда в головах у твоих последователей родится сомнение. Если ты не сведущ в чем-то, то кто его знает? Может, ты и в других вещах не разбираешься. А где гарантии? Вот чтобы обезопасить себя, все они и притворяются всеведущими.

Самое замечательное свойство науки — в том, что она не делает вид, будто знает все. Наука признает, что существуют границы человеческих возможностей. Она знает ровно столько, сколько знает. Она знает и то, что непознанного осталось еще очень много. А самые великие ученые понимают и более глубинные вещи. Они знают границы познанного, и рано или поздно они узнают границы познаваемого. Они уже на пути к этому. Но величайшие ученые, подобные Альберту Эйнштейну, отдают себе отчет в том, что существует еще и непознаваемое, то, что не будет познано никогда. С этим ничего нельзя поделать, ведь величайшую тайну нельзя втиснуть в рамки простого знания.

Мы — часть бытия. Как же мы можем познать его величайшую тайну? Мы слишком поздно пришли. Свидетелей, присутствовавших в самом начале, среди нас нет. И мы никак не можем полностью отделить себя от бытия и стать просто свидетелями. Мы живем, мы дышим, мы существуем вместе со всем сущим; мы не можем отделить себя от него. Как только мы отделяем себя, мы умираем. Нельзя познать величайшую тайну, не отделив себя, не превратившись в зрителя, который не вмешивается и не привязывается. Это невозможно. Останется нечто, что нельзя познать ни при каких обстоятельствах. Да, его можно почувствовать, но познать — нет. Вероятно, это можно пережить разными способами, но это нечто отличное от знания.

Ты влюбляешься — но можешь ли ты сказать, что знаешь любовь? Очевидно, что это нечто совершенно другое. Ты это чувствуешь. Если ты попробуешь ее изучить, она растает в твоих ладонях. Нельзя свести ее к простому знанию. Нельзя сделать ее объектом познания, потому что это не ментальное явление. Любовь живет в твоем сердце. Да, твое сердце ее знает, но это совершенно другое знание; интеллект не в состоянии понять сердце.

Но внутри тебя есть не только сердце — там есть твоя сущность, источник твоей жизни. Так же, как ты познаешь при помощи разума — а это самая поверхностная часть твоей индивидуальности, — ты познаешь и через свое сердце, которое видит глубже, чем разум. Разум не может проникнуть туда, это для него слишком глубоко. А в самой глубине, еще дальше, чем может проникнуть сердце, лежит твоя сущность, источник твоей жизни. Этот жизненный источник тоже имеет свой способ познания.

Когда познает разум, мы называем это знанием.

Когда познает сердце, это называется любовь.

А когда познает твоя сущность, мы называем это медитацией.

Все они говорят на разных языках, и перевести с языка на язык невозможно. Чем глубже ты погружаешься, тем сложнее становится переводить, поскольку в самом центре твоего существа нет ничего, кроме тишины. А как перевести тишину в звуки? Как только ты попытаешься это сделать, ты разрушишь тишину. Даже музыка не способна на это. Может быть, музыка подходит ближе всего, но все же это лишь звуки.

Поэзия не подходит так близко, как музыка, ведь слова, как бы прекрасны они ни были, все же остаются словами. В них нет жизни, они мертвы. А как можно перевести язык жизни во что-то мертвое? Да, возможно, в промежутках между словами то тут, то там промелькнет какая-то вспышка, но только меж слов, между строк, но не в словах и строках.

Вот в чем самая крупная ошибка всех религий: они обманули человечество, они нагло притворялись, будто знают все.

Но с течением времени становилось очевидным, что им известно далеко не все. Поэтому они боролись против любого прогресса в знаниях. Когда Галилей обнаружил, что Земля вращается вокруг Солнца, Папа Римский ужасно рассердился. А Папа Римский непогрешим. Он — всего лишь наместник Христа на Земле, но считается непогрешимым. Что же говорить тогда про самого Иисуса, единственного рожденного сына Бога, и что сказать о самом Боге? Но в Библии — а это книга, посланная небесами и написанная самим Богом, — написано, что Солнце вращается вокруг Земли. Значит, Галилей создает проблему. Если он прав, тогда Бог ошибается. И его единственный сын — тоже. Получается, что две тысячи лет наместники сына Божьего на Земле, все эти непогрешимые папы римские ошибались. Один-единственный человек, Галилей, разрушает все их притязания на истину, обнажает все их притворство. Он должен замолчать. Галилей был уже стар. Он умирал, лежал на смертном одре, но его заставили, почти приволокли на суд Папы Римского, чтобы потребовать его извинений. Папа Римский заявил: «Ты перепишешь свою книжку, потому что в священных писаниях ошибки быть не может. Ты — простой смертный и можешь ошибаться, а Иисус Христос ошибаться не может, сам Господь тоже не может ошибаться, и сотни непогрешимых пап римских — тоже... Ты стоишь перед Господом, его сыном и его наместниками на Земле. Просто поменяй то, что написал в своей книге!»

Галилей, наверное, был человеком с большим чувством юмора, которое я считаю одним из самых замечательных качеств религиозного человека. Серьезными бывают только идиоты; они обречены быть такими. Для того чтобы уметь смеяться, нужно немного ума.

Галилей, наверное, был умным. Он был одним из величайших ученых в мире, но его можно считать и одним из самых религиозных людей. Он сказал: «Да, конечно, Бог не может ошибаться, и Иисус не может ошибаться, и все непогрешимые папы римские, а бедный Галилей всегда может ошибаться. Никаких проблем — я перепишу свою книгу. Но запомните одно: Земля по-прежнему будет вращаться вокруг Солнца. С этим я ничего поделать не могу, она не слушается моих приказов. Что касается моей книги, я внесу в нее изменения, но в примечании мне придется написать, что Земля не выполняет мои приказания, она, как и раньше, вращается вокруг Солнца».

Всем религиям на свете приходится притворяться, что, о чем бы ни шла речь, они в этом разбираются. Причем их знание истинно, по-другому и быть не может.

Джайны говорят, что их пророк и мессия — всеведущ. Он знает все, прошлое, настоящее и будущее, и все, что он скажет, — абсолютная истина. Будда шутил по поводу Махавиры, мессии джайнов. Двадцать пять веков назад они были современниками. Махавира старел, а Будда был еще молод и способен на шутки и смех. Он был молод и полон энергии; он еще не сформировался. Когда твоя религия получает признание, вокруг нее появляется круг последователей. Будда только заложил основы буддизма. Он мог позволить себе смеяться и шутить, и вот он отпускает шутки про Махавиру, его всемогущество, всеведение и вездесущность. «Я видел, как Махавира стоял около одного дома и просил милостыню, — рассказывал Будда. А Махавира всегда ходил обнаженным и еду добывал подаянием. — Я видел, как он стоял перед домом, в котором люди не живут, — продолжал Будда. — В доме никого не было, а джайны говорят про этого человека, что он ведает не только настоящее, но и прошлое, и будущее».

Будда сказал: «Я видел, как Махавира прошел рядом и наступил на хвост собаке. Было раннее утро и еще довольно темно. Лишь когда собака подпрыгнула и залаяла, Махавира понял, что наступил ей на хвост. Этот человек всеведущ, но он не знает о том, что прямо на его пути спит собака, и он наступает ей на хвост!»

Но то же самое произошло и с Буддой, когда его религия окончательно сформировалась. Через триста лет после его смерти, когда его изречения были собраны и впервые опубликованы, его ученики совершенно четко заявили, что «все, что здесь написано, является абсолютной истиной и навсегда таковой останется».

Религиям не хватило смелости признать, что их знание небезгранично, и в этом их основная ошибка. Ни о чем на свете они не смогли сказать: «Мы не знаем». Они настолько невежественны, что продолжают твердить «Мы знаем» и продолжают создавать новые фантомы знаний.

Вот в чем новая религия будет от них отличаться, и отличаться радикально.

Да, изредка появлялись отдельные личности, которые были носителями качеств, присущих настоящей религии. Таким был, к примеру, Бодхидхарма — один из самых замечательных представителей рода человеческого. Тысячу четыреста лет назад он отправился в Китай, где прожил девять лет. Вокруг него собирались последователи. Но этот человек не совершал глупостей, свойственных так называемым религиям. Формально он был буддийским монахом, а в Китае буддизм уже был широко распространен. Тысячи буддийских монахов уже оказались в Китае, и, когда они услышали, что сюда идет Бодхидхарма, их охватило ликование, потому что его приравнивали к Будде. Его имя достигло пределов Китая задолго до того, как он появился сам. Даже китайский правитель, великий император By, отправился на границу Китая с Индией, чтобы встретить Бодхидхарму.

Именно By обратил всех китайцев в буддизм — от Конфуция к Гаутаме Будде. Всю мощь и сокровища страны он отдал в руки буддийским монахам. Это был великий император. Встретив Бодхидхарму, он сказал: «Я ждал встречи с тобой. Я стар, и для меня это большая удача — видеть тебя. Мы ждали много лет. Я хотел бы задать тебе несколько вопросов».

Первый вопрос был такой:

«Все свои сокровища, армии, всех чиновников — словом, все, что я имею, я посвятил распространению буддизма в этой огромной стране. Я построил в честь Будды тысячи храмов».

Он построил один храм, в котором было десять тысяч статуй Будды. Для того чтобы создать этот храм, на камень пустили целую гору. Он спросил: «Что я получу за это в мире ином?»

И вот что ему говорили монахи: «Вы так много сделали для того, чтобы послужить Гаутаме Будде, что, наверное, когда вы перейдете в мир иной, он лично будет вас встречать. Вы столь полны добродетелей, что вас ждет вечность наслаждений».

Бодхидхарма же сказал: «Все, что ты делал, не имеет никакого смысла. Ты даже не начал свой путь, ты не сделал еще ни одного шага. Попомни мои слова, ты попадешь в ад».

Император By не мог поверить своим ушам: «Я так много сделал, а ты говоришь, что я попаду в ад?»

Бодхидхарма рассмеялся и ответил: «Все твои дела — от жадности, а все, что делается от жадности, не может добавить тебе религиозности. Ты отказался от стольких благ, но ты сделал это с условием. Ты совершаешь сделку; это деловая операция. Тебе хочется заполучить себе место в мире ином. Ты переносишь твой банковский счет из этого мира в тот, просто переводишь свои накопления. Ты хитрый, ведь этот мир быстротечен, завтра ты можешь умереть, а монахи говорили тебе, что в том мире тебя ждет вечность. Так что же ты делаешь на самом деле? Отказываешься от временных сокровищ, чтобы получить вечные, — да, это и вправду хорошая сделка! Так кого ты пытаешься обмануть?»

Когда Бодхидхарма говорил это By, вокруг стояли монахи, генералы и мелкие царьки — вассалы императора, стоял весь его двор. By был вне себя от гнева. Никто раньше не говорил с ним так.

— Разве верующие люди так разговаривают? — спросил он Бодхидхарму.

— Да, верующие только так и разговаривают, а по-другому говорят люди, которые хотят тебя обмануть. Эти монахи лгали тебе; они давали тебе какие-то обещания. Ты не знаешь, что будет после смерти, и они тоже не знают, но они делают вид, что знают, — ответил Бодхидхарма.

— А кто ты такой, чтобы говорить об этом с такой уверенностью? — спросил By.

И знаешь, что ответил Бодхидхарма? Он сказал:

— Я не знаю. Это единственное, чего я не знаю. Я ходил в глубины своего «я», был в самом центре моего существа и вышел таким же невежественным, как и раньше. Я не знаю.

Вот это я называю смелостью.

Ни одной религии не хватило смелости сказать: «Мы знаем вот столько, но очень многого мы не знаем; может быть, в будущем мы узнаем это. Но дальше находится то, что навсегда останется непознанным».

Если бы все эти религии были настолько же смиренны, мир был бы совершенно другим. Человечество не попало бы в беду, не было бы на свете столько страдания. Страдание наполняет все существа на земле. Что толку говорить об аде — мы уже живем в нем здесь. Какие еще страдания могут ждать нас там? А ответственность за все это лежит на твоих так называемых религиозных деятелях. Они продолжают притворяться, играть в одну и ту же игру. На протяжении трехсот лет наука постепенно разрушает их территорию, их так называемое знание, предъявляет миру новые факты, новые реалии; но и Папа Римский, и индуистский шанкарачарья по-прежнему непогрешимы.

Истинная религия будет достаточно скромна и смиренна, чтобы признать: нам ведомо лишь немногое, гораздо большего мы не знаем, а что-то останется непознанным навсегда. Вот это «что-то» и есть цель всех духовных поисков. Его нельзя сделать объектом познания, но можно пережить, его можно попробовать, почувствовать на вкус — это само бытие.

Ученый остается отделенным от объекта исследования. Он всегда отделен от этого объекта; именно таким образом знание становится возможным, поскольку познающий отделен от познаваемого. А религиозный человек движется в глубины своей личности, где познающий и познаваемое едины. А когда они едины, знание — невозможно. Да, ты можешь станцевать это, но выразить это словами у тебя не получится. Это может быть в твоей походке, в твоих глазах, в том, как ты смотришь; это может быть в твоем прикосновении и в том, как ты прикасаешься, но этого нельзя выразить словами. Когда дело касается религии, слова абсолютно бессильны. А все эти так называемые религии состоят из сплошных слов. По-моему, это полная чушь! Это их грубейшая ошибка.

И тут я подхожу к следующей мысли, о том, что все эти религии выступают против сомнения. На самом деле они боятся сомнения. Только беспомощный разум может бояться сомнений, ведь сомнение — это вызов, это возможность узнать что-то новое.

Все они убивали сомнение и вбивали в головы людей идею, что если ты сомневаешься, то попадешь в ад, где тебя ждут вечные муки: «Никогда не сомневайся». Самое главное — верить; нужна вера, абсолютная вера — слабая вера не годится, нужна именно абсолютная. И чего вы требуете от человека? Чего-то совсем ему не свойственного. Как человек, обладающий интеллектом, может верить абсолютно? Даже если он попытается внушить себе такую веру, это будет означать, что сомнение где-то рядом; иначе из-за чего вся эта суета? Вопреки каким сомнениям он пытается верить абсолютно?

Сомнение никуда не делось, верой его не уничтожишь. Лишь личный опыт разрушает сомнение.

Они говорят: веруй. Я говорю: исследуй. Они говорят: не сомневайся; я говорю — сомневайся до самого конца, пока ты сам не дойдешь, не узнаешь, не почувствуешь и не проживешь. Не нужно подавлять сомнение; оно уйдет само. Тогда тебе не нужно будет верить. Ты же не веришь в солнце, ты не веришь в луну — так почему вы веришь в Бога? Тебе не нужно верить в обычные явления, ведь они здесь, рядом. Утром расцветает роза, к вечеру ее уже нет. Ты это знаешь, здесь о сомнении речь не идет. Эта «вера» в цветок розы есть просто вера, к ней не примешано сомнение. Чтобы ты не запутался между простой верой и верой сложной, я нашел для нее другое слово: это доверие. Ты доверяешь розе. Она цветет, благоухает, и вот ее уже нет. К вечеру ты ее уже не найдешь; ее лепестки опали и их унес ветер. И ты знаешь, что расцветут другие розы и снова будут источать свой аромат. Тебе не нужно верить, ты просто знаешь это из своего опыта, ведь вчера розы тоже цвели, и их уже нет. Сегодня они появились снова, и завтра в природе все пойдет своим чередом.

Зачем верить в Бога? Ты не почувствовал его существования ни вчера, ни сегодня... и насчет завтра нет никакой уверенности. А откуда этой уверенности взяться? Ведь вчера было пусто, сегодня — тоже, а на завтра есть лишь слабая надежда, безнадежное упование. Но именно этому учат все эти религии — убери твои сомнения и верь...

Как только ты уничтожишь сомнение, ты разрушишь что-то очень ценное, ведь именно сомнение поможет тебе задавать вопросы и делать открытия. Разрушая сомнение, ты с корнем вырываешь саму возможность исследования, теперь его не будет. Вот почему так редко в мире рождается человек, который чувствует вечность, который дышит ею, чувствует ее пульс. Это очень редко случается. А кто в этом виноват? Все эти раввины, священники, имамы и шанкарачарьи — виноваты они, ведь они уничтожили сами корни исследования.

В Японии выращивают странные деревья. Возраст у них триста-четыреста лет, а в высоту они — сантиметров двадцать. Целых четыреста лет! Если посмотреть на это дерево, оно выглядит таким древним, но каким-то пигмеем, всего двадцать сантиметров в высоту. Они думают, что это искусство. И вот что они делают: они подрезают корни. У горшка, в котором дерево растет, нет дна, и время от времени они поднимают горшок и обрезают корни. Если корни подрезать, дерево не сможет расти. Оно стареет, но не растет. Оно становится все старше и старше, но ты его искалечил. Оно могло вырасти большим деревом, ведь именно такие деревья бывают священными.

Япония — это буддийская страна, и Гаутама Будда стал просветленным под таким священным деревом. По-английски священное дерево тоже называется «bo tree», поскольку под ним Гаутама Будда стал просветленным, достиг состояния бодхи, нирваны. Полное название «дерево бодхи» — bodhi tree, но обычно его называют священным деревом — «bo tree». Так вот, большинство этих японских деревьев — это священные деревья. И теперь под этими карликовыми священными деревьями не сможет сесть никакой Будда. Скольким же Буддам они не дали стать Буддами, обрезав эти деревья!

Но то, что делают японцы, показывает нам кое-что очень важное: так же религии поступают с человеком. Они обрезают твои корни, чтобы ты не рос, а только старел. И первый корешок, который они обрезают, — это сомнение. Тогда останавливается твое исследование.

Потом они обрезают второй корешок, и ты обращаешься против своей собственной природы, ей выносится приговор. Очевидно, что когда твоя природа осуждается, как ты можешь помочь ей раскрыться, вырасти и, подобно реке, найти свое собственное течение? Нет, они не разрешают тебе быть рекой, течь по своему собственному извилистому руслу. Все религии превратили тебя в поезд, который движется по рельсам от одной станции к другой, — ты можешь маневрировать, проехать по запасным путям, но не больше — ты все еще будешь двигаться по проторенной колее. Эта колея называется дисциплиной, контролем и самоконтролем.

Религии нанесли столько вреда, что его невозможно измерить. Их сосуд переполнен грехами. Его нужно выбросить в Тихий океан, на глубину в десять километров — так глубоко, чтобы никто его больше не смог найти и заново начать тот же самый идиотизм. Те немногие из живущих ныне людей, которые обладают разумом, должны избавиться от всего, что без их ведома с ними сделали религии. Они должны полностью очиститься от иудейства, индуизма, христианства, джайнизма и буддизма. Они должны быть совершенно чисты — достаточно быть просто человеком.

Прими себя. Прояви к себе уважение. Позволь твоей природе найти свой собственный путь. Не принуждай и не подавляй. Сомневайся — ведь сомнение — это не грех, это признак твоего ума. Сомневайся и исследуй, пока не найдешь.

Я могу сказать одно: кто ищет, тот находит. Это абсолютно точно; по-другому никогда не бывало. С пути настоящего исследования никто еще не возвращался с пустыми руками.

Самое большое зло, которое причинили человечеству так называемые религии, состоит в том, что они не давали ему отыскать истинную религию. Все они претендовали на право называться истинной религией. С самого раннего детства каждая религия внушает человеку, что именно она и является истинной — та религия, в которой ты родился. Индус верит, что в мире есть одна единственно верная религия, его собственная, а все остальные религии ложны. Так же думает иудей, христианин, буддист и мусульманин. Сходятся они в одном, в том, что не нужно искать истинную религию; она у тебя уже есть — ты с ней родился.

Я называю это величайшим злом, ведь если внутри тебя нет настоящей религиозности, ты не живешь, а ведешь растительное существование. Ты остаешься поверхностным существом; глубина и подлинность тебе не доступны. Ты даже не догадываешься о глубинах, которые лежат внутри тебя. Ты знаешь о себе только то, что скажут о тебе другие люди. Так же, как твое лицо тебе знакомо благодаря зеркалу, себя ты узнаешь через мнения о тебе других людей; ты не знаешь себя непосредственно. А мнения, на которые ты полагаешься, принадлежат людям, находящимся в подобной же ситуации: они тоже себя не знают.

Эти религии создали общество слепцов, и они продолжают твердить, что тебе не нужны глаза. У Иисуса глаза были; так зачем же глаза христианам? Все, что вам нужно, — это поверить в Иисуса; Он проведет тебя к раю, тебе нужно просто идти за Ним. Тебе не разрешается думать, ведь размышления могут сбить тебя с пути. Когда ты думаешь, ты неизбежно сворачиваешь на другие тропинки, совсем не те, по которым они хотят тебя провести, ведь «думать» — значит увеличивать твои сомнения, оттачивать твой интеллект. А для так называемых религий это очень опасно. Они хотят, чтобы ты был вялым, безжизненным, пассивным; им нужно, чтобы ты не включал свой разум. Но они наловчились давать всему хорошие названия; такое состояние они называют «верой». А это не что иное, как самоубийство твоего разума.

Истинная религия не будет требовать от тебя веры; она потребует опыта. Она не попросит тебя оставить сомнения, она поможет тебе умножить их настолько, чтобы до самого конца ты мог познавать. Истинная религия поможет тебе найти твою собственную истину.

И помни, что моя правда никогда не будет твоей правдой, ведь никак нельзя передать истину от одного человека другому. Истина Мухаммеда — это истина Мухаммеда; она не может стать твоей только потому, что ты принял мусульманство. Для тебя она останется только верой. А кто знает, познал Мухаммед истину или нет? Может, Иисус тоже был просто фанатиком и невротиком. Кто его знает? Многие психиатры, психологи и психоаналитики сходятся на том, что Иисус был душевнобольным. А по-твоему, это нормально — объявить себя единственным сыном Господа и заявить: «Я мессия, и пришел, чтобы весь мир избавить от страданий и греха»?

Даже если Гаутама Будда знает истину, ты никак не сможешь проверить это. Да, если ты сам знаешь истину, ты сможешь определить того, кто тоже ее знает, тогда у тебя будет способность ощутить это. В противном случае ты просто доверяешь общественному мнению: вы веришь массовой психологии, которая находится на самом низком уровне.

Истина приходит к наивысшим проявлениям разума. Но, если с самого начала тебя научили верить, тогда ты связан по рукам и ногам, ты уничтожен. Если с самого начала ты поставлен перед необходимостью верить, тогда ты теряешь свою душу. Тогда ты не живешь, а прозябаешь. Именно так существуют миллионы людей во всем мире: они живут как растения.

Какая у тебя может быть жизнь? Ты ведь даже не знаешь себя. Ты не знаешь, откуда пришел, куда идешь, где цель твоей жизни. Кто же мешает тебе знать? Не дьявол, а попы, священники, раввины, шанкарачарьи — вот кто настоящие дьяволы.

Мне кажется, что все эти синагоги, храмы, мечети и церкви строятся в честь дьявола, а не Бога, поскольку то, что они сделали, божественным никак не назовешь. Это чистое убийство, расправа над человеческим разумом.

Ни одной религии не хватило духу сказать: «Существует то, о чем вы можете спросить. Но не ждите ответа. Жизнь — это загадка». У нас может получиться жить лучше, дольше и с большим комфортом, но мы не можем знать, что собой представляет жизнь. Этот вопрос так до самого конца и останется вопросом.

Сейчас я стараюсь помочь тебе снова оказаться в неведении.

Религии наполнили тебя разными знаниями, вот в чем зло, совершенное ими. Ты легко и просто можешь взять у них целый христианский катехизис, можешь за час его вызубрить и потом повторять, как попугай. Но тебе так и не удастся постигнуть истину — настоящую, ту, что вокруг тебя и внутри. Катехизис не даст тебе этой истины.

Правда, это так сложно — забыть о своих знаниях, ведь знание дает эго так много пищи. Эго желает властвовать над знанием. И когда я говорю, что ты должен забыть всю свою ученость и снова стать ребенком, я имею в виду, что тебе следует начать с той точки, где тебя сбили с толку раввин или священник. Ты должен снова туда вернуться.

Ты снова должен стать невинным и необразованным, как чистый лист, чтобы у тебя опять могли появиться вопросы. Снова оживает дух исследования, и тогда ты не сможешь жить как растение. Тогда жизнь становится путешествием, приключением.