Что бы ни сулило будущее. Толстым белым плащом накрывало ландшафт, который медленно пересекал лимузин

Часть III

Дома

Толстым белым плащом накрывало ландшафт, который медленно пересекал лимузин. Стояло солнечное утро, и свет отражался на снегу, искрящемся среди леса. Старая леди сидела на кресле-качалке, занимаясь вышивкой в своих руках. Прилежными пальцами она работала иглой, создавая запутанные фигуры, добавляя один стежок к другому. Она знала, что время почти заканчивалось, и ей придется упорно работать, если она хотела завершить свою работу и подготовить к нужному дню.

В холле послышался звук молодых женских шагов, и секундой позже кто-то настойчиво постучал в двери.

- Входи, дорогая, - позвала старая леди, и молодая женщина с черными волосами, заплетенными в косу и красиво украшенными шелковыми лентами, вошла в комнату.

- Мисс Пони! - обратилась девушка, возбужденно дыша. - Она едет! Автомобиль только что повернул на изгиб!

- Господи помилуй, Энни! Ты уверена? - спросила леди, откладывая пяльцы.

- Абсолютно! Идемте со мной, мисс Пони. Давайте выйдем встретим ее! - сказала молодая брюнетка, протягивая тонкую руку пожилой женщине, которая нервно сжала ее, и обе женщины вышли из комнаты к главному входу.

- С тобой все в порядке, дорогая? - спросила мисс Пони, в то время как они шли по коридору, чувствуя, что рука Энни подрагивала.

- Я просто нервничаю. Я не знаю, смогу ли я притворяться, что между Арчи и мной все хорошо, - призналась она.

- Не волнуйся, дитя мое, - заверила мисс Пони молодую женщину. - Мы все поможем тебе в твоих планах. Сестра Лин и я очень гордимся твоей храбростью.

Энни кивнула, молча благодаря мисс Пони за поддержку.

Снаружи во дворе уже собралась небольшая толпа. Старшие дети помогали младшим залезть на изгородь, чтобы им был лучше виден роскошный автомобиль, приближающийся к дому. Сестра Лин молча наблюдала, сжимая обеими руками носовой платок, будто хотела выжать из него немного сока. Энни и мисс Пони присоединись к группе, и старая леди протерла очки фартуком, пытаясь определить, что это за розовое пятно, похожее на трепещущий на ветру флаг, высовывающееся из окна автомобиля.

Стоило автомобилю приблизиться, мисс Пони поняла, что летающий розовый транспарант был шифоновым шарфом, украшавшим изящную шляпку на белокурой шевелюре, чьи кудри также развевались в воздухе.

- Это наша Кенди, Сестра Лин! - всхлипнула Мисс Пони, и ее голос затерялся среди множества кричащих голосов, приветствовавших новоприбывших. Женщина, одетая в прекрасный розово-серый костюм, вышла из машины с помощью высокого молодого человека с каштановыми волосами и характерной манерой держаться.

Другие два блондина также вышли из автомобиля, но хотя дети улыбнулись и поприветствовали их с теплой добротой, было очевидно, что этим утром центром всеобщего внимания была белокурая молодая женщина со сверкающими зелеными глазами, целовавшая каждую розовую щеку, которая принимала ее с невинной привязанностью. Некоторые дети никогда не видели ее раньше, потому что стали жителями дома в то время, когда молодая женщина отсутствовала, но они слышали истории о ярком лидере, чье имя было на всех устах у тех, кто пребывал в Доме Пони.

Когда молодая женщина поприветствовала каждого ребенка, она направилась к фигурам, ожидавшим ее у входа. Зеленые зрачки смотрели на трех таких разных женщин, чьи молитвы поддерживали ее во времена испытаний, когда она жила во Франции. Было чуть ли не сном видеть эти улыбающиеся лица, эти любящие взгляды, по которым она скучала всем сердцем. Дорогие и незабываемые лица, которые она любила с самого детства, были здесь, приветствующие ее и говорящие без слов добро пожаловать домой, Кендис Уайт.

- Кенди! - хриплым голосом воскликнула Мисс Пони, ступив вперед на несколько шагов. Молодая женщина побежала к старой леди, а ее изумрудные глаза наполнялись слезами.

- Мисс Пони! Мисс Пони! - кричала Кенди в зимнем воздухе. - Это я, Мисс Пони! Кенди! Я вернулась! - всхлипывая, повторяла блондинка, достигнув рук женщины, снова чувствуя себя малышкой, только что очнувшейся от кошмара и обнаружившей, что она была в материнских руках.

- Дитя мое! Мое любимое дитя! - восклицала Мисс Пони, нежно обнимая Кенди.

- Кенди, моя маленькая озорница! - позвал голос Сестры Лин, и Кенди простерла руки, чтобы заключить монахиню в объятия.

- Сестра Лин! Мисс Пони! Мои мамы! Мои дорогие мамы! - было все, что могла вымолвить Кенди, чувствуя, что боль существовала в мире только для того, чтобы научить нас больше ценить счастливые моменты, которые мы делим с теми, кого любим.

Три женщины стояли так некоторое время, пока их глаза явно не пролили все слезы, подавляемые почти два года. Затем старшие женщины отпустили девушку, чтобы лучше ее разглядеть. Она выглядела немного выше и тоньше. Дни тяжелой работы, разумеется, немного ее истощили, сделав ее щеки чуть бледнее, что подчеркивало ее уже невероятно белую кожу. Однако, энергичное поведение и естественный розовый цвет, окрашивающий ее губы, сохранились. Кроме того, в ее зеленых глазах был новый искрящийся блеск, которого леди раньше не видели у Кенди, что делало ее взгляд ослепительно прекрасным. Это было что-то вроде освежающей ауры, наполняющей присутствие молодой женщины и заражающей всех вокруг необъяснимым ощущением бодрости и довольства.

- Ты выглядишь такой красивой и настолько изменившейся, дитя мое! - было все, что могла сказать Мисс Пони, прежде чем стройная фигура молодой брюнетки приблизилась к троице.

- Энни! Моя дорогая Энни! - сказала Кенди, пройдя вперед, чтобы обнять подругу детства.

Молодая брюнетка обняла Кенди отчаянным жестом и, думая, что момент одарил ее прекрасным оправданием, она позволила своим печалям излиться в руках лучшей подруги. Энни открыто плакала, чувствуя, что источник силы, по которому она так долго скучала, наконец, вернулся к ней. Однако, Энни не собиралась взваливать свое горе Кенди на плечи, как в прошлом. Напротив, она была решительно настроена скрыть свои проблемы от блондинки и предстать перед ними самостоятельно. И все же, только чувство Кенди рядом придало Энни еще храбрости продолжать то, что она выбрала, и плач в руках Кенди, даже если это было недолгое время, был своего рода облегчение, в котором Энни срочно нуждалась.

- О, Кенди! Я так сильно скучала по тебе! Мы все так волновались за тебя, упрямая девчонка! - сказала Энни, тихо всхлипывая, еще вцепившись Кенди в шею.

- Не надо упрекать меня теперь, Энни! Я не хотела заставлять вас страдать из-за меня, друзья. Я просто должна была быть там. Я не знала этого, когда уезжала, но мне это было назначено судьбой, и я не могла его избежать. Ты ведь понимаешь, правда? - спросила Кенди, пытаясь заглянуть в глаза Энни.

- Правда, Кенди, - согласилась Энни с застенчивой улыбкой, которая осветила ее лицо, словно солнце в дождливый день. - Я так счастлива тебя видеть, что просто не могу перестать плакать! - добавила она среди всхлипов.

- Брось, не будь плаксой, и давайте войдем в дом. Я привезла кучу подарков для всех вас, - сказала блондинка, улыбаясь, и вся толпа последовала за ней в стены Дома Пони. Огромная собака, доставшаяся Кенди от ее первого пациента, несмотря на свой старый возраст, скакала у всех под ногами, демонстрируя огромную радость, что приехала ее одна-единственная хозяйка после такого долгого-долгого отсутствия.

Рождество в Доме Пони никогда не было настолько прекрасным в глазах Кенди с тех дней, когда она с Энни и Томом жила в доме. Мисс Пони и Сестра Лин выглядели точно так же, как молодая блондинка помнила их перед отъездом во Францию, но на их лицах было написано еще и веселье, порожденное редкой роскошью наличия вместе всех самых дорогих детей. Альберт сиял: свобода и удовлетворение исходило от каждой его поры, что заставило Кенди очень радоваться за него. Мистер Картрайт и Джимми присоединись к честной компании в тот же день, и молодая женщина был приятно удивлена обнаружить, что мальчик так быстро рос, что выглядел почти как взрослый. Энни и Арчи тоже были здесь, и что еще лучше, Патти, Том и миссис Марта О'Брайан тоже приехали утром. Но вершиной всего был, конечно, факт, что человек, которого она любила, был рядом с ней, и что внутри она начинала чувствовать, как появлялись ростки новой надежды. Это было только предчувствие, но она едва могла сдерживать свою тайную радость.

Было невозможно быть свидетелем очаровательных сцен в маленьком строении и не чувствовать тепла и уюта от домашней картины. Все леди приняли участие в подготовке Рождественского обеда. Мисс Пони испекла свой знаменитый Рождественский пирог. Сестра Лин сделала свою особую начинку для фаршировки индеек, принесенных в жертву бесстрашной и твердой рукой Кенди. Энни приготовила салат, Патти - восхитительнейший картофель, а бабушка Марта взялась за пунш с опасными последствиями, потому что озорная старушка немного переборщила, по крайней мере, на вкус леди.

Весь полдень трое молодых женщин украшали огромную Рождественскую елку, которую Альберт купил в Лейквуде. Кенди простыми и естественными движениями забралась на стул и затем на камин к кроне дерева с мерцающей звездой, пока две подруги смотрели на нее, забавляясь. Позже, в гостиной собрался целый отряд, чтобы послушать блондинку, как она рассказывала истории об упрямой молодой медсестре с карими глазами, нашедшей свой путь во Франции, храбром докторе, спасшему жизнь девушке в темной траншее, или грузовике, застрявшем в снегу.

Сидя рядом с молодой женщиной, Терри молча слушал, в то время как множество юных глаз изучали его с подозрением. Самые старшие дети еще не переварили идею замужней Кенди, и еще размышляли, одобрять ли им и принимать этого нового члена семьи Пони, чье каждое движение, казалось, было окружено неосознанным духом изысканности, весьма похожим на манеры мистера Корнуэлла, но с отличительной дополнительной дерзостью.

Однако, невидимые угрозы, объединившие мужчину с блондинкой, были настолько сильны, что дети, будучи как всегда чувствительными существами, медленно пришли к ощущению, что никто, кто мог любить Кенди с такой очевидной силой, не мог быть тем, кого они должны отвергнуть. Лед, наконец, треснул, когда молодая женщина сказала детям, что Терри сражался на фронте, - заявление, которое было принято с самыми удивленными лицами, включая самого Джимми, и сопровождалось множеством вопросов, на которые молодой человек с удовольствием отвечал. Терри был рассказчиком от природы, и скорым умом он выбирал те части действительности, которые могли быть интересны и не слишком тяжелы для юных ушей. Вскоре целая аудитория детей и взрослых была полностью поглощена повествованием, очарованная голосом опытного человека, знавшего, как достигнуть людских сердец и обольщать их с помощью богатого запаса модуляций.

Все были вовлечены анекдоты Кенди и Терри, что только Энни заметила, когда Арчи покинул комнату с грустной тенью, пересекающей его глаза. Молодая брюнетка незаметно вздохнула и сделала большое усилие, чтобы снова сосредоточиться на разговоре. Несмотря на разбитое сердце, она решила, что было лучше оставить Арчи наедине с его личными демонами.

Молодой человек рассеянно шел по узкому деревянному коридору, спрятав руки в карманах. Он мысленно просматривал многочисленные сцены, свидетелем которых он был в течение тех дней, когда Кенди открыто демонстрировала привязанность к мужу. Любящая и заботливая, какой она всегда была, молодая женщина не упускала ни единой возможности посмотреть на Терренса с обожанием в глазах, одаряя его особенной улыбкой, смеясь с ним, будто над тайными шутками, понятными лишь им с одного взгляда, или, когда она думала, что никто не видит, нежно ласкать его, а иногда с намеком страсти. Молодой актер, в свою очередь, использовал все случаи, чтобы взять руку молодой женщины или украсть быстрый поцелуй, несмотря на ее следующее за этим смущение.

Внутри Арчи все кипело от ревности и боли при каждом из этих прилюдных обменов, но неосознанно, с каждым новым доказательством любви Кенди к Терри молодой миллионер начинал чувствовать, что огромная стена начала расти и разделять его с женщиной, которая была так безумно влюблена в другого мужчину. И все-таки, в его груди было еще так больно, что это было невозможно наблюдать стоически.

- Научусь ли я когда-нибудь забыть это чувство, Кенди?.. Эту любовь, которую запретила жизнь… Эту безответную любовь, которая никогда не приносила мне больше, чем тоска и горько-сладкие воспоминания, и теперь платит мне безразличием, - сказал себе молодой человек и, глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, вернулся в гостиную.

Перед обедом неожиданно появились трое новых гостей. Это был Марвин Стюарт и двое других мужчин постарше: один был пониже с серой бородой и безмятежным выражением, а другой высокий и полноватый. Терренс и Альберт, которые, казалось, были единственными, кто не удивился посетителям, представили джентльменов общей аудитории.

- Мистер Стюарт был адвокатом моего отца, и теперь он управляет моим небольшим состоянием в Англии, - объяснил Терри с простотой. - Я попросил, чтобы он приехал в Америку, чтобы реорганизовать некоторые мои дела, но еще и помочь мне с вопросом, который я не успел уладить раньше. Но, пожалуйста, не смотри на меня такими глазами, Кенди, - сказал молодой человек, защищаясь, когда он понял выражение лица женщины. - Это не совсем бизнес, о котором я хочу говорить в этот день, но это касается тебя и меня. Альберт подумал, что было бы хорошей идеей уладить все детали прямо здесь со всеми вами, дорогие друзья.

- Я все-таки не понимаю, Терри, - отвечала блондинка со смущенным взором.

- Ну, как всем уже известно, - продолжил Терри, беря руки Кенди в свои, - эта молодая леди рядом со мной оказала мне честь, согласившись стать моей женой несколько месяцев назад, но наше венчание в Париже было только религиозным. Хотя меня не очень волнуют социальные соглашения, я думал, что было бы правильнее и практичнее пожениться и юридически. Вот почему эти джентльмены здесь с нами. Итак, Кенди, ты хотела бы быть моей женой по американским и британским законам?

Глаза Кенди смягчились от последних слов, но, не зная, как реагировать на неожиданное предложение, она оставалась немой.

- Кенди! Тебе полагается сказать да! - сказала Сестра Лин, не сумев воздержаться от своего обычного предостерегающего тона.

Молодая женщина отреагировала на окрик монахини, посмеявшись над собой, и остальные присоединись к веселью. Несколько минут спустя в той же самой гостиной имела место церемония. Молодые люди забавлялись, глядя на дам, у которых все реакции сводились к неслышным слезам, пока мировой судья декламировал обычные фразы. Мисс Пони и Сестра Лин едва могли поверить тому, чему являлись свидетелями, и их память унеслась во времена, когда маленькая четырехлетняя Кенди ворвалась в ту же самую комнату, где она собиралась подписать брачное свидетельство.

- Кажется, это было только вчера, когда она была всего лишь крошкой. Вы так не думаете, Мисс Пони? - шепнула монахиня старой леди на ухо.

- А сейчас!!! Она взрослая женщина!! - отвечала Мисс Пони среди тихих всхлипов.

В то время как леди продолжали тихо обсуждать свои воспоминания, бородатый старик продолжал с его беседой. Глазки человека повернулись, чтобы увидеть молодую леди перед ним и тем же самым стандартным тоном он спросил ее:

- Мисс Кендис Уайт Одри, согласны ли Вы принять мистера Терренса Грема, графа Грандчестера, барона Суффолка и лорда Иствуда в законные мужья?

Молодая женщина нахмурилась, изумленная, награждая молодого человека вопросительным взглядом.

- Я забыл тебе рассказать эти мелочи о себе. Я все объясню позже, - пробормотал Терри к ушам молодой женщины, - но сейчас, пожалуйста, просто скажи, что согласна, - попросил он с таким забавным лицом, что девушка не смогла удержаться от улыбки.

- Конечно, да, - сказала она, наконец, старику, который начинал чувствовать себя странно перед парой, перешептывающейся в середине официального момента.

После этого небольшого инцидента церемония продолжилась обычным путем, и оба свидетельства были подписаны. Позже, троих мужчин пригласили присоединиться к тому оригинальному семейству за столом, что они с удовольствием приняли. Было достаточно сложно работать в праздник, чтобы еще и упустить возможность хорошего пира. Мистер Стюарт, человек формальностей, воспользовался преимуществом расслабленного момента, последовавшего за церемонией, чтобы поздравить новобрачных.

- Милорд, Миледи, позвольте выразить мои самые искренние поздравления, - пунктуально сказал человек с вежливым поклоном.

- Благодарю, мистер Стюарт, но, пожалуйста, зовите меня Кенди, как все мои друзья, - отвечала девушка дружески предлагая свою руку мужчине.

- О нет, Миледи, - решительно возразил мужчина. - Я служил Дому Грандчестеров с молодых лет, а передо мной - еще мой отец. Я никогда бы не смог обратиться ни к кому из его членов с подобной фамильярностью. Пожалуйста, извините меня, но теперь Вы графиня Грандчестер, и я всегда буду относиться к Вам с уважением, которого Вы заслуживаете, Миледи, - заключил мужчина с любезной улыбкой, целуя руку молодой женщине.

Кенди покорно вздохнула, но внутри она сдерживала смех, пока им с Терри не представился шанс побыть наедине, поздно ночью. Тогда, в интимности спальни, они оба шутили и смеялись над чрезмерным чувством формальности бедного Стюарта, пока не выдохлись.

- Думаешь, я понравлюсь бабушке Элрой теперь, когда я графиня? - спросила Кенди посреди смеха.

- Возможно, если ее не волнует, что я ' неприличный ' актер, - усмехался он, избавляясь от пиджака и галстука.

- О нет, Милорд! Как может Ваша Светлость быть хоть сколько-нибудь неприличным! - саркастически ответила женщина, распуская свой заплетенный пучок, позволяя светлым кудрям опасть на спину.

- Вы совершенно правы, Миледи. Имени моей семьи должно быть достаточно, чтобы превратить эту пару озорников, каковыми мы являемся, в весьма респектабельную пару, - пошутил он, держа девушку в своих объятиях, заставая ее врасплох.

- Хотя, я думаю, сейчас у Милорда не очень приличные намерения, - хихикнула она, чувствуя, как он опустил полоску ее лифчика, лаская ее обнаженные плечи.

- Мои намерения относительно тебя всегда были законны, - заявил он в свою защиту, тогда как его глаза восхищались великолепным видом, предоставляемым вырезом.

- Твои руки и глаза выдают тебя, - парировала молодая женщина, ощущая пальцы Терри на спине.

- Позволит ли графиня своему мужу любить ее сегодня ночью? - спросил он с улыбкой, обнимая ее сильнее, а его дыхание омывало ее щеки.

- Здесь же дети в соседней комнате! - возразила она, хихикая, уже поддаваясь его ласкам.

- Тогда, мы будем очень тихо, - предложил он, прикладываясь своими губами к ее. Ее молчаливый ответ на его поцелуй дал ему понять, что она не собиралась отклонять его предложение.

Он закончил расстегивать пуговички ее лифчика, и женская рука выключила единственную лампу, освещавшую комнату. Остальное было покрыто вечерними тенями.

Луна была лишь тонкой дугой позади ночных облаков, пересекавших небо. Робкий свет слабо нарушил полумрак скромной спальни, ступая на цыпочках через оконное стекло. Тишину только что прервало тихое ритмичное дыхание и случайный шум женского тела, неосознанно шевельнувшегося под простынями. Он сидел на постели с расслабленным видом, наблюдая за сном своей жены.

Непослушные кудрявые волосы Кенди покрывали подушку и ее обнаженную спину восхитительным беспорядком, которым он не мог перестать любоваться. Сладкое тепло их недавнего любовного обмена еще задерживалось на его коже и в душе. Это было такое приятное ощущение, что, как ни странно, он не мог заснуть. Его глаза поглаживали дремлющую рядом женщину, пытаясь представить сны, которые она могла бы видеть. Затем он смеялся над своим чувством собственности, когда обнаружил, что хотел бы быть в ее подсознательных образах во время сна.

Молодой человек подумал, что он никогда не наслаждался праздником так, как только что в этом местечке среди гор. У него было немного счастливых воспоминаний детства, и некоторые припоминались всегда размыто и неточно. Однако, это вдруг перестало иметь значение, потому что жизнь, казалось, оплачивала то, что задолжала ему. Он был настроен создавать новые воспоминания с теми, кто был дорог ему; воспоминания, которые будут сладкими, ясными и незабываемыми.

Он улыбнулся этой цели, но тут почувствовал легкое неудобство, которое заставило его понять, что его мучила жажда. Он осмотрел комнату, но поскольку не смог найти никакой воды, то решил достать ее сам. Так что он молча оделся и вышел из комнаты, стараясь не потревожить сон молодой женщины. Он надеялся, что его здравый смысл поможет ему найти то, что нужно, на кухне дома, который он еще не очень хорошо знал.

Терри поблагодарил чувство порядка Мисс Пони, когда вошел в маленькую, но опрятную кухню и легко нашел большой кувшин со свежей водой. Он налил себе стакан и собрался было вернуться в спальню, когда услышал шум, доносящийся из другой комнаты, что привлекло его внимание. Молодой человек пошел к гостиной комнате и был удивлен обнаружить силуэт, стоящий у окна. Огонь в камине и его потрескивающие языки пламени дали Терри понять, что он слышал звук горящей древесины.

- Не спится сегодня, Арчи? - спросил он человека, который еще не заметил его присутствия.

Другой молодой человек повернулся, чтобы увидеть позвавшего, и когда он обнаружил присутствие Терри, то не смог справиться со своим откровенным неудовольствием.

- Не твоего ума дело, - огрызнулся светловолосый мужчина. Факт того, что они были одни в комнате и что его неожиданно прервали посреди размышлений сделал его небрежным к своему лексикону.

Терри удивила грубая реакция бывшего одноклассника, и внезапно ему на ум пришел разъединенный ряд взглядов, слов и прерванной борьбы, которые были между ними, заставляя его понять, что некоторые вещи со временем не изменились.

- Тогда сожалею, что побеспокоил, - просто сказал он и почти ушел, когда ответ Арчи остановил его.

- Побеспокоил меня? Нет, ты сделал не только это с тех пор как вошел в мою жизнь, - парировал молодой человек.

Терри, который никогда не был святым, снова повернулся и уставился прямо в карие глаза Арчи, обнаруживая открытые обиды, которые были на него у молодого человека.

- Что ж, Арчи, - с вызовом начал он, - раз уж ты в таком настроении для разговора, я хотел бы теперь узнать, только ли в моем воображении это что-то вроде… враждебности, которую я почувствовал от тебя в последнее время?

- Твое понимание меня поражает! - презрительно ответил Арчи, направляясь к другому мужчине, стоящему перед ним. - Брось, Терри, не секрет, что я никогда не был членом клуба твоих поклонников. Извини за то, что не так легко поддаюсь твоему обаянию, как все, кажется.

- Я думал, наши разногласия остались в прошлом, но вижу, я был неправ, - отвечал Терри, беспечно потягивающий воду из стакана, опираясь на стену.

- Наши разногласия, как ты их называешь, всегда были по одной простой причине, и ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, - было нахальным ответом Арчи.

- Дай-ка подумать… - Терри сделал вид, что ищет причину, которую никак не может вспомнить. - Все началось с того, что ты вошел в мою комнату без разрешения, и, насколько я помню, я был не слишком этому рад… но это же ребяческая ерунда. Я не верю, что ты все еще переживаешь из-за этого, Арчи. Я даже хотел бы знать, что было действительно причиной нашей антипатии тогда в школе.

- Это очень просто. Ты не заслуживаешь ее! - смело ответил блондин, а его глаза пронзали Терренса презрением.

- Так-так… - с иронией воскликнул молодой аристократ. - Так значит… все это время это все было из-за Кенди, а? Это всегда была она, с самого начала, но тогда у нас не было смелости признать это. По крайней мере, мы достаточно повзрослели, чтобы встретиться лицом к лицу с правдой. Это в самом деле достижение!

- Очень весело! - отвечал миллионер с тем же презрением. - Для тебя все шутки. Разве не так? Ты и я никогда не придем ни к какому пониманию.

- Стоп! Ты ошибаешься. По крайней мере, есть кое-что, в чем мы оба согласны, - спорил Терри, отходя от стены и приближаясь к светловолосому мужчине.

- О, правда, какой?

- Ты только что сказал, что я ее не заслуживаю… и я согласен с этим! Как я мог хоть когда-нибудь заслужить ее? - признал молодой актер, и в его голосе сквозила честность впервые в разговоре, - Но так получилось, что она сделала свой выбор, - твердо добавил он.

- Которого я никогда не пойму! - возразил Арчи. - Я не смирюсь с тем, что тот человек, который заставил ее много страдать, получает теперь ее самую преданную привязанность. Вы оскорбил Кенди и причинил ей боль, когда порвал с ней из-за другой женщины! - пылко упрекал молодой человек. - Я видел это своими собственными глазами, а теперь… Ты здесь, будто ничего не случилось!

- А ты думаешь, что мой путь был усыпан розами все это время? - спросил Терри, защищаясь. - Я признаю, что наделал кучу ошибок в прошлом, но я никогда не хотел причинить ей боль… Так или иначе, в конце концов, имеет значение не то, что я сделал или не сделал, а то, что она выбрала простить меня, потому что она любит меня. Вот что ты не можешь простить мне. Не так ли? - мс вызовом спросил молодой человек.

- Я никогда бы не сделал ей больно так, как это сделал ты, потому что я люблю ее больше своей собственной жизни, - надменно ответил Арчи.

- Если ты так сильно любил ее, тогда почему не боролся за ее любовь в прошлом? - задал вопрос другой мужчина с неповиновением.

- Это моя личная проблема, - ответил Арчи, уклоняясь от взгляда Терри, устремившегося на него.

- Нет, Арчи, не лги себе. По крайней мере, будь честным с собой на этот раз и посмотри прямо на причины, по которым тебе пришлось связать судьбу с Энни вместо того, чтобы бороться за любовь Кенди, - сказал Терри, изумляя молодого миллионера своим аргументом.

- Я сделал это, потому что меня попросила Кенди! - было все, что Арчи мог сказать в свою защиту.

- Отлично! И я расстался с Кенди, потому что она попросила, чтобы я позаботился о Сюзанне, - продолжил Терри. - Тогда, мы не так уж и отличаемся друг от друга, и винить меня нужно не больше, чем тебя, дорогой друг.

Арчи попытался найти ответ для обвинения, но глубоко внутри он понял, что Терри был прав, так что он просто хранил молчание.

- Тебе нечего ответить, а, Арчи? - продолжал актер, чуть смягчаясь. - Мне действительно жаль понять, что ты в такой мучительной ситуации, но если ты желаешь возложить вину на меня, я не приму ее. Мы оба влюбились в нее, у нас были шансы и ошибки; мир сделал виток, и судьба одарила милостью меня. Я узнал, что любовь - вопрос не заслуги, а взаимоотдачи, - твердо подытожил Терри.

- Как удобна тебе такая философия! - Арчи вновь резко взглянул на Терри.

- Да, это оказалось удобным, но это не моя вина! Пойми, что случилось, то случилось. Я никогда не собирался причинять тебе боль своим счастьем, но в жизни такое иногда бывает, Арчи.

- Все равно не проси меня быть твоим другом, если знаешь о моих чувствах, - настаивал Арчи уже менее агрессивно.

Секунду Терри стоял молча. Последние слова Арчи заставили его сожалеть о жестких реакциях к нему. В конце концов, частично он сочувствовал боли молодого магната и сделал паузу, стараясь найти правильные слова.

- Я бы хотел, чтобы между нами все было по-другому, - сказал он, наконец. - Кроме того, я все еще надеюсь, что когда-нибудь эта ситуация изменится для нас обоих.

- Сейчас я не могу этого сказать, - хрипло ответил Арчи, - но ты… будь уверен, что она счастлива, если не хочешь получить откровенного врага в лице меня, - заключил он, отворачивая лицо.

- Тебе даже не нужно говорить это. Я позабочусь об этом. Спокойной ночи, Арчи, - сказал Терри другому молодому человеку и, чувствуя, что неприятный разговор подошел к концу, повернулся, чтобы покинуть комнату.

- Терренс, - позвал его Арчи, чьи глаза затерялись в пламени камина.

- Да?

- Пожалуйста, никогда не позволяй ей узнать о моих чувствах, - попросил Арчи, наступая на горло собственной гордости.

- Не беспокойся, твоя тайна в безопасности настолько, насколько я заинтересован. Даю слово, - мягко ответил молодой актер, зная, что Арчи было нелегко высказать такую просьбу.

- Спасибо, - искренне сказал молодой человек.

Терри кивнул, но перед тем, как повернуться и уйти, он решил, что у него еще есть что сказать.

- Арчи… - сказал он напоследок бывшему однокласснику, - преодолей это… Я знаю, из моих уст это звучит смешно, и возможно я последний человек на Земле, чтобы давать тебе советы, но решать тебе, если не хочешь провести остаток жизни с болью внутри, - и сказав эти последние слова, темноволосый мужчина вышел из комнаты, оставляя Арчи наедине с ревом его внутренних сражений.

Чарльз Эллис снова потягивал кофе и обнаружил, что он уже остыл, так что он с раздражением отставил чашку. Он склонился, чтобы снова прочесть последнюю строку, которую он напечатал на пишущей машинке и в сотый раз спросил себя, не проведет ли он всю свою жизнь, делая все ту же пустяковую работу. Он работал на "Нью-Йорк Таймс", чем гордился, но репортер раздела развлечений не был его представлением об интересной работе. Ему было уже тридцать, и он был слишком честолюбив, чтобы тратить время на преследование властных примадонн, капризных звезд или уклончивых знаменитостей всех мастей. Он любил искусство, но мечтал о большой активности в политическом разделе.

Чарльз проворчал проклятие и продолжил печатать искусными пальцами, время от времени просматривая записи. Другой молодой человек подошел к его столу и, понимая, что Эллис был слишком сосредоточен на своей работе, постучал карандашом по деревянной поверхности, чтобы привлечь внимание Чарльза.

- В чем дело, Руди? - спросил Эллис, не отрывая глаз от страницы, которую печатал.

- Я достал информацию, которая была нам нужна, - гордо сказал Руди с сияющими зелеными глазами, поигрывая камерой, которую держал в руках, - наш человек приедет завтра утром с таинственной леди.

- О, нет! Опять этот самонадеянный засранец! Нам действительно надо дать этот материал? - спросил раздраженный Эллис.

- Ты уже знаешь, что надо, - вынес приговор рыжеволосый Руди, пожимая плечами.

- Но как ты узнал, что он будет здесь завтра? - спросил Чарльз, стирая опечатку.

- Один из моих друзей в Чикаго только что позвонил мне. Самонадеянный засранец, как ты его называешь, будет здесь в 10, более или менее.

- Ну, когда же я избавлюсь от него? - пожаловался Чарльз, потягиваясь. - Этот кошмар продолжается уже годы!

- Тебе грех жаловаться, Чарли, - возразил фотограф. - Ты получил здесь работу благодаря первому интервью, которое он тебе дал!

- Знаю… но брать интервью у надменной глыбы льда не самая приятная работа, - возразил Эллис, протирая очки носовым платком.

- Но ты ему, должно быть, чем-то понравился, потому что он никому другому не дает интервью, - уточнил Руди.

- Ну, в первый раз это было только делом удачи; я оказался в правильном месте, а парень был слегка пьян. Хотя он и не говорил много, - объяснил Эллис, - позже это было что-то вроде привычки. Он помнил меня с первого раза и просто отличал меня от остальных.

- Но завтра, я уверен, там будет много наших. Он не сказал ни слова прессе с тех пор, как вернулся из Франции… и эта леди с ним. Все хотят узнать о ней.

- Как будто меня волнует этот парень и его романы, когда есть столько других интересных новостей, о которых я должен написать, - презрительно ответил Эллис.

- Но ты же говоришь, что тебе нравится его игра, разве нет? - полюбопытствовал Руди.

- Ну, это другое. Он талантливый актер, этого я не могу отрицать. Но с ним ТАК ТРУДНО иметь дело! - с раздражением проворчал Эллис.

- Брось, Чарли, взбодрись. И ляг спать пораньше, мы должны быть там прежде, чем приедет поезд.

- Ладно, я буду там, - пробормотал Эллис, продолжив печатать, а Руди покинул офис.

Следующим утром Чарльз Эллис и Рудольф О'Нил ожидали на вокзале, но, как недавно было сказало, они там были не единственными репортерами. Фактически, платформа была запружена журналистами с большими камерами, вспышками и блокнотами наготове. Поезд задерживался, следовательно, компания уставала и нервничала, хотя это было частью их утомительной работы, и им приходилось терпеть.

В 10:35 поезд, наконец, прибыл, и пассажиры неторопливо начали высадку. Репортеры спокойно ждали, пока их цель не появилась на сцене в черном пальто, темном костюме и со своим обычным надменным видом. Человек посмотрел на толпу, которая явно ожидала его, холодными синими глазами и, наклоня темную голову, прошептал несколько слов молодой женщине, державшей его за руку. Леди, одетая в темно-зеленое легкое пальто с юбкой того же цвета, скрыла лицо за тюлевой вуалью.

Пара пошла по платформе, сопровождаемая двумя мужчинами, несущими багаж, и множеством репортеров, сыпавшими вопросами на каждом шагу. Молодой человек двигался естественно, не отвечая на вопросы прессы, пока камеры продолжали вспыхивать над ним и его спутницей. Эллис, как и остальные его коллеги, отпихнул передних и каждый раз, когда было возможно, выкрикивал вопрос, пока Руди сражался за хороший снимок пары.

Группа достигла улицы, где пару уже ожидал автомобиль. Шофер открыл дверь, но прежде чем леди вошла, молодой человек остановился и повернулся к репортерам позади него.

- Вопросы, джентльмены? - небрежно спросил он, будто не расслышал.

- Когда мы увидим Вас снова на сцене, мистер Грандчестер? - спросил один голос

- Почему Вы уехали в Иллинойс? - немедленно последовал второй вопрос.

- Кто эта леди с Вами, сэр? - был третий неизбежный вопрос.

Молодой человек слегка улыбнулся к большому удивлению репортеров, привыкшими к грубой дерзости молодого актера, но не к его улыбкам.

- Хорошо, только три ответа, - ответил он, и группа притихла. - Во-первых, я буду в новой пьесе в следующем феврале, но об этом вам лучше спросить Роберта Хатавея. Во-вторых, я уехал в Иллинойс, чтобы сделать самую обычную вещь - провести отпуск с несколькими своими друзьями, и третье, эта леди со мной, - он сделал паузу, глядя на женщину, все еще держащую его руку, - удостоила меня чести стать моей женой. Это все, джентльмены, - и сразу после этого мужчина помог женщине сесть в автомобиль и сделал то же самое как можно скорее, не обращая внимания на лавину последовавших вопросов.

Автомобиль медленно тронулся посреди толпы. Журналисты еще настойчиво шли рядом с автомобилем, следуя своей обычной тактике, даже когда знали, что в этот момент было немного возможностей получить подробную информацию. Неожиданно окно автомобиля опустилось, и Эллис, находившийся прямо тут, сумел задать еще один вопрос женщине внутри.

- Ваше имя, мадам, пожалуйста, - попросил он.

Молодая женщина грациозно подняла вуаль со шляпки, позволив репортеру увидеть свет зеленых глаз и лучи доброй улыбки.

- Кенди, - просто сказала она, прежде чем набравший скорость автомобиль оставил толпу позади.

Эллис и О'Нил на секунду одновременно остановили свой натиск, пытаясь оправиться от толчков, беготни и крика.

- Ты снял ее, Руди? - спросил Эллис своего компаньона, все еще запыхавшийся.

- Конечно! Как раз тогда, когда она открыла лицо, красивое, кстати.

- Отлично! Идем теперь в офис, - предложил репортер.

- Знаешь, Чарли, - прокомментировал Руди, пока они шли к месту, где оставили старый "Модель T" Чарльза, - ты не поверишь, но мне кажется, что я видел эту молодую женщину раньше.

- Правда? Где? Это был бы замечательная заметка, если бы мы могли включить подробности ее происхождения.