Сегодня уже четвертый день
и проснулся я рано, минут десять восьмого и дальше мне не хотелось спать. Утром я сделал настройку. Я вошел в тренинг, настройка была именно та, именно для этих людей, именно для этого дня. Она была посвящена дыханию в духовное сердце с Иисусовой молитвой. Я видел, что с людьми происходило. Я радовался своей тесной связи с духовной традицией и возможности ее передать.
Утро было торжественное, ясное, прозрачное и чистое. Когда мы шли для того, чтобы сделать архаический ритуал христианского крещения в воде, я слышал тишину в людях, я слышал их настрой на этот ритуал. Ритуал прошел в безмолвии и его прошли все. И хорошо, и хорошо. И затем я долго сидел на начале острова, на первом камне, который зачинает остров, на том камне, который разрывает плоть реки на две части.
Попал в тишину. Я решил читать Псалтырь, потом заняться практикой столпника, затем войти в благое деяние, от которого возликует моя душа. Я уже чувствовал, что все будет хорошо. И уже был покой, мир и одиночество.
Для Кратова Константина христианский день был простроен следующим образом. «Во время настройки, которую давал Владимир Козлов, попал в измененное состояние сознания. До момента крещения было какое-то странное чувство, то ли ответственности, то ли вины, то ли сострадания. В процессе инициации в голове было пусто, мыслей никаких. В воде пришло только одно слово (и только 1 раз) – Владимир. Интересно, но моего сына зовут – Владимир Кратов.
На практики мы вместе с Сашей Полукошко пошли в горы. С собой было только 1 л воды. У подножия на глаза попался хороший гладкий камень, и я решил взять его с собой. Немного погодя на пути попался посох (старая корявая палка, но она мне очень помогла, чего не скажешь о камне), и я взял его с собой тоже.
Подъем был очень трудный (примерно 2, 5 часа). Жара. Когда кончались силы, желание идти дальше, я про себя повторял Иисусову молитву, и силы, а главное, желание, появлялись вновь. Было чувство, что эти практики нужно проводить на самой вершине.
Наконец мы добрались до перевала, и разделились. Оттуда открылся чудесный вид, как награда за тяжелый труд (подъем). Я съел половину своего хлеба, и совершил молитвы. В этом мне помогли четки, купленные по дороге сюда. Возникало какое-то чувство внутреннего резонанса, только какое? Я не пытался его определить, молился дальше.
Место для практики столпника я выбрал у молодой березки, поскольку стоять, опираясь на посох, я не мог. Солнце было в зените, поэтому глаза по большей части были закрыты. Иисусова молитва шла сама собой. Каких – то ожидаемых явлений не было. Простоял 1,5 часа, ноги менял 3-4 раза. Опять возникало чувство внутреннего резонанса, как будто волна идет изнутри, по нарастающей.
После отдыха в 15-20 мин простоял еще 30 мин. Кроме затекшей шеи, эффектов не было. После совершения молитв (было 4 часа дня) мы встретились с Сашей и начали спуск. Спуск был еще труднее, хотя и короче (1,5 часа). Наградой нам было встреча с Катунью».
Для Гончаровой Галины из Караганды день был эмоционально содержательным: «… Единственное место, где я могу быть в одиночестве на острове – это место силы - любимое место уединения, где очень легко впитывается внешний мир в его великолепии, и где очень непосредственно можно воспринимать свою внутреннюю сущность. И не только в медитативном состоянии. Я провожу здесь с удовольствием каждое утро и вечер, занимаясь Ци-гун, а уже затем медитация … по расписанию.
… На месте развела костер и поддерживала его, пока на мой берег не пришло солнце. За это время выполнила практику столпника. Старалась неистово молиться. Легко и мало не показалось. В теле сменялось напряжение онемением и наоборот. Снаружи пекло и мокрело от пота… Умывшись в реке – начала таскать камни. На это ушло несколько часов. Но незаметно – я расширяла и окультуривала свой “уголок силы”, выстраивала дорожки и совершенствовала алтарь с Молитвой св. Франциска. Это моя основная молитва уже почти 6 лет.
Господи, удостой меня быть орудием
Мира Твоего!
Чтобы я вносил Веру туда, где сомневаются,
Надежду, где отчаиваются,
Радость, где страдают,
Любовь, где ненавидят.
Чтобы вносил истину туда, где заблуждаются,
Свет – во тьму.
Господи, удостой!
Утешать, а не ждать утешения,
Понимать, а не ждать понимания,
Любить, а не ждать любви.
Ибо, кто дает, тот получает,
Кто забывает себя, тот обретает,
Кто прощает, тому простится,
Кто умирает, тот проснется
к жизни вечной.
Аминь.
… Меня переполняли эмоции от беспредельно глубокого содержания молитвы. Такого воздействия на меня этой молитвы я не помню.
… Это были не обыденные эмоции, а какое-то состояние чистоты и прозрачности. Можно ли так описать блаженность? Я не умею подбирать слова, но постараюсь запомнить не умом, а своим состоянием качество этой эмоции. Есть ли такое свойство у памяти? Память состояния. Может – это будет происходить только в аналогичных условиях? … В мыслях нет ничего, кроме содержания молитвы. И больше ничего …. Откуда берутся состояния унижения, обид, агрессии, превосходства, преимущества и т.д.?
…Я переносила камни с места на место, и на фоне молитвы выстраивались мысли: так же, как с этими камнями я работаю мозгами, осмысливая все, и переставляя это “все” с места на место, выстраивая пути и тупики, комфортные места и “бросовые” (мусор). И нужно ли это кому-нибудь? Когда можно просто быть в определенном состоянии и уметь им владеть. И вспомнился один умный человек, который сказал: ”Чтобы обеспечить себе условия жизненности, не нужна масса знаний, а нужна масса владений...” Я учусь владеть состояниями, а социум меня учит владеть мозгами. Оказывается, от ума и страдаю. А в озарении нет ума - есть качество состояния. “Вход” в него – непосредственный, а “выход” - “от ума”… И вот теперь сижу на своих камнях в другом (мыслительном) состоянии и записываю все, что пришло на “ум”, уже сожалея, что кто-то прочитает мой прошлый опыт моих новых состояний. И для меня он, к сожалению, тоже уже в прошлом, т.к. нет знаний о новом, знания всегда о прошлом. И это истина. И, слава богу, я ее знаю…»
День христианской традиции для Качановой Натальи был полон открытий: «Занимаясь устройством ступенек к воде (т.е. благим делом), я неожиданно почувствовала ломоту в спине, мышцы на ногах высохли, кожа потрескалась, на лице появились морщины. И ощущение переживания мною старости в теле, движениях было удивительно натуральным. Как только я освоилась в этом новом качестве (причем скорость работы значительно замедлилась), молитва, которую я выбрала:»Не имеем иной надежды, иной помощи, разве ты, Пресвятая Дева. Ты наша помощь, на тебя надеемся, тобой хвалимся. Мы есть рабы твои, да не постыдимся,» - стала звучать более искренно. И вскоре полились то ли молитвы, то ли уроки:
«Пресвятая Дева, научи мя
любить и прощать,
дарить и не ждать,
вести да не возвеличиваться».
«Твори добро не по множеству щедрот твоих, а по нищенству духа своего».
«Яко сотворил Господь сей мир во красе невиданной и неописуемой, яко наполнил водами землю жаждущую, и воцарил на земле порядок и соразмеренность, и дал человеку закон любящий, токмо и ты сотвори в душе своея мир спокойствия, равноденствия, напои душу свою словом радости, и войдет Господь в душу твою, яко человек вошел в мир да остался жить».
«Радостен лик твой, Господи, голос твой тише бабочки. Даруй мне ухо чуткое, даруй глаза открытые, дабы твое явление в птице, цветке иль камешке в сердце моем откликнулось».
«Не тревожь себя думами своими, не тревожь разговорами своими, не тревожь себя делами своими. Все унесет река времени. Тревожь душу свою присутствием Господа, и тому , кто в духе трудится, Господь явит лик свой любящий».
«Всяка тварь от Бога, всяка тварь есмь Бог. Не верни глаза свои по неразумению своему, не подними головы своей над тварным миром из гордыни своей. Вними голосу тихому, узри красоту в нечистотах своих, и паки грядущему откроется: там где ты - там Бог, там где Бог - там ты, и что создан ты - по подобию».
Став в позу столпника, произнося Иисусову молитву, через какое-то время у меня изменился фокус зрения: река замерла, поплыл остров... Как только из молитвы уходило сосредоточение, я теряла равновесие. И после очередного качания сосредотачиваться становилось все труднее. Я до сих пор не знаю, что произошло потом, откуда взялись большие белые птицы, кружащие надо мной, каким образом я по пояс стояла в бурном потоке реки, произнося:»Господи, Иисусе Христе, сыне Божий.».. А потом на горе я увидела пастуха и стадо овец, идущих к вершине... На скале появился огромный крест, через несколько секунд на нем уже был распятый Спаситель, говоривший мне:»Бог есть Любовь». И тут же у меня из носа пошла кровь (причем столпником я стояла в тени и солнечный удар здесь нипричем.) Когда я смыла в реке кровь и стала на место, появилось ощущение, что огромная рука гладит меня мягко и ласково по голове. Куда на все это время делись насекомые, я не знаю. Единственные, кто порхал в воздухе, были бабочки. И одновременно я услышала, как все живое и неживое присоединилось ко мне в Иисусовой молитве. Целый хор голосов повторял:»Спаси и помилуй мя грешнаго». И река мыла мне ноги серебряной водой. Я любила, не кого-то или что-то. Мне показалось, что из глаз льется любовь, одинаково изливаясь на жука и на лист, который он ест. И молитва сама звучала внутри. И каждое слово было наполнено мириадами смыслов. Я сидела и ощущала, как после долгого и трудного пути я наконец-то вернулась к себе. Äîìîé.
À ïî äîðîãå îáðàòíî â ëàãåðü, âñïîìíèâ ñâîé ïåðâûé îïûò àíàïàíû, ÿðêèå çàâîðàæèâàþùèå âèäåíèÿ, ÿ çàãðóñòèëà. Ò.ê. íà ìîé âîñõèùåííûé ðàññêàç, òðåíåð ñïðîñèë:»Åñëè òû òàê ìíîãî âèäåëà, êîãäà æå òû äåëàëà ïðàêòèêó àíàïàíû?»
День проходил очень плотно. Для себя в этот день я сделал несколько открытий.
Во-первых, что моя основная молитва – это Дело. После того, как сделал ритуальное место для группы - вырезал стул и простой христианский крест, отнес топор на кухню. Душа моя ликовала, когда я работал. Я забыл о времени. Каждое движение доставляло мне духовное наслаждение. Когда я после трудов шел на кухню, я застал себя блаженно улыбающегося. Это было настоящее счастье – работать, и работа была неистовой молитвой, которая приносила благодать моей душе. Именно благое деяние привело меня в то состояние, которое, мне кажется, культивируется и в христианстве тоже - радостность, когда я шел и нес топор. Я шел и улыбался, и душа моя радовалась. Именно действие, именно деяние является моим служением, особенно когда оно сделано сердцем и открытой душой. Работа приносит мне самое большое удовлетворение.
Не так важно, что этот стул останется на этом острове и, может быть, больше никому не понадобится. Этот крест, вырезанный на большом дереве, тоже, в конце концов, сгниет и уйдет. Важно, что это делалось в потоковом состоянии сознания, когда я не замечал ни времени, ни усталости, ни боли. Весь день сегодня хожу босиком и пятки часто доставляют мне достаточно сильные неудобства.
Пелось душой. И когда дело было сделано, было умиленное состояние радостности.
Затем стоял столпником воздев голову к небесам и читал Иисусову молитву, при этом я опирался на посох и держался на одной ноге. Стоял до тех пор, пока не свалился, как подкошенный. Я не могу сказать, что меня ветром сдуло, но где-то, наверное, тот центр, который отвечал за мою статическую позу, выключился, и я вместе с посохом рухнул на песчаный берег.
Сел близко-близко к реке на песчаном берегу.
Бабочки сегодня меня опять, как на Кокши, посещают одна за другой. Здесь они очень яркие и многоцветные. Я не знаю, как их зовут и к какому виду они относятся, но они так же, как в прошлом году, садятся и очень долго ходят по мне, своими хоботками долго - долго шарят по телу, будто ищут нектар. Мне кажется, что они ищут нектар.
В этом году я стал более тонко чувствующим бабочек. Каждый раз, когда они садились на мои руки, я ощущал, как они опираются ножками и опираются животом. Живот у них мягкий-мягкий, как бархат. И когда они идут, такое ощущение, что они поглаживают этими маленькими-маленькими волосинками на животе - ощущения уникальные, утонченные, неповторимые.
Затем я прочитал несколько десятков страниц Псалтыря. Понял, что эти молитвы созвучны с моим мировосприятием.
Я знаю, что Бог един. И эту заповедь я исполняю. Для меня Бог не имеет формы и не имеет лика. Любой лик является просто структурой, которая помогает, является средством для движения и открывания безликого и бесформенного.
Первая заповедь в христианстве о единстве Бога. Я понимаю тримурти Отца, Сына и Святого Духа, но рассматриваю их в единстве.
Что касается второй заповеди: «Не сотвори себе кумира». Мне уже 42 года, и кумиры в моей жизни были, но творить их мне все труднее и труднее. И я знаю кумиров сотворенных, таких, как Будда, Бодхидхарма, Лао-цзы, Иисус Христос. Но сам я не творю кумиров.
Что касается третей заповеди: «Не вспоминай имя Господня в суе» - то я редко обращаюсь к имени Бога. И если я обращаюсь, то я обращаюсь очень осторожно. Моя осторожность заключается в том, что я не вижу в обыденной своей жизни возможности, предначертанности моего взаимодействия с Богом.
Господь послал меня в этот мир и уже сделал многое. И пока у меня есть силы, я постараюсь не беспокоить имя Господня, не беспокоить Бога. Я думаю, что у Бога есть много других дел, и пока я могу опереться на свою силу, я не буду призывать силу, которая на много больше моей.
Четвертая заповедь мною не выполняется. Эта заповедь о том, что надо отдыхать один день в неделю. Я знаю, что это правильно, я знаю, что надо отдыхать. Но когда я отдыхаю, я не понимаю, зачем я живу. Я знаю, это называется трудоголизмом, но работа мне дает больше удовольствия, чем отдых. Когда я отдыхаю, я чувствую себя в каком-то взвешенном состоянии. Я и правду не понимаю, зачем течет время. Если в это время, не вкладывать свои творческие усилия, всю энергию своих мышц, энергию своих мыслей, энергию своих чувств.
Пятая заповедь мне очень близка. Я уважаю и свою мать, уважаю своего отца. Мне очень жаль, что я не мог быть рядом с отцом в тяжелые для него минуты. Как бы меня ни воспитывали отец и мать, если даже били и ругали, я уверен, что от чистого сердца и с искренним хорошим намерением. И поэтому я не знаю ни одной причины, чтобы не уважать своего отца. Я не знаю ни одной причины, чтобы не уважать свою мать.
Шестую заповедь мне даже вспоминать не хочется, потому что надо произнести: «Не убий». Когда смотрю телевизор, часто вижу, как людей убивают. В фильмах на этом строится развлечение миллионов и миллиардов людей. Это вызывает некоторое недоумение. Почему? Потому, что я даже представить не могу, как можно убить человека. Насколько зло в человеке должно быть велико, чтобы убить другого. И поэтому эта заповедь сидит во мне настолько глубоко, что даже произносить ее не надо. Она где-то в памяти рода, и эта истина живет во мне бессловесно.
Седьмая заповедь: «Не прелюбодействуй». Я не могу сказать, что я полностью придерживаюсь этой заповеди. Я, конечно, знаю и многих отцов церкви, которые также не придерживались этой заповеди.
Одно я могу сказать – люблю я только одну свою жену и больше никого не любил и, наверное, любить не буду. Любовь для меня не просто слова. Любовь для меня – это ответственность за другого человека. Любовь – это когда ты начинаешь судьбу другого человека оберегать и поддерживать другого человека во всех смыслах: душой, умом, чувствами, телом, деньгами. Любить – значит, быть опорой для другого человека. Любить – это, значит, обеспечить безопасность другого человека. Любить – значит, служить другому человеку. Любить – это, значит, быть той ладьей для другого человека, в которой плывет твой любимый, в которой плывет твоя любимая по реке жизни.
И восьмая заповедь для меня является тоже законом. Я не у кого ничего не краду и более того, мне легче отдать, чем взять.
Девятая заповедь: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего, не лжесвидетельствуй» - для меня является тоже законом жизни. Я не люблю говорить про других плохо. Почему? Потому что, в конце концов, все люди, которые окружают тебя, это качество твоей жизни. И когда ты мараешь это качество ложью, завистью, злопыхательством, то портится твоя жизнь. Это моя внутренняя религия.
У меня были великолепные отец и мать, у меня была великолепная семья, в которой я вырос, и сейчас у меня удивительно хорошие братья и сестры. У меня хорошая семья – прекрасные дети, чудесная жена. И я живу среди самых лучших людей. Для меня это важно, потому что это создает красоту моей жизни, совершенство моей жизни, благодать моей жизни.
Что касается десятой заповеди, то она тоже пульсирует во мне. Наверное, еще на уровне родовой памяти. Я не хочу ни чьей жены, ни чьего дома, раба и рабы и всего другого, что имеют другие люди. Ничего мне чужого не надо! Все, что на мне, это мое, все, что я имею в жизни, я заработал своим трудом. И я не хочу ничего чужого, потому что даже само желание чужого доставляет мне грусть и чувство опасности. Даже чужие вещи дома и то мне доставляют не уют.
Все заповеди соблюдаю, кроме некоторых.
Что касается основной идеи христианства – идеи греха и спасения – когда я читаю молитвы, мне они близки, и я могу сказать: «Да, я грешен». И вправду, грешен. Но также я знаю, что где-то очень внутри, за пределами моей личности, никакой идеи греха нет.
Есть идея принятия себя таким, какой я есть, со всеми достоинствами, со всеми недостатками – это даже глубже, это больше, чем моя личность. Что касается спасения, никто не знает, что это такое. Я уже очень много читал, много очень разговаривал, много очень думал об этом. Я понимаю, что такое – нирвана, я понимаю, что такое – саттори, я понимаю, что такое просветление, но я до конца не понимаю, что такое спасение.
Я привык брать за свою жизнь ответственность сам. Я понимаю, что люди судят меня. Кто-то считает меня очень хорошим, кто-то считает меня плохим, но это меня не достает. Я знаю, что не они судьи. А кто судья? Смотрю я в небо и думаю: кто судья. Смотрю я на реку и думаю: кто может судить меня. Смотрю я на бабочку, летящую высоко-высоко, и думаю: может она судья мне? Не похожи ли судьи наши на этих бабочек?
Опять бабочка сидит и кушает нектар, и навевает какие-то грустные мысли. Я не знаю, каким образом можно на моей руке находить нектар, каким образом в моей жизни, которой я живу, можно место найти просветлению.
Январь 2000 года, холодный, голодный, одинокий, привел меня за пределы всех форм. Я подумал: «Вот это большое просветление». Но в январе я потерял Бога. Я понял, что где есть Бог, там есть Дьявол, и что Бог предполагает благое. А если предполагает благое, то, значит, предполагает не благое: добро и зло, правильное и неправильное.
Созерцая небытие, инобытие, полноту бытия одновременно, понимая - не понимая что, происходит, пребывая в истине без дифференциации на истинное и неистинное, в дыре, расщелине между мирами где-то рядом жила маленькая Надежда, что с этим я смогу жить.
Когда это прошло и не стало Бога, я не смог это пережить. Легко сказать - Равностность за пределами Добра и Зла. Легко безумию сказать - «Бог умер”, попробуй это пережить.
Я благодарен всем, кто помог мне собрать свою личность опять.
Когда я сейчас думаю о том, что же для меня было это просветление, я нахожу причину, почему я не могу с этим жить в своей обыденной жизни. Мне редко открывается предел веры, тот предел веры, который позволяет полностью погрузить свое сознание в Бога, в нечто или в ничто: в атман, паратман, трансцендентный Дух – все, что угодно. Я и сказать-то не могу, во что.
Вера идет эта ñïîíòàííûìè âñïûøêàìè, не часто, редко. Тренинг для меня является некоторым способом конденсации энергии, энергии воли и безумной неистовости веры. Именно эта конденсация, это накопление позволяет мне делать прорывы за пределы своих привычных возможностей в восприятии, в чувствах, в мышлении, в психических состояниях.
Самый лучший отдых для человека, общества – это сменить место и заняться тем, чем он никогда не занимался. В этом смысле «Духовные путешествия» уникальны.
К концу дня я увидел бабочку, летящую высоко над рекой. Вдруг подумал: «Как высоко летит и как не боится упасть в реку». Когда осознал эту мысль - расхохотался.
Если бы аскетические дни сделать четыре – пять подряд, я думаю, эффект будет чрезвычайный. Может быть, даже многие попадут в изначальное состояние, где нет времени, а все является живым и думающим, где нет абсолютно субъекта и объекта, все является тобой.
Когда я ходил по лагерю во время христианской аскезы, я увидел, что двое самых близких моих учеников, Павел Тарасенко и Люба Карманова, просто спят. Паша, как всегда, был устроен с предельным комфортом – в тени под большим деревом, на двух пенках, тело полностью расслаблено и спал он как большой ребенок. Люба спала, подставив лицо солнцу и ветрам, на берегу реки в суровой штормовке.
Вроде бы они и должны были бдить, молиться неистово.
Ко мне пришла интересная идея - может духовные странствия и просветление являются сном, сном для этой реальности. То, что мои близкие спят и погружены в небытие, в ничто – это и есть самый правильный путь и самый точный символ того, чем мы занимаемся.
Вечером был очень долгий проговор. Впечатлений у группы было огромное количество. Где-то полтора часа они обменивались мнениями, своими воспоминаниями, впечатлениями и, затем, я дал им медитацию на мантры.
Я не стал кушать вечером и себя чувствовал очень легко и очень приятно, воздушно. Лег спать полностью удовлетворенный, счастливый. Энергии было столько, что я еще минут пять все думал, думал, думал.
К ночи была классическая правотантрическая сидячая медитация в джнани-мудре с мантрами “ДУМ” и “ХУМ”.
Я не ужинал и сидел на своем месте над обрывом дольше, чем обычно.
Из соседней палатки изредка кашлял Константин.
Я думал, что мужчины наиболее склонны галлюцинировать реальность. Они думают, что они овладевают вещами, властью, славой, женщинами, миром. Все наоборот.