Я дома и у меня все хорошо

Каллен улыбнулся и медленно кивнул. Конечно, тебе хорошо, сладкая.

Он поводил указательным пальцем по нижней губе, вспоминая ощущения ее рта на своем. Проклятье, их поцелуй был невероятен; ее тело, прижатое к нему, дарило потрясающие чувства, ну а слова, которые она прошептала ему во время танца, точно можно поместить в папку «Избранное» его убойной порноколлекции: Я тоже хочу тебя.
Ебать. Меня.

Я рад. Спасибо за танец.

Пожалуйста. Спасибо тебе. Розали в порядке?

У Каллена внутри все затрепетало, а сердце глухо стукнуло. Два раза. Он не мог объяснить этого, но его затопила теплая волна признательности от заботы его Персика о Розали.

Да, она в порядке. Ты хорошо провела вечер?

Великолепно. А ты?

О, да. Просто я хотел, чтобы он длился подольше.

Я тоже.

Честно?

Конечно, Каллен. Я сказала именно то, что имела в виду.

Хуякс! Стояк. О, Боже, она знала, на какие жать кнопки. Каллен поерзал в кресле, мельком глянув на спящую Розали, и продолжил набивать ответ.

Я рад, что ты это сделала. Я тоже это имел в виду. Ты сводишь меня с ума, Персик.

В хорошем смысле?

Всегда.

Ладно. Я просто хотела, чтобы ты тоже знал, что сводишь меня с ума.

В хорошем смысле?

Всегда.

- Иисусе, - прошептал Каллен и провел ладонью по напряженной промежности. Чего бы он только ни отдал сейчас, чтобы это была ее рука. Проклятье. Он бросил окурок в пепельницу.

Ухмыльнувшись, он быстро напечатал: Дразнилка.

Я? Никогда! Прости, я должна ложиться спать. Мне завтра рано вставать.

Без проблем. Береги себя. Сладких снов, Дразнилка.

Ха! Тебе тоже, Каллен, и позвони мне, если на следующей неделе тебе будет нужна помощь с заданием.

А можно я позвоню тебе, даже если мне не нужна будет помощь?

Конечно. Созвонимся.

Обязательно. Спокойной ночи.

Каллен нажал клавишу «отправить» и положил телефон на подлокотник кресла. Он потянулся к пачке сигарет и быстро прикурил еще одну, всей душой мечтая, чтобы это была его посторгазменная затяжка. Он не мог даже примерно определить ту степень спокойствия, что поселилось внутри после событий, которые произошли с ним и Персиком сегодня вечером. Ему казалось, что последние несколько месяцев они общались словно сквозь заиндевевшее стекло, которое теперь наконец-то очистилось и более не мешало им открыто говорить о своих чувствах, без боязни получить от ворот поворот.

Его легкие ощутимо расправились, а шарики в мозгах больше не цеплялись за ролики. У него наконец-то появилось более четкое понимание всего происходящего - как вокруг, так и внутри него самого. Он осознал, что где-то далеко, на самых задворках его души, существуют какие-то незнакомые, непознанные и пока еще дремлющие чувства, но, правда, уже подсказывающие ему еле уловимым шепотом нужные слова для определения того, что же на самом деле он чувствует к Персику. Каллен лихорадочно отогнал от себя все эти мысли, решив продолжать концентрироваться только лишь на своей похоти и страсти к ней. Ему не нужны были все эти чертовы определения, все, что он хотел - была лишь Персик, принадлежащая ему всеми возможными способами, на которые она была согласна.

Была уже глубокая ночь, чтобы пытаться разобраться в этом дерьме.

- Тебя удар хватит, если будешь так много думать.

Каллен задумчиво выводил круги большим пальцем на джинсовой ткани штанов. Он поднял глаза и увидел, что Розали села на диване, оперевшись на подлокотник. Он лениво улыбнулся ей и затушил сигарету, потом подался вперед на своем кресле, поставив локти на колени.

- Как ты, малыш? - нежно спросил он, глядя, как она отпила воды из стакана, заранее приготовленной для нее.

Розали закатила глаза и промокнула пальцами размазавшуюся тушь.
- Просто великолепно, - не без сарказма отозвалась она. - Я чудовищно облажалась перед теми, кого люблю, и выставила себя охуительной дурой.

- Эй, - мягко прервал ее Каллен. - Ты не дура, никто никогда не говорил про тебя такого дерьма. Просто мы все волновались за тебя.

Розали вздохнула и прижала стакан к груди.
- Прости, - прошептала она. - Со мной… давненько такого не случалось. Я не приняла лекарство, потому что выпила.

Каллен медленно покачал головой. - Ты же знаешь, что передо мной тебе не нужно извиняться, Роуз.

Ее грустный взгляд встретился с его глазами, и она подарила ему долгую медленную улыбку. Каллен ободрительно подмигнул ей и улыбнулся в ответ.

- Тебе принести что-нибудь? - спросил он, потерев ладонями джинсы. – Горячее питье? Или, может, хочешь поесть?

- Кофе с молоком? - робко предположила Розали и заговорщицки улыбнулась.

Ощутив приступ ностальгии, Каллен фыркнул. Она не меняется. - Уже несу.

- И прихвати немножко «Oреo», если они у тебя есть!

- А спинку тебе вареньем не намазать, Хейл? - отозвался из кухни Каллен и полез в шкафчик, где хранил свой стратегический запас вкусностей. Он достал пачку «Oreo» - Розали заслуживала его.

Быстро приготовив кофе, он уселся рядом с ней, улыбнувшись, когда Розали поделилась с ним пледом, укрыв им его коленки. Какое-то время они уютно молчали, но потом Каллен набрался смелости и шепотом спросил: - Из-за чего?

Каллен знал, что Розали сразу поймет, о чем он. Они говорили на эту тему хренову тучу раз, но она не становилась от этого легче. Он действительно хотел проявить инициативу и вызвать ее на разговор с тем, чтобы не дать ей уйти в себя. Она давно справилась с этим состоянием, и Каллен пообещал себе, что костьми ляжет, но не даст ей замкнуться в себе опять.

- Из-за парня, - начала она.

Каллен мгновенно пришел в ярость и уставился на нее: - Что, нахер, за парень? Что он сказал тебе? Он что, обидел тебя?

- Нет. Нет, совсем нет. Заткни фонтан, чувак. Серьезно. - Шлепнула она его по руке.
Слова Розали прозвучали не совсем подходящим образом, но на ее лице читалась любовь и безоговорочная благодарность.

Каллен вздохнул и потянулся за сигаретами. Он предложил одну Розали, но она отказалась. Чуть пододвинувшись, подтянула согнутые ноги к груди и оперлась подбородком о колени.

- Он был похож… он был похож на Ройса, - прошептала она.

Каллен почувствовал, как его сердце пропустило удар, и мгновенно закрыл глаза. Он ненавидел тот факт, что образ этого ублюдка, хотm уже и мертвого, все еще довлел над нею. Ничего удивительного: ее вылечили физически, но морально она до сих пор охеренно страдала; даже спустя семь лет.

Она еле выкарабкалась тогда, но какая-то часть той Роуз, которую знал Каллен, навсегда исчезла в ту ночь, когда Ройс изнасиловал и избил ее только из-за того, что она надела легкомысленное платье на вечеринку. Каллен сжал кулаки и, сжав зубы, выдохнул сигаретный дым.

- И все? - бережно спросил он. Каллен не хотел быть занудным ослом, но ее панический приступ был спровоцирован гораздо более серьезной причиной, нежели просто парнем «похожим на Ройса Кинга».

Он даже не увидел, а скорее почувствовал, как она тряхнула головой.
- Нет, - по-детски тихо ответила она. - Он… он танцевал с девушкой, блондинкой, и… и гладил ее по животу как будто… как будто она была…

Беременной. Невысказанное слово удушливым облаком накрыло их.

Розали низко-низко склонила голову к коленям, и ее волосы рассыпались золотым занавесом. Каллен смотрел, как она плакала, по опыту зная, что начни он сейчас ее жалеть или утешать, печаль только усилится.

Глядя на нее, Каллен не мог отделаться от чувства благодарности судьбе, что у него была возможность заставить Ройса сильно пожалеть о том, что тот сделал с Розали. Нет, вовсе не Каллен стал причиной того, что Ройс отошел в мир иной - спустя неделю после нападения на Розали, наркотическая зависимость сделала свое дело; но множественные шрамы на спине, черепе и мошонке этого ублюдка появились не без любезного участия Каллена и некоторых его друзей.

До той ночи Каллен никогда раньше не догадывался, что мужчина может визжать от боли. Эти звуки были усладой для его ушей, по, крайней мере, для садистской его стороны. Ага. Ублюдок заслужил это, и Каллен, не раздумывая, поступил бы так снова, несмотря на то, что отсидел небольшой срок в связи с этим. Не то чтобы ищейки доказали, что это был он, но иногда против косвенных улик не попрешь.

Каллен положил ладонь на плечо Розали и вздохнул.
- Тебе нужно поспать, Роуз. Хочешь… хочешь лечь на мою кровать?

Он улыбнулся, когда услышал, как фыркнула Розали, зная наперед, что сейчас произойдет. Она подняла лицо и посмотрела на него как на сумасшедшего.

- Твою кровать? - не веря своим ушам, переспросила Розали. Каллен пожал плечами. - Ради Бога, Каллен, ты никогда никому не разрешаешь и близко подходить к своей кровати. Она резко выдернула плед из-под него: - Мне и здесь хорошо. Выражение ее лица стало застенчивым: - Если позволишь, конечно.

Каллен закатил глаза и пододвинулся ближе, чтобы бережно поцеловать ее в лоб.
- Ну, конечно. Все, что угодно.
Розали немного удивила его, когда крепко обняла его.

- Спасибо, - прошептала она, отстраняясь. - За все.

Каллен кивнул и медленно поднялся с дивана. Перед тем как уйти, он еще раз взглянул на Розали и, дойдя до свой спальни, рухнул на кровать. Он тут же заснул, даже не сняв одежду.

=PoF=

Серые штормовые тучи застилали небо Форкса - в этом не было ничего удивительного или необычного. Изабелла помнила рассказы отца о вечно холодной и дождливой погоде маленького городка в штате Вашингтон, откуда он был родом. И каждый год, когда Изабелла приезжала сюда вместе с матерью с другого конца страны, погода была угрюмая, как, впрочем, и лица путешественниц.

Мать взяла дочь под руку, и они медленно пошли вместе к памятнику на могиле, который мало чем изменился за последние шестнадцать лет. Когда они увидели его, Изабелла почувствовала, что Рене сильнее сжала ее руку и коротко вздохнула.

Девушка положила ладонь на руку матери и мягко улыбнулась ей. - Ты в порядке? - спросила она. Ветер трепал ее волосы.

Рене ответила на улыбку и кивнула. - Все хорошо, - отозвалась та. - Самое трудное… вновь увидеть это место спустя столько времени.

- Я знаю, - сказала Изабелла, бросив взгляд на могилу отца. Ее сердце чуть сильнее стукнуло, а во рту пересохло. - Но мы сделаем это вместе, как всегда.

Рене глубоко вдохнула, перед тем как пересечь дорожку и подойти ближе к могиле. Изабелла всегда пропускала мать вперед и, когда Рене положила бордовую розу на черный мрамор надгробия, отвернулась, чтобы не мешать.

Скользя медленным взглядом по опавшим листьям, усеявшим дорожку, Изабелла мыслями перенеслась в другой город и не могла заставить себя не думать о ком-то особенном для нее. О Каллене. Она почувствовала, что уголки ее губ поползли вверх в улыбке, и засунула замерзшие руки в карманы пальто.

Суббота обернулась настоящим шоком. Ее шокировало даже не то, что он оказался в том же клубе, а то, что он осмелился дотронуться до нее и танцевать с ней таким образом. Жар, опаливший ее щеки, медленно стек куда-то в живот, когда она вспомнила ощущение его рук на себе и свои чувства, когда его твердый член упирался в ее задницу. Проклятье, он был таким… большим.

Слова, что он прошептал ей на ухо, были чувственными и такими пряными, что Изабелле пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не раствориться в них и не совершить чего-нибудь дикого и непристойного прямо на виду у Леи (глаза которой, кстати, грозили вывалиться из орбит). Вместо этого Изабелла решила сказать Каллену, что она чувствовала то же самое. Она хотела его. Блять, как же она хотела его! И уже было непонятно, что послужило тому причиной: то ли выпитое вино, то ли та атмосфера вокруг них, но она была готова разрешить ему сделать все, что ему заблагорассудится прямо у той стены, куда он толкнул ее.

Изабелла виновато обернулась на мать, которая преклонила колени перед могилой. Легкая улыбка играла у той на губах. Губы. Изабелла дотронулась до своих и нервно сглотнула. Она и не подозревала, что поцелуи могут быть такими горячими и полными сексуального напряжения. Рот Каллена был совершенным. Казалось, что он предугадывал ее желания: сильнее или нежнее, но именно так, как хотела она. А его вкус? Черт, она могла наслаждаться им вечно.

Той ночью они оба преодолели огромную преграду. Все последующие слова и сообщения, которыми они обменивались, были ничем иным, как неоспоримым доказательством того, что Изабелла хотела Каллена, хотя она и боролась изо всех сил с этим своим желанием с самой их первой встречи. Она хотела быть с ним. Она хотела обнажиться перед ним, со всеми вытекающими… Несмотря на то, что он лишал ее всякого понимания происходящего, она должна была признать, что ей это нравилось. Неизвестность страшила, возбуждала и пугала, но она дико желала познать саму себя через отношения с Калленом.

Линии, начерченные между нею и Калленом, сбились теперь в грязные кляксы, растворяясь в земле под ногами Изабеллы. Она была готова переступить их, всем сердцем зная, что Каллен ждет ее с той стороны.

В груди поселилось странное чувство, когда она, глянув на часы, повернулась и пошла к матери. Ей было интересно, чем сейчас был занят Каллен, и злился ли он так же, как и она, на то, что они были лишены возможности быть вместе. Но, вспомнив, где она была и зачем, Изабелла испытала ошеломительное чувство вины. Папочка. Она потерла ладонями щеки и подошла к уже поднявшейся с колен матери.

Рене прижала ладонь к холодному мрамору и шептала слова любви человеку, которого она потеряла. Когда мать повернулась к ней и улыбнулась, Изабелла увидела на ее щеках следы слез.

- Ты в порядке? - спросила Изабелла отступившую на дорожку мать.

Рене кивнула и снова посмотрела на памятник, но уже спокойным взглядом.
- Теперь да, - ответила она. - Не торопись, Изабелла.

Рене отошла, и Изабелла почувствовала спазм в груди. Она смотрела на надпись и дату его смерти, выбитые золотом на надгробии. У нее было такое чувство, что все это произошло только вчера, когда ее обожаемый отец был так жестоко вырван из ее жизни. Она еще туже запахнула пальто вокруг талии и присела, чтобы ее глаза оказались на уровне золотых букв его имени.

- Привет, папочка, - прошептала она. - Прости, что так долго не приходила к тебе. Жизнь сейчас такая сумасшедшая. Она улыбнулась, когда заметила, что указательным пальцем гладит букву ‘C’ в его имени. (пр. пер.: прим. имена Charlie и Cullen начинаются с одной буквы, по-русски, к сожалению, это передать невозможно). - На работе у меня все хорошо, все студенты - замечательные. - Она с гордостью тихонько рассмеялась. - Они вправду слушают меня, и я чувствую, что они меняются.

Ее волосы растрепались порывом ветра, и она заправила их за уши. - Пап, я… - Она подняла глаза в мрачное небо и сомкнула веки. - Я постоянно думаю о том, что ты мне сказал тогда ночью. Я хочу, чтобы ты знал, как отчаянно я стараюсь делать все правильно. Я хочу отдавать, как ты учил меня. - Она глубоко вздохнула. - Еще я хотела сказать тебе, что я… чувствую кое-что к одному человеку, но я боюсь, что ты будешь плохого мнения обо мне из-за этого. Мама точно будет.

Изабелла оглянулась на мать, вспоминая все ее гневные комментарии и сердитые взгляды, которыми она награждала свою дочь каждый раз, как только разговор заходил о ее работе.
- Она не понимает, почему я занимаюсь этим и иногда… иногда это меня напрягает. Я будто в ловушке - стараюсь делать так, чтобы угодить вам обоим, хотя должна делать только так, как лучше и правильно для меня. Это то, чему ты учил меня, папуля, и… он… этот человек заставляет меня чувствовать себя правильно. Он совершил ошибки, как и все мы, но…

Слезы начали пощипывать глаза Изабеллы, и она ухватилась правой рукой за надгробие, чтобы не пошатнуться.

- Но ты должен знать, пап, что он - хороший человек. Да, он свернул не на ту дорожку, но он невероятным образом сводит меня с ума, и, поверь, это абсолютно правильно. Я знаю это.

Изабелла перевела взгляд на могилу бабушки, находящуюся рядом с местом упокоения ее отца и улыбнулась.

- Я знаю: где бы ты ни был, там ты счастлив и в безопасности, а еще присматриваешь за мной. Я чувствую это каждый день. - Мелкие бисеринки слез скатились по ее щекам. - Я так люблю тебя, папочка, но еще больше скучаю по тебе. Пожалуйста, пойми, что я чувствую по отношению к нему. Мне необходимо, чтобы ты знал, что… я… я, возможно, влюбилась в него.

Как только эти слова слетели с ее губ, ветер стих, и буквально на мгновенье облака в небе расступились, пропуская сияющий луч солнца. Тепло тут же согрело шею Изабеллы, даря всему телу ощущение покоя.

Она никогда не была слишком религиозной, но в тот момент, проводив взглядом вновь исчезающее солнце, глубоко в душе Изабелла знала, что отец благословил ее.

=PoF =

Полет из штата Вашингтон до Чикаго прошел гладко, и, увидев в аэропорту встречающего их с матерью Фила, Изабелла не могла сдержать улыбку. Рене крепко обняла мужа, пока тот шептал милые нежности, уткнувшись носом ей в волосы.

Изабелла с огромной благодарностью принимала безоговорочное понимание Филом всей степени горечи ее матери от потери Чарли. Он казался очень проницательным к ее нуждам, и никогда - ни словом, ни взглядом - не показывал какой-либо ревности касательно ее ежегодной поездки на могилу умершего мужа.

Глядя на их воссоединение после трехдневной разлуки, Изабелла ощутила укол в груди. Она обхватила себя руками, пытаясь обмануть собственное тело, представив, что это были руки бронзоволосого экс-заключенного. Не сработало.

Фил заметил ее явный дискомфорт и улыбнулся Изабелле, притягивая ее в свои объятия, которые она с благодарностью приняла.
- Ребенок, ты в порядке? - спросил он, похлопав ее по спине. Она кивнула и отстранилась. - Выглядишь отлично, - улыбнулся он. - Готова ехать?

Фил прибыл в Чикаго на день раньше их и взял в аренду машину, куда они втроем и загрузились. Мать Рене, которую Изабелла ласково называла Нана Бу, всегда собирала их всех в это время года в своем загородном доме, вольготно расположенном в пригороде Чикаго. По словам бабушки, таким образом она отдавала дань памяти человеку, который принес в жизнь ее младшей дочери огромное счастье и подарил красавицу дочь.

Изабелла знала, что бабушка души в ней не чает, и в очередной раз ощутила укор совести, что не навещает ее чаще.

Временами жизнь неслась своим чередом.

Проехав по городу, они выбрались на шоссе. Изабелла вытащила из кармана мобильник. Прошло уже несколько дней, как она общалась с Калленом и ничего не могла с собой поделать, кроме как признаться себе, что скучает по нему.

Она сглотнула и, покорно вздохнув, начала набирать сообщение. Эй, надеюсь, ты в порядке? Просто хотела быть уверена, что задания не слишком сложные.

Она усмехнулась про себя, зная, что, он без сомнения справился бы с заданием, даже если бы она приковала его к стулу и завязала ему глаза. Щеки Изабеллы тотчас вспыхнули, когда перед глазами мелькнула эта картинка; правда за одним малым исключением - в ее фантазии он был голым. Блядь.

Телефон завибрировал, и ее сердце отреагировало на это самым странным образом: оно сделало сальто.