Две надписи на сборнике

Александр Блок

Сборник стихов

АЛЕКСАНДР БЛОК.

Сборник стихов.

ОГЛАВЛЕНИЕ

* Ты помнишь? В нашей бухте сонной... *

* Cижу за ширмой... *

* Твое лицо мне так знакомо... *

* Многое замолкло. Многие ушли... *

* Демон *

* Всю жизнь ждала. Устала ждать... *

* Ушла. Но гиацинты ждали...*

* Ночью в саду у меня плачет плакучая ива,*

* Ты, может быть, не хочешь угадать... *

* Пляски осенние *

* Милая дева, зачем тебе знать...*

* Авиатор *

* Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь...*

* Ветр налетит, завоет снег...*

* Жизнь – без начала и конца...*

* Зачем в моей усталой груди...*

* Город покинув... *

* И нам недолго любоваться...*

* Вот Он – Христос – в цепях и розах... *

* Всюду ясность Божия... *

* Он занесeн – сей жезл железный... *

* Распушилась, раскачнулась под окном ветла... *

* Вдвоем *

* Ветхая избушка *

* Ворона *

* И опять снега *

* Бледные сказанья *

* Поэт в изгнаньи и в сомненьи... *

* Я вижу блеск, забытый мной... *

* Пусть светит месяц – ночь темна... *

* Одной тебе, тебе одной... *

* Ты много жил, я больше пел…*

* Пора забыться полным счастья сном...*

* Пусть рассвет глядит нам в очи...*

* Муза в уборе весны постучалась к поэту...*

* Полный месяц встал над лугом...*

* Ловя мгновенья сумрачной печали...*

* Она молода и прекрасна была...*

* Я ношусь во мраке, в ледяной пустыне...*

* В ночи, когда уснет тревога...*

* SERVUS – REGINAE *

* Сольвейг *

* Ангел‑хранитель *

* Я был смущенный и веселый... *

* О, весна без конца и без краю...*

* Когда вы стоите на моем пути...*

* Я помню длительные муки...*

* О доблестях, о подвигах, о славе... *

* На поле Куликовом *

* Как тяжело ходить среди людей... *

* Когда ты загнан и забит... *

* Приближается звук... *

* Земное сердце стынет вновь... *

* Была ты всех ярче, верней и прелестней... *

* Соловьиный сад *

* Скифы *

* Его встречали повсюду... *

* Незнакомка *

* Ночь, улица, фонарь, аптека...*

* В углу дивана *

* Барка жизни встала...*

* Ветер принес издалёка... *

* Гамаюн, птица вещая *

* Своими горькими слезами... *

* В ресторане *

* Я стремлюсь к роскошной воле... *

* Сумерки, сумерки вешние... *

* Погружался я в море клевера...*

* Скрипка стонет под горой....*

* Рассвет *

* Бегут неверные дневные тени... *

* Мне снились веселые думы...*

* Вхожу я в темные храмы...*

* Просыпаюсь я – и в поле туманно... *

* Ты из шопота слов родилась...*

* Шаги командора *

* Не легли еще тени вечерние... *

* Я – Гамлет. Холодеет кровь... *

* Как день, светла, но непонятна... *

* Девушка пела в церковном хоре... *

* Превратила всё в шутку сначала... *

* По улицам метель метет... *

* И вновь – порывы юных лет... *

* Я вам поведал неземное... *

* Принявший мир, как звонкий дар... *

* В дюнах *

* На островах *

* Гармоника, гармоника! *

* Фабрика *

* Она пришла с мороза... *

* Балаганчик *

* Перед судом *

* О, я хочу безумно жить... *

* Россия *

* Рожденные в года глухие... *

* Поэты *

* Встану я в утро туманное... *

* Петербургские сумерки снежные *

* Плачет ребенок. Под лунным серпом...*

* Голос в тучах *

* Идут часы, и дни, и годы. *

* Мы живeм в старинной келье *

* Верю в Солнце Завета... *

* Пойми же, я спутал, я спутал... *

* Мы были вместе, помню я… *

* За краткий сон, что нынче снится... *

* На небе зарево. Глухая ночь мертва...*

* Одинокий, к тебе прихожу... *

* Предчувствую Тебя. Года проходят мимо... *

* Мы встречались с тобой на закате. *

* Две надписи на сборнике *

* Пушкинскому дому *

* Седое утро *

* Коршун *

* Из газет *

* Ветер хрипит на мосту меж столбами... *

* Поднимались из тьмы погребов. *

* Я шел к блаженству. Путь блестел... *

* Дышит утро в окошко твое *

* Неведомому Богу *

* Моей матери *

* Ярким солнцем, синей далью *

* Лениво и тяжко плывут облака… *

* Поэт в изгнаньи и в сомненьи... *

* Хоть все по‑прежнему певец... *

* Ищу спасенья... *

* Входите все. Во внутренних покоях... *

* Я, отрок, зажигаю свечи... *

* Целый год не дрожало окно... *

* У забытых могил пробивалась трава. *

* Не доверяй своих дорог... *

* Увижу я, как будет погибать... *

* То отголосок юных дней... *

* Отрекись от любимых творений... *

* Измучен бурей вдохновенья... *

* Медленно, тяжко и верно... *

* 31 декабря 1900 года. *

* Отдых напрасен. Дорога крута. *

* Я вышел. Медленно сходили... *

* Моей матери. *

* В день холодный, в день осенний... *

* Белой ночью месяц красный... *

* Я жду призыва, ищу ответа... *

* Ты горишь над высокой горою... *

* Медленно в двери церковные... *

* Будет день – и свершится великое... *

* Я долго ждал – ты вышла поздно... *

* Ночью вьюга снежная... *

* Ночь на Новый Год. *

* Сны раздумий небывалых... *

* На весенний праздник света... *

* Не поймут бесскорбные люди... *

* Ты – божий день. Мои мечты... *

* Гадай и жди. Среди полночи...*

* Я медленно сходил с ума... *

* Весна в реке ломает льдины... *

* Странных и новых ищу на страницах... *

* Днем вершу я дела суеты... *

* Люблю высокие соборы... *

* Брожу в стенах монастыря... *

* Я и молод, и свеж, и влюблен... *

* Свет в окошке шатался... *

* Золотистою долиной... *

* Я вышел в ночь – узнать, понять... *

* Экклесиаст *

* Явился он на стройном бале... *

* Свобода смотрит в синеву. *

* Разгораются тайные знаки... *

* Я их хранил в приделе Иоанна... *

* Стою у власти, душой одинок... *

* Запевающий сон, зацветающий цвет... *

* Я к людям не выйду навстречу... *

* Потемнели, поблекли залы. *

* Всё ли спокойно в народе? *

* Отворяются двери – там мерцанья... *

* Я вырезал посох из дуба... *

* Ей было пятнадцать лет. *

* Светлый сон, ты не обманешь... *

* Темная, бледно‑зеленая... *

* Мой любимый, мой князь, мой жених... *

* Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь! *

* В густой траве пропадешь с головой... *

* Девушка из Spoleto. *

* Дух пряный марта был в лунном круге... *

* На железной дороге. *

* Унижение. *

* Есть в дикой роще, у оврага... *

* Моей матери *

* Усталый от дневных блужданий...*

* Мне снилась смерть любимого созданья... *

* Луна проснулась. Город шумный... *

* Мне снилась снова ты, в цветах... *

* Окрай небес – звезда омега... *

* Милый друг! Ты юною душою... *

* Песня Офелии. *

* Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет... *

* Помнишь ли город тревожный... *

* Сама судьба мне завещала... *

* Я стар душой. Какой‑то жребий черный... *

* Не проливай горючих слез... *

* Зачем, зачем во мрак небытия... *

* Город спит, окутан мглою... *

* Пока спокойною стопою... *

* Dolor ante lucem. *

* Медлительной чредой нисходит день осенний... *

* Восходишь ты, что строгий день... *

* Шли мы стезею лазурною... *

* Разверзлось утреннее око... *

* Я шел во тьме дождливой ночи... *

* Сегодня в ночь одной тропою... *

* Май жестокий с белыми ночами!*

* Равенна. *

* Осенний день. *

* Художник. *

* Двенадцать. *

* Я помню нежность ваших плеч... *

* Ну, что же? Устало заломлены слабые руки... *

* Голос из хора. *

* Последнее напутствие. *

* Смычок запел. И облак душный... *

* Королевна. *

* Ты жил один! Друзей ты не искал... *

* Осенняя воля. *

* Русь. *

* Митинг. *

* Я ухо приложил к земле. *

* В голодной и больной неволе... *

* Зинаиде Гиппиус. *

* Сердитый взор бесцветных глаз. *

* Как океан меняет цвет... *

* Бушует снежная весна. *

* О да, любовь вольна, как птица... *

* На улице – дождик и слякоть... *

* Похоронят, зароют глубоко... *

* Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух. *

* Свирель запела на мосту... *

СБОРНИК СТИХОВ.

* * *

Ты помнишь? В нашей бухте сонной

Спала зеленая вода,

Когда кильватерной колонной

Вошли военные суда.

Четыре – серых. И вопросы

Нас волновали битый час,

И загорелые матросы

Ходили важно мимо нас.

Мир стал заманчивей и шире,

И вдруг – суда уплыли прочь.

Нам было видно: все четыре

Зарылись в океан и в ночь.

И вновь обычным стало море,

Маяк уныло замигал,

Когда на низком семафоре

Последний отдали сигнал

Как мало в этой жизни надо

Нам, детям, – и тебе и мне.

Ведь сердце радоваться радо

И самой малой новизне.

Случайно на ноже карманном

Найди пылинку дальних стран –

И мир опять предстанет странным,

Закутанным в цветной туман!

* * *

Сижу за ширмой. У меня

Такие крохотные ножки…

Такие ручки у меня,

Такое тесное окошко…

Тепло и темно. Я гашу

Свечу, которую приносят,

Но благодарность приношу…

Меня давно развлечься просят,

Но эти ручки… Я влюблен

В мою морщинистую кожу…

Могу увидеть сладкий сон,

Но я себя не потревожу:

Не потревожу забытья,

Вот этих бликов на окошке…

И ручки скрещиваю я,

И также скрещиваю ножки.

Сижу за ширмой. Здесь тепло.

Здесь кто‑то есть. Не надо свечки.

Глаза бездонны, как стекло.

На ручке сморщенной – колечки.

18 октября 1903

* * *

Твое лицо мне так знакомо,

Как будто ты жила со мной.

В гостях, на улице и дома

Я вижу тонкий профиль твой.

Твои шаги звенят за мною,

Куда я ни войду, ты там,

Не ты ли легкою стопою

За мною ходишь по ночам?

Не ты ль проскальзываешь мимо,

Едва лишь в двери загляну,

Полувоздушна и незрима,

Подобна виденному сну?

Я часто думаю, не ты ли

Среди погоста, за гумном,

Сидела, молча на могиле

В платочке ситцевом своем?

Я приближался – ты сидела,

Я подошел – ты отошла,

Спустилась к речке и запела…

На голос твой колокола

Откликнулись вечерним звоном…

И плакал я, и робко ждал…

Но за вечерним перезвоном

Твой милый голос затихал…

Еще мгновенье – нет ответа,

Платок мелькнает за рекой…

Но знаю горестно, что где‑то

Еще увидимся с тобой.

* * *

Многое замолкло. Многие ушли.

Много дум уснуло на краю земли.

Но остались песни, и остались дни.

Истина осталась: мы с тобой – одни.

Всё, что миновалось, вот оно – смотри:

Бледная улыбка утренней зари.

Сердце всё открыто, как речная гладь,

Если хочешь видеть, можешь увидать.

Июнь 1903

ДЕМОН

Иди, иди за мной – покорной

И верною моей рабой.

Я на сверкнувший гре бень горный

Взлечу уверенно с тобой.

Я пронесу тебя над бездной,

Ее бездонностью дразня.

Твой будет ужас бесполезный –

Лишь вдохновеньем для меня.

Я от дождя эфирной пыли

И от круженья охраню

Всей силой мышц и сенью крылий

И, вознося, не уроню.

И на горах, в сверканьи белом,

На незапятнанном лугу,

Божественно‑прекрасным телом

Тебя я странно обожгу.

Ты знаешь ли, какая малость

Та человеческая ложь,

Та грустная земная жалость,

Что дикой страстью ты зовешь?

Когда же вечер станет тише,

И, околдованная мной,

Ты полететь захочешь выше

Пустыней неба огневой, –

Да, я возьму тебя с собою

И вознесу тебя туда,

Где кажется земля звездою,

Землею кажется звезда.

И, онемев от удивленья,

Ты у'зришь новые миры –

Невероятные виденья,

Создания моей игры…

Дрожа от страха и бессилья,

Тогда шепнешь ты: отпусти…

И, распустив тихонько крылья,

Я улыбнусь тебе: лети.

И под божественной улыбкой,

Уничтожаясь на лету,

Ты полетишь, как камень зыбкий,

В сияющую пустоту…

9 июня 1910

* * *

Всю жизнь ждала. Устала ждать.

И улыбнулась. И склонилась.

Волос распущенная прядь

На плечи темные спустилась.

Мир не велик и не богат –

И не глядеть бы взором черным!

Ведь только люди говорят,

Что надо ждать и быть покорным…

А здесь какая‑то свирель

Поет надрывно, жалко, тонко:

"Качай чужую колыбель,

Ласкай немилого ребенка…"

Я тоже – здесь. С моей судьбой,

Над лирой, гневной, как секира.

Такой приниженный и злой.

Торгуюсь на базарах мира…

Я верю мгле твоих волос

И твоему великолепью.

Мои сирый дух – твой верный пес,

У ног твоих грохочет цепью…

И вот опять, и вот опять,

Встречаясь с этим темным взглядом,

Хочу по имени назвать,

Дышать и жить с тобою рядом…

Мечта! Что жизни сон глухой?

Отрава – вслед иной отраве…

Я изменю тебе, как той,

Не изменяя, не лукавя…

Забавно жить! Забавно знать,

Что под луной ничто не ново!

Что мертвому дано рождать

Бушующее жизнью слово!

И никому заботы нет,

Что людям дам, что ты дала мне;

А люди на могильном камне

Начертят прозвище: ПОЭТ.

* * *

Ушла. Но гиацинты ждали,

И день не разбудил окна,

И в легких складках женской шали

Цвела ночная тишина.

В косых лучах вечерней пыли,

Я знаю, ты придешь опять

Благоуханьем нильских лилий

Меня пленять и опьянять.

Мне слабость этих рук знакома,

И эта шепчущая речь,

И стройной талии истома,

И матовость покатых плеч.

Но в имени твоем – безмерность,

И рыжий сумрак глаз твоих

Таит змеиную неверность

И ночь преданий грозовых.

И, миру дольнему подвластна,

Меж всех – не знаешь ты одна,

Каким раденьям ты причастна.

Какою верой креплена.

Войди, своей не зная воли,

И, добрая, в глаза взгляни,

И темным взором острой, боли

Живое сердце полосни.

Вползи ко мне змеей ползучей,

В глухую полночь оглуши,

Устами томными замучай,

Косою черной задуши.

* * *

Ночью в саду у меня

Плачет плакучая ива,

И безутешна она Ивушка,

Грустная ива.

Раннее утро блеснет,

Нежная девушка Зорька

Ивушке, плачущей горько,

Слёзы кудрями сотрет.

* * *

Ты, может быть, не хочешь угадать,

Как нежно я люблю Тебя, мой гений?

Никто, никто не может так страдать,

Никто из наших новых поколений.

О, страсти нет! Но тайные мечты

Для сердца нежного порой бывают сладки,

Когда хочу я быть везде, где Ты,

И целовать Твоей одежды складки.

Мечтаю я, чтоб не одна душа

Не видела Твоей души нетленной,

И я лишь, смертный, знал, как хороша

Одна она, во всей, во всей вселенной.

ПЛЯСКИ ОСЕННИЕ

Волновать меня снова и снова –

В этом тайная воля твоя,

Радость ждет сокровенного слова,

И уж ткань золотая готова,

Чтоб душа засмеялась моя.

Улыбается осень сквозь слезы,

В небеса улетает мольба,

И за кружевом тонкой березы

Золотая запела труба.

Так волнуют прозрачные звуки,

Будто милый твой голос звенит,

Но молчишь ты, поднявшая руки

Устремившая руки в зенит.

И округлые руки трепещут,

С белых плеч ниспадают струи,

За тобой в хороводах расплещут

Осенницы одежды свои.

Осененная реющей влагой,

Распустила ты пряди волос.

Хороводов твоих по оврагу

Золотое кольцо развилось.

Очарованный музыкой влаги,

Не могу я не петь, не плясать,

И не могу луга и овраги

Под стопою твоей не сгорать.

С нами, к нам – легкокрылая младость,

Нам воздушная участь дана…

И откуда приходит к нам Радость,

И откуда плывет Тишина?

Что полеты времен и желаний –

Только всплески девических рук –

На земле, на зеленой поляне,

Неразлучный и радостный круг.

И безбурное солнце не будет

Нарушать и гневите Тишину,

И лесная трава не забудет,

Никогда не забудет весну.

И снежники по склонам оврага

Заметут, заровняют края,

Там, где им заповедала влага,

Там, где пляска, где воля твоя.

1 октября 1905

* * *

Милая дева, зачем тебе знать, что жизнь нам готовит,

Мы, Левконойя, богов оскорбляем страстью познанья.

Пусть халдеи одни ум изощряют в гаданьи,

Мы же будем довольны нашим нынешним счастьем.

Дева! узнать не стремись, когда перестанет Юпитер

Скалы у брега крошить волнами Тирренского моря.

Будь разумна, вино очищай для верного друга;

Что в напрасных сомненьях жизнь проводить молодую?

Век завистливый быстро умчится среди рассуждений,

Ты же светлое время лови, – от мглы удаляйся.

Перевод Горация

28 января 1898

АВИАТОР

Летун отпущен на свободу.

Качнув две лопасти свои,

Как чудище морское в воду,

Скользнул в воздушные струи.

Его винты поют, как струны…

Смотри: недрогнувший пилот

К слепому солнцу над трибуной

Стремит свой винтовой полет…

Уж в вышине недостижимой

Сияет двигателя медь…

Там, еле слышный и незримый,

пропеллер продолжает петь…

Потом – напрасно ищет око:

На небе не найдешь следа:

В бинокле, вскинутом высоко,

Лишь воздух – ясный, как вода…

А здесь, в колеблющемся зное,

В курящейся над лугом мгле,

Ангары, люди, все земное –

Как бы придавлено к земле…

Но снова в золотом тумане

Как будто – неземной аккорд…

Он близок, миг рукоплесканий

И жалкий мировой рекорд!

Все ниже спуск винтообразный,

Все круче лопастей извив,

И вдруг… нелепый, безобразный

В однообразьи перерыв…

И зверь с умолкшими винтами

Повис пугающим углом…

Иши отцветшими глазами

Опоры в воздухе… пустом!

Уж поздно: на траве равнины

Крыла измятая дуга…

В сплетеньи проволок машины

Рука – мертвее рычага…

Зачем ты в небе был, отважный,

В свой первый и последний раз?

Чтоб львице светской и продажной

Поднять к тебе фиалки глаз?

Или восторг самозабвенья

Губительный изведал ты,

Безумно возалкал паденья

И сам остановил винты?

Иль отравил твой мозг несчастный

Грядуших войн ужасный вид:

Ночной летун, во мгле ненастной

Земле несущий динамит?

1910 – январь 1912

* * *

Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь,

Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,

Сквозь бездну дней пустых, чье бремя не избудешь.

Вот почему я – твой поклонник и поехт!

Здесь – страшная печать отверженности женской

За прелесть дивную – постичь ее нет сил.

Там – дикий сплав миров, где часть души вселенской

Рыдает, исходя гармонией светил.

Вот – мой восторг, мой страх в тот вечер в темном зале!

Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!

Вот чьи глаза меня так странно провожали,

Еще не угадав, не зная… не любя!

Сама себе закон – летишь, летишь ты мимо,

К созвездиям иным, не ведая орбит,

И этот мир тебе – лишь красный облак дыма,

Где что‑то жжет, поет, тревожит и горит!

И в зареве его – твоя безумна младость…

Всё – музыка и свет: нет счастья, нет измен…

Мелодией одной звучат печаль и радость…

Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.

* * *

Ветр налетит, завоет снег,

И в памяти на миг возникнет

Тот край, тот отдаленный брег:

Но цвет увял, под снегом никнет:

И шелестят травой сухой

Мои старинные болезни:

И ночь. И в ночь – тропой глухой

Иду к прикрытой снегом бездне:

Ночь, лес и снег. И я несу

Постылый груз воспоминаний:

Вдруг – малый домик на поляне,

И девочка поет в лесу.

* * *

Жизнь – без начала и конца.

Нас всех подстерегает случай.

Над нами – сумрак неминучий,

Иль ясность божьего лица.

Но ты, художник, твердо веруй

В начала и концы. Ты знай,

Где стерегут нас ад и рай.

Тебе дано бесстрастной мерой

Измерить все, что видишь ты.

Твой взгляд – да будет тверд и ясен,

Сотри случайные черты –

И ты увидишь: мир прекрасен.

* * *

Зачем в моей усталой груди

Так много боли и тоски?

И так ненужны маяки.

И так давно постыли люди

Уныло ждущие Христа.

Лишь дьявола они находят…

И лишь в отчаянье приводят

Извечно лгущие уста.

Кто без намеренья щадит,

Кто без желанья ранит больно.

Иль порываний нам довольно,

И лишь недуг надежный щит.

* * *

Город покинув,

Я медленно шел по уклону

Малозастроенной улицы,

И, кажется, друг мой со мной.

Но если и шел он,

То молчал всю дорогу.

Я ли просил помолчать,

Или сам он был грустно настроен,

Только, друг другу чужие,

Разное видели мы:

Он видел извощичьи дрожки,

Где молодые и лысые франты

Обнимали раскрашенных женщин,

Также не были чужды ему

Девицы, смотревшие в окна

Сквозь желтые бархатцы…

Но все посерело, померкло,

И зренье у спутника – также,

И, верно, другие желанья

Его одолели,

Когда он исчез за углом,

Нахлобучив картуз,

И оставил меня одного

(Чем я был несказанно доволен,

Ибо что же приятней на свете,

Чем утрата лучших друзей?)

* * *

И нам недолго любоваться

На эти, здешние, пиры:

Пред нами тайны обнажатся,

Возблещут дальние миры.

1902

* * *

Вот Он – Христос – в цепях и розах

За решeткой моей тюрьмы.

Вот агнец кроткий в белых ризах

Пришeл и смотрит в окно тюрьмы.

В простом окладе синего неба

Его икона смотрит в окно.

Убогий художник создал небо.

Но лик и синее небо – одно.

Единый, светлый, немного грустный –

За Ним восходит хлебный злак,

На пригорке лежит огород капустный,

И берeзки и eлки бегут в овраг.

И всe так близко и так далeко,

Что, стоя рядом, достичь нельзя,

И не постигнешь синего ока,

Пока не станешь сам, как стезя…

Пока такой же нищий не будешь,

Не ляжешь, истоптан, в глухой овраг,

Обо всeм не забудешь, и всего не разлюбишь,

И не поблекнешь, как мeртвый злак.

1905

* * *

Всюду ясность Божия,

Ясные поля,

Девушки пригожие,

Как сама земля.

Только верить хочешь всe,

Что на склоне лет

Ты, душа, воротишься,

В самый ясный свет.

1907

* * *

Он занесeн – сей жезл железный –

Над нашей головой. И мы

Летим, летим над грозной бездной

Среди сгущающейся тьмы.

Но чем полeт неукротимей,

Чем ближе веянье конца,

Тем лучезарнее, тем зримей

Сияние Еe лица.

И сквозь круженье вихревое,

Сынам отчаянья сквозя,

Ведeт, уводит в голубое

Едва приметная стезя.

1914

* * *

Распушилась, раскачнулась

Под окном ветла.

Божья матерь улыбнулась

С красного угла.

Отложила молодица

Зимнюю кудель…

Поглядеть, как веселится

В улице апрель.

Раскрутился над рекою

Красный сарафан,

Счастьем, удалью, тоскою

Задышал туман.

И под ветром заметались

Кончики платка,

А прохожим примечтались

Алых два цветка.

И кто шeл путeм‑дорогой

С дальнего села,

Стал просить весны у Бога

И весна пришла.

1914

ВДВОЕМ

Черный ворон в сумраке снежном,

Черный бархат на смуглых плечах.

Томный голос пением нежным

Мне поет о южных ночах.

В легком сердце – страсть и беспечность,

Словно с моря мне подан знак.

Над бездонным провалом в вечность,

Задыхаясь, летит рысак.

Снежный ветер, твое дыханье,

Опьяненные губы мои…

Валентина, звезда, мечтанье!

Как поют твои соловьи…

Страшный мир! Он для сердца тесен!

В нем – твоих поцелуев бред,

Темный морок цыганских песен,

Торопливый полет комет!

ВЕТХАЯ ИЗБУШКА

Ветхая избушка

Вся в снегу стоит.

Бабушка‑старушка

Из окна глядит.

Внукам‑шалунишкам

По колено снег.

Весел ребятишкам

Быстрых санок бег…

Бегают, смеются,

Лепят снежный дом,

Звонко раздаются

Голоса кругом…

В снежном доме будет

Резвая игра…

Пальчики застудят, –

По домам пора!

Завтра выпьют чаю,

Глянут из окна –

Ан уж дом растаял,

На дворе – весна!

ВОРОНА

Вот ворона на крыше покатой

Так с зимы и осталась лохматой…

А уж в воздухе – вешние звоны,

Даже дух занялся у вороны…

Вдруг запрыгала в бок глупым скоком,

Вниз на землю глядит она боком:

Что белеет под нежною травкой?

Вот желтеют под серою лавкой

Прошлогодние мокрые стружки…

Это все у вороны – игрушки.

И уж так‑то ворона довольна,

Что весна, и дышать ей привольно!..

И ОПЯТЬ СНЕГА

И опять, опять снега

Замели следы.

Над пустыней снежных мест

Дремлют две звезды.

И поют, поют рога.

Над парами злой воды

Вьюга строит белый крест,

Рассыпает снежный крест,

Одинокий смерч.

И вдали, вдали, вдали,

Между небом и землей

Веселится смерть.

И за тучей снеговой

Задремали корабли –

Опрокинутые в твердь

Станы снежных мачт.

И в полях гуляет смерть –

Снеговой трубач…

И вздымает вьюга смерч,

Строит белый, снежный крест,

Заметает твердь…

Разрушает снежный крест

И бежит от снежных мест…

И опять глядится смерть

С беззакатных звезд…

8 января 1907

БЛЕДНЫЕ СКАЗАНЬЯ

– Посмотри, подруга, эльф твой

Улетел!

– Посмотри, как быстролетны

Времена!

Так смеется маска маске,

Злая маска, к маске скромной

Обратясь:

– Посмотри, как темный рыцарь

Скажет сказки третьей маске…

Темный рыцарь вкруг девицы

Заплетает вязь.

Тихо шепчет маска маске,

Злая маска – маске скромной…

Третья – смущена…

И еще темней – на темной

Завесе окна

Темный рыцарь – только мнится…

И стрельчатые ресницы

Опускает маска вниз.

Снится маске, снится рыцарь…

– Темный рыцарь, улыбнись…

Он рассказывает сказки,

Опершись на меч.

И она внимает в маске.

И за ними – тихий танец

Отдаленных встреч…

Как горит ее румянец!

Странен профиль темных плеч!

А за ними – тихий танец

Отдаленных встреч.

И на завесе оконной

Золотится

Луч, протянутый от сердца –

Тонкий цепкий шнур.

И потерянный, влюбленный

Не умеет прицепиться

Улетевший с книжной дверцы

Амур.

9 января 1907

* * *

Поэт в изгнаньи и в сомненьи

На перепутьи двух дорог.

Ночные гаснут впечатленья,

Восход и бледен и далек.

Всё нет в прошедшем указанья,

Чего желать, куда идти?

И он в сомненьи и в изгнаньи

Остановился на пути.

Но уж в очах горят надежды,

Едва доступные уму,

Что день проснется, вскроет вежды,

И даль привидится ему.

31 марта 1900

* * *

Я вижу блеск, забытый мной,

Я вспоминаю на мгновенье

За скрипками иное пенье,

Тот голос, дивный и грудной,

Каким ответила подруга

На первую любовь мою.

Его я ныне узнаю,

Теперь, когда бушует вьюга,

Когда былое без следа

Исчезло и чужие страсти

Напоминают иногда,

Напоминают мне о счастье.

* * *

Пусть светит месяц – ночь темна.

Пусть жизнь приносит людям счастье,‑

В моей душе любви весна

Не сменит бурного ненастья.

Ночь распростерлась надо мной

И отвечает мертвым взглядом

На тусклый взор души больной,

Облитой острым, сладким ядом.

И тщетно, страсти затая,

В холодной мгле передрассветной

Среди толпы блуждаю я

С одной лишь думою заветной:

Пусть светит месяц – ночь темна.

Пусть жизнь приносит людям счастье,‑

В моей душе любви весна

Не сменит бурного ненастья.

Январь 1898

* * *

A la tres‑chere, a la tres‑belle..

Baudelaire [1]

Одной тебе, тебе одной,

Любви и счастия царице,

Тебе прекрасной, молодой

Все жизни лучшие страницы!

Ни верный друг, ни брат, ни мать

Не знают друга, брата, сына,

Одна лишь можешь ты понять

Души неясную кручину.

Ты, ты одна, о, страсть моя,

Моя любовь, моя царица!

Во тьме ночной душа твоя

Блестит, как дальняя зарница.

Февраль – март 1898

* * *

Н. Гуну

Ты много жил, я больше пел…

Ты испытал и жизнь и горе,

Ко мне незримый дух слетел,

Открывший полных звуков море…

Твоя душа уже в цепях;

Ее коснулись вихрь и бури;

Моя – вольна: так тонкий прах

По ветру носится в лазури.

Мой друг, я чувствую давно,

Что скоро жизнь меня коснется…

Но сердце в землю снесено

И никогда не встрепенется!

Когда устанем на пути,

И нас покроет смрад туманный,

Ты отдохнуть ко мне приди,

А я – к тебе, мой друг желанный!

Февраль – март 1898

* * *

Пора забыться полным счастья сном,

Довольно нас терзало сладострастье…

Покой везде. Ты слышишь: за окном

Нам соловей пророчит счастье?

Теперь одной любви полны сердца,

Одной любви и неги сладкой,

Всю ночь хочу я плакать без конца

С тобой вдвоем, от всех украдкой.

О, плачь, мой друг! Слеза туманит взор,

И сумрак ночи движется туманно…

Смотри в окно: уснул безмолвный бор,

Качая ветвями таинственно и странно.

Хочу я плакать… Плач моей души

Твоею страстью не прервется…

В безмолвной, сладостной, таинственной тиши

Песнь соловьиная несется…

Февраль – март 1898

* * *

Пусть рассвет глядит нам в очи,

Соловей поет ночной,

Пусть хоть раз во мраке ночи

Обовью твой стан рукой.

И челнок пойдет, качаясь

В длинных темных камышах,

Ты прильнешь ко мне, ласкаясь,

С жаркой страстью на устах.

Пой любовь, пусть с дивной песней

Голос льется все сильней,

Ты прекрасней, ты прелестней,

Чем полночный соловей!…

Май 1898 (3 марта 1921)

* * *

Муза в уборе весны постучалась к поэту,

Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи;

Благоухали цветов лепестки, занесенные ветром

К ложу земного царя и посланницы неба;

С первой денницей взлетев, положила она, отлетая,

Желтую розу на темных кудрях человека:

Пусть разрушается тело – душа пролетит над пустыней,

Будешь навеки печален и юн, обрученный с богиней.

Май 1898 (Апрель 1918)

* * *

Полный месяц встал над лугом

Неизменным дивным кругом,

Светит и молчит.

Бледный, бледный луг цветущий,

Мрак ночной, по нем ползущий,

Отдыхает, спит.

Жутко выйти на дорогу:

Непонятная тревога

Под луной царит.

Хоть и знаешь: утром рано

Солнце выйдет из тумана,

Поле озарит,

И тогда пройдешь тропинкой,

Где под каждою былинкой

Жизнь кипит.

21 июля 1898, с. Шахматово

* * *

Ловя мгновенья сумрачной печали,

Мы шли неровной, скользкою стезей.

Минуты счастья, радости нас ждали,

Презрели их, отвергли мы с тобой.

Мы разошлись. Свободны жизни наши,

Забыли мы былые времена,

И думаю, из полной, светлой чаши

Мы счастье пьем, пока не видя дна.

Когда‑нибудь, с последней каплей сладкой,

Судьба опять столкнет упрямо нас,

Опять в одну любовь сольет загадкой,

И мы пойдем, ловя печали час.

21 июля 1898

* * *

Она молода и прекрасна была

И чистой мадонной осталась,

Как зеркало речки спокойной, светла.

Как сердце мое разрывалось!…

Она беззаботна, как синяя даль,

Как лебедь уснувший, казалась;

Кто знает, быть может, была и печаль…

Как сердце мое разрывалось!…

Когда же мне пела она про любовь,

То песня в душе отзывалась,

Но страсти не ведала пылкая кровь…

Как сердце мое разрывалось!…

27 июля 1898

* * *

Я ношусь во мраке, в ледяной пустыне,

Где‑то месяц светит? Где‑то светит солнце?

Вон вдали блеснула ясная зарница,

Вспыхнула – погасла, не видать во мраке,

Только сердце чует дальний отголосок

Грянувшего грома, лишь в глазах мелькает

Дальний свет угасший, вспыхнувший мгновенно,

Как в ночном тумане вспыхивают звезды…

И опять – во мраке, в ледяной пустыне…

Где‑то светит месяц? Где‑то солнце светит?

Только месяц выйдет – выйдет, не обманет.

Только солнце встанет – сердце солнце встретит.

Июль 1898. Трубицыно (Май 1918)

* * *

В ночи , когда уснет тревога,

И город скроется во мгле –

О, сколько музыки у бога,

Какие звуки на земле!

Что буря жизни, если розы

Твои цветут мне и горят!

Что человеческие слезы,

Когда румянится закат!

Прими, Владычица вселенной,

Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба –

Последней страсти кубок пенный

От недостойного раба!

1898 (2 июня 1919)

SERVUS – REGINAE

[2]

Не призывай. И без призыва

Приду во храм.

Склонюсь главою молчаливо

К твоим ногам.

И буду слушать приказанья

И робко ждать.

Ловить мгновенные свиданья

И вновь желать.

Твоих страстей повержен силой,

Под игом слаб.

Порой – слуга; порою – милый;

И вечно – раб.

14 октября 1899

СОЛЬВЕЙГ