Человек создан по образу Божьему; Бог бессмертен, следовательно, бессмертен и человек
Почему же для сравнения используется только одно качество Бога? Мы знаем, что Бог всемогущ, однако разве из этого следует, что человек, созданный по образу Божьему, тоже всесилен? Бог всеведущ, но можно ли, исходя из этого, утверждать, что сотворенный по образу Бога человек также обладает безмерной мудростью?
Слово "бессмертие" употребляется в Библии только пять раз, а слово "бессмертный" - всего один, причем по отношению к Богу: "Царю же веков нетленному [бессмертному], невидимому, единому премудрому" (I Тим. 1:17). А теперь рассмотрим, в каких случаях употребляется слово "бессмертие".
1. Рим. 2:7. В этом тексте автор призывает христианина "искать" бессмертия. Задумаемся - зачем ему искать бессмертия, если оно у него уже есть? В этом же послании Павел приводит слова пророка Илии, который, говоря о своих врагах, сказал, что они "моей души [жизни] ищут". На основании этого текста мы приходим к выводу, что враги пророка еще не заполучили его жизнь, и, следовательно, когда нас призывают искать бессмертия, искать жизни, у которой нет конца, следует заключить, что такой жизни у нас еще нет.
2. 2 Тим. 1:10. Из этого текста мы узнаем, что Христос явил "жизнь и нетление [бессмертие] через благовестие". Этот отрывок позволяет сделать единственный вывод: поскольку в своем естественном состоянии человечество весьма далеко от бессмертия, оно представляет собой одно из благодеяний, ставшее возможным благодаря благовестию. Павел писал: "Дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 6:23). Если мы уже обладаем бессмертными душами, тогда зачем нам нужен этот дар?
3. 1 Кор. 15:53. В этом отрывке говорится о том, когда именно мы обретем бессмертие. Это произойдет "при последней трубе", когда "смертное" облечется в "бессмертие". Если мы уже бессмертны, тогда зачем апостол Павел сообщает, что мы станем такими в будущем?
4. 1 Кор. 15:54. В этом стихе еще раз объясняется, что когда "смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: "поглощена смерть победою"".
5. 1 Тим. 6:16. Из этого отрывка мы узнаем, что Бог есть "единый имеющий бессмертие". Данный текст наиболее убедительно и исчерпывающе объясняет, почему нас призывают "искать" бессмертие, в которое нам предстоит "облечься" "при последней трубе". Из этих текстов мы узнаем не только о том, что мы смертны, но и о том, что бессмертен один лишь Бог.
Можно привести и другие тексты, где в оригинале употреблено то же самое слово, которое в рассмотренных нами шести отрывках переводится как "бессмертный" или "бессмертие". И тем не менее эти дополнительные тексты никак не могут повлиять на наш вывод - наоборот, они только усиливают его. Возьмем, например, отрывок из Послания к Римлянам (Рим. 1:23), где Павел, говоря об идолопоклонстве язычников, подчеркивает, что они "славу нетленного [бессмертного] Бога изменили в образ, подобный тленному [смертному] человеку".
В данном случае словом "нетленный" переведено то же самое греческое слово, которое используется и в Первом послании к Тимофею: "Царю же веков нетленному, невидимому, единому премудрому" (1 Тим. 1:17). В другом переводе (The Expositor's Bible) этот текст выглядит так:
"Славу бессмертного Бога превратили в подобие смертного человека". Итак, нетленный, бессмертный Бог резко противопоставляется тленному, смертному человеку.
В Евангелии от Иоанна (Ин. 5:26) мы читаем, что "Отец имеет жизнь в Самом Себе" и что Он "Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе". Однако нигде не сказано, что Бог дал такую возможность людям. Вот почему Библия никогда не говорит о человеке как о существе бессмертном.
Возражение 81
Описывая смерть Рахили, Библия говорит, что "выходила из нее душа, ибо она умирала" (Быт. 35:18). (См. также 3 Цар. 17:21,22.)
В упомянутом отрывке из 3-й Книги Царств рассказывается о том, как умирал ребенок и как пророк Илия молился: "Господи Боже мой! да возвратится душа отрока сего в него! И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил".
Рассказы об отроке и Рахили можно рассматривать вместе, поскольку оба сюжета объясняются сходным образом.
Наш критик утверждает, что отделившаяся "душа" представляет собой подлинную личность, которая, оторвавшись в момент смерти, оставила оболочку, тело; иными словами, речь идет о том, что Рахиль и ребенок якобы отлетели. Однако такой взгляд противоречит библейскому описанию смерти ребенка. Илия молился не о том, чтобы ребенок вернулся и снова вошел в свое тело, но чтобы его душа возвратилась "в него". Далее читаем: "...и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил". В следующем стихе сказано, что "взял Илия отрока, и свел его из горницы в дом, и отдал его матери его". Мы видим, что безжизненное тело называется "отроком", по отношению к нему употребляется местоимение "он", и точно также характеризуется оживший мальчик, которого пророк привел к матери. Теми же самыми словами, которыми ребенок описан до чуда воскресения, он характеризуется и после свершения чуда, и такая установка присуща всем библейским авторам.
В Книге Бытие, например, мы читаем, что Господь сказал Адаму: "В поте лица твоего будешь есть хлеб" (Быт. 3:19). Мы все согласны с тем, что в данном случае Бог обращается к Адаму, о чем однозначно свидетельствует личное местоимение "ты". Тем не менее все высказывание звучит так: "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься".
На основании какого лингвистического правила в первой части предложения местоимение "ты" является личным, а во второй - якобы указывает на нечто безличное? Если Господь (как мы верим) действительно захотел сообщить Адаму, что именно он, а не какая-то его телесная оболочка возвратится в прах, мог ли Он использовать более ясный язык? Если же, для того чтобы поддержать какую-то точку зрения, приходится одним и тем же местоимением, которое используется лишь в одном предложении для обращения к одному лицу, обозначать и конкретное лицо, и нечто безличное, тогда данная точка зрения явно сомнительна. Если нам, считающим, что по своей природе человек смертен и до воскресения находится в могиле, не разрешают пользоваться обычными правилами речи и очевиднейшим смыслом слов, чтобы с их помощью на основании библейского материала изложить свои соображения, у нас конечно же не может быть никакого основания для дискуссии.
Вероятно, сторонникам веры в естественное бессмертие покажется, что мы в своей аргументации слишком многое связываем с использованием местоимений. Предположим, что Господь сказал Адаму так: "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься ко Мне". С каким торжеством наши противники напомнили бы нам о том, что "ты" - это личное местоимение и, следовательно, после смерти Адам должен был возвратиться к Богу! Таким образом, нас можно простить за то, что мы обращаем внимание на прямо противоположное, а именно, на слова Господа: "Доколе ты не возвратишься в землю".
А теперь вернемся к Илии и отроку. Если местоимение "он" и "его", использованные в первой половине этого повествования, не означают какого-то конкретного человека, тогда остается признать, что личные местоимения могут не иметь личностного содержания. Если, умерев, ребенок действительно поднялся на небо, почему пророк молится, чтобы "возвратилась душа отрока сего в него"? Если в момент наступления смерти он на самом деле не умер, а просто вознесся, тогда почему, описывая чудо воскресения, автор повествования говорит - "он ожил"? Если в угоду сторонникам естественного бессмертия личные местоимения уже не выражают личностного начала, мы просто не в состоянии решить этот вопрос.
А теперь спросим: что представляла собой отлетевшая и вернувшаяся "душа"? Здесь, а также в истории с Рахилью этим словом переводится еврейское слово "nephesh". Гезениус (Gesenius), который считается самым известным знатоком еврейского языка, полагает, что основным значением данного слова является "дыхание" (см. Иов 14:22, где "nephesh" переведено как "дыхание".)
Нам, наверное, не стоит извиняться за то, что мы принимаем во внимание именно то значение слова, которое признал основным один из самых известных знатоков еврейского языка. Сосредоточившись на этом значении, мы видим, что вся проблема становится гораздо проще. После того как Илия помолился, "возвратилась душа ["nephesh" - "дыхание"] отрока сего в него". Переведенный таким образом данный отрывок параллелен повествованию о смерти отрока, о которой говорится выше: "И болезнь его была так сильна, что не осталось в нем дыхания" (ст. 17). Такой перевод данного отрывка полностью согласуется с тем, что излагается в предыдущей главе относительно "дыхания жизни". Тот факт, что в 17-м стихе словом "дыхание" переведено другое еврейское слово, никак не влияет на наше сопоставление, поскольку оба еврейских термина означают "дыхание".
Исследуя повествование о душе ("nephesh") отрока в контексте рассмотренного нами еврейского слова, мы приходим к еще одному интересному открытию. В следующем отрывке из рассказа о творении слово "nephesh" переводится как "жизнь": "А всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая ["жизнь", "nephesh"], дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так" (Быт. 1:30). На полях переводчики в качестве варианта предлагают выражение "душа живая". Таким образом, получается, что если "nephesh" отрока - это бессмертная душа, тогда такою же бессмертной душой наделены звери, птицы и даже пресмыкающиеся.
Мы считаем, что нам надо "искать" бессмертие, которое Библия обещает праведникам во время Второго пришествия Иисуса, а не довольствоваться убежденностью в том, что мы уже бессмертны, поскольку в нас есть нечто ("nephesh"), присущее и полевым зверям. (Подробнее значение слова "душа" мы рассмотрим ниже.)
Возражение 82