Ритмы естественных функций

Согласно филогенетике, жизнь зарождалась в море, и большинству людей возвращение к морскому побережью доставляет удовольствие и приносит много приятных мо­ментов. Находясь в непосредственной близости к океану, мы чувствуем свободу и единение с естественными силами природы. Немаловажен и тот факт, что онтогенетически жизнь каждого из нас также начинается в водной среде, которая имеет сходство с химическим составом древнего моря. На протяжении девяти месяцев человеческий эмб­рион развивается в жидкой среде, где его мягко качают дви­жения материнского тела. Начиная со стадии одноклеточ­ного организма, он последовательно проходит через все фазы эволюционного развития, чтобы стать человеческим младенцем. При рождении он совершает катастрофический переход, в результате которого становится млекопита­ющим, дышащим легкими в сухой окружающей среде.

Переход этот в некоторой степени смягчается тем фак­том, что ребенок не теряет связи с источником своей силы, с материнским телом. Его прикладывают к груди, чтобы он взял сосок. Мать держит его близко к своему телу, где он чувствует ее тепло и успокаивающее биение сердца. В яс­лях при помощи записанного на магнитофон звука челове­ческого сердца успокаивают младенцев, лишенных контак­та со своими матерями. Однако следует понимать, что са­мая лучшая бутылочка, тщательно выверенная температу­ра и записанное на пленку сердцебиение являются всего лишь суррогатом. Тело любящей матери — вот самый важ­ный источник удовольствия и радости для ребенка.

Все виды ритмической активности тела можно разде­лить на три категории. Одни происходят совершенно не­произвольно и неподвластны какому-либо сознательному контролю. Сердце бьется и кровь циркулирует по организ­му без управления или контроля со стороны воли. В качест­ве других примеров полностью непроизвольных видов дея­тельности можно привести пищеварение, усвоение, выра­ботку мочи, а также секрецию гормонов и ферментов. Существуют и другие виды активности, находящиеся на границе между непроизвольными и произвольными. В нор­мальном состоянии они не требуют волевых усилий, одна­ко в определенной степени доступны сознательному конт­ролю. К этой категории относятся функции принятия пищи и глотания, дыхания и сна. Мы можем сознательно удер­жаться от глотания, задержать дыхание и воспрепятство­вать засыпанию. На эти виды деятельности существенное влияние оказывают взаимоотношения человека с его мате­рью. Существует также третья категория видов активнос­ти, в которой сознание играет главенствующую роль. Ни одна форма самовыражения, включающая телесные дви­жения, такая как пение, танец, работа или игра, не может осуществляться без сознательного намерения.

Утверждение о том, что существует связь между качест­вом дыхания и взаимоотношением с матерью основано на наблюдении, что в случае здорового дыхания воздух бук­вально засасывается в легкие. Я обнаружил, что у паци­ентов с подавленным сосательным импульсом дыхание слабое и поверхностное. Маргарета Риббл в своем цен­ном исследовании*[24] продемонстрировала, что любое ослаб­ление сосательного импульса угнетает дыхательную фун­кцию. У типичного шизоидного пациента грудь сжата, а вдох очень слабый. За этим скрывается чувство отчаяния, обычно выражаемое словами: «Какой в этом прок? Все равно никого рядом нет». Под словом «никого» всегда под­разумевается мать.

Существует ошибочное убеждение, что мы дышим толь­ко легкими, тогда как в действительности дыхание осущест­вляется всем телом. Легкие играют пассивную роль в ды­хательном процессе. Они увеличиваются вслед за расши­рением грудной полости и уменьшаются, когда грудная полость сокращается. Правильное дыхание задействует все мышцы головы, шеи, грудной клетки и живота, в допол­нение к непроизвольно сокращающейся мускулатуре гор­тани, трахеи и бронхов. Вдох — это энергичное вытягива­ние, способствующее всасыванию газообразной среды, во многом схожее с действиями рыбы, которая открывает рот, чтобы всосать жидкую среду. Насколько хорошо мы ды­шим, зависит от того, насколько хорошо мы можем выпол­нять эти всасывающие движения всем своим телом.

Важность дыхания вряд ли можно переоценить. Оно обеспечивает тело кислородом, необходимым для метабо­лических процессов, оно в буквальном смысле поддержи­вает огонь жизни. В более глубинном смысле дыхание мо­жет рассматриваться как «пневма», являющаяся также ду­хом, или душой. Мы живем в океане воздуха, как рыба втолще воды. Благодаря дыханию мы оказываемся созвучны с атмосферой. Все восточные и мистические филосо­фии согласны в том, что дыхание содержит секрет высо­чайшего блаженства.

Дыхательная система тесно связана с пищеварительной, поскольку легкие в процессе эмбриогенеза развиваются как отросток первичной кишки, питательной трубки, и в дальнейшем остаются связаны с ней общим началом: рото­вой полостью и глоткой. Обе функции имеют общую осно­ву в виде сосательных движений и обе оказываются ассо­циированы с материнской фигурой.

Пища воспринимается как символ матери. Многие ма­тери выражают свою любовь, давая ребенку пищу, и счи­тают принятие этой пищи эквивалентом любви ребенка к матери. Проблемы пищеварения часто прослеживаются аналитически до нарушений во взаимоотношениях матери и ребенка. В книге «Предательство тела» я отмечал, что диета всегда вызывает позитивные чувства, поскольку представляет собой символическое отторжение матери.

Телесные функции, связанные с пищей, — глотание, переваривание и выделение, — в норме следуют цикличес­кой модели, управляемой энергетическими потребностя­ми организма и состоянием его развития. Новорожденные получают пищу с промежутками в два часа, и в сутки у них бывает несколько опорожнений кишечника. У взрослого модель стабилизируется на трехразовом питании и одном опорожнении кишечника в сутки. Еда приносит удоволь­ствие, если соответствует внутреннему ритму организма. Однако многие люди питаются компульсивно. Их привыч­ки, связанные с принятием пищи, почти не связаны с мета­болическими ритмами. Они садятся за стол не дожидаясь наступления голода, по-видимому, чтобы избежать этого чувства, так как голод ассоциируется у них с ощущением пустоты, которое пугает людей, изголодавшихся по любви и близости.

Пищеварительная трубка, начинающаяся ротовой поло­стью и заканчивающаяся анусом, является ритмически пульсирующей системой органов, которая функционирует по принципу червя. Пища продвигается от одного конца трубки к другому перистальтическими волнами, сходными с волнами, проходящими через тело червя или гусеницы, когда они движутся вперед. Пищеварительный тракт сос­тоит из узких и широких участков, таких как желудок, ко­торые участвуют в процессе пищеварения и модифициру­ют частоту и форму волны, не меняя при этом ее основного свойства. Поскольку перистальтическая активность про­исходит непрерывно, то в пищеварительном тракте присут­ствует постоянное возбуждение, повышающееся в момен­ты принятия пищи и понижающееся во время сна. Пока возбуждение остается в пределах нормы, человек чувству­ет себя «хорошо». Активация возбуждения в той или иной части этой системы, например, повышение уровня кислот­ности или воспаление толстой кишки, вызывает болезнен­ные ощущения. Гипотония, или уменьшение тонуса, на любом участке ведет к вздутию и образованию газов, вы­зывая недомогание и причиняя страдание.

Нормальное функционирование пищеварительного тракта обычно происходит незаметно для сознания челове­ка. Удовольствие от употребления хорошей пищи возника­ет из-за ее способности стимулировать обонятельные ре­цепторы, вкусовые почки*[25], слюнные железы и глотатель­ный рефлекс, то есть область от носоглотки до пищевода. Возникающее там возбуждение проходит через весь пище­варительный канал, ускоряя его ритмы и стимулируя сек­рецию. Так первоначальное удовольствие от вкуса преоб­разуется в наслаждение едой. Если в пищеварительной трубке возникает напряжение, плавное течение перис­тальтических волн нарушается, и человек лишается этого удовлетворения. Человек может даже потерять аппетит или почувствовать тошноту.

Тошнота доставляет человеку немало страданий. Кажет­ся, будто тело восстает против самого себя, пытаясь избавиться от вредоносного вещества. Тошнота вызывает силь­ные перистальтические волны, движущиеся в обратном направлении, интенсивность которых увеличивается до тех пор, пока тело не отрыгивает раздражающее вещество. Рвота приносит чувство облегчения. Однако сама процеду­ра никогда не бывает приятной, поскольку перистальти­ческие волны движутся в направлении, противоположном естественному.

Механизм рвоты является защитным рефлексом от вре­доносных или раздражающих веществ, которые попадают в организм. Однако рефлекс может также быть вызван сос­тоянием напряжения, особенно напряжением эмоциональ­ного конфликта, происшедшего во время принятия пищи. Почти всем приходилось сталкиваться с подобным. В од­ном случае, происшедшем с моим сыном в годовалом воз­расте, я наблюдал проявление мудрости тела. Мы только что спешно закончили обедать и торопились выйти из дома, чтобы не опоздать на назначенную встречу. В тот момент, когда моя жена одевала малыша, он неожиданно положил палец в рот и вызвал рвоту. Меня удивило, что годовалый ребенок знал, как облегчить свое страдание с помощью рвотного рефлекса.

В биоэнергетической терапии многие пациенты, при­лагая усилия, чтобы добиться более глубокого дыхания, сталкиваются с чувством тошноты. Углубленное дыхание активизирует хронические напряжения в диафрагме и же­лудке, которые тело стремится облегчить через рвоту. В подобной ситуации я обычно советую пациенту выпить полный стакан воды и затем вызвать рвоту, используя па­лец для возбуждения рвотного рефлекса. Часто требуется значительная работа с рвотным рефлексом и дыханием, прежде чем напряжения в горле и диафрагме высвобожда­ются в достаточной степени, чтобы восстановить нормаль­ное функционирование системы. Некоторым пациентам я рекомендую выполнять эту процедуру каждое утро перед завтраком в течение короткого времени, чтобы прорваться через блок.

Ценность этой методики можно проиллюстрировать следующим примером. Я консультировал одного молодого гомосексуалиста, у которого было зажатое, ригидное тело, на­пряженная челюсть, ограниченное дыхание, желтоватый оттенок лица и неприятный запах изо рта. Поработав неко­торое время с его дыханием, я заставил его выпить воды и вызвать рвоту. Немедленным эффектом стало чувство выс­вобождения и облегчение дыхания. По моей рекомендации он каждое утро в течение месяца стимулировал рвотный рефлекс. Когда я встретился с ним в следующий раз, непри­ятный запах изо рта пропал, цвет лица несколько улучшил­ся, а тело стало свободнее. Одним из результатов этой про­цедуры является избавление от хронической изжоги, кото­рой страдает так много людей. В большинстве случаев высвобождение напряжений, достигнутое этой процедурой, приводит к возрождению удовольствия от принятия и усво­ения пищи, а также способствует углублению дыхания.

Возникновение этих напряжений отчасти связано с дет­ским опытом кормления: детей часто заставляют есть то, что им не нравится, или больше, чем они хотят. Существует немало анекдотов о матерях, которые из-за любви закарм­ливают своих детей. В некоторых семьях, как рассказыва­ли мне пациенты, детям запрещалось выходить из-за стола, пока они не съедали все на своих тарелках. Ребенка часто заставляют не только принимать пищу вопреки желанию, но и стыдят и ругают, если его потом рвет. Чтобы удержать пищу в желудке, ребенок вынужден напрягать горло и ди­афрагму, блокируя рвотный импульс.

Пища — не единственное, что человеку приходится гло­тать против его желания. Психологические травмы, такие как обида и унижение, тоже могут быть «проглочены», если человек боится оскорбить другого. Выражение «я этого не перевариваю» указывает на эффект, который оказывает на желудок подчинение болезненным обстоятельствам. Кроме того, дети часто вынуждены глотать свои слезы или сдерживать плач, что ведет к хроническим напряжениям в горле и диафрагме. Рвота представляет собой отторжение еды и, следовательно, символическое отторжение негатив­ной ипостаси матери. Она устраняет блоки, препятствую­щие получению полноценного удовольствия от еды.

Вследствие травмирующих детских переживаний нару­шается функционирование не только верхней, но и ниж­ней, экскреторной части пищеварительного тракта. Слиш­ком раннее или слишком строгое приучение к туалету ве­дет к возникновению хронических напряжений в толстом кишечнике, прямой кишке и в анусе. Запор, диарея и ге­моррой часто оказываются симптомами подобных наруше­ний. Я считаю, что приучение к туалету не следует начи­нать прежде, чем ребенку исполнится два с половиной года, поскольку лишь к этому времени завершается полная миелинизация нервных окончаний анального сфинктера. До этого полноценный контроль невозможен, и ребенок при­бегает к использованию замещающих механизмов. К ним относятся подтягивание тазового дна и сокращение ягодич­ных мышц. Результатом становится нарушение функций, связанных с нижней частью тела, в том числе сексуальной.

Еще одним примером ритмичности организма является сон, состояние, на которое также оказывают влияние от­ношения ребенка с матерью. В течение дня мы активны и находимся в сознании; ночью сознание сдает позиции и активность снижается. Известно, что во сне тело восста­навливает силы, однако во многом сон остается для нас за­гадкой. В некотором роде он подобен возвращению к внутриматочному существованию.

Сон — состояние диффузного и пониженного возбужде­ния. Во сне многие жизненно важные функции демонстри­руют пониженную ритмичность: сердце бьется медленнее, кровяное давление падает, частота дыхания уменьшается, содержание сахара в крови снижается и наблюдается не­которое понижение температуры тела. Данные электроэн­цефалограммы указывают на существование циклов сна, представляющих собой ритмичное повышение и падение уровня возбуждения, которое влияет на глубину сна. Если сон не был нарушен, то человек, пробудившись, чувствует себя посвежевшим и набравшимся сил, готовым приступить к дневным делам, и, как правило, он хочет есть. После хорошего ночного сна человек отчетливо ощущает удовольствие как если бы его тело каким-то образом давало отчет в том, что функционирует гармонично. Подобным образом, чело­век испытывает восхитительное чувство, когда засыпает, будучи уставшим, но расслабленным.

Многие лишены этого простого удовольствия, судя по росту спроса на снотворные препараты. Эти люди жалу­ются на сильную усталость, и их потребность во сне очевид­на, однако, ложась в постель, они не могут уснуть. В таких случаях, очевидно, имеет место некое нарушение естествен­ных процессов организма. Неспособность заснуть являет­ся одним из признаков тревоги, страха потерять контроль, расслабиться. Для маленького ребенка переход из бодр­ствующего состояния в бессознательное - может быть пуга­ющим опытом. Момент, когда сознание покидает его, не­зрелое эго ребенка переживает как возвращение в темно­ту, и это вызывает страх смерти.

Младенцы засыпают в процессе кормления на груди матери, чувствуя безопасность благодаря этому контакту. После того как его отнимают от груди, ребенок хочет, что­бы кто-то находился рядом, когда он пересекает темную область, лежащую между сознанием и бессознательным. Поскольку заснуть — означает отдать себя во власть бес­сознательного, Великой Матери, то ему необходима гаран­тия «ее» теплоты, принятия и поддержки. Кошмары, кото­рые беспокоят множество детей, указывают на то, что та­кой уверенности у них нет. Такую гарантию может дать ребенку настоящая мать через свою любовь, принятие и поддержку. Тревоги, которые испытывает ребенок по от­ношению к собственной матери, в течение дня тщательно скрываются, но прорываются в его снах. Сон ребенка мо­жет быть нарушен и другими тревогами, такими как враж­дебность отца, однако их влияние оказывается незначитель­ным, если ребенок чувствует защищенность в своих отно­шениях с матерью.

Неспособность легко и естественно засыпать указыва­ет на сохраняющееся возбуждение в сознательных слоях личности. Иногда такое возбуждение — это не получившее разрядки сексуальное напряжение, однако чаще оно ока­зывается следствием неразрешенных конфликтов, кото­рые не были полностью вытеснены. Несмотря на все ста­рания человека отвлечься, он снова и снова возвращается к проблеме, будучи не способен решить ее, но и не желая признать свое поражение. Если конфликты подавляются, в бессознательном и в теле развивается центр возбужде­ния, впоследствии всплывающий на поверхность во снах. Фрейд указал на то, что сновидения охраняют наш сон, снимая это возбуждение. Тем не менее, возбуждение мо­жет быть настолько сильным, что человек просыпается от собственного сна или безмятежность его отдыха наруша­ется интенсивностью сновидения. Блажен тот, кому зна­комо удовольствие спокойного, полноценного, ничем не потревоженного сна.

Ритмы движения

Третий важный источник удовольствия — это наши вза­имосвязи с внешним миром. К ним относятся все наши кон­такты с людьми, наша работа и окружающая среда. Во вза­имоотношениях с миром мы, как правило, являемся созна­тельными деятелями, которые получают стимулы и отвечают движением. Внешний слой организма наиболее активно включен в эту деятельность. Он состоит из кожи, нижележащих тканей, а также поперечнополосатых, или произвольно сокращающихся мышц. Эти структуры фор­мируют оболочку вокруг тела и создают некое подобие трубки. Организм млекопитающего построен по принци­пу червя, это трубка внутри трубки.

Внешняя трубка непосредственно связана с восприяти­ем стимулов окружающей среды и реагированием на них. Для выполнения этих функций она снабжена нервными окончаниями. Поэтому мы в наибольшей степени сознаем свои ощущения, особенно ощущения удовольствия или боли, именно в этой части тела, а не где-либо еще.

Любой стимул, воздействующий на поверхность тела и воспринимаемый организмом, бывает либо приятным, либо неприятным. Нейтральных стимулов не существует, ибо стимул не вызывающий ощущения — не будет воспринят. Возникает вопрос: какое свойство раздражителя вызыва­ет приятную или неприятную реакцию? Например, поче­му некоторые звуки приятны для уха, в то время как другие кажутся какофонией и даже вызывают боль? Считается, что на подобные вопросы нет объективного ответа. Разные люди реагируют по-разному на одинаковые стимулы. То, что доставляет удовольствие одному человеку, может выз­вать боль у другого. Многое зависит от настроения и инди­видуального способа восприятия. Между ласковым погла­живанием и шлепком большая разница, однако, не каждый находит ласку приятной, а шлепок — болезненным. Дети протестуют против ласки, когда находятся в активном со­стоянии, а шлепок по спине может быть воспринят как вы­ражение одобрения.

Вообще говоря, мы находим чувственное удовольствие в том стимуле, который гармонирует с ритмом и тоном наше­го тела. Танцевальная музыка приятна, если мы хотим по­танцевать, однако она может стать досадной помехой, если мы пытаемся на чем-то сосредоточиться. Даже любимая симфония может отвлекать, если человек занят серьезным разговором. Это касается и всех остальных чувств. Хорошо приготовленная еда приводит в восторг голодного челове­ка, но не того, у кого нет аппетита. Очаровательный дере­венский пейзаж приятен для созерцания, если человек спо­коен и всем доволен, но может вызвать раздражение в со­стоянии беспокойства и нетерпения. Приятные ощущения не только повышают наше настроение, но и усиливают рит­мическую активность наших тел. Проще говоря, они ока­зывают возбуждающее воздействие.

Чувственное удовольствие в той или иной форме, каза­лось бы, доступно любому человеку. Но давайте представим человека, который «не в духе». Его не радует окружа­ющий пейзаж, раздражают любые звуки. Он расстроен, выбит из колеи, поскольку в данный момент находится в состоянии внутренней дисгармонии. В отсутствие согласо­ванного тона или паттерна ритмической активности он не способен реагировать полноценно на тот или иной внешний стимул. Подавленный или погрузившийся в себя человек находится в схожей ситуации. Приятные чувства ему недо­ступны, поскольку он не может ответить на стимул. В этом случае у человека подавлена ритмическая активность тела. Без ритма нет удовольствия.

Связь ритма с удовольствием лучше всего проявляется в произвольных движениях тела. Любая двигательная актив­ность, которая выполняется ритмично, приятна. Если дви­жение выполняется механически, без чувства ритма, то оно не приносит удовольствия. Хороший пример — ходьба. Если движения ритмичны, ходьба доставляет удовольствие. Когда цель движения в том, чтобы максимально быстро доб­раться до места назначения, физическая активность ста­новится рутиной. Даже такие монотонные занятия, как ра­бота граблями в саду или подметание пола могут стать при­ятными, если двигаться ритмично. Можно определить — получает человек удовольствие от жизни или нет — по тому, как он движется. Быстрые, резкие, компульсивные движе­ния, свойственные большинству современных людей, ука­зывают на отсутствие радости в их жизни. Неспешная про­гулка по любой центральной улице Нью-Йорка может стать шокирующим опытом. Со всех сторон толкают, теснят и наступают на ноги люди, которые с угрюмыми лицами спе­шат куда-то, не замечая ничего и никого вокруг себя. Чело­века, живущего приятной жизнью, отличает ритмичность, плавность и грация движений.

Чувствует ли человек удовольствие благодаря ритмично­сти своих движений или его движения становятся ритмич­ными, потому что он находится в состоянии удовольствия, в данном случае несущественно. Удовольствие — это ритм, а ритм — это удовольствие. Причина этой тождественности в том, что удовольствие — это восприятие ритмичного потока возбуждения в теле. Это естественный и здоровый режим функционирования тела. Если человек идентифицирован стелом и его стремлением к удовольствию, его движения ста­новятся ритмичными, как у животного. Любым движениям животного присуще это прекрасное свойство ритма.

Танец, безусловно, служит классическим примером по­лучения удовольствия в ритмичном движении. Музыка за­дает ритм нашему телу, который затем преобразуется вритмический узор танца. Ощущение движения не в такт смузыкой может быть неприятным, так же как весьма не­приятно бывает обнаружить, что музыка несозвучна с внут­ренним ритмом. Музыка в ритме марша делает для ходьбы то же самое, что танцевальная музыка для танца. Музыка, подчеркивая такт и концентрируя наше внимание на рит­ме, усиливает наше удовольствие от движения.

Важно понимать, что музыка не создает ритма. Можно сказать, что музыка пробуждает ритмы, уже существую­щие внутри нас. Любой телесной активности присуще свой­ство ритмичности, произвольные движения не исключение, хотя они и находятся под контролем сознания. Но посколь­ку они контролируются эго, мы можем двигаться неритмич­но, если эго пренебрегает телесным чувством удовольствия и навязывает иную, более важную с его точки зрения, цель.

Произвольные движения, в отличие от непроизвольных, требуют высокой степени координации, чтобы быть рит­мичными. Младенец, чьи сосательные движения скоорди­нированы от рождения, действует в этом случае ритмично и с чувством удовольствия. Но ему потребуется значитель­ная практика, чтобы развить координацию для выполне­ния таких действий, как ходьба, бег, речь и владение инст­рументами. По мере того как улучшается координация дви­жений его тела, они тоже становятся ритмичными и начинают доставлять ему удовольствие. Понаблюдайте за маленьким ребенком, прыгающим на кровати, или за де­вочкой, скачущей через веревочку, и вы получите представ­ление об удовольствии, которое эти простые ритмичные действия доставляют детям. Следует помнить, что в приоб­ретении этих и других навыков эго играет важную роль, ибо оно ставит цели и поддерживает усилие.

Взрослые, имея более развитую координацию по срав­нению с детьми, ищут более сложные ритмы для возбужде­ния своих тел. Эти ритмы они находят в спорте. Независи­мо от того, каким именно видом спорта предпочитает зани­маться человек, удовольствие обеспечивается ритмическим свойством его движений. Лыжи и плавание, которые я пред­почитаю всему остальному, являются хорошими примерами. Оба вида спорта требуют значительной координации. Когда ее удается достичь и катание на лыжах или плавание становятся ритмичными, удовольствие становится огром­ным. В момент потери ритма активность тут же превраща­ется в болезненное напряжение.

Большое значение, которое придается спорту, объясня­ется недостатком ритмичности в повседневной деятельнос­ти людей. Они двигаются механически, работают компульсивно, говорят монотонно, без ритма, а иногда и без смысла. Возможно, недостаток ритма является следствием отсут­ствия удовольствия в их действиях. А можно сказать, что недостаток удовольствия — это результат потери ритма.

Наша жизнь поделена на серьезные дела, которыми мы занимаемся с определенной целью или для заработка, и занятия для удовольствия и развлечения. В наших серьез­ных делах спонтанной ритмической активности, по-види­мому, нет места. В них мы пытаемся быть хладнокровными и эффективными, как машины. После чего надеемся вер­нуть в свою жизнь ритм и тепло с помощью спортивных занятий, игр и других форм отдыха. Однако здесь мы тоже слишком часто сталкиваемся с фрустрацией из-за навяз­чивого стремления эго к успеху или совершенству.

Человека завораживает производственная эффектив­ность машины, которая способна выполнять любую конк­ретную операцию гораздо лучше него. Машина достигает эффективности благодаря тому, что ограничена единствен­ным ритмическим паттерном. Разумеется, комплекс механизмов может выполнять очень сложные операции, где за каждое действие отвечает отдельный узел. В противопо­ложность этому, человек располагает почти неограничен­ным количеством ритмических паттернов, соответствую­щих самым разным его настроениям и желаниям. Он спо­собен менять ритм по мере того, как изменяется его возбуждение. Он может объединять несколько ритмичес­ких паттернов ради достижения большего удовольствия. Другими словами, биологическое устройство человека го­ворит о том, что он создан для удовольствия, а не для эф­фективности. Человек — творческое существо, а не произ­водительный механизм. Однако из его удовольствий воз­никают великие достижения. К сожалению, он находит мало радости в своих достижениях, поскольку производи­тельность стала для него важнее удовольствия.

Ритм любви

Говорить о любви как об источнике удовольствия по­этично, но нелогично. Иерархически любовь как эмоция возникает из удовольствия. Однако, как всем известно, удо­вольствие и радость приходят тогда, когда человек любит и любим. Прежде я говорил об источниках удовольствия с точки зрения взаимоотношений человека со вселенной, с матерью как репрезентацией земли и с окружающим ми­ром. Если же в поисках источника удовольствия обратим­ся внутрь себя, то мы найдем его в феномене любви.

В этой главе я выделил три вида ритмической активнос­ти тела, рассматривая каждый из них обособленно. Одна­ко это разделение не подразумевает их независимости друг от друга. Функции внутренней трубки, то есть пищеваре­ния и дыхания, связаны с движениями внешней трубки, или произвольно сокращающихся мышц. И обе трубки нахо­дятся в зависимости от ритмической активности органов и тканей, направленной на поддержание внутренней целост­ности организма. В большинстве жизненных ситуаций, тем не менее, наше внимание сосредоточивается на том или ином виде активности. Обычно мы не ассоциируем работу жизненно важных телесных органов с удовольствием. Боль­шей частью мы не сознаем их ритмической активности. Только когда сердце пропускает удар или неожиданно ус­коряет свой ритм, мы немедленно получаем сигнал трево­ги. Следовательно, мы довольствуемся тем, что не происхо­дит ничего, что могло бы встряхнуть наше сознание. Тем не менее, эти органы, особенно сердце, играют важную роль в переживании удовольствия и радости. Сердце принима­ет самое непосредственное участие в любовных пережи­ваниях. Вопрос взаимосвязи сердца и любви подробно рас­смотрен в моей книге «Любовь и оргазм». Здесь я хотел бы поговорить о любви как о ритме, который начинается с воз­буждения в сердце и затем, по мере распространения, ох­ватывает собой все тело. Это и есть ритм любви.

Благодаря своей уникальной ритмической активности-сердце занимает особое место среди других органов тела. Я уже отмечал выше, что фрагмент сердечной мышцы, по­мещенный в физиологический солевой раствор, будет про­являть спонтанные ритмичные сокращения. Изолирован­ное сердце лягушки, если его продолжать обеспечивать кровью, обогащенной кислородом, будет биться без какой-либо нервной стимуляции. Это означает, что ритм является свойством, внутренне присущим сердечной мышце. Сер­дечная мышца уникальна тем, что она представляет собой гибрид произвольного и непроизвольного типов мышц. Она обладает поперечными полосками, как произвольная мус­кулатура, но при этом контролируется автономной нервной системой, которая приводит в действие только гладкую, непроизвольную мускулатуру. Кроме того, сердце имеет синусно-предсердный узел, набор клеток, вырабатываю­щих импульсы, свободно проходящие через все сердце. Поэтому по степени подвижности сердечную мышцу нельзя сравнить ни с каким другим органом тела.

Любовь и радость - чувства, связанные с сердцем. Ра­дость любви и любовь к радости являются телесными ре­акциями на возбуждение, которое достигает сердца и раскрывает его. Связь между этими двумя чувствами и серд­цем отражена в «Девятой симфонии» Бетховена, которая также называется «Хоровая», поскольку заканчивается хоровым исполнением оды Шиллера «К радости». По-мое­му хор здесь, как и в греческой трагедии, символизирует зрительскую аудиторию. Бетховен хотел, чтобы каждый слушатель испытал радость собственного существования и радость единения с человечеством. Чтобы достичь этого, он должен был дотянуться своей музыкой до сердец слуша­телей. Ему нужно было заставить каждого почувствовать ритмичное биение собственного сердца, звучащее в уни­сон с сердцами других.

Бетховену удалось достичь своей цели в первых трех час­тях симфонии. Первая часть выражает, как я это восприни­маю, мольбу человека о любви и ответ, который он получает от вселенной: «Возрадуйся». Это звучит настолько мощно и убедительно, что один мой друг сказал: «Эта музыка разры­вает мою грудь, обнажая сердце». Вторая часть время от вре­мени прерывается двумя громкими ударами барабана. Схо­жесть этих звуков с биением сердца настолько велика, что смысл очевиден. В этой части чувствуется ритм сердца, спо­койный и мягкий в одних эпизодах и возбужденный и напол­ненный нетерпеливым ожиданием в других. Все сердца рас­крыты, и по мере того как тему постепенно подхватывает каждый инструмент, мы ясно чувствуем, что ни одно сердце не бьется в одиночестве. Лирическая по характеру третья часть выражает, по моему мнению, эмоциональность серд­ца. Это орган любви. Любовь живет в сердце. И вот сердце раскрыто, его любовь явлена, и слушатели могут насладить­ся совместным переживанием радости, которая является темой финальной части. Вокальное исполнение превраща­ет симфонию из объективного представления в субъектив­ное выражение и переводит переживание с драматическо­го на личностный уровень. В этом произведении гению Бет­ховена удалось открыть наши сердца навстречу радости и таким образом донести радость до наших сердец.

Сексуальная любовь начинается с возбуждения, которое увеличивает приток крови к половым органам и вызывает эрекцию у мужчины и увлажнение влагалища у женщины. Во время коитуса это возбуждение продуцирует два ритми­ческих двигательных паттерна, один из них произвольный, другой — непроизвольный. В первой фазе коитуса движе­ния таза, как у мужчины, так и у женщины совершаются сознательно и находятся под контролем эго. На этой стадии телесное возбуждение является довольно поверхностным, но постепенно углубляется через фрикционный контакт и тазовые раскачивания. Дыхание довольно спокойное, но глу­бокое, и сердцебиение лишь слегка ускорено.

Когда возбуждение достигает своего пика, его поток за­полняет половые органы, возвещая собой наступление оргазма. У мужчины семенные протоки, простата и уретра начинают пульсировать, кульминируя в эякуляции, извер­жении семени. У женщины пульсация проявляется в рит­мических сокращениях матки и набухших малых половых губ. Если возбуждение не выходит за пределы генитальной области, то происходит лишь частичный оргазм. Если оно распространяется вверх по телу и достигает сердца, то все тело охватывает конвульсивная реакция, и весь произволь­ный контроль сдается на волю примитивному ритму.

При полном оргазме тазовые движения, частота которых постепенно нарастала, становятся все непроизвольнее и быстрее. Их ритм приходит в соответствие с генитальными пульсациями. Дыхание углубляется и учащается, становясь частью общего ритма. Ускоренное биение сердца прони­кает в сознание; пульс жизни чувствуется в каждой кле­точке тела.

Существует множество, интерпретаций того, что проис­ходит при полноценном оргазме. В данном контексте мож­но сказать, что в конвульсивной реакции организма все тело становится одним большим сердцем. Это и есть экстаз.

Экстаз организма — это уникальная телесная реакция на сексуальное возбуждение, которое начинается с серд­ца и заканчивается сердцем, которое настолько широко раскрыто, что вбирает в себя целый мир. Возникая в серд­це, чувство любви охватывает всего человека. Любой чело­век, познавший любовь, испытал ее возбуждение в своем сердце. Любовь дает нам ощущение легкости в сердце. Ког­да любовь уходит, на сердце тяжестью ложится печаль. Я убежден в глубоком смысле этих метафор. В возбужден­ном состоянии сердце легкое. Оно прыгает от радости. Од­нако не только сердце прыгает от радости. Влюбленный человек скачет и танцует, идя по улице. Он не способен сдержать возбуждение, рвущееся из его сердца. Оно за­полняет все его существо.

Биение сердца — это ритм любви.

Глава 11