Часть 4. Судилище Христово

В последний раз я обвел глазами огромную комнату внутри горы. Здесь хранились сокровища истины Спасения. Казалось, что их числу и красоте нет предела. Невозможно было представить, что те комнаты, которые содержали другие великие истины веры, могли быть еще более величественными. Это помогло мне понять, почему так много христиан не хотят покидать это место. Огромные самоцветы, которые представляли собой различные аспекты Спасения, излучали такую славу, которая была несравнима с любой земной красотой. Это было настолько чудесно, что невозможно описать словами, и я знал, что могу оставаться здесь целую вечность и мне никогда не наскучит.

Орел, стоявший возле меня, почти закричал: «Ты должен идти вперед!» Затем он сказал более спокойно: «Нигде нет большего мира и безопасности, кроме как в Господем спасении. Ты был приведен сюда для того, чтобы познать это, так как тебе понадобится эта уверенность там, куда ты сейчас направляешься. Но ты больше не должен здесь задерживаться».

Слова орла о мире и безопасности затронули мое сердце. Я подумал о тех смелых воинах, которые вели битву на первом уровне горы под названием «Спасение». Они прекрасно сражались и избавляли многих людей, но вместе с тем сами были сильно изранены. В этот момент орел прервал мои мысли, как будто слышал их.

«У Бога определение мира и безопасности отлично от людского. Быть раненым в битве является великой честью. Вот почему апостол Павел хвалился тем, что его избивали палками и побивали камнями. Настоящая смелость не может проявиться до тех пор, пока нет настоящей опасности. Господь сказал, что пойдет с Иисусом Навином биться за Землю Обетованную. Но вновь и вновь призывал его к тому, чтобы быть сильным и смелым, так как тому прийдется бороться и на его пути будут опасности. Именно так Господь определяет тех, кто достоин Его обетований: они любят Бога и Его предвидения больше, чем собственную безопасность. Смелость является проявлением истинной веры. Господь никогда не обещал, что Его путь будет легким, но что он будет стоить того, чтобы его пройти. Смелость воюющих на уровне «Спасение» делает ценнее в глазах ангелов то, что Бог совершил ради падшего человечества. Они получили ранения в жестокой схватке, но не сдались и не отступили. Также и ты, восходя по горе, был способен сражаться со властью, которая одновременно освобождала больше и больше душ. Многие души заполнят эти комнаты к великой радости небес, если ты пойдешь дальше».

Тогда я повернулся и посмотрел на темную дверь с надписью: Судилище Христово. Мне так хотелось оставаться в той комнате, и не было никакого желания идти через эту дверь. И вновь орел ответил на мои мысли.

«Перед тем, как войти в дверь любой великой истины, ты всегда будешь иметь те же самые ощущения. Ты чувствовал то же самое, когда входил в комнату с сокровищами Спасения. Эти страхи являются результатом падения человека. Это плоды Дерева Познания Добра и Зла. Знания от того дерева сделали всех нас эгоистичными и принесли нам чувство незащищенности. От познания добра и зла истинное познание Бога кажется страшным, хотя на самом деле каждая истина свыше ведет нас к еще большему миру и защищенности. Даже суды Божии становятся желанными, так как все Его пути совершенны».

К этому времени я испытал достаточно, чтобы понимать это. То, что кажется правильным, чаще всего не приносит плода, а иногда даже приводит к трагедии. Во время моего пути та дорога, которая казалась наиболее рискованной, вела к величайшей награде. И все равно каждый раз этот путь кажется все более опасным и принимать решение о продолжении пути становится все труднее.

«Чтобы ходить на более высоких уровнях Духа, требуется больше веры», - заметил орел несколько раздраженно. «Господь дал нам маршрут следования по Его Царству, когда сказал: «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее». Эти слова сами по себе могут удержать тебя на правильном пути к вершине горы и проведут тебя к победе в предстоящей великой битве. Они также помогут тебе устоять на судилище Христовом», - добавил он, смотря на темную дверь.

Я знал, что мне нужно идти. Я знал, что мне следует помнить комнату, полную славы и сокровищ спасения. Но я также знал, что мне не следует оглядываться и возвращаться к ним снова. Мне нужно было идти дальше. Я повернулся, и со всей смелостью, на какую был способен, открыл дверь Судилища Христова и шагнул в комнату. Ангелы, которые были приставлены ко мне, остановились у двери, но за мной не пошли.

«В чем дело? Почему вы не входите?» - спросил я требовательно, отчаянно пытаясь удержать ту безопасность, которую давало мне их присутствие.

«В то место, куда ты идешь сейчас, ты должен пойти один. Мы будем ждать тебя на другой стороне».

Ничего не ответив, я повернулся и зашагал дальше. Это был самый трудный путь, по которому мне приходилось идти. Я находился в самой ужасающей тьме, какую мне только доводилось переживать. Самые ужасные страхи поднимались во мне. Вскоре я начал думать, что попал в сам ад. Я подумал было об отступлении, но, оглянувшись назад, не увидел ничего. Дверь была закрыта, и я не мог различить даже ее очертаний. Рассуждая сам в себе, что теперь мне все равно придется идти дальше, я стал медленно продвигаться вперед, молясь, чтобы Господь помог мне. Когда я начал молиться, в моем сердце стал возрастать мир.

Затем я заметил, что тьма больше не была холодной, и я стал чувствовать себя намного лучше. Тут я заметил неяркий свет. Постепенно он становился все ярче и ярче, пока, наконец, не залил все вокруг. Это было так чудесно, что я вновь почувствовал себя на небесах. Теперь слава возрастала с каждым шагом. Я недоумевал, как такое чудо могло скрываться за темной запретной дверью. Мне хотелось сполна насладиться каждым шагом, перед тем, как сделать новый.

Вскоре тот путь, по которому я шел, привел меня в зал таких огромных размеров, что, казалось, сама земля не смогла бы вместить его. Его красоту не смог бы передать ни один земной архитектор. Я еще не испытывал ничего подобного тому, что наполнило мою душу, когда я увидел эту комнату. На другом ее конце находился Источник славы, которую излучало все, что находилось в этой комнате. Я знал, что это был Господь, и мне было немного страшно, когда я пошел к Нему. Я не задумывался о том, насколько велико было расстояние между нами. Все вокруг было таким чудесным, что я мог идти хоть целую вечность и наслаждаться каждым шагом. По земным понятиям, которые практически невозможно было применить здесь, мне пришлось идти много дней для того, чтобы достичь престола.

Мои глаза были прикованы к славе Господней, и я прошел довольно много времени, пока не заметил, что проходил мимо огромного количества людей, стоявших согласно рангам слева от меня. (Справа людей было не меньше, но они находились так далеко, что я не замечал их до тех пор, пока не дошел до престола). Когда я посмотрел на этих людей, мне пришлось остановиться. Они были ослепительными и более величественными, чем все те, которых я видел до этого. Их вид просто завораживал. Еще никогда подобный мир и уверенность не изливались благодатью на род человеческий. Они были настолько красивы, что земная красота не могла с ними сравниться. Когда я повернулся к тем людям, которые находились возле меня, они приветственно склонили головы, как будто знали меня.

«Откуда вы знаете меня?» - спросил я, удивляясь собственной смелости задавать вопросы таким прославленным людям.

«Ты один из тех святых, которые сражаются в последней битве, - ответил стоявший возле меня человек. – Здесь все знают тебя, а также тех, кто сейчас ведет битву на земле. Мы – это те святые, которые служили Господу в предшествующих поколениях. Мы и есть то облако свидетелей, которому дано было право увидеть последнюю битву. Мы знаем всех вас и видим все, что вы делаете».

Тут я заметил одного человека, которого я знал на земле. Это был верный христианин, но, насколько мне было известно, он не вершил в своей жизни чего-либо значительного. На земле его физические черты лица были настолько непривлекательны, что это заставляло его стесняться своего вида. Здесь он имел те же черты, но каким-то образом он был более красив, чем любой человек, которого я знал на земле. Он подошел ко мне с такой уверенностью и достоинством, которых я никогда раньше не замечал в нем, а также и ни в ком другом.

«Небеса гораздо более великие, чем мы могли мечтать на земле, - сказал он. – В этом зале лишь начало той славы, которая превыше нашего понимания. Также истиннно то, что вторая смерть намного ужаснее, чем мы это понимали. Ни небо, ни ад не похожи на то, как мы их себе представляли. Если бы на земле я знал то, что я знаю здесь, то не тратил бы свою жизнь на пустяки. Ты благословен великой благодатью в том, что пришел сюда еще до своей смерти», - сказал он, рассматривая мою одежду.

Тогда я посмотрел на себя. На мне все еще была старая мантия скромности, под которой скрывалось мое воинское снаряжение. Мне казалось, что я выгляжу грубым, мерзким и отвратительным в глазах тех, кто был таким величественным и прекрасным. Я начал было думать, что мне не подобает появляться перед Господом в подобном виде. Как и орлы, мой старый знакомый мог понимать мои мысли, поэтому он ответил на них:

«Тем, кто приходит сюда в таких мантиях, нечего бояться. Эта мантия выражает принадлежность к высшему рангу и почету, вот почему все склонялись пред тобой, когда ты проходил мимо».

«Я не заметил, чтобы кто-то кланялся мне», - заметил я смущенно.

«Здесь это неуместно. Мы выказываем друг другу надлежащее уважение, и даже ангелы служат нам здесь, но все поклоняются лишь нашему Богу и Его Христу».

Я был в смущении. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не кланяться перед этими прославленными людьми. И в то же время мне страшно хотелось спрятаться куда-нибудь, так как сам я выглядел ужасно. Мне до слез было обидно, что мои мысли были такими же глупыми, как и на земле, но здесь каждый мог прочитать их! Я чувствовал себя испачканным и бессмысленным, находясь среди тех, кто был таким величественным и чистым. И вновь мой старый знакомый ответил на мои мысли.

«Теперь мы имеем нетленные тела, а ты – нет. Наш разум больше не затуманен грехом, поэтому мы способны постичь гораздо больше, чем самый великий разум на земле. И всю вечность мы будем совершенствоваться в том, чтобы быть способными понимать все больше и больше. Только так мы можем познать Отца и постигнуть славу Его творения. На земле ты не можешь даже начать понимать то, что знает здесь самый меньший, а мы и есть самые меньшие здесь».

«Как вы можете быть самыми меньшими?» - спросил я, не веря своим ушам.

«Здесь есть более высшие ранги. Наградой за нашу земную жизнь является то положение, какое мы имеем здесь в вечности. Это великое множество, какое ты видишь здесь, состоит из тех, кого Господь назвал «неразумными девами». Мы знали Господа и уповали на Его крест в том, что Он избавит нас от вечного проклятия, но на самом деле мы жили не для Него, но для самих себя. Мы не заботились о том, чтобы наши сосуды были постоянно наполнены маслом Духа Святого. Мы имеем вечную жизнь, но на земле мы потратили время зря».

Меня очень удивили эти слова, но я знал, что в этом месте никто не мог лгать.

«Но неразумные девы остались во тьме внешней, где был плач и скрежет зубов», - запротестовал я.

«Да, именно это с нами и произошло. Когда мы поняли, что потратили свои жизни впустую, то пережили такое горе, которое превосходило самую сильную печаль, возможную на земле. Тяжесть этого горя могут понять лишь те, кто пережил его. Мрак этого горя усиливается еще больше, когда рядом с ним открывается слава Того, Чьи ожидания мы не оправдали. Ты находишься сейчас на уровне наименьшего ранга на небесах. Нет больших глупцов, чем те, которые познали великое спасение Божие, но затем опять стали жить для самих себя. Прийти сюда и увидеть реальность этого безрассудства, - что может быть больше этого горя? Мы являемся теми, кто пострадал от внешней тьмы из-за этой величайшей глупости».

Я все еще не верил своим ушам. «Но вы выглядите более прославленными и полными радости и мира, чем я только мог себе представить даже для тех, кто находится на небесах. Я не вижу, чтобы вас мучили угрызения совести, и все же я знаю, что здесь вы не можете лгать. Все это мне не понятно».

Посмотрев мне прямо в глаза, тот человек продолжал: «Господь любит нас такой любовью, которая выше нашего понимания. Перед Его престолом суда я испытал величайший мрак души и такие угрызения совести, какие только можно себе представить. Хотя здесь мы не измеряем время так, как на земле, мне показалось, что все это время длилось столько же, сколько вся моя жизнь. Все мои грехи и ошибки, в которых я не раскаивался, прошли перед моими глазами и перед всеми, кто здесь находился. Ты не сможешь понять ту печаль, какую я пережил, пока сам не испытаешь это на себе. Я чувствовал себя так, как будто был на самом дне ада, хотя я стоял перед Господом. Он молчал все то время, пока моя жизнь проходила перед моими глазами. Когда я сказал, что раскаиваюсь во всем, и воззвал к милости Его креста, Он вытер все мои слезы и убрал великую тьму. Он посмотрел на меня с такой любовью, которая превосходила все то, что ты можешь сейчас понять. Он дал мне эту одежду. Я больше не ощущаю ту тьму и горечь, какую я познал, стоя перед Ним, но я помню все это. Только здесь ты можешь помнить подобные вещи без того, чтобы ощущать боль. Одно мгновение самого низкого уровня небес более велико, чем тысяча лет самой прекрасной жизни на земле. Теперь печаль от моих ошибок обратилась в радость. И я знаю, что радость моя будет вечной, даже хотя я нахожусь на самом низком небесном уровне».

Я вновь начал размышлять о сокровищах спасения. Я понимал, что все, сказанное мне этим человеком, открывалось теми сокровищами. Каждый шаг, который я делал, восходя по горе или внутри нее, открывал то, что Божьи пути одновременно более страшны и более чудесны, чем я знал об этом раньше.

Внимательно посмотрев на меня, мой знакомый продолжал: «Ты здесь не для того, чтобы понимать, но чтобы испытать это на себе. Уровень, соответствующий следующему рангу, является более прекрасным чем то, что имеем мы. Слава каждого последующего уровня во много раз больше предыдущего. Это выражается не только в том, что на каждом новом уровне люди имеют более прославленные духовные тела, но в том, что кадый новый уровень более приближен к престолу, откуда проистекает вся слава. И даже в этом случае я не ощущаю печали от моих неудач. Я действительно ничего не заслужил. Здесь я только по благодати Божьей. Но я так благодарен Ему за то, что имею. Он достоин, чтобы мы Его любили всем своим естеством. Теперь бы я мог делать многие чудесные дела в различных местах неба, но я бы предпочел остаться здесь и просто смотреть на Божью славу, даже хотя я нахожусь в последних рядах».

Затем, смотря вдаль, он добавил: «Все, кто есть на небесах, собрались сейчас в этом зале, чтобы присутствовать при том, как будет открываться великая тайта Бога, а также увидеть тех из вас, кто будет сражаться в последней битве».

«Ты видишь Его отсюда? – спросил я. – Я могу видеть только Его славу, но не могу видеть Его Самого».

«Я могу видеть во много раз лучше, чем ты, - ответил он. – Да, я вижу Его и все, что Он делает, даже отсюда. Я слышу Его голос, а также я могу видеть землю. Бог дал всем нам эту способность. Мы являемся тем великим облаком свидетелей, которое смотрит на вас».

Затем он вновь вернулся на свое место, а я зашагал дальше, пытаясь понять все сказанное мне. Я окинул взором то великое воинство, которое по его словам было «неразумными девами», теми, кто духовно проспал свою жизнь на земле. Я знал, что если бы кто-нибудь из них появился сейчас на земле, люди бы стали поклоняться им как богам. И все же они были наименьшими из тех, кто находился на небесах!

Тогда я начал думать о том времени, которое я потратил впустую за время моей жизни. Подумав об этом, я даже остановился, и эпизоды моей жизни стали проходить передо мной. Я почувствовал сильную горечь из-за этого греха. Я также был одним из этих величайших глупцов! Возможно, я имел больше масла в своем светильнике, чем другие. Но теперь я знал, как глупо было измерять то, что требовалось от меня, тем, что и как делали другие. Я тоже был одной из неразумных дев!

Я чуть было не упал под тяжестью этого страшного открытия, но тут меня поддержал подошедший ко мне человек, которого я знал как одного из великих мужей Божьих и высоко ценил. Его прикосновение придало мне сил. Он тепло поприветствовал меня. Когда-то я хотел быть его учеником, но почему-то нам не удалось найти общий язык. Как и многие другие, я старался как можно больше приблизиться к нему, чтобы учиться у него. Но это его раздражало, и в конце концов он попросил меня оставить его. Многие годы я чувствовал себя виновным в этой ситуации, думая, что упустил прекрасную возможность из-за некоторых изъянов своего характера. Я старался выбросить его из головы, но все равно чувство горечи не оставляло меня.

Когда я увидел этого человека во всем великолепии, старая заноза вновь шевельнулась во мне. Теперь он был таким величественным, что я почувствовал себя еще более гадким и отвратительным. Я хотел спрятаться куда-нибудь, но здесь это было невозможно. К моему удивлению, его отношение ко мне было таким теплым, что он очень скоро расположил меня к себе. Казалось, что между нами не существует никаких барьеров. Любовь, исходившая от него, почти полностью убрала чувство неловкости и смущения с моей стороны.

«Я с нетерпением ожидал нашей встречи», - сказал он.

«Вы ожидали меня? – удивился я. – Для чего?»

«Ты один из многих, кого я жду. До времени суда я не понимал того, что ты был одним из тех, кому я был призван помогать и даже учить, но я отверг тебя».

Я запротестовал: «Но для меня было бы большой честью стать вашим учеником, и я очень благодарен за то время, которое я провел с вами. Это я вел себя так высокомерно, что заслужил ваше отвержение. Я знаю, что мои бунтарство и гордость не позволили мне иметь настоящего духовного отца. И это не ваша вина, а моя».

«Да, ты на самом деле был гордым, но я не потому обиделся на тебя. Я стал раздражаться из-за собственного чувства незащищенности, которое заставляло меня контролировать всех окружающих. Меня оскорбляло то, что ты ничего не принимал из сказанного мною без споров. Тогда я начал выискивать все плохое в тебе, чтобы оправдать свое нежелание иметь тебя своим учеником. Во мне появилось чувство, что, если я не смогу держать тебя под контролем, то в один прекрасный день ты подведешь меня и мое служение. Я ставил свое служение выше, чем всех тех людей, для которых оно было дано мне, поэтому я прогнал многих таких, как ты», - сказал он.

С неподдельной искренностью, которую невозможно встретить на земле, он продолжал: «Все дети – бунтари. Они думают, что весь мир вращается вокруг них. Для того-то им и даны родители, чтобы воспитывать их. Время от времени почти каждый ребенок позорит свою семью, но все равно остается ее частью. Я отказался от многих Божьих детей, которых Бог поручил мне взрастить и довести до зрелости. У меня ничего не получилось с большинством из тех, кому я был обязан помочь, чтобы избежать страданий от потерь и неудач. Многие из них сейчас являются пленниками врага. Я построил огромную организацию и имел значительное влияние на церковь. Но самые большие дары, которые Господь вручил мне, были предназначены для воспитания учеников, и я отверг многие из них. Если бы я не был таким эгоистичным, если бы не заботился о своей собственной репутации, я был бы здесь царем. Я был призван взойти на один из самых высоких престолов. Все, что бы ты имел и совершил, было бы также на моем небесном счету. Вместо этого я уделял слишком много внимания тому, что имело в вечности незначительную ценность. То, что выглядит хорошо на земле, здесь выглядит совершенно иначе. То, что сделает тебя царем на земле, чаще всего станет камнем преткновения к тому, чтобы стать царем здесь. То, что сделает тебя царем здесь, по земным понятиям слишком низко и малоценно. Ты простишь меня?»

«Конечно, - сказал я смущенно. – Но я также нуждаюсь в вашем прощении. Я думаю все же, что именно мои неуклюжесть и бунтарство стали причиной нашего разрыва».

«Да, это правда, ты не был совершенным и я правильно выявил некоторые из твоих проблем. Но это никогда не должно быть причиной для отвержения, - ответил он. – Господь не отказался от мира, когда увидел его падение. Он не отказался от меня, когда увидел мой грех. Он положил Свою жизнь за нас. Только больший может положить свою жизнь за меньшего. Я был более зрелым, имел больше власти, чем ты, но стал подобным одному из козлов в притче. Я отверг Господа, отвергнув тебя и других, которых Он послал мне».

Его слова поразили меня. Я также был виновен во многом из того, о чем он говорил. Перед моими глазами предстали многие молодые мужчины и женщины, от которых я отмахнулся в свое время. Я считал, что они не стоят того, чтобы уделять им свое время. Как мне захотелось вернуться назад и собрать их опять! Та горечь, которую я почувствовал, была еще больше той, которую я ощутил из-за потраченного впустую времени. Я также растратил людей! И теперь многие из них, получив ранения во время битвы, попали в плен врага. Вся борьба велась ради людей, и все же в этой битве люди получали меньше всего внимания. Мы сражаемся за служения, и вместе с тем деспотически обращаемся с теми людьми, с кем это служение связано. «Многие люди думают обо мне как о духовном лидере! А я на самом деле самый меньший из святых», - подумал я.

«Я понимаю твои чувства, - заметил еще один человек, в котором я узнал одного из Божьих мужей, которого я считал одним из величайших христианских лидеров всех времен. – Апостол Павел также сказал при конце жизни, что он был наименьшим из святых. А прямо перед смертью назвал себя «самым большим грешником». Если бы он не познал этого во время своей жизни на земле, то он также рисковал бы стать одним из наименьших святых на небесах. Но благодаря тому, что он понял это на земле, теперь он один из самых близких к Господу и будет иметь высочайшее положение в вечности».

То, что я увидел этого человека в компании «неразумных дев», удивило меня больше всего. «Я не могу поверить в то, что вы тоже один из неразумных, которые проспали свою жизнь на земле. Почему вы здесь?»

«Потому что совершил одну из самых больших ошибок, которую только можно допустить, когда тебе вручено славное Евангелие нашего Спасителя. Апостол Павел начал свой путь к вершине с того, что посчитал себя недостойным стоять в одном ряду с величайшими апостолами, и в конце пути объявил себя величайшим из грешников. Я сделал то же самое, только в обратном направлении. Вначале я осознал то, что являюсь одним из величайших грешников, обретших благодать, а в конце стал думать о том, что являюсь одним из величайших апостолов. Не от чувства незащищенности, какое имел твой предыдущий знакомый, а из-за своей непомерной гордости я начал нападать на всех, кто думал не так, как я. У тех, кто следовал за мной, я отнял личное призвание и даже индивидуальность, пытаясь сделать из них свое подобие. Никто из окружавших меня не мог оставаться самим собой. Никто не осмеливался спорить со мной, так как я стер бы такого человека в порошок. Я думал, что возвеличиваюсь, унижая других. Я полагал, что должен быть Духом Святым для каждого. Снаружи мое служение выглядело как хорошо отлаженный механизм, где все были в единстве и где царил совершенный порядок, но это был порядок концентрационного лагеря. Я брал детей Господа и делал из них роботов по своему образу вместо образа Божьего. В конце концов я даже служил не Господу, а идолу, который сделал для самого себя. К концу своей жизни я был скорее врагом истинного Евангелия, по крайней мере на практике, хотя мои учения и трактаты казались безукоризненно Библейскими».

«Если это правда, что вы стали врагом Евангелия, то как получилось, что вы все-таки попали сюда?» - спросил я.

«По благодати Божьей я уповал на крест для своего собственного спасения, хотя и удерживал других людей от этого, ведя их скорее к себе, чем к Нему. Господь остается верным нам, даже если мы не верны. Также по Своей благодати Господь забрал меня от земли раньше для того только, чтобы те, кто находился под моим руководством, смогли найти и познать Его».

Я был в шоке при одной только мысли, что это была правда об этом человеке. История рисовала о нем совершенно иную картину. Прочитав мои мысли, он продолжал:

«У Бога тома исторических книг действительно отличаются от тех, какие мы имеем на земле. Ты уже увидел кое-что, но все равно не имеешь еще понятия, насколько они различны. Земная история пройдет, но те книги, которые сохраняются здесь, пребудут вечно. Если ты сможешь радоваться тому, что именно записано в них о твоей жизни, тогда ты несомненно счастливый человек. Люди смотрят на происшедшее как через тусклое стекло, поэтому их истории всегда будут затуманенными, а иногда и совершенно неправильными. Очень мало людей, даже среди христиан, которые действительно имеют дар различения. Без этого дара невозможно разобраться в том, что истинно, а что ложно в прошлом и настоящем. Даже имея дар различения, это сделать нелегко. Пока ты не побываешь здесь и не познаешь истину, ты будешь судить других через искаженную призму предрассудков, как положительных, так и отрицательных. Вот почему мы предупреждены о том, чтобы не судить до времени. Пока мы не побываем здесь, мы не можем знать на самом деле, что содержится в сердцах людей, поступают ли они хорошо или плохо. Даже самые плохие люди бывают движимы хорошими побуждениями, а самые хорошие из людей – самыми злыми мотивами. Только здесь о человеке можно судить одновременно по его поступкам и мотивам его сердца».

«Смогу ли я, вернувшись на землю, правильно смотреть на историю благодаря тому, что побывал здесь?»

«Ты здесь потому, что молил Господа судить тебя строго и исправлять безжалостно, чтобы ты мог служить Ему еще лучше. Это одна из самых твоих мудрых просьб. Мудрые судят сами себя с тем, чтобы не быть осужденными. Еще более мудрые просят Господа судить их, так как осознают, что не могут даже о себе самих судить правильно. После того, как ты уйдешь отсюда, ты будешь иметь еще больше мудрости и способности к различению. На земле ты всегда будешь видеть все, как через тусклое стекло, но по крайней мере до некоторой степени. Пережитое тобой здесь поможет тебе узнать людей лучше, но полностью понять их ты сможешь только тогда, когда окончательно окажешься здесь. Когда мы уйдешь отсюда, ты будешь скорее удивлен тем, как мало ты знаешь людей, а не тем, как хорошо ты их знаешь. То же самое относится и к людской истории. Мне было позволено поговорить с тобой, потому что я в некотором смысле был твоим учителем через написанные мной книги и трактаты. То, что ты будешь знать правду обо мне, очень поможет тебе», - завершил свое повествование Великий Реформатор.

Затем ко мне подошла женщина, которую я не знал. Она была так красива и излучала такую благодать, что захватывал дух, но вместе с тем она не выглядела ни чувственной, ни сооблазнительной. Ее вид являл собой образец достоинства и благородства.

«На земле я была его женой, - начала она. – Большинство из того, что ты знаешь о нем, пришло ни от кого иного, как от меня. Поэтому сейчас я хочу рассказать не столько о нем, сколько о нас. Ты можешь реформировать церковь без реформаци своей собственной души. Ты можешь диктовать ход истории и все же не исполнять волю Отца и не воздавать славу Сыну. Ты можешь посвятить себя тому, чтобы оказать влияние на историю человечества, но твои достижения испарятся как облачко дыма».

«Но труд вашего мужа, или ваш труд, оказал необыкновенное влияние на все последующие поколения. Трудно себе и представить, каким мрачным был бы мир без него», - протестовал я.

«Да, это правда. Но ты можешь приобрести весь мир и все же потерять свою собственную душу. Только в том случае ты действительно сможешь повлиять на мир, руководствуясь вечной и непреходящей целью Бога, если сохранишь свою душу чистой. Мой муж потерял свою душу ради меня, и он получил ее обратно только под конец своей жизни, когда я была взята от земли с тем, чтобы он смог это сделать. Большинство того,что он совершил, он делал скорее для меня, чем для Господа. Я давила на него и даже давала ему знания, большинство из которых он затем использовал в своих учениях. Я использовала его как продолжение своего «я», так как в то время, являясь женщиной, я не могла претендовать на признание себя в качестве духовного лидера. Я захватила его жизнь с тем, чтобы самой жить через него. Вскоре он делал все только для того, чтобы хорошо выглядеть в моих глазах».

«Должно быть, вы ее очень любили», - произнес я, глядя на него.

«Нет, я вообще ее не любил. Она тоже меня не любила. Говоря по правде, через несколько лет после нашей свадьбы мы даже не нравились друг другу. Но мы оба нуждались друг в друге, поэтому нашли способ сотрудничества. Чем большего успеха мы добивались таким образом, тем более несчастными становились и тем больше обманывали тех, кто следовал за нами. К концу жизни мы были глубоко опустошенными и жалкими людьми. Чем больше влияния ты добиваешься самопродвижением, тем больше усилий тебе прийдется прилагать, чтобы удержать это влияние, и тем более мрачной и злой станет твоя жизнь. Правители боялись нас, но мы боялись всех: от правителей до крестьян. Мы никому не могли доверять, потому что сами жили в таком обмане, что не доверяли даже друг другу. Мы проповедовали любовь и доверие, так как хотели, чтобы все любили нас и доверяли нам, но мы сами боялись людей и втайне их презирали. Проповедовать величайшие истины, но не жить по ним, значит быть величайшим лицемером».

Их слова стучали в моем мозгу, будто молот. Я увидел, что моя жизнь уже шла в том же направлении, что я многое делал больше для возвышения себя, чем Христа. Я начал понимать, что часто пытался доказать свою состоятельность, особенно тем, кто не любил меня или кого я считал своим соперником. Я увидел, как много в моей жизни было построено фасадов, на которых красовался мой приукрашенный образ, чтобы всем было ясно, кто я такой. Но здесь я не мог спрятаться. Все в этом великом облаке свидетелей прекрасно знали, кем я был на самом деле и что скрывалось за завесой моих приукрашенных мотивов.

Я еще раз посмотрел на эту пару. Теперь они были такими бесхитростными и от них веяло таким неподдельным благородством, что было невозможно подвергать сомнению их мотивы. Они с готовностью рассказывали о своих самых отвратительных грехах ради моего блага и искренне радовались тому, что могут помочь мне.

«Наверное, у меня сложилось о вас неправильное впечатление, которое я вынес из прочитанного о вас в исторических книгах, а также из ваших трудов. Но теперь я еще больше ценю вас в своей жизни. Молюсь, чтобы я смог унести из этого места ту целостность и свободу, которая есть у вас сейчас. Я устал скрываться за приукрашенным образом самого себя. Как я желаю иметь эту свободу», - с грустью в голосе сказал я, страстно желая запомнить каждую деталь этой встречи.

Тогда знаменитый Реформатор сделал последние наставления: «Не старайся учить других делать то, что делаешь сам. Реформация – это не просто доктрина. Истинная реформация исходит только от союза со Спасителем. Когда ты несешь то бремя, которое дает тебе Христос, тогда Он будет с тобой и понесет его за тебя. Ты можешь делать Его работу только тогда, когда делаешь ее с Ним, а не просто для Него. Только Дух может порождать то, что есть Дух. Если у тебя Его бремя, то ты ничего не будешь делать во имя политики или истории. Все, что ты будешь делать из-за политического давления или открывающихся перед тобой возможностей, лишь приведет тебя к концу твоего истинного служения. Те дела, которые совершаются ради влияния на историю, в лучшем случае подвергнутся осуждению, и ты так и не сможешь повлиять на вечность. Если ты не живешь по тому, что проповедуешь другим, то тем самым ты отстраняешь себя от высшего призвания Бога, как сделали это мы. Я скажу тебе, что удержит тебя на пути жизни: люби Спасителя и ищи только Его славы. Все, что ты делаешь ради возвышения самого себя, принесет тебе однажды самое ужасное унижение. Но все, что ты делаешь от истинной любви к своему Спасителю и желания прославить Его имя, расширит пределы Его вечного Царства и одновременно обеспечит тебе самому более высокое положение. Живи так, чтобы тебя оценили на небесах. Не заботься о том, как тебя оценили на земле».

Когда они уходили, меня вновь охватило чувство стыда от моего собственного греха. Мне вспомнились те времена, когда я использовал людей в своих личных целях, когда даже славное имя Иисуса я использовал для того, чтобы удовлетворить свои амбиции или вырасти в глазах других. Здесь, где я мог видеть силу и славу Того, Чье имя использовалось мной в корыстных целях, этот грех стал таким отвратительным, что я с трудом мог это выдерживать. Я упал на свое лицо в самом страшном отчаянии, какое я когда-либо переживал. После того, что показалось мне вечностью, когда я видел, как перед моими глазами проходили люди и события из прошлого, я почувствовал, что кто-то помогает мне подняться на ноги. Это была та же женщина. Я был поражен ее чистотой, особенно по сравнению с моей испорченностью, которую я ощущал в тот момент. У меня появилось сильнейшее желание преклониться перед ней из-за ее чистоты.

«Повернись к Сыну, - сказала она с особенным выражением. – Твое желание поклониться мне или кому-либо другому в этот момент является лишь попыткой отвести от себя внимание и оправдать себя служением тому, чего у тебя нет. Сейчас я чиста потому, что повернулась к Богу. Ты должен увидеть испорченность своей души, но затем тебе не следует замыкать свое внимание на самом себе либо пытаться оправдать самого себя мертвыми делами. Тебе необходимо повернуться к Нему».

Все это было сказано с такой неподдельной любовью, что было невозможно чувствовать обиду от этих слов. Увидев, что я понял, она продолжала:

«Та чистота, которую ты увидел во мне, была тем, что увидел во мне мой муж, когда мы были молодыми. Тогда я была сравнительно чиста в своих мотивах, но я испортила его любовь и свою собственную чистоту, позволив ему поклоняться мне. Ты никогда не сможешь стать чистым, просто поклоняясь тем, кто чище тебя. Ты должен увидеть, что стоит за этим, и найти для себя Того, Кто сделал их чистыми и в Ком одном нет никакого греха. Чем больше людей прославляло нас и чем больше мы принимали их хвалу, тем больше мы удалялись от пути жизни. Постепенно мы стали жить ради похвалы людей и использовали свою власть над теми, кто нас не хвалил. Это было нашей кончиной, а также многих из тех, кто находился здесь на самой низкой ступени, хотя были призваны быть на самой высокой».

Движимый желанием продлить наш разговор, я спросил первое, что пришло мне в голову: «Трудно ли вам и вашему мужу находиться вместе?»

«Вовсе нет. Все те взаимоотношения, которые были у тебя на земле, продолжаются здесь, но все они очищены судом. Чем больше тебе прощается, тем больше ты любишь. Конечно же, Господь простил нам больше, чем кому-либо другому, и здесь мы любим Его гораздо больше, чем кто-то другой. После того как мы простили друг друга, мы стали любить друг друга больше. Теперь наши взаимоотношения продолжаются с большей глубиной и богатством, так как мы являемся наследниками Его спасения. Насколько глубоки были наши раны, настолько глубоко смогла проникнуть в нас любовь с тех пор, как мы получили исцеление. Мы могли пережить это на земле, но мы не научились прощению в свое время. Если бы мы научились прощать, то соревнование, которое проникло в наши отношения и отбросило нас на обочину жизни, не смогло бы пустить в нас такие глубокие корни. Если ты истинно любишь, то с легкостью будешь прощать. Чем труднее тебе прощать, тем дальше ты стоишь от истинной любви. Прощение является одним из самых важных условий тому, чтобы оставаться на пути жизни. Без него многое сможет сбить тебя с того курса, который выбран для тебя».