Связи Китая с Индией в VII в.
(Из «Тан шу»)
Документ содержит описание китайско-индийских связей, которые осуществлялись в VII и в VIII вв. главным образом через Тибет.
В сие время китайский монах Сюань Чжуан [или Сюань Цзан] пришел в среднюю Индию Шылоидо1 позвал его к себе и скачал: в нашем государстве явился благочестивый муж.
...В пятнадцатое лето правления Чженгуань, 641, он объявил себя обладателем всего Могато и отправил посланника с докладом. Император отправил посольство к нему. Шылоидо [Харша] в изумлении спросил у своих вельмож: искони был ли в нашем государстве посланник из Мохэчженьдани? (Китай.) Нет, сказали вельможи.
...С возвращающимся китайским посольством он отправил своего посланника к китайскому Двору. Император отправил сановника Ли И-бао в Индию с ответом Вельможи встретили это посольство в предместий столицы, и почти весь город двинулся смотреть шествие посланника По дороге курились благовония. Шылоидо [Харша] с своим Двором принял грамоту, обратясь лицом к востоку. Он еще послал императору огненную жемчужину, самородное золото и дерево пути. В двадцать второе лето, 648, император также отправил в Индию Ван Сюань-цэ2, правителя дел в гвардейской канцелярии; Цян Ши-жэн назначен помощником ему. Но еще до прибытия посланников Шылоидо [Харша] умер. Вельможи произвели возмущение, и вассал Нафуди Алонашунь3 сам вступил на престол. Он послал отряд войска остановить Ван Сюань-цэ. Конвой, сопровождавший посольство, состоял из нескольких десятков конницы Они все были убиты, и обоз с данью от разных владений был разграблен. Один Ван Сюань-цэ бежал на западную границу в Тибет, где он пригласил войска соседних владений; Тибет дал ему тысячу человек, а Непал – 7 тыс. конницы. Ван Сюань-цэ, разделив сии войска на колонны, вступил в сражение под городом Чабо-холо и чрез три дня взял его Он порубил до 3 тыс., и до 10 тыс. человек в реке потонуло. Алонашунь [Аруджина], бросив резиденцию, бежал, собрал рассеявшиеся войска и опять усилился, но скоро взят в плен с потерею тысячи человек убитыми; остальные войска с его супругою укрепились при реке Кяньтовэй. Цян Ши жэн совершенно разбил их; в плен взял супругу с сыновьями и до 12 тыс. человек обоего пола; в добычу получил 30 тыс. голов разного скота и покорил 580 городов и селений. Владетель восточной Индии Шигюмо прислал для войска 30 тыс. голов быков и лошадей, луки с стрелами, сабли и драгоценные цепи. Владение Гамулу прислало разные редкости и карту страны, а для себя просило изображение мудреца Лао-цзы. Ван Сюань-цэ препроводил Алона-шуня к своему Двору, и правительство объявило о сем в храме предков Император сказал: слух и зрение человека услаждаются звуками и красотою, нос и уста прилепляются к запаху и вкусу. Это есть источник повреждения добродетелей. Если бы Поломынь не ограбил нашего посланника, мог ли бы в плену быть у нас? Ван Сюань-цз повышен чином при Дворе. В числе пленных привезен был алхимист.
...В третие лето правления Кяньфы, 669, были посольства из всех пяти Индий. В продолжение правления Кайюань, 713-714, было три посольства из средней и одно из южной Индии. Последнее привезло разноцветную птицу, умевшую говорить, и просило войск для усмирения Даши4 и Тибета и дать название армии... Было еще одно посольство из северной Индии.
...В двадцать первое лето правления Чженгуань, 647, владетель в первый раз отправил посланника, который поднес императору дерево боло. Дерево это походит на тополь. Тай-цзун отправил туда посланника перенять способ вываривать сахар и предписал, чтобы в Янчжоу по сему способу выдавливали сок из сахарного тростника. Сок, выжатый по индийской надрезке, и цветом и вкусом очень далеко превосходит подобный способ в Западном крае.
1 Харша (Харшавардхана 606-647 гг.) – царь Северного индийского царства, которое простиралось по Гангу от Восточного Пенджаба до Бенгальского залива.
2 Ван Сюань-цэ отправился в Индию через Лхасу.
3 Аруджина – преемник Харши. После поражения Аруджины его цар* ство распалось.
4 Даши – арабы.
Китай и его северные соседи
(Ли, «По ту сторону границы»)
Произведение поэта Ли Бо (701-762 гг.).
Император войска посылает на север пустыни.
Напоим перед дальним путем в наших реках коней.
Сколько битв предстоит нам и сколько их было доныне...
Без конца этот спор у владык: среди них кто сильней?
Нету пресной воды, только снег у холодного моря.
На могильных курганах ночуем, сметая песок.
О, когда ж, наконец, разобьем мы врага на просторе,
Чтобы каждый из воинов лег бы и выспаться мог?
Военное дело у китайцев
(Сы, «Всеобщее комментированное зерцало для содействия управлению»)
Сы Ма-гуан (1019-1089 гг.) – сановный ученый.
В начале Минской династии столичные войска были подчинены пяти командующим и разделялись на левый, правый и средний корпуса и на левый и правый пикетные корпуса и назывались пятью лагерями. Они имели и конницу и пехоту, и только они занимались военными учениями. Сверх того учреждены были 3000 корпусов для различных целей в столице. Со времени Цзяочжиской войны стали употреблять огнестрельное оружие и учредили корпус стрелков. Он состоял из пехоты и делился на три больших корпуса под управлением трех инспекторов. Так как дисциплина давно была запущена и учением ни офицеры, ни солдаты не занимались, то, согласно докладу Юй Цяня, из армии были выбраны 100 000 человек и разделены на пять частей под именем пяти учебных корпусов. Эти корпуса были организованы следующим образом: пятьдесят человек составляли колонну; колонна имела старшину; сто человек составляли две колонны и имели колонновожатого; тысяча человек имела военачальника; три тысячи пятьсот человек имели инспектора; все по рангам зависели один от другого. Офицеры и солдаты гнали друг друга. Эти корпуса направлялись в зависимости от количества неприятеля. Юй Цянь просил увеличить эти войска еще на 50 000 и всего составить десять учебных корпусов. Все корпуса находились под управлением своих командующих и под главным распоряжением Юй Цяня и Ши Хэна. Из оставшихся после выбора войск составлены передние корпуса для обучения, названные Старыми корпусами. Они предназначались содержать гарнизон.
(Ду, «Песнь о боевых колесницах»)
Ду Фу (712-770 гг.) – поэт.
Боевые гремят колесницы,
Кони ржут и ступают несмело.
Людям трудно за ними тащиться
И нести свои луки и стрелы.
Плачут матери, жены и дети:
Им с родными расстаться непросто.
Пыль такая на белом на свете,
Что не видно Саньянского моста.
И солдат теребят за одежду,
Ужасаясь пред близостью битвы:
Здесь Мольба потеряла Надежду,
Вознося в поднебесье Молитвы.
И прохожий у края дороги
Только спросит: «Куда вы идете?»
Отвечают: «На долгие сроки,
Нет конца нашей страшной работе.
Вот юнец был, семье своей дорог.
Сторожил он на Севере реку.
А теперь, хоть ему уж за сорок,
Надо вновь воевать человеку.
Не повязан повязкой мужскою,
Не успел и обряд совершиться,
А вернулся с седой головою,
И. опять его гонят к границе.
Стон стоит на просторах Китая.
А зачем императору надо
Жить, границы страны расширяя?
Мы и так не страна, а громада.
Неужели владыка не знает,
Что в обители ханьской державы Не спасительный рис вырастает,
Вырастают лишь сорные травы?
Разве женщины могут и дети Взять хозяйство крестьянское в руки?
Просто сил им не хватит на свете,
Хватит только страданья и муки.
Днем и ночью стоим мы на страже
И в песках, и на горных вершинах...
Чем отличны сражения наши
От презренных боев петушиных?
Вот, почтенный, как речью прямою
Говорим мы от горькой досады...
Даже этой свирепой зимою
Отдохнуть не сумели солдаты.
Наши семьи сломила кручина:
Платят подати, платят налоги,
И уже не желаешь ты сына,
Чтоб родился для слез и тревоги.
Дочь родится, годна для работы,
Может, жизнь ее ты и устроишь...
Ну, а сын подрастет, уж его-то
Молодого в могилу зароешь.
Побродил бы ты, как на погосте,
Вдоль нагих берегов Кукунора:
Там белеют солдатские кости.
Уберут их оттуда нескоро.
Плачут души погибших недавно,
Плачут души погибших когда-то,
И в ночи, боевой и бесславной,
Их отчетливо слышат солдаты».