Ислам и экономическая мысль Арабского востока. Ибн-Хальдун

Ислам — исполнение воли Аллаха.Ислам (по-арабски «предание себя Богу»), возникший позже других монотеистических вероучений, оказался наиболее стремительным из них по распространению и стал религией, которая в наибольшей степени:

— отразила всемирно-исторический конфликт между осёдлыми земледельческо-ремесленными и кочевыми скотоводческими народами;

— поощряла торговлю при одновременном строгом воспрещении ссудного процента («Аллах позволил прибыль в торговле, а рост запретил»);

— систематизировала вопросы собственности и налогообложения.

Оплот мусульманства — Арабский Халифат — появился и укрепился, использовав геополитические и экономические противоречия между христианской Восточно-Римской империей и зороастрийским Ираном шахиншахов Сасанидов. Завоевав (полностью, как в случае с Ираном, или частично) территории этих держав, мусульманское государство получило в своё распоряжение развитую культуру поливного и богарного земледелия и доступ к дальним торговым путям, включая идущий из Китая Великий шелковый. Оно также переняло традицию монетного чекана.

Священные книги ислама — Коран и Сунна — сложились во время мощной экспансии (VII — VIII вв.) арабов-мусульман на запад до Атлантического океана и на восток до оазисов Средней Азии. Коран и Сунна легли в основу шариата (от арабского «шариа» — «надлежащий путь») — свода мусульманских норм, провозглашённого «вечным и неизменным» установлением, чтобы не отклоняться от пути «истинной веры», указанного Аллахом — верховным хозяином того, «что на небесах и на земле, и что находится между ними, и что под землей» (Сура 20:6).

Экономические нормы шариата. Суры (главы) Корана и хадисы (предания) Сунны внушали, что Аллах даровал людям плодородие земли; подчинил им орошающую влагу и плывущие по морям по Его воле корабли, предоставил возможности приобретения имущества и «украшения здешней жизни» богатством и детьми; требует верности в мере и деловых расчётах. Пророк Мухаммед изрёк, что наилучшие способы получения богатства — плоды «труда рук своих» и «добрая торговля». Он порицал тех, кто скупает и придерживает товар, чтобы продать его по возросшей цене, но отверг просьбу ограничить рост цен силой своей власти: «только Аллах устанавливает цены».

Опираясь на слова пророка Мухаммеда «тот, кто возделал никому не принадлежащую землю, обладает наибольшими правами на приобретение её в собственность», мусульманские законоведы разработали в VIII в. учение об условиях перехода «пустопорожней» земли («мават») в собственность всякого, кто её «оживит». В то же время в соответствии с заветом пророка «люди — сотоварищи в пользовании тремя вещами: пастбищами, водой и огнём», эти три «вещи» не допускались в частное владение и подлежали коллективной или государственной собственности.

Наконец, от мусульман требовалось поклонение Аллаху посредством расходования нажитого имущества и справедливого раздела военной добычи (ганимы). Её пятая часть подлежала употреблению на содержание семьи пророка, вспомоществование путникам, беднякам и сиротам (8: 42); на эти же цели каждый мусульманин стал обязан к ежегодной очистительной милостыне — закяту.

Мусульманская доктрина налогообложения.Территориальная и административная экспансия Арабского Халифата неизбежно усложняла характер имущественных и фискальных отношений. Росли земельные пожалования вельмож (икта) и имущество (движимое и недвижимое), предоставленное в распоряжение духовенства на богоугодные цели (вакф). К взиманию поземельного налога (хараджа) с покорённого населения были добавлены подушные налоги с мужчин — немусульман (джизийа) и мусульман (ушр, по-арабски «десятина»). В 711 г. мусульманское войско под предводительством Тарика ибн-Сеида захватило Гибралтарский пролив, который своим современным названием напоминает об арабском завоевателе (искаженное «Джебр-ал-Тарик» — «гора Тарика»). На южной оконечности Европы арабы основали поселение Тарифа и стали взимать с проходивших через пролив кораблей пошлины в размере десятой части ценности груза. Так возникло понятие тариф —ставки, взимаемой за провоз товара через границы.

Верховный судья знаменитого багдадского халифа Харуна ар-Рашида Абу Йусуф Йакуб ибн Ибрахим аль-Ансари (731 — 798) составил «Книгу подати» («Китаб аль-Харадж»), где обобщил представления мусульманского права о налогообложении.Русский перевод этого классического труда недавно издан в Санкт-Петербурге. Абу Йусуф порицал чрезмерность поборов с населения и распространившуюся практику отдачи налогов на откуп богатым купцам; рекомендовал принимать во внимание платежеспособность налогоплательщика.

Мусульманский взгляд на денежное обращение.В мусульманскую культуру выдающийся вклад внесли писавшие на арабском языке мыслители различных стран Средней Азии, Ближнего и Среднего Востока. Одним из них был иранец аль-Газали (1058—1111), автор «Воскрешения наук о вере». Он подробнее других исламских авторов рассмотрел вопросы обращения и накопления денег.

Арабская монетная система, смешавшая римско-константинопольские и эллинистическо-иранские образцы, была наиболее развитой в средневековье. Серебряными дирхемами (от «драхм» греков и Сасанидов) уплачивались налоги; медяки служили для повседневных покупок, а золотые динары (от римских и константинопольских «денариев») — для крупных торговых сделок. Наивысшим успехом у арабских купцов считалось уехать в Китай с тысячей дирхемов и вернуться с тысячей динаров.

Аль-Газали рассматривал золото и серебро как дары Аллаха, выполняющие роли судей, определяющих цену любой вещи, и посредников, с помощью которых можно приобрести все товары в мире. По существу, описывая функции благородных металлов как меры стоимости и средства обращения, аль-Газали порицал накопление денег как сокровища, сравнивая их с зеркалом, которое «само по себе не имеет ценности, но его ценность заключается в том, что оно отражает любые вещи». Поэтому накопление денег ради них самих противоречит воле Аллаха, а ростовщичество является крайним выражением этого греха.

Ибн-Хальдун.Крупнейшим социально-экономическим мыслителем стран ислама стал уроженец Туниса Ибн-Хальдун (1332 — 1406), жизнь и деятельность которого были связаны с мусульманским Средиземноморьем: Испанией (где шла жестокая борьба между христианскими королями Кастилии и мусульманскими эмирами Гранады), Марокко (где власть захватили правители берберского происхождения) и Каирским халифатом (где Ибн-Хальдун стал верховным судьёй). Прославившая Ибн Хальдуна в веках «Книга назидательных примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живших с ними на земле» содержала введение (по-арабски «Мукаддима»), которое стало первой в истории концепцией экономической обусловленности общественных изменений.

Ибн-Хальдун создал свою концепцию в период очевидного могущества мусульманских династий кочевнического происхождения — захватов османского султана Баязида «Молниеносного» в Европе (Балканы, Венгрия) и ещё более внушительных завоеваний в Азии узбекского эмира Тимура («Железного Хромца»), с которым Ибн-Хальдун был знаком.

Ибн-Хальдун стремился выяснить закономерности состояний «обустроенности» жизни у разных народов в зависимости от различий в способах добывания пищи и изготовления орудий труда и боя. Он использовал для обозначения главного различия арабские антонимы «бадáва» — жизнь на открытых пространствах (от «бáдийа» — «пустыня») и «хадáра» — жизнь на огороженных пространствах (буквально — «присутствие» («закрепление») за стенами жилищ). «Обустроенность» — «умран» — зависит от таких факторов, как материальные потребности, разделение и затраты труда, противоположность между осёдлостью и кочевничеством, а также между городом и деревней, избыточный продукт, предметы роскоши, власть-владение и налогообложение.

Наука об «обустроенности». Ибн-Хальдун исходил из того, что разделение труда необходимо ведёт к оживлённому обмену, но также и к общественному неравенству, воплощенному в городской жизни и государственности. Сельское хозяйство — как кочевое скотоводство, так и осёдлое земледелие и пчеловодство обеспечивает только необходимый продукт. Избыточный продукт создаётся развитым ремеслом в городах. Источником стоимости ремесленного продукта являются затраты труда, которые часто включают затраты другого труда, добавляя стоимость к более простым изделиям (плотничество — к дереву, ткачество — к пряже и т.п.). Ибн-Хальдун проводил различие между долей заработка на средства существования и долей прибыли в стоимости товаров, а также между стоимостью и продажной ценой, колеблющейся под воздействием спроса. Он понимал функции благородных металлов как меры «всего, что образует богатство», как средства обмена и средства сохранения ценности.

Экономическую основу государственности Ибн-Хальдун усматривал в присвоении избыточного продукта господствующей верхушкой, служащей у царской власти. Власть захватывает родственно-племенная группа с наиболее сильным чувством сплочённости («асабийей») и основывает династию.

Царская власть-владение («мульк») располагает средствами, чтобы насильственно заставить других выполнять свои решения, и требует предметов роскоши и знаков отличия. Вначале правящая династия, обеспечивая рост численности и благополучия поддерживающих её семейств, собирает только налоги, предписанные шариатом и в умеренных размерах. Низкие налоги вселяют надежду в податное население и стимулируют увеличение его численности и экономической активности. Но, с ростом количества приспешников династии и их привычек к роскоши, расходы (в том числе на наёмную армию и «клиентов»), начинают превышать доходы. Тогда правительство начинает «измышлять» новые налоги и вмешиваться в ценообразование. Разные поборы разоряют население и влекут хозяйственную вялость. Слабость народа ведёт к ослаблению династии, которая клонится к «бессилию, протекающему от изнеженности», стремясь при этом заполучить средства существования любыми способами, в том числе — насильственным изъятием имущества у зажиточных людей и порчей монеты. Чрезмерность налогов и разницы навязанных цен ведут в итоге к упадку рынков и самогό государства: средний срок его существования Ибн-Хальдун оценивал как сумму «возрастов» трех поколений (100—120 лет).

Несмотря на достигнутый высокий сан и авторитет учёного, его рассуждения об ограниченном сроке любой династии были «не ко двору». Понятие «асабийи» у Ибн-Хальдуна отождествлялось с групповым чувством, которое возникает как вспышка и без рассуждений ведёт к активным действиям и жертвам во имя целей, возможно, бессмысленных и вредных. Поэтому исламская традиция, толковавшая поступки правоверных как продуманные и направленные к благим целям, отвергла концепцию «асабийи»[8], и идеи Ибн-Хальдуна не получили распространения на Востоке. А на Западе о них впервые стало известно лишь в самом конце XVII в., когда Европа и её наука в своём развитии уже оставили мусульманский мир позади.

Ибн-Хальдун — предшественник западных экономических теорий.Об Ибн-Хальдуне на Западе узнали незадолго до того, как немец Х. Келлер (1637 — 1707) установил деление истории на древнюю, средневековую и новую, а итальянец Дж. Вико (1670 — 1744) обосновал циклическую модель развития обществ («исторический круговорот»). Публикация текстов Ибн-Хальдуна началась лишь в XIX в. по почину востоковеда Сильвестра де Саси (1758 — 1838), генерального комиссара Французского монетного двора и затем ректора Парижского университета.

С тех пор известность Ибн-Хальдуна как крупнейшего социального мыслителя не только исламского, но и всего Средневековья возрастает. Но оценка его трудов осложняется восприятием их в западных терминах уже Нового времени. Это проявилось в переводах заглавия «Мукаддима» как «Пролегомены» (по аналогии с трактатом основателя немецкой классической философии И. Канта), а понятия «умран» («обустроенность») — как «цивилизация» или «культура»; в обнаружении сходства между идеями арабского мыслителя и западными концепциями «исторического круговорота» и «географического детерминизма».

В ХХ в. Ибн-Хальдун был признан предшественником чуть ли не всех основных версий классической политической экономии и современной макроэкономики:

· трудовой теории ценности Рикардо — Маркса, поскольку Ибн-Хальдун склонялся к мысли, что торговля основывается на приравнивании в обмене количеств затраченного труда;

· теории экономического роста, так как Ибн-Хальдун указывал на взаимосвязь экономического развития и роста населения, подчёркивал значение совершенствования ремесленных умений и орудий («человеческого капитала и технологий»);

· кейнсианской «общей теории», поскольку Ибн-Хальдун указывал на кратность увеличения производства («мультипликатор») благодаря стимулам к дополнительному труду от спроса на предметы роскоши, а также на «недостаток побуждения к инвестированию» как ключевую проблему застойной экономики;

· экономики предложения, резюмированной в кривой Лаффера, которая показывает, что увеличение налоговых ставок сначала увеличивает налоговые поступления, но, в конечном итоге, вызывает их снижение ввиду снижения активности производителей. «Изобретатель» кривой А.Лаффер ссылался на Ибн-Хальдуна как на своего предшественника, указавшего, что в начале династии налогообложение даёт большие доходы при небольших поборах, а в конце династии — незначительные доходы при больших поборах.

Наконец, уже в XXI в. идеи Ибн-Хальдуна нашли применение при обосновании математических моделей циклической динамики обществ, учитывающих демографические, классовые и финансовые аспекты[9].

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Мировая экономическая мысль сквозь призму веков. Том 1. Отв. ред. Г. Г. Фетисов. — М. : Мысль, 2004. Раздел I.

2. Переломов, Л. С. Конфуцианство и современный стратегический курс КНР. — М : УРСС, 2007.

3. Поланьи, К. Аристотель открывает экономику // Истоки. Вып. 5. Экономика в контексте истории и культуры. — М. : ИД ГУ-ВШЭ, 2005.

4. Смирнов, А. В. Ибн-Хальдун и его новая наука // Историко-философский ежегодник. 2007. — М. : Наука, 2008.

5. Христианство и ислам об экономике. / Под ред. М.А.Румянцева, Д. Е.Раскова. СПб. : изд-во НПК «РОСТ», 2008.

6. Шумпетер, Й. А. История экономического анализа. Том 1. СПб. : Экономическая школа. 2001. Часть II, главы 1, 2.

ГЛАВА 2. НАКОПЛЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ:

МЕРКАНТИЛИЗМ

Выход за рамки религиозных и морально-философских канонов и очевидность возрастающего или даже определяющего значение сферы жизнедеятельности, связанной с обращением денег, в Европе XVI — XVIII вв. направили экономическую мысль в иное, чем прежде, нормативноерусло — на поиски возможно большего, не сдерживаемого умеренностью, приращения богатства государств. Богословскую аргументацию о противоречиях между «благочестием» и «корыстным» стремлением к материальному преуспеяниюсменили светские рассуждения об источниках и средствах обеспечения благоприятного баланса государственных интересов — торговых и политических. Разнородная литература, добавившая к понятию экономияопределение политическая (француз А. Монкретьен, 1615),а зачастуюобходившаясяв рассуждениях о путях обогащения государства без термина «экономия» как такового, также как и реальная экономическая политика большинства европейских государств того времени, получила обобщённое наименование меркантилизма(от французского mercantile — «торгашеский, корыстный»).Но надопомнить,что само понятие «меркантилизм» было введено ретроспективно А. Смитом (1776) и несло печать типичного дляфилософии Просвещения одностороннего подхода — конструировать оппозицию тому, что считаешь единственно разумным. Оттенки экономической мысли периода «европейского чуда», конечно, не сводимы к тем действительно ключевым положениям, на которых сфокусировался А. Смит:

1) богатство состоит из золота и серебра;

2) эти металлы могут притекать в страну, не обладающую рудниками, только в результате активного торгового баланса, т.е. превышения экспорта над импортом.