О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск

Эривань ,„ И РА Н

( ^Щ^ оЧита°

• Семипалатинск!' <итлй *0

ХиваЯ ( к 0Ай1хабаА> Верны Бухара "р Мийтт— ^^Самарканд / ...... ..............

' , ~: Монголия .- Владивосток

^

(^ГдУ) Учебные заведения для слепых. Номер ^^^ соответствует таблице 6 0 Населенные пункты, где были открыты учреждения для слепых

Границы даны на 1914 г. Ж Города, в которых были университеты

ПИ

Развитие сети учреждений для слепых (к 1910)



И) Малофеев. Ч. 1




чали по фребелевской системе, применявшейся тогда в обычных детских садах. В двух классах дошкольного отделения основной задачей считалось воспитание детей, искоренение дурных привы­чек, привитие культурно-гигиенических навыков, формирование ориентировки, развитие манипулятивных способностей, органов чувств, а также навыков самообслуживания. Обучение грамоте не предусматривалось. Учебные часы включали так называемые фре-белевские занятия (гимнастику и подвижные игры), церковное и светское пение, предметно-ознакомительные уроки, а также Закон Божий, русский язык (чтение учителем вслух, пересказ и заучива­ние текстов), арифметика (знакомство с цифрами, двузначным числом, счет в пределах двух десятков).

Школьное отделение (образовательное) имело три класса, продолжая два класса дошкольных. Здесь преподавали Закон Бо­жий, русский язык, арифметику, географию, историю, естествозна­ние и геометрию. (В отличие от Петербургского училища дошколь­ное и школьное отделения Московского училища с 1885 г. были трехлетними.) Ученик третьего класса (5—6-й год обучения) писал рельефно-линейным или рельефно-точечным шрифтом Брайля со­чинения на несложные темы, владел техникой чтения, мог ответить на вопросы по тексту и пересказать его. Он также знал таблицу ум­ножения, решал простые задачи устно и письменно, владел всеми арифметическими действиями, знал дроби, изучал отношения и пропорции, знал нумерацию чисел до миллиона, умел считать на счетах. Ученику преподавались основы планиметрии и стереомет­рии, ему также давались понятия о плане и масштабе, горизонте, поверхности Земли. Кроме того, ученики получали общие сведения о географии Земли и Российской империи (в объеме учебника, ре­комендованного сельской школе-двухлетке), краткие сведения об истории Древних и Средних веков и русской истории. Ученик так­же приобретал элементарные знания по естествознанию и зоологии.

Ремесленное отделение (один класс). Мастерские училища предлагали сверх традиционного набора видов труда для незрячих (изготовление щеток, корзин, плетение и женское рукоделие) обу­чение настройке музыкальных инструментов и массажу.

Обретая хорошие трудовые навыки, воспитанники могли рас­считывать на самостоятельные заработки после школы. Со своей продукцией учебное заведение участвовало в двух базарах и трех выставках и получило большую золотую медаль на Первой между­народной выставке исторического костюма. На международной выставке «Детский мир» училище также удостоилось золотой ме­дали, а попечительство — почетного диплома.

Финансовые успехи оказались скромнее, годовой объем про­даж изделий незрячих ремесленников не превышал 1500—2000 р., да и эти деньги удавалось получить только благодаря усилиям ад­министрации училища. Мастерские обеспечивали незрячих работни­ков сырьем, оказывали услуги по хранению и сбыту готовой про­дукции, подыскивали покупателей, без столь ощутимой и необхо­димой поддержки слепые ремесленники не сумели бы обеспечить себе и минимальный заработок.


 

Е&4МЙ9

. .,;..,...■:■.■■..■ ■

СИСТЕМА СПЕЦОБРАЗОВАНИЯ



Школьная библиотека (1909) насчитывала около 4000 томов книг по Брайлю, для своих нужд и для других школ училище из­гнало рельефные географические карты. Фонды столичного учи-иица уступают английским запасникам. Напомним, библиотека ()бщества распространения грамотности (Глазго) насчитывала около 6500 книг, напечатанных рельефно-точечным шрифтом, пе­редвижная библиотека Лондонского общества обучения слепых на шму —более 7000 томов, Лондонская национальная библиоте­ка - 14 000 томов книг и 2000 нотных записей. Тем не менее и п этом направлении Россия двинулась стремительно вперед.

Представляют интерес правила содержания детей в Александ-ро-Мариинском училище: «Годовая плата за каждого интерна состав-1яет 300 р., но совет попечительства (или местное его отделение) мо­жет уменьшать ее, соображаясь с имущественным положением родителей или опекаемых. Беднейшие же дети принимаются бес­платно».

Почти все воспитанники осваивали светское и церковное пе­ние1. Выпускники пели в пяти хорах столичных храмов, руководи-1и хорами незрячие регенты. Дети, обнаружившие музыкальные способности, обучались игре на рояле, наиболее успешные получа-п| подготовку настройщика роялей. Старшеклассники регулярно посещали оперные спектакли в Мариинском театре.

В 1909 г. училище окончило 6 воспитанников, трое из них — дочь терского крестьянина Анна Иванова, дочь военного писаря Екатери­на Колюбякина и дочь прусской подданной Екатерина Цейтц — полу­чили угол в общежитии слепых работников попечительства и место щеточниц в мастерской для взрослых слепых. В этой же мастерской (гакже получив место в общежитии) стал работать корзинщиком сын костромского крестьянина Александр Захаров, щеточником сын пе­тербургского крестьянина Александр Петров. Его однофамилец, внук прапорщика Петров Григорий, получив квалификацию настройщика и щеточника, определился регентом церковного хора в Харькове.

Организация самостоятельной жизни выпускников по завер­шении обучения оказалась для администрации, пожалуй, наиболее сложной задачей, но благодаря особому статусу училища удалось получить от попечительства согласие и деньги на постройку обще­жития и мастерских. Решение, безусловно, оптимальное, но почти невозможное для прочих российских заведений. С момента осно­вания училища до 1910 г. полностью прошли курс 169 учеников, п.| них 108 осели в столице, трудоустроившись преимущественно н мастерских попечительства, так как в иных уголках России рабо­чих мест для слепых не имелось.

Школьная программа, организация быта и досуга воспитанни­ков, даже их трудовое обучение мало соотносились с реальностью, существующей за оградой специального учебного заведения. На

1 В лютеранском Петропавловском училище Петербурга действовал вос­кресный кружок, где дамы-благотворительницы под руководством учителя музыки Ф. Г. Абдта переписывали партитуры брайлевским шрифтом.



примере Александро-Мариинского училища мы получаем очеред­ное доказательство того, как нелегко оказалось приспособить запад­ные модели специального образования к русской жизни. Хорошо подготовленным выпускникам трудно было вписаться в уклад рос­сийской жизни, за порогом учебного заведения их закономерно подстерегали неудачи и разочарование. Отечественные маленькие частные школы в силу непродолжительности существования и ми­зерного числа выпускников не успели в полной мере осознать мас­штаб послешкольных проблем, например трудоустройства грамот­ных молодых незрячих мужчин и женщин, овладевших каким-либо ремеслом. Крупные же училища, подготовившие не один десяток слепых ремесленников, вплотную столкнулись с проблемой органи­зации их взрослой жизни. Решения петербуржцев в силу их исклю­чительности прочим не подходили, провинциальные филантропы даже при помощи попечительства оказались не в состоянии ни тру­доустроить своих питомцев, ни обеспечить их жильем.

По своему образовательному и культурному уровню питомцы сто­личного училища превосходили родителей и домочадцев, становясь для семьи чужаками. Лишившись ставшего уже привычным уклада интернатской и городской жизни, грамотные слепцы не находили себе занятия. Получив образование, ремесло, присвоив культуру «цивили­зации», слепые становились чужими для «почвы», из недр которой вышли. Общество, готовое подавать милостыню убогому, вовсе не предполагало обеспечивать слепца-ремесленника работой. В глазах окружающих убогий превращался в конкурента и в этом статусе не мог рассчитывать на сострадание. Напомним, в свое время слепцы па­рижского института испытывали на себе те же трудности.

Незрячие выпускники школы, созданной на европейский ма­нер, не желали существовать за счет подаяния, по не могли жить и собственным трудом. Училище давало знания, умения, профессио­нальные навыки, но на российском рынке труда рабочие места для слепых отсутствовали. В силу названных причин многие не могли или не хотели возвращаться в семьи, оставались под крышей и на коште училища, что противоречило уставу учебных заведений, со­здавало для администрации дополнительные педагогические и фи­нансовые трудности.

В России энтузиаст организации школьного обучения глухих или слепых детей (будь то монарх, подвижник-священ­нослужитель, просвещенный меценат, заинтересовавшийся проб­лемой врач или педагог, родитель, наконец, выпускник специаль­ной школы), приступая к создании) учебного заведения, мало задумывался о том, что ждет глухого или слепого молодого человека, получившего образование. Устроителей школы заботило, из какой страны пригласить специалистов либо в какой стране познакомиться с лучшими образцами обучения. Важным казалось, чью методику использовать — немецкую, фран­цузскую или английскую, на чьи программы и учебники ориенти­роваться в собственной практике, как обучать грамоте и ремеслам. Сословная принадлежность ребенка, этно-конфессиональная сре­да, из которой он вышел и в которую ему предстояло вернуться,


О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru
О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru


особенности региона проживания семьи, пожелания родите­лей — эти и многие другие факторы организаторы специальных школ оставляли без внимания. Даже образцово-показательное училище, успешно копировавшее и превосходящее лучшие запад­ные образцы конца третьего периода (первого этапа развития сис­темы специального образования), не в силах было преодолеть уже упоминавшиеся противоречия, так как существовало в стране, осваивающей третий период, но еще далекой от его завершения.

О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru Эпистолярное наследие одного из
выдающихся филантропов-тифлопеда- ^ „ Ш

гогов Анны Адлер1 хранит свидетельст- -- ■**'

ва драматических противоречий между содержанием образования слепых детей и реалиями жизни общества, войти в которое им предстояло.

Цель своей жизни благотворительни­ца изложила в стихотворной форме: «Пойдем вперед, пока есть силы, пока надежды жизнь полна, пока мечты так наши милы и так чарует нас весна. <...> Иди скорей на путь тернистый, тебя ра­боты доля ждет, быть может, и твой взор лучистый свет счастья в жизни прине­сет» [Пойдем вперед!, 1889].

Слова о «тернистом пути» отнюдь не поэтическая метафора.

А. А. Адлер

«Наша школа, — запишет в дневник подвижница, — идет довольно хорошо, насколько это возможно. В комитете же

идет борьба. Один из членов стремится передать заведение в руки Мариинского попечительства, а другой — в руки Человеколюбивого общества. В январе будут новые выборы членов комитета, и мне, кажется, несдобровать. У меня слишком мало дипломатии. Я не



1 Адлер Анна Александровна (1856—1924) родилась в дворянской семье, ее отец состоял на военной службе в Российской армии, дослужившись до чина полковника. Сестра Надежда вышла замуж за директора Казанских женской и мужской гимназий Ф. М. Керенского, их сын Александр Федоро­вич Керенский в 1917 г. возглавит Временное правительство. Анна Алексан­дровна доводилась Александру Федоровичу крестной матерью (1881). Адлер с серебряной медалью окончила казанскую Мариинскую женскую гимназию (1874) и годичные педагогические курсы (1875). Несмотря на мучавшую ее с детства болезнь ног, Адлер не замкнулась в себе, а всецело отдалась деятель­ной благотворительности. Она заботится об инвалидах Русско-турецкой войны (1877—1878), помогает голодающим Самарской и Уфимской губер­ний, создает в Уфимской губернии народную библиотеку-читальню. В 25 лет Анна принимает предложение пастора Г. Дикгофа войти в москов­ское Попечительство слепых (1881), с этого момента до конца дней вся жизнь и любовь подвижницы посвящена незрячим детям. С началом миро­вой войны Адлер тотчас включается в движение «Помощь фронту», налажи­вая помощь ослепшим воинам.



О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru


У;":./;,;, л ;;*■:.*,.




умею хвалить то, что дурно. Поэтому-то лучше, если комитет будет единодушным» [1883].

«Мне пришлось еще раз остаться в составе комитета <...>. Щед­рых на деньги членов комитета много, но нет никого, кто вникал бы в суть дела. <...> Теперь выполняющая должность начальника Хлопо­нина, очень ограниченная, флегматичная, а к тому же крайне мелоч­ная и самолюбивая личность, немалое достоинство ее, впрочем, со­ставляет доброта к детям и честность, но первое в некотором отношении приносит иногда страшный вред детям <...>. Хлопонина находит разумным только то, что ей — «начальнице», придет в голову, а иначе ни советов других, ни доказательств не принимает» [1884].

«Относительно печатания книг по Брайлю, конечно, также ниче­го не выйдет, если на каждом шаге будут такие затруднения и то, что допущено везде, не может быть допущено у нас, только оттого, что цензоры не знают знаков Брайля. Да неужели же вопрос этот так ничтожен, что ничего не хотят сделать для этого, и мы будем ползти, когда всюду идут быстро вперед. Горько и обидно!» [1884].

«Кроме того, [Хлопонина] желает приобрести книги Человеко­любивого общества. Но еще сегодня я старалась убедить ее, что не стоит бросать деньги на них и платить так дорого за плохие книги, не знаю, послушается ли она меня? Главное столкновение на засе­дании произошло из-за чтения книг. Я узнала, что детям читают вслух какие-то романы и «Мертвые души» Гоголя. Я сказала, что это вообще рано и что, как и прежде я говорила, а теперь снова повто­ряю, не следует детям читать книги без разбора. А на это мне отве­тили, что слепым можно все читать, как и зрячим, и что это одна фантазия, что слепых надо иначе воспитывать, что разницы никакой нет. Потом в виде снисхождения было прибавлено, что если уж я так восстаю всегда против выбора книг, то пусть я составляю про­грамму, что можно читать, что нет. <...> Потом перешли к выбору новой помощницы. Без меня, оказывается, секретарь уже приводил свою какую-то родственницу, которая была в деревне школьной учительницей.

Надзирательница тоже желает поместить свою знакомую — люди все совсем незнакомые с этим делом. Тогда я передала сведения о рекомендованной мною мадам Блессинг — особе, которая в Лозан­не несколько лет находилась при школе слепых и здесь, в Петербурге, занималась в школе, знает хорошо рукоделия, музыку и некоторые другие предметы, интересуется собственно делом слепых, за жалова­нием не гонится, имеет свои средства. Чтобы ее узнали, желает рабо­тать год без оплаты, чтобы показать, насколько она может быть полез­на. Приедет на свои средства. Тут мы ничем не рискуем, а можем попасть на хорошего человека, полезного нам.

Мне едва дали начать, едва я сказала слово об этой особе, как надзирательница Хлопонина и секретарь подняли буквально крик, что нам такой не надо, что мы не нуждаемся в опытных людях, что у нас все идет прекрасно, что нам надо просто учительницу, а под­готовки к этому не требуется, что это так все легко, только стоит войти в заведение, чтобы все знать. Надзирательница Хлопонина при этом прибавила, что вот я же не готовилась воспитывать сле­пых, а как веду дело. <...> [Хлопонина] не совсем хорошо слышит и очень плохо видит, ей бы следовало носить очки, она сама сознает­ся, что не видит, как дети сидят в классе» [1885].

 
  О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru

О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru

СИСТЕМА СПЕЦОБРАЗОВАНИЯ



«Не могу прийти в себя от удивления, что подобные вещи могут официально совершаться. Возмутительно и обидно за Россию, что бе­зо лжи, происков и желаний выставиться ни одно дело у нас не ведет­ся. В деле о слепых важно бы только факты констатировать. А то ведь веры и правды не будет, когда все убедятся в этом вечном хвастовст­ве представителей дела. Думала я, что будет прикрашено положение дела, но подобных поступков не ожидала ни в каком случае» [1885].

«Я была и в канцелярии по делам печати, там тоже ничего не до­билась. Если иначе не устроится, то надо подавать прошение гене­рал-губернатору. <...> Буду ждать, инспектор по делам печати все не мог усвоить, что это такое — шрифт для слепых, а не для глухо­немых. Мне пришлось взять у председателя свидетельство, что я состою при комитете школы слепых. Вообще я не думала, что будут делать столько затруднений при разрешении получить шрифт и пресс» [1885] [24, с. 31—50].

Пройдя стажировку в Венском и Дрезденском институтах сле­пых (1884), Адлер прилагает немало усилий, дабы внедрить понра­вившиеся ей австрийскую и немецкую модели на родине. Прежде всего она организует издание книг для незрячих по Брайлю, пер­вым выходит в свет «Сборник статей для детского чтения» (1885).

Адлер также становится одним из инициаторов и деятельных участников первых российских съездов по проблемам обучения незрячих, создания Обществ слепых. Россияне только начинали осваивать ценности третьего периода, а потому точно так же, как в свое время западноевропейцы, поначалу плохо понимали энтузи­астов. Общей бедой институтов для слепых (глухонемых) на на­чальном этапе строительства сети специальных школ и в Европе, и в России являлась их замкнутость, автономность и разобщен­ность. На Западе изменить ситуацию помогло создание специали­зированных журналов1, профессиональных союзов, проведение международных съездов2, по тому же пути пошли и наши соотече­ственники.

В 1886 г. попечительство выпускает журнал «Русский слепец», знакомя заинтересованного читателя с проблемами призрения, вос­питания, общего и ремесленного обучения слепых. Первым редакто­ром и издателем журнала выступил управляющий делами попечи­тельства о слепых О. К. Адеркас3. Юрист, обладавший опытом журналиста, Оттокар Карлович, получив от единоверца К. Грота

1 Одним из первых можно считать «Журнал немецких институтов сле­пых и глухонемых», на его страницах учителя могли делиться опытом. Осно­ванный в 1854 г., журнал выходил ежемесячно, его первым редактором стал директор Фрибдергского института глухонемых д-р Матиас.

Первый европейский съезд учителей состоялся в Вепс (1873), до начала Первой мировой войны съезды по вопросам, касающимся улучшения быта слепых, проводились в США, Англии, Франции, Италии, Египте.

3 Адеркас Оттокар Карлович (Эммануил Гуго Евгений Оттокар) фон А. (1859—1921) — журналист, юрист, филантроп. Первый управляющий делами Мариинского попечительства о слепых, впоследствии директор канцелярии по управлению всеми детскими приютами; редактор-издатель журнала «Рус­ский слепец» (1886-1888).



1::.^ ;
4*г,А *•'•■',

!к.л^:'.л-."К:.ьк*'''


 

ЙЙ51,»' («А

й™™,:.-■:•■■■* ИИ™'"*

лСлл «й««

Г

... И1&^



\



приглашение на службу в попечительство, первым делом совершает ознакомительную поездку в известные институты Европы. Их вы­бор определила религиозно-культурная ориентация Адеркаса. По возвращении он публикует «Отчет об осмотре заведений для сле­пых в Австрии, Швейцарии, Германии и г. Риге» (1885). Знакомст­во с положением дел за рубежом наводит россиянина на мысль о необходимости отечественного специализированного издания, коих в Европе имелось уже немало. Используя финансовую поддержку попечительства, Адеркас приступает к выпуску «Русского слепца». Со временем на его страницах (с 1889 г. журнал выходит под назва­нием «Слепец») наряду с переводными появятся статьи российских авторов (Г. П. Недлера, К. Ф. Лейко, М. К. Мухина, Г. П. Мельникова и др.). Если на Западе журналы подобного рода возникали по иници­ативе учебных заведений, пожелавших заявить о себе, поделиться опытом или размышлениями об актуальных вопросах обучения, вос­питания, организации быта слепых, то в России появление специали­зированного периодического издания инициировалось сверху. Идея создания «Русского слепца» вызрела в недрах совета попечительства, таким образом, выход первого номера журнала случился прежде, чем на него возник спрос. А так как поначалу журнал знакомил исключи­тельно с положением дел в лучших европейских школах, отклики с мест отличались критической оценкой российской ситуации. Срав­нивая отечественную практику с исключительными образчиками из стран-лидеров, авторы находили много поводов для недовольства. Впервые получившие возможность публично обмениваться мнения­ми, они тотчас начинают попрекать попечительство за недостаточ­ную активность в деле улучшения жизни слепых. Издатели предпо­лагали совместно с читателями искать способ вывести российские школы на уровень немецких, тогда как авторы с мест, негодуя, спра­шивали, почему в их родных краях до сих пор нет училищ, подобных Венскому или Дрезденскому? Критики, казалось, забыли, что на мо­мент рождения журнала в Российской империи существовало от силы пять учебных заведений, чей возраст колебался от года до че­тырех лет, и требовали плодов с еще не выросших деревьев. Несо­впадение позиций авторов писем с мест объясняется и тем, что в пределах громадной страны сеть заведений для слепых складыва­лась своеобразно. В столичных городах — Петербурге, Москве, Варшаве, где, образно говоря, календарь отсчитывал третий пери­од, стремительно набирали силу вполне современные учебные за­ведения для слепых. Другие регионы готовились сделать шаг от благотворительных приютов к открытию маленьких частных школ, здесь на календаре время медленно текло от второго к тре­тьему периоду. Население же Урала, Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, мусульманского Кавказа относилось к слепым в традициях второго, а то и первого периода. Отметим это крайне важное для понимания общей картины обстоятельство и вернемся в те города империи, где велось активное строительство учебных заведений для слепых. Здесь время летело на удивление стремитель­но. В 1881 г. создается первое училище, в 1886 г. начинает издава­ться специализированный журнал, в 1898 г. проблема общего и ре-

' <«!> ил»,'

' Й|.С"И:

СИСТЕМА СПЕЦОБРАЗОВАНИЯ

О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru месленного обучения слепых дискутируется в рамках все­российской научно-практиче­ской конференции.

Актуальные вопросы

^,;-..:Ч;У
: : :
Шрифт Л. Брайля

тифлопедагогики и тифло-психологии начинают обсуж­даться на научных фору­мах — II Съезде русских де­ятелей по техническому и профессиональному образо­ванию (1889), I Всероссий­ском съезде по педагогиче­ской психологии (1906), [ Всероссийском съезде по се­мейному воспитанию (1913), I Всероссийском съезде по на­родному образованию (1913). Более того, в 1901 и 1909 гг. I фошли два специальных съезда, организованных По-[ 1ечительством о слепых. Формировалась традиция I [аучно-практических обсуж­дений актуальных вопросов общего, специального и ре­месленного обучения сле­пых, их семейного воспитания, проблем педагогической психоло­гии. Поражает стремительность, с которой только что появив­шееся направление педагогики и психологии начинает развивать­ся. На начало XX столетия в империи действовало чуть более двух десятков профильных учебных заведений, тем не менее вопросы образования слепых и их гражданские права обсуждались уже на всероссийском уровне. В этом аспекте, как мы можем убедиться, Россия более не уступала странам-лидерам.

Вновь открываемые училища остро нуждались в тифлопедагогах, и Александро-Мариинское училище по мере сил принялось испол­нять функцию учебно-методического центра, выращивающего пе­дагогические кадры. Только в 1902/03 учебном году стажировку в Петербургском училище прошли 10 человек1. Отсутствие достаточ­ного числа квалифицированных педагогов, нехватка учебников, ху­дожественной литературы и пособий, напечатанных брайлевским шрифтом, в известной мере осложняют работу специальных школ. Истает вопрос об организации издания книг шрифтом Брайля, одной из первых за его разрешение берется уже известная нам Анна Адлер.

То были инспекторы Саратовского, Тверского и Черниговского училищ слепых, а также 4 учителя Смоленского, Вологодского, Полтавского училищ, 2 мастера Елабужского и Самарского училищ, а также питомец петербург­ского Воспитательного дома Н. Днепровский.



О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru

на.<;#>,: (,***;

:: , ' ■■-



•ш-::

Г:"ЛЧ

ёХЛЖ. Ф»




«Прежде чем приступить к намеченной ею деятельности, А. А. Ад­лер должна была исполнить все требуемые цензурным уставом фор­мальности. После значительной затраты времени ей удалось исхода­тайствовать от московского генерал-губернатора князя Долгорукова разрешение (13 апреля 1885 г., №2262) иметь на своей квартире пресс и шрифт системы Брайля для печатания рельефом. Вскоре за­тем (17 мая 1885 г., № 787) последовало из московского цензурного комитета уведомление о порядке выпуска в свет книг для слепых. Вопрос этот восходил на разрешение Главного управления по делам печати, которое предписанием 10 мая за № 1658 изъявило свое со­гласие довольствоваться уведомлением А. А. Адлер, что перепечатка издаваемых ею книг для слепых сделана сходно с разрешенным ори­гиналом, без обозначения цензурного дозволения на самих перепе­чатках. Это была вполне рациональная мера, так как во всем цензур­ном ведомстве не нашлось бы, по новости в России системы Брайля, ни одного лица, способного читать точечный текст.

При переезде А. А. Адлер на дачу в Подольский уезд, где она желала продолжать начатые в Москве занятия, потребовалось но­вое разрешение властей содержать типографский пресс и шрифт. Разрешение это было ей выдано московским гражданским губерна­тором 2 июля 1885 г. за № 5517. Местная сельская полиция в лице урядника наблюдала за исполнением правил, установленных для содержания типографских станков. Приводим все подробности с целью установить неоспоримый факт, что А. А. Адлер первая по времени приступила к печатанию в России книг для слепых по сис­теме Брайля, прибавим: собственными и своих сотрудниц руками, на свое иждивение, без всяких субсидий с чьей-либо стороны (иск­лючая пожертвованную ей бумагу). Пресс, шрифт и другие типо­графские принадлежности приобретены ею на собственный счет. Набор, корректура, тиснение — дело ее женских рук. Сотрудницами при техническом выполнении труда А. А. Адлер были: ее знакомая, Эмма Ивановна Герман, и родственницы Елена и Лидия Васильевны Мышецкие. Первая работала с нею ежедневно, последние чередо­вались через день, оказывая посильную помощь при наборе и печа­тании. К этому кружку тружениц примкнула впоследствии мать А. А. Адлер, Надежда Михайловна, напечатавшая на ручном аппара­те десятки брошюр для подарков слепым» [24, с. 911].

Как отмечает профессор А. Е. Шапошников, «брайлевские кни­ги, издаваемые по заказу Попечительства о слепых, с 1886 г. стали печататься в Санкт-Петербурге, в типографии Экспедиции заготов­ления государственных бумаг, а потом в частной типографии Ю. Штауфа. Печатание книг обходилось очень дорого. Поэтому По­печительство о слепых решило ограничить перечень издаваемых типографским способом книг только теми названиями, которые бы­ли необходимы в большом количестве экземпляров (учебники, Евангелие и др.). Что же касается литературы для внеклассного чте­ния (произведений классиков и современных беллетристов), то к их производству были привлечены «дамские кружки», создаваемые для переписки книг рельефно-точечным шрифтом на добровольных началах (при этом учитывался опыт организации подобных кружков в Англии). Такие «дамские кружки» были организованы в Санкт-Пе­тербурге (1888), Саратове (1893), Москве (1894), Туле (1896) и дру­гих городах.

 
  О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru

О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru

!>-!'л.-.>"-. '-•- '-/гг.' "■.;-•:»

Мл-

СИСТЕМА СПЕЦОБРАЗОВАНИЯ



Особенной известностью пользовался дамский кружок в Санкт-Петербурге (под руководством Е. А. Шамшиной), в который входило до 100 дам-благотворительниц. В 1895 г. при Александ-ро-Мариинском училище слепых <...> организована небольшая ти­пография, которая занялась регулярным выпуском брайлевской ли­тературы. Для приготовления стереотипов была выписана из Германии машина Кулля. Печатание книг осуществлял Д. С. Раев­ский вместе с женой, которая диктовала ему текст печатаемой кни­ги. В дальнейшем типография расширила свою деятельность. Че­рез три года начинает выходить журнал «Досуг слепых», который печатался рельефно-точечным шрифтом ежемесячно тиражом в 250 экз.»1.

Отсутствие книг, напечатанных рельефным шрифтом, более не сдерживало рост сети учебных заведений для слепых, главным тормозом оставались незаинтересованность государства и обще­ства в открытии специальных школ и, как следствие, скудное фи­нансирование. И все же позитивные перемены происходили, на российской карте последовательно возникали очередные «оазисы» специального обучения, и, что особенно важно, они рождались за пределами европейской части империи — в Сибири и на Урале.

Сначала открылась школа в Перми. К началу XX в. губернский город являл собой миниатюрную модель отечественной благотво­рительности. Так, если с 1848 по 1880 г. в Пермской губернии дей­ствовало всего шесть благотворительных обществ, то за следую­щие девять лет к ним добавился еще десяток. По решению I (ермского отделения Попечительства о слепых создается город­ское училище в целях «обучения призреваемых детей ремеслам» (1889). К осени 1902 г. полный курс уже завершили 24 человека, 36 человек посещали заведение, в том числе 19 — ремесленный класс. Как и везде, большинство слепых трудилось в корзинной, сапожной и ткацкой мастерских. Попечение слепых становится для пермяков делом понятным, богоугодным и близким.

«Игре на рояле обучались только те, кто имел охоту и способно­сти. Из наиболее способных певцов образован хор, поющий в учи­лищной церкви. При училище по-прежнему велись народные чте­ния, на которых исполнителями музыкальных номеров, а иногда и в качестве чтецов выступали и воспитанники» [18, с. 46].

Для многих (и не только для слепых) данное учебное заведение играло роль культурного центра: «Всех чтений [в 1903/04 учебном | оду] было 15, и на них перебывало до 2000 посетителей. <...> На Рождественских праздниках, как и в прежние годы, на средства, со­бранные по подписке, был устроен литературно-музыкальный ве­чер, сопровождавшийся раздачей воспитанникам подарков. <...> Гости-слепцы также получили подарки. Праздник посетили члены совета и около 500 человек гостей. <...> Летом воспитанники, оставшиеся в училище, занимались заготовкой прута и жили по-ла-I ерному в палатках на острове среди Камы» [18, с. 48].

Шапошников А. Е. Начальный период библиотечного обслуживания слепых в России (1806-1895) [Ь«р://НЪсоп15.пагос1.га/1995/р12пШ].




Наконец, училище открывается и в Сибири, т. е. за пределами европейской части империи (Иркутск, 1894 г.). На необъятных российских просторах Уральские горы долгое время являлись гра­ницей, через которую не могли пройти никакие инициативы в сфе­ре обучения детей-инвалидов, местное население не испытывало потребности в специальных школах. Помогло, как это не раз слу­чалось в истории специального образования, несчастье.

Эпидемии трахомы и оспы, свирепствовавшие в Сибири, спо­собствовали высокой распространенности глазных болезней, что и зафиксировали два летучих «глазных отряда», направленные в ре­гион Попечительством о слепых (1875). Среди больных оказалось немало детей, помощь которым никто не оказывал. Позднее, когда в европейских губерниях империи накопится опыт призрения сле­пых, эмиссары Мариинского попечительства озаботятся ситуацией на Урале и в Сибири. В 1893 г. одно из отделений попечительства открылось в Иркутске.

Выбор в пользу Иркутска вовсе не случаен, согласимся с Н. В. Шелгуновым: «Иркутск <...> единственный город Сибири, имеющий городской характер. <...> Как Англия создала Лондон и Франция — Париж, так Сибирь создавала Иркутск. Она гордится им...»

Иркутск — единственный сибирский город, где сложились пред­посылки, необходимые для появления специальной школы. На мо­мент ее открытия там уже действовали: Главное народное училище (1788), Сиропитательный дом для девочек (1838), Институт благо­родных девиц (1845), вторая в России публичная библиотека (1861), мужская гимназия и женская прогимназия (1879), промышленное училище. «Иркутск был полон учреждениями, созданными на част­ные средства. <...> Трапезников1 оставил городу 10 миллионов и, кроме того, создал и обеспечил 9-классное промышленное учили­ще; на средства Хаминова содержалась женская гимназия и про­гимназия; Ел. Медведникова2 создала городской банк и сиропита­тельный дом; Ю. И. Базанова3, помимо Воспитательного дома4 и других учреждений, построила в Иркутске детскую больницу, рав-

1 Трапезников Иннокентий Никанорович — купец, благотворитель.

2 Медведникова (урожденная Красногорова) Елизавета Михайловна
(1787—1828) — вдова именитого купца Л. Ф. Медведникова. Не знавшая гра­
моты, Елизавета Михайловна, овдовев, всецело отдалась делу воспитания де­
вушек-сирот, завещала 70 000 р. на строительство сиротского дома.

3 Базанова (урожденная Лявдонская) Юлия Ивановна (1852—1924) —
вдова купца и золотопромышленника И. И. Базанова. Окончила Иркутский
институт (Девичий институт Восточной Сибири). Большую часть жизни по­
святила благотворительности. На средства Базановой в Иркутске построен
Воспитательный дом на 75 младенцев. В 1895 г. при нем были открыты ам­
булатория и родильное отделение на 200 рожениц. В Москве на средства Ба­
зановой построена Клиника болезней уха, носа и горла (1896), не уступав­
шая по своему оснащению лучшим клиникам мира.

4 Построен купцом и золотопромышленником И. И. Базановым, который
ежегодно жертвовал большие суммы на женское училище, строительство
Иркутской учительской семинарии, дома умалишенных и др.


О ' Красноярск- ЁлаГцввщенскХабаровск - student2.ru

ная которой имелась лишь в Берлине. <...> М. Бутин1 по завещанию оставил жене 100 000 р., а все свои миллионы завещал на нужды просвещения — на реальное училище в Нерчинске и на 10 школ в селах...» [21, с. 17].

К 1895 г. в Иркутске действовало 58 средних и начальных учеб­ных заведений (имевших 4834 учащихся).

Иркутск оказался некой ретортой, в которой перемешались лич­ная и предпринимательская свобода богатого региона, удаленного от повседневного контроля центральной власти, купеческий размах бла­готворительных деяний православных негоциантов и золотопромыш­ленников, а также образование, культура и вольнодумство, приноси­мые в край политическими ссыльными. О последних стоит у

Наши рекомендации