Возрастные изменения величины корреляции между горизонталью и вертикалью

монокулярных полей зрения*

Возраст, в годах	По левому глазу	По правому глазу	Возраст, в годах	По левому глазу	По правому глазу
	+0,749	+0,928	20-29	+0,368	+0,418
	+0,930	+0,975	40-49	+0,471	+0,199
	+0,732	+0,683	50-59	+0,244	+0,391
	-0,001	+0,484	60-69	+0,308	+0,121

* Источник: Рыбалко Е. Ф. Возрастные особенности объема и структуры зрительного поля. — Л., 1969. — С. 19.

Экспериментально-генетическое исследование зрительно-пространственных функ­ций [58] выявило разные типы психических структур. На сенсорном уровне в станов­лении поля зрения проявляется естественный тип психической структуры, отличаю­щийся тем, что характерные особенности функции формируются здесь на основе действия корреляционного механизма. В период зрелости функциональные связи, напротив, ослабляются, становятся незначительными, что свидетельствует о потере, ведущего значения видовых особенностей корреляционного механизма в дальнейшем развитии зрительного поля за счет процесса индивидуализации его структуры.

Существование психических структур в зрительно-пространственных функциях демонстрирует их существенную роль в процессе отражательной деятельности. На­личие определенной структуры монокулярного поля зрения обеспечивает его ста­бильность (см. табл. 4.1).

Горизонталь и вертикаль полей зрения обеих монокулярных систем также оказы­ваются тесно связанными между собой. Это означает, что стабильность структурных отношений поля зрения отдельно левого и правого глаза является продуктом совме­стной интегральной деятельности обоих полушарий головного мозга, «горизонталь­ной» системы регулирования. Определяемый структурными отношениями стабиль­ный характер поля зрения лежит в основе отражения основных пространственных свойств объективного мира. При индивидуальных колебаниях границ поля зрения в определенных пределах нормы не происходит каких-либо серьезных нарушений в восприятии объективного мира. В то же время при значительном искусственном сужении поля зрения формирование образа незнакомых фигур становится либо зат­рудненным, либо попросту невозможным. С этим также связаны трудности операции поиска и пересчета объектов; искажается восприятие трехмерных объектов, наруша­ется константность предметного отражения [25; 27].

Структурно-генетический подход к исследованию зрительного поля на перцеп­тивном уровне выявил иной, приобретенный в процессе деятельности тип структу­рирования психической функции [58].

Возникновение асимметричности феноменального пространства связано с внут­ренне противоречивым характером процесса познания и деятельности человека. С одной стороны дифференциация воспринимаемого пространства диктуется огра­ниченными перцептивными возможностями человека, с другой — сложные условия деятельности человека, решение им задач разной степени трудности требуют опти­мизации самого процесса отражения. Путем образования перцептивной пространственной структуры разрешаются противоречия, возникающие в процессе культур­ного, социального развития человека.

Своеобразие феноменального пространства как прижизненного образования про­является в том, что его структурные свойства зависят от различного рода условий. К числу последних относится действие количественного и пространственного фак­торов. При изменении численного состава экспозиции происходит усиление или, на­оборот, ослабление степени дифференцированности воспринимаемого пространства. При усложнении и изменении пространственной структуры информационного поля также имеют место качественные преобразования перцептивного пространства.

Весь смысл приобретенных психических структурных образований заключается в том, чтобы, оказывая определенное регулирующее действие на характер простран­ственной ориентировки, повысить эффективность процесса отражения, особенно в сложных для человека условиях деятельности. «Лишь благо даря предметно раз­вернутому богатству человеческого существа, — писал К. Маркс, — развивается, а частью и впервые порождается, богатство субъективной человеческой чувственнос­ти...» [2, с. 122].

Сенсорно-перцептивные структуры пространственного зрения характеризуются сложной возрастной динамикой, при которой выделяются наиболее благоприятные для развития зрительных функций человека и для разного рода воздействий на них периоды. Глобальный, или фронтальный, тип изменений проявляется при наличии интеркорреляционных связей между всеми составляющими структуры. При этом из­менения любого звена отражаются на структуре в целом. При локальном типе изме­нения функциональной структуры улучшение или ухудшение отдельных элементов не приводят к существенному преобразованию структуры в целом. Глобальный тип лежит в основе сензитивных периодов развития функции.

Наиболее продуктивным для педагогического влияния периодом развития сен­сорного зрительного поля является детский и младший школьный возраст. Довольно жесткая корреляционная конструкция поля зрения в этом периоде позволяет ускорять или замедлять развитие данной функции в целом. В то же время для формирования перцептивного зрительного поля по этой же причине важное значение имеет млад­ший школьный и особенно подростковый возраст.

Возникая в процессе как фило-, так и онтогенеза, психические структуры на сен­сорно-перцептивном уровне выступают как одно из необходимых условий оптими­зации процесса познания в целом, поскольку зрительно-пространственные функции являются общей основой различных форм отражения человеком материального мира.

Комплексные исследования в возрастном плане других психических функций, вы­полненные под руководством Б. Г. Ананьева в 1965-1972 гг., показали, что они не яв­ляются простыми, изолированными актами, а структурированы в функциональные си­стемы. Отдельные характеристики этих функций находятся между собой в определен­ных корреляционных отношениях. В мнемической функции соотносятся между собой такие ее виды и свойства, как объем кратковременного запечатленияло разным модаль­ностям, вербальное и образное кратковременное запечатление, скорость заучивания вербального материала, а также различные характеристики долговременной памяти. Свойства избирательности, объема, концентрации, переключаемое™ образуют функ­циональную структуру внимания. Подобного рода структурные образования обнаружены и при изучении других перцептивных, психомоторных, мыслительных функций и нейродинамических характеристик, включенных в экспериментальный комплекс.

Таким образом, в период роста, а также у взрослых были обнаружены сложные по своей структуре корреляционные системы, которые являются внутренними услови­ями развития и функционирования основных форм умственной деятельности (памя­ти, внимания, мышления, психомоторики, перцепции). Наряду со сложностью и раз­нородностью своего состава психические функции отличаются в высшей степени вы­раженной динамичностью. В различные микро- и макропериоды внутри отдельных функций происходят изменения в корреляционных отношениях их различных сторон.

Изучение корреляционных связей в онтогенезе не только внутри психических функций, но и между ними, выявило неодинаковую степень их выраженности на раз­ных психических уровнях. Так, для зрительно-пространственных функций — поле зрения, глазомер, острота зрения — в диапазоне 7-49 лет характерно отсутствие кор­реляционных связей. Лишь в крайних возрастных группах по отдельным функциям были получены значимые величины коэффициента корреляции (5 и 50-59 лет). Появление значимых корреляционных связей лишь в отдельные возрастные перио­ды свидетельствует о том, что зрительно-пространственные функции характеризуют­ся относительной независимостью друг от друга в процессе онтогенетического разви­тия. Относительный характер автономности зрительно-пространственных функций заключается и в том, что ее проявление зависит не только от возраста, но и от опреде­ленных пространственных условий. В наибольшей степени она выражена в поле зре­ния и остроте зрения, в наименьшей — в глазомере и перцептивном поле. Сенсорное зрительное поле, являясь основой для других психических образований, в то же вре­мя само не зависит от их состояния и уровня развития. Острота зрения также отли­чается независимостью по отношению к другим зрительно-пространственным функ­циям. Точность глазомера, напротив, изменяется под влиянием как внешних, так и внутренних факторов. Измерительная деятельность в определенные моменты жиз­ни зависит от сенсорного поля зрения, остроты зрения и перцептивного зрительного поля. В свою очередь глазомер в силу большой сохранности и устойчивости играет положительную роль в развитии других функций, например перцептивного зритель­ного поля. Взаимовлияние функций приводит к тому, что создаются более благопри­ятные условия развития одной функции за счет другой или, наоборот, состояние од­ной из функций и ее уровень лимитируется другими психическими образованиями.

Автономность зрительно-пространственных функций по отношению друг к другу в процессе онтогенетического развития сочетается с их корреляционными отношени­ями с другими формами умственной деятельности. Так, в исследовании В. Н. Панфе­рова и Л. Н. Гольбиной [22] у взрослых испытуемых были обнаружены значитель­ные корреляционные связи между полем зрения и одним из уровней перцептивной деятельности — дифференцированным узнаванием, т. е. отнесением воспринимаемых предметов к определенной категории объектов. Установление тесных корреляционных отношений означает существование непосредственных связей зрительно-простран­ственных функций в определенных видов перцепции. Этот вид прямых связей на­блюдается там, где пространственное соотношение элементов и их геометрические свойства выполняют сигнальную функцию-в определении предметного значения объектов. При этом виде связей зрительно-пространственные функции выступают в качестве одного из внутренних факторов психической деятельности. Об этом же свидетельствуют и данные Л. Н. Гольбиной [21], которая получила положительную значимую корреляцию поля зрения с показателями невербального интеллекта.

В проведенном Л. Н. Гольбиной и В. Н. Панферовым исследовании зрительно-пространственные функции не коррелировали с целым рядом более сложных перцеп­тивных свойств — с наблюдательностью, опознанием объектов и константностью. Эти случаи могут быть отнесены к другому виду отношений зрительно-простран­ственных функций с другими психическими функциями, где они выступают в каче­стве необходимого условия перцептивной деятельности и отличаются избыточно­стью, создавая широкие возможности для формирования разного рода перцептивных процессов. Относительная самостоятельность, дискретность зрительно-простран­ственной функциональной организации свидетельствует о ее существенной роли в умственной деятельности и в то же время о значительных возможностях ее измене­ния в онтогенезе под влиянием разного рода внешних воздействий. Автономный ха­рактер зрительно-пространственных функций приводит к тому, что они должны при­нимать активное участие в управлении психическими процессами, выступать в ка­честве существенных механизмов регуляции поведения.

В философском плане автономность рассматривается как проявление всеобщего свойства материи, ее расчлененности, которая существует на всех уровнях матери­ального мира и носит противоречивый характер. Каждый объект сочетает в своем бытии как относительную независимость, так и относительную обусловленность. Ни один из объектов или процессов в природе не является абсолютно изолированным.

Специальное рассмотрение автономности как общего свойства целостных объек­тов содержится в работах В. К. Прохоренко. Суть автономности, по мнению автора, состоит в противоречии независимости и обусловленности. «Автономность есть ограниченная или относительная независимость (дополненная, следовательно, в ряде пунктов зависимостью, обусловленностью), т. е. неразрывное единство независимо­сти и обусловленности. Противоречие автономности отражает одну из важнейших сторон структуры, ибо в иных терминах автономность сочетает полярности выделенности объекта из окружающей среды и его взаимосвязи с другими телами, а фактор выделенное™ объекта выступает как предпосылка его внешней целостности, с одной стороны, и как результат расчлененности более сложной системы, с другой стороны; фактор же взаимосвязи объектов является предпосылкой внутренней целостности той системы, в состав которой эти объекты входят» [52, с. 29-30]. Важным для кон­кретного научного исследования является также положение В. К. Прохоренко о том, что автономность наиболее ярко выражена в системах управления. «Столь же труд­но представить себе — пишет он, — такую сложную систему управления, как орга­низм человека, в которой управляемая и управляющая системы были бы нерасчле­ненными... В крупном плане расчленение управляющей (нервной) системы челове­ка начинается с расчлененности нервной системы на центральную, управляющую в основном поведением организма по отношению к внешней среде, и вегетативную, регулирующую функционирование внутренних органов. Обе эти системы автоном­ны, т. е. относительно независимы в своей управляющей деятельности, но не оторва­ны одна от другой, а относительно взаимно связаны. Автономен каждый орган, каж­дая ткань и каждая клетка. Автономен и организм в целом. Уместно, по-видимому, говорить, что противоречие автономности в каждом конкретном случае имеет специ­фическую форму...» [52, с. 30].

Интересуясь происхождением адаптации, английский ученый У. Росс Эшби [71] считал, что она требует не только интеграции связанных между собой действий, но и независимости действий, не имеющих отношения друг к другу. По его мнению, новые формы ультрастабильной системы возникают благодаря известной разобщенности ее частей. Адаптация в этих случаях будет достигнута благодаря тому, что целое станет комплексом подсистем, внутри которых связи сильно развиты, но между которыми они более слабы.

Учитывая значение сенсорных систем в общей структуре отражательной деятель­ности, можно предположить, что они характеризуются, как и зрительно-пространствен­ные функции, максимально выраженной автономностью. В исследовании Ф. Р. Гильмановой [18] в результате корреляционных расчетов на примере двух возрастных групп (17-18 и 20-25 лет) не было получено ни одного статистически значимого ко­эффициента между разными видами обонятельной чувствительности (запахи уксу­са, мяты, пиридина) и абсолютными порогами ощущений сладкого, соленого, кисло­го, горького. Пороги слуховых и зрительных ощущений также не дали значительных корреляций ни между собой, ни с порогами обоих видов хеморецепции. Полученные Ф. Р. Гильмановой результаты согласуются с данными В. Д. Небылицына [47] и дру­гих исследователей, доказавших отсутствие статистически значимых линейных свя­зей между показателями абсолютной чувствительности разных анализаторов (зри­тельного, слухового, кинестетического). В результате был сделан вывод о парциальности свойства чувствительности нервной системы в зависимости от сенсорной модальности.

В отличие от сенсорной сферы, которая характеризуется автономностью ее функ­циональных систем, психомоторика, напротив, является высокоинтегрированной структурой. При обследовании взрослых 19-27 лет Л. А. Головей выявила целостную психомоторную организацию, охватывающую различные двигательные системы раз­ного уровня регулирования, от непроизвольных до графических и рабочих движений. В результате своего исследования она пришла к выводу, согласно которому «показа­тели силы, тремора, координации и точности движений, а также показатели быстроты и скорости, оказываются не случайным набором характеристик, а находятся в опреде­ленной взаимосвязи, определяемой как общебиологическими особенностями челове­ка как индивида (с его возрастно-половыми особенностями), так и особенностями профессиональной деятельности, характеризующими человека как субъекта деятель­ности. Большое количество межфункциональных связей психомоторики подчерки­вает тот факт, что двигательный анализатор, с одной стороны, существует не изоли­рованно, а неразрывно с процессами метаболизма и общей жизнедеятельностью, с другой стороны, входит в основную структуру субъекта и личности» [20, с. 21].

Факт возрастной динамичности психомоторной структуры и корреляционных связей моторики с другими функциями был специально исследован Н. А. Розе [56]в группах взрослых 18-21 и 25-28 лет. Отмечая исключительную широту, сложность и динамичность функциональных связей психомоторики, психолог показывает, что с возрастом меняется количество и соотношение интра- и межфункциональных свя­зей и, кроме того, меняется содержание их центрального звена.

Еще более сложным составом и возрастной динамикой обладают межфункцио­нальные связи, которые лежат в основе формирования целостной структуры интел­лекта. Е. И. Степанова и Л. Н. Грановская обобщили результаты комплексного исследования интеллектуальных функций в 18-35 лет. Благодаря корреляционному и факторному анализу удалось выявить сложноветвящиеся цепи корреляций между мнемическими, вербально-логическими и аттенционными функциями. Основные тенденции возрастной изменчивости структуры взаимосвязей интеллектуальных функций, отмечаемые Е. И. Степановой и Л. Н. Грановской, выразились в возраста­нии числа связей и их тесноты. Причем, наибольшее увеличение приходится на долю межфункциональных связей. Кроме того, происходит перегруппировка центральных компонентов структуры интеллектуальных функций. «Если в младшем макропери­оде (18-25 лет) самым мощным, по данным корреляционного анализа, является по­казатель долговременной памяти, а за ним следует показатель логического мышле­ния (ЛМ-7), то в старшей возрастной группе (26-35 лет) важное место занимают по­казатели логического мышления (ЛМ-7 и ЛМ-5). За ними следуют аттенционные показатели — объем и переключение внимания — и лишь потом показатели долговре­менной памяти, хотя они и продолжают оставаться центральными звеньями струк­туры» [65, с. 36].

Наряду с количественными и качественными изменениями функциональных структур, Е. И. Степанова и Л. Н. Грановская выявили стабильность их отдельных звеньев. К числу характерных для всего периода (18-35 лет) относятся, к примеру, связи логического мышления с показателями кратковременной, долговременной, образной памяти и непроизвольного запоминания. Эти связи свидетельствуют о вза­имозависимости процессов переработки и преобразования информации в мышлении и ее запечатления, а также сохранения в процессах памяти. Такая же постоянная и тесная связь наблюдалась в указанных возрастах между показателями долговремен­ной памяти и внимания.

Об относительном характере стабильности корреляций свидетельствует последо­вательный анализ межфункциональных структур от возраста к возрасту (по микровоз­растным интервалам). «Младший из рассматриваемых макропериодов (18-25 лет) характеризуется более подвижной межфункциональной динамической структурой. Здесь наблюдаются большие различия структур при переходе от одного возраста к другому. По-видимому, этот период можно рассматривать как период становления целостности интеллектуальной системы. С 26 лет начинается относительная стаби­лизация межфункциональных структур на более высоком уровне интеграции. Созда­ется впечатление, что в ранних возрастах зрелости преобладает относительная авто­номность, независимость интеллектуальных функций. С возрастом (26-29 лет) по­вышается интегрированность всей межфункциональной системы и, наконец, в более зрелый период (30-35 лет) вновь усиливается дифференциация отдельных сторон системы, но уже на более высоком уровне общей интегрированности» [65, с. 37].

Дальнейшие исследования в этом направлении, проведенные на контингенте лиц более старшего возраста (35-46 лет), показали, что «в более младших возрастах зре­лости структура интеллекта характеризуется относительной автономностью и дина­мичностью в соотношении составляющих интеллект компонентов. В более же старших возрастах зрелости интегративность системы интеллекта оказывает положительное влияние на развитие каждой отдельной психической функции как составляющего компонента по принципу компенсаторности и регулятивности. Кроме того, усилива­ющаяся жесткость связей между функциями снижает возможности новообразования в структуре интеллекта. Такая противоречивость выражается обычно в высокой интеллектуальной продуктивности, проявляющейся в привычных условиях професси­ональной деятельности взрослых и в затруднении овладения новыми видами дея­тельности» [66, с. 105]. Наиболее сильное влияние на уровень и структуру психи­ческих функций оказывает фактор образования — активное обучение и самообра­зование.

В другом цикле исследований, выполненном под нашим руководством [17; 36; 39; 68], были выявлены сложные структурные психические образования и чередование этапов относительно высокой и слабой интеграции познавательных функций, начи­ная с очень раннего возраста, в дошкольном и школьном периодах жизни. Наиболее отчетливо процесс расструктурирования функциональной системы наблюдается в подростковом возрасте, когда большинство корреляций внутри отдельных функ­ций памяти, мышления, внимания, психомоторики и нейродинамических характери­стик, между их различными сторонами и межфункциональные отношения в значи­тельной степени ослабляются и теряют свой значимый характер. В более старших возрастах вновь происходит синтез отдельных функций, их свойств и образование новых структур. На процессы структурообразования психофизиологических функ­ций оказывает интенсивное влияние учебно-познавательная деятельность, а также другие виды деятельности, к примеру спортивная подготовка школьников.

Итак, рассмотрение в онтогенезе процессов структурообразования психофизио­логических функций выявило динамический, подвижный характер последних. Раз­ная степень выраженности структурности и автономизации обнаруживается уже на сенсорном и сенсомоторном уровнях. И если для сенсорики, которая ориентирована на внешний мир, характерна дискретность ее организации, то для психомоторики, а также для внимания, памяти, мыслительной функции, напротив, оказываются ти­пичными высокая степень интеграции отдельных компонентов, показателей и тес­ные, многообразные связи с другими психическими функциями. Разная степень ин-тегрированности функций наилучшим образом обеспечивает решение жизненно важных задач непосредственной связи индивида с окружающей средой или мобили­зации внутренних возможностей в условиях деятельности.

Процессы структурообразования в онтогенезе проявляются по-разному, в виде различных типов построения функциональных связей, которые различаются по сложности и по степени «жесткости». Термин «жесткость» впервые был использо­ван известным биологом А. А. Малиновским [41; 42] для определения широкого про­филя различных систем, в том числе и биологических. Выделяя дискретные, корпус­кулярные и жесткие системы, ученый считал, что они встречаются в пределах каж­дого уровня организации материи. Кроме того, А. А. Малиновским были выделены промежуточные между жесткими и дискретными системы, которые строятся на осно­ве различные принципов. «Гибридные» системы соединяют жесткие и дискретные типы путем их чередования на разных уровнях организации. Например, генный уро­вень носит дискретный характер; клеточные образования, ядро и плазма представля­ют собой жесткое взаимное дополнение; сходные клетки ткани составляют дискретную систему; различные функциональные физиологические системы (сердечно-сосудис­тая, дыхательная и т. п.) вновь жестко дополняют друг друга. Другой тип полужестких смешанных систем А. А. Малиновский назвал «звездным». Он характеризуется, с одной стороны, жесткой связью через центральное звено, а с другой — наличием в цепи конечных звеньев, которые могут удаляться и заменяться.

Специальное рассмотрение работы мозга, сточки зрения сочетания жестких и гиб­ких звеньев, было осуществлено в работах Н. П. Бехтеревой [10], В. И. Медведева [43]. Выделяя звенья разной степени жесткости, они полагали, что сочетание жест­ких и гибких звеньев способствует экономичности, исключительной гибкости и адек­ватности деятельности систем мозга у высшей нервной деятельности.

Принцип многообразия способов интеграции в работе биологических систем, в том числе центральной нервной системы, в максимальной степени реализуется в психофизиологической деятельности мозга. При этом следует вспомнить, что пси­хические структуры индивидной организации человека отличаются чрезвычайной сложностью, многокомпонентностью своего состава. Сложность психических структур усиливается за счет их иерархической многоуровневой организации и наличия таких функциональных систем, которые выполняют роль интеграторов психической деятельности (речевая, мыслительная функции, память, внимание, моторика). Глав­ная особенность психофизиологических структур состоит в том, что они формиру­ются при жизни в ходе индивидуального развития человека, его познавательной де­ятельности. При этом на протяжении всего жизненного цикла, а не только в период роста, психофизиологические системные образования характеризуются отчетливо выраженной динамичностью. Любая функциональная структура включает в себя как относительно устойчивые, так и подвижные в возрастном плане звенья. Иными сло­вами, она относится к сложному, смешанному типу связей.