Жизни поэта, журналюги, мужчины и гражданина страны чудес

Михаил Т Р У Б И Ц Ы Н

Предисловие 2013 года

Родился я в октябре 1957-го (на сороковом году величайшей из революций) в могущественной, ныне исчезнувшей империи – Советском Союзе, в семье рабочих. Рабочие в ту пору считались «самым равным» среди прочих классов и прослоек – но, увы, больше на бумаге; провозглашаемые с трибун идеалы не соответствовали грубым реалиям, а хай-хай классом являлась НОМЕНКЛАТУРА, что нашло отражение в пословицах «Хозяин страны пешком идёт, а слуга народа на машине едет» и «Я дурак, а ты рабочий, я насрал, а ты ворочай» - но всё это только к слову.

Папаня Васятка родился в деревушке Трубицыне, что сразу за Аргамачем, в крестьянской семье Трубицыных Ивана Васильевича и Анны Ивановны, и был одним из последних среди дюжины детей (выжило десятеро – поровну мальчиков и девочек) – «поскрёбышком», по выражению бабушки (моей). Потом вся орда перебралась в Елец, на Самом Старом кладбище которого (том, что на Льва Толстого – Героев) покоятся баба Аня и один из младших братиков, умерший в младенчестве от болезни. Жили в Засосне, на Новолипецкой.

Батя появился на свет, как и Одри Хепбёрн («Римские каникулы»), в 1929 году, и был не менее сексуален – во всяком случае, уже на склоне лет, к примеру, сумел влюбить в себя директрису какого-то туберкулёзного санатория (та даже перевелась з Украiны в Елец с мечтой зачать от него такого же синеглазого Василька, но обломалась), а уж смолоду был гулёна! Мать (и это с двумя малыми детьми!) всерьёз подумывала о разводе; его старший брат, Илья Иванович, даже предлагал – дабы облегчить участь золовки в случае реализации этого отчаянного проекта – усыновить старшенького (вот был бы крутой поворот в судьбе будущего поэта! Два текста об Илье Трубицыне см. ниже).

Мама, Нина Никитична, родом из 2-й Ольшанки Тербунского района Курской (после 53 года Липецкой) области, одно время жила в Теребовле (Зап.Украина), в девичестве была Алабуховой (по одной из версий, фамилия происходит от татарского алабух – окунь). С белгородско-харьковской частью её родни я, хотя и поздно, познакомился, все очень понравились, а с семьёй дяди Серёжи из Приморья не успел.

Отец был слесарем-монтажником, мать – слесарем «Горгаза».

Оба русские без всяких иноэтничных компонентов, если пренебречь алабухом. По другой версии Алабуховых производят от Калабуховых: было такое прозвище (или нецерковное мужское имя) Калабух из нарицательного калабух – колобок, лепешка (по Далю – тул., тамбов.) – до того, как по местным говорам прошёлся каток «всеобщего среднего». А ещё Калабуха – большая котомка, дорожный узел. В качестве характеристики человека – большой, злой, грубый.

Но по мне, так «татарская» версия несравненно правдоподобней.

ТРУБИЦИН ИЗ ТРУБИЦЫНА

Биография для елецкой газеты «Красное знамя»

(опубликована к 70-летию Победы)

Мой дядя, Илья Иванович Трубицинродился в деревне Трубицыно Елецкого уезда Орловской губернии 17 декабря 1915 года в большой (12 детей) семье крестьян-середняков. В 1930 г., когда Илья закончил неполную среднюю школу, семейство, опасаясь раскулачивания, перебралось в Елец. В 39-м, отучившись на курсах младших лейтенантов, принял участие в Польской кампании (сентябрь – октябрь того же года), где командовал разведвзводом в составе отдельного разведывательного батальона 122-й стрелковой дивизии. С ноября тридцать девятого по март сорокового – командир разведывательной роты на финской войне (в составе 153-го отдельного разведбатальона 122-й стрелковой дивизии 14-й армии).

Потом были Карельский и 2-й Белорусский фронты Великой Отечественной. С первого дня войны лейтенант Трубицин командовал разведротой, ходил в разведку, участвовал в боях, был представлен к наградам. Двадцатого августа 1941-го, получив слепое осколочное ранение мягких тканей правого бедра, лечился в госпитале ЭГ-1442 до 6 сентября, потом долечивался в доме отдыха, больнице 172-МСБ и ряде госпиталей. С февраля сорок второго – снова в строю, но уже на должности помощника начальника штаба. С июля 1942-го – помощник начальника 1-го отдела, с мая 1943 года – начальник 2-го отделения. С января 1944-го – замначальника разведотдела штаба 19-й армии. С июля 1945 года – помощник начальника оперативного отдела. С августа 1945 по июнь 1946-го – старший помощник начальника оперативного отдела. Потом учился в Военной академии имени М.В. Фрунзе, которую закончил в 1950-м, и Высшей военной академии имени К.Е. Ворошилова (закончил в 1956-м).

В декабре 1943-го в карельском городе Кандалакше женился на Марии Дмитриевне Быстровой, которая работала машинисткой в разведотделе штаба 19-й армии. Вместе они прожили пятьдесят три года – до смерти Марии Дмитриевны в 1997 году.

Награждён медалью «За боевые заслуги», орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды (дважды). Жена также была удостоена медали «За боевые заслуги».

Войну закончил майором; в 1952 году присвоено звание полковника. В 1959 – 1962 гг. служил в городе Ордруфе (ГДР) командиром пехотного полка. С шестьдесят второго, выйдя в запас по выслуге лет (четверть века в рядах Красной/Советской армии), работал в Одесском инженерно-строительном и Политехническом институтах до 1981 года.

Умер 26 ноября 2003 года в Одессе в возрасте 88 лет.

Фамилия командира роты Трубицина упоминается в книге А. Краснобаева и В. Загребина «На Кандалакшском направлении» (М., 1975).

На фронтах Великой Отечественной сражались также братья Ильи Ивановича – Иван и Михаил (фотографий не сохранилось). Десятого мая 2007 года памяти дяди я посвятил стихотворение (ранее нигде не печаталось).

ВСТРЕЧА СРЕДИ КОСТРОВ

Свежие раны алы,

старые – спать не дают…

Где он, в какой валгалле

вечный нашел приют?

Есть ли цветы и птицы

в крае на склоне дня,

где комполка Трубицин

ждет у костра меня?

Спросит, в глаза мне глядя:

– Как ты на свете жил? –

Что я отвечу дяде,

книжник и доможил,

в армии отслуживший

только в кошмарном сне,

разве что стих сложивший

о мировой войне?

Верую, так и будет:

двое среди костров…

Кто-то большой рассудит

грешных своих сынов,

мудрость прольется в душу

влагою из-под век;

больше вовек не струшу

и не солгу вовек.

Господу и Царице

гимн сотворю простой

я, Михаил Трубицын, –

даже не рядовой.

От Кандалакши до Кевлина.

Мой дядя Илюша

Очерк дважды публиковался в газете “Елецкий Вестник”

Из всей многочисленной родни мне с детства почему-то только двоих ставили в пример как образец: Клавдию Ивановну, которую даже родные братья величали по имени-отчеству, и “дядю Илюшу из Одессы”. Заслуженного учителя Клавдию Романову в Ельце знает каждый, а вот про полковника Илью Трубицина – только узкий круг родных. Недавно дяди не стало, и я обратился к его памяти – журналистским пером.

Убить комиссара

Впервые нюхнуть пороху будущему полковнику довелось ещё в сентябре – октябре 39-го в «панской» Польше, а уже с ноября бился с финнами. Тогда никто не думал, справедливая это война или же совсем наоборот. Стратегические интересы требовали исправить ошибку клинических идиотов, в 18-м году отпустивших Суоми на волю в границах, пушечный выстрел с которых накрывал Адмиралтейство и Исаакий. За их недомыслие недавний выпускник курсов младших лейтенантов командир разведроты Трубицин, как многие и многие новобранцы, пошел проливать кровь – свою и чужую…

Потом про эту "войну незнаменитую" было написано немало книг, в том числе и "На Кандалакшском направлении" А. Краснобаева и В. Загребина (М., 1975), в которой упоминается и мой дядя. Но вот об одном из самых необычных эпизодов “Финской кампании”, занозой засевшем в памяти Ильи Ивановича, в книжке ни слова. О нем молчали и уцелевшие бойцы его взвода. А дело было так…

Как известно, даже сам Жуков не любил армейских политработников: эта жалкая пародия на капелланов действовала на него как на быка красное. Он их распекал, материл нещадно, унижал как мог – но вот пристрелить ни одного не сподобился. А вот Трубицин – застрелил, причем на глазах у доброго десятка красноармейцев. Произошло это, когда командир разведроты выводил своих и не своих солдат из окружения: так вышло, что оказался старшим по званию среди горстки растерянных беглецов, чудом уцелевших среди лесов и болот в кромешном снежном аду. Финские лыжники наступали на пятки, счет шел на минуты – а политрук, чудила, вздумал дискутировать на тему, форсировать болото или же попытаться обойти. Тут-то будущий полковник, исчерпав вербальные аргументы, показал себя твердым сторонником единоначалия: поднял пистолет и нажал курок... К своим вышли все. Настрочить анонимку на собственного спасителя, как это было принято в сталинском рейхе, рука ни у кого не поднялась.

На всех фронтах

На своей третьей войне ельчанин действовал споро и уверенно: то ли польский и финский опыт, то ли природный талант... Ходил в разведку, участвовал в боях, был награждён медалью «За боевые заслуги», орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды (дважды). Получив слепое осколочное ранение бедра, долго валялся по госпиталям, а когда вышел, был направлен на штабную работу. Но в тылу не отсиживался, а "непрерывно находился в войсках… лично организовывал действия и работу разведорганов" (из приказа о награждении майора Трубицына орденом Отечественной войны I степени).

Не терялся бравый солдат Родины и на любовном фронте, между боями успев жениться, причем и тут ему подфартило. Машинистка штаба Мария Дмитриевна Быстрова – дочь офицера была совсем из иной социально-этнической среды. Интеллигентная еврейка ненавязчиво подкорректировала сельско-мещанские манеры супруга, подтянула его немецкий – да так, что ельчанин не ударил в грязь лицом, даже когда внезапно пришлось представлять Советскую Армию – в ряду прочих бойцов – пред ясными очами английской королевы, посетившей только что освобожденную Польшу с неофициальным визитом.

…Не из книг знаю, что перед войной (которая всех уровняла) в среде офицерства имелось несколько достаточно замкнутых каст: "старые спецы", высоколобо мнившие себя элитой (их дядя, "чёрная косточка", открыто недолюбливал), грузинская и т.п.; еврейская была многочисленной и влиятельной. Тридцать седьмой год основательно проредил ряды каждой из них; "порадеть родному человечку" стало чревато, – но Илья, крестьянский сын (к тому времени уже потерявший отца), ни в каких "уклонах" не замеченный, интернационалист и верный ленинец, грамотный и – поначалу – почти непьющий, в протекциях не нуждался. Хотя “доброжелатели” из компетентных органов могли, при случае, притормозить и присвоение очередного звания, и представление к боевой награде, припомнив ему "кулацкое происхождение" – как, например, брату Ивану.

О “кулацком” происхождении

Брат Иван – это отдельная история. В семье его почитали чем-то вроде паршивой овцы. Рассказывали, как однажды после молодёжного собрания, посвящённого “борьбе с религиозными пережитками”, он прибежал домой, да и покидал иконы в печку. Не из идейных соображений – из шкурного страха: не выгнали б из комсомольцев... Мать, Анна Ивановна, как увидала пылающие лики, опустилась на лавку и молвила провидческое: "Не будеть тебе, Ванькя, в жизни щастя".

Так и вышло по ее словам: с войны вернулся рядовым, без орденов (хотя и с медалями), семьи крепкой не завел, выпивал не в меру... А однажды в какой-то нужной бумажке мелкий чинуша взял да настрочил ему: СЫН КУЛАКА. Спасибо, Илья оказался рядом и, не вступая в полемику, ненавязчиво, словно бы в рассеянности, положил на стол совработника своё табельное оружие. Тот побледнел и заблеял: ах, ошибочка вышла... коль не раскулачен – какой кулак? И переписал документ с живостию необыкновенной.

Деда же, действительно, полуграмотные деревенские власти ославили кулаком и вполне могли раскулачить. Весной 1930-го в Чибисовском районе, куда тогда входило Трубицыно, чтоб напужать народишко и ускорить коллективизацию, "ксплоататором" признавали всякого, имевшего корову и лошадь, пусть даже не использовавшего батрацкий труд. А что огромное семейство без скотины не прокормить – кого это заботило? Но от колхозной благодати хлебороб, распродав избу и хозяйство, успел сбежать на шахты Донбасса, а жена с детьми, купив домик на Новолипецкой, перебралась в соседний Елец, где вскоре стала известна как одна из лучших швей-частниц, и на государство не проработала ни дня. Считай, легко отделались…

На “гражданке”

В 1959 – 1962 гг. комполка Трубицин служил в городе Ордруфе (ГДР), а выйдя в запас в 62-м по выслуге лет (после четверти века в рядах Красной/Советской армии) и получив хорошую квартиру в приморском районе Одессы – Аркадии, работал в одесских инженерно-строительном и политехническом институтах до 1981 года.

В 1976 году родилась внучка Зина.

Незалэжна Украина оказалась кому-то рiдной нэнькой, а кому-то – злой мачехой. Двух пенсий, заработков дочери Нины и её мужа едва хватало на еду и лекарства. Из Ельца в Одессу шли посылки с сахаром – мой батя к тому времени перешёл из стройуправления на сахзавод и успешно подслащивал жизнь себе, родным и близким всеми доступными способами. Нина с мужем-евреем попробовала устроить новую жизнь в Израиле, однако на чужбине не прижились. Потом шутила: "По крайней мере, точно поняла, что не еврейка!" (Нина была приемным ребенком; красивую сероглазую девочку Трубицины взяли в одном из ленинградских детдомов в 53-м, никакой информации о её биологических родителях получить не удалось.)

После смерти отца, а потом и мужа у Нины Ильиничны одно время был порыв переехать в Елец – удержали только высокие (по сравнению с украинскими) цены на квартиры.

Умер Илья Иванович 26 ноября 2003 года в 88-летнем возрасте в Одесском госпитале, на шесть лет пережив жену.

На снимке: полковник Трубицин. Фото 50-х годов

(Прошу извинить за возможные неточности: писалось-то в основном по памяти, со слов ушедшего от нас к тому времени отца, ​большого сказочника Василия Ивановича Трубицына. Сказочник тут – вовсе не ругательство: ах, какие сказки он в детстве мне с сестрой на ночь рассказывал! Собственного сочинения. Пересказывал и "Айвенго", и "Мхитара Спарапета", да так, что прочитав через много лет оригиналы, поразился убогости слога и фантазии авторов...

Апреля. Умер Ельцин.

24 апреля. Путешествие по делам редакции на “афганской” машине из Ельца в Москву и обратно. До президентского трупа, ин ша аллах, не добрались, хотя Степаненко требовал репортажа с “места всенародного прощания”.

29 – 30 – 1. Наконец-то отдых (чистое счастье…).

2 мая. С сегодняшнего числа работаю по трудовой. Белый оклад, курам на смех, всего тышша! – но всяко лыко в пенсионну строку... Выпал снег.

4 мая. Дал Илье 1800 р. на модернизацию компьютера, провел воспитательную беседу.

9 мая. Застудил почки, перегрузил глаза (дома – древний мигающий монитор). От работы каторжанской потеряешь вид жиганский…

11 мая. Статья о дяде Илюше в “ЕВ” (см. в начале главы). А вчера сочинил стихи о нём (см. там же, под статьёй).

ЛЮБОВЬ ТУДА, ЛЮБОВЬ СЮДА… (ханжей и несовершеннолетних никто читать, собственно, не заставляет)

Иной раз я думаю, а что скажет о нас будущий историк? Для характеристики современного человека ему будет достаточно одной фразы: «Он блудил и читал газеты». Этим кратким определением тема, смею сказать, будет исчерпана.

Камю

. Придя домой, сидел грустный (женщину хочу!), и вдруг – звонок! На моё объявление откликнулась 58-летняя очаровашка с ул.Ленина (в дальнейшем Оголтелая Галка). Сходил. Отравился алкоголием. Трахнул (а утром и ещё раз). Господи, неужели столь приятным манером мы, несмышлёныши, безвозвратно губим свои бессмертные души? Ура, я живой!!!

9 марта. Какое солнце, какой воздух! Новое свидание.

11 мая. Лесюковская конференция. Прогулка по Коммунаров и ночь в квартире леди М – Марины Гоманченко, сильнейшая тяга к её женскому естеству. Удержался, не простёр дланей. А под утро явился её шизо-муж Вставский и всё опошлил (и ведь мы только-только присели чайку испить…).

Через 10 дней, 21 мая, леди М вернулась из Геленджика и зело брутально сняла меня по телефону. Но секс-спарринг состоялся только причем было странное ощущение, что это происходит с кем-то другим. Когда подумалось, что пора бы и слинять, позвонил Тимур, призвал к перу, что я с наслаждением и исполнил.

20 мая. Чудо-вечер с Ог.Галкой: на необъятном экране (плазма) видео с водопадами и облаками… Вот только зачем она так много пьёт?

22 мая, Никола. Олигарх районного масштаба Купцов подмял под себя местное отделение “Справ.России”. Ночью, под впечатлением долгой телефонной беседы с Ларой, 40-летней Галкиной подругой, родился гимн Эросу:

ПРОВАЛ В ПРАПАМЯТЬ

Твои губы, лаская, дразнят;

потихоньку нам сносит крыши…

Я плюс ты – это лучший праздник!

Рождество? Я о нем не слышал…

В междуречье Любви и Блуда –

это даже шумеры знали –

раз в столетье возможно чудо,

как на первом невинном бале.

Ни креста, ни дворца, ни хлева, –

только звездный костер над нами.

Мы – нагие Адам и Ева;

рядом – Бог. Мы всё время в храме.

Нам нельзя ни на миг расстаться,

чтоб не сдать себя порознь Змею.

Сквозь густой аромат акаций

прямо к Солнцу пойдём, хмелея!

(Впоследствии Коновал раскритикует эти строки, продемонстрировав шаблонность собственного мышления и полное непонимание различий между поэзией и прозой.) А Лариску я так и не завалил, хотя однажды по пьянке и попытался раскрутить на групповешник. Зануда она, тормоз и слишком высоко себя оценивает! Целуется, впрочем, лучше всех – но у каждого свой талант...

31 мая. Около 22:00 – Маринкин звонок. Тантра на песцовой шубке и сексодромчике, а на следующий день – на спинке дивана и старом кладбище (шли мимо, я возьми и предложи возродить древлеиндийскую традицию), питие шампанского из вагины (а этот изыск уже леди предложила) и протчие маленькие радости.

Вакаме саке. Теплый саке льют на тело девушки и пьют из «чаши», которую образуют ее крепко сжатые бедра. Вакаме — морские водоросли, в данном случае означают лобковые, извините, волоски, плавающие в напитке.

1 июня. Вечер, ветер. Надвигается ливень; Великая майская жара 2007 года заканчивается.

2 июня. Сегодня мы разошлись с Маринкой как в море корабли. “Леди с фиакра – пони легче” (старобрит.юмор). Вернулась к Вставскому, почитала ему мои нетленки – посвященные, как уверена, ей. О, santa simplisitas!..

ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ

24 мая. Встреча с Любой Золотухиной в её засосенском микроашрамчике. Печалька: прежней отважной духоискательницы и моей другини больше нет. Это странное, полуграмотное, до неприличия самоуверенное существо – не она. Что творят с людьми хвостатые… (Впрочем, прежняя Любка ещё вернётся на некоторое время.)

25 мая. Иринкин клуб. Хамоватая экстрасенсша Лия (Лилия Петровна Евсеева), видящая астральную нечисть и делающая бизнес на турах к дольменам (см. “Когда одна хочет замуж, а другая – денег…”).

8 апреля, Пасха. Первый раз в жизни звонил в колокола.

9 апреля. Крестный ход вокруг собора. Проинтервьюировал епископа Никона, получил благословение на создание центра по работе с сектантами.

(Идя на встречу с владыкой, на Введенской нашел крестик. К чему бы это? Потом подарил его Илюхе, тот носил.)

18 апреля. По совету благочинного попытался учредить Антисектантский центр при Молодёжном православном клубе, но не встрел понимания у святых отцов. В сущности, это вовсе и не клуб, а курсы ветхозаветного – по изучению Ветхого Завета – ликбеза (причём такими темпами до Нового к новому веку доберутся. Я точно не доживу...).

17 апреля. Дозвонился до старого знакомца, оппозиционного священника Павла Поваляева (“Все меня предали… К вам это не относится”).

8 июня. Мой новый псевдик – Василий Ильин, а то Исмагилову не нравится, что в газете практически один автор. Вчера – разговор с отцом Романом о моих публикациях (“Любви к бывшим единоверцам у вас не чувствуется…”. Да уж, чего нет, того нет). Сегодня – случайная (шёл мимо Успенской церкви, увидел объявление, зашёл) встреча с о.Павлом.

10 июня. Первое собрание. Отныне раб Божий Михаил – член приходского совета храма Успения пресвятой Б-цы. Этого мне хотелось, этого я ожидал, это случилось.

Вечером посидели в “Троечке” (пивбар на Октябрьской) с Оголтелой Галкой, Ларой и их детьми-подростками. Не понравилось, ушел.

ПРОТОКОЛ

приходского собрания общины храма во имя Успения Прсв.Богородицы

Присутствовало 42 человека.

Председательствовал священник Павел Поваляев.

Для ведения протокола единогласно был выбран Чермошенцев Сергей Николаевич.

10 июня 2007 года в елецком храме Успения Прсв. Богородицы по ул. Успенской (Советской) по благословению преосвященного Никона, епископа Липецкого и Елецкого, состоялось приходское собрание. Перед его началом прозвучала молитва “Царю Небесному”.

Иерей Павел Поваляев, посланный для пасторского попечения в этот храм, предложил объявить кандидатуры тех, кто мог бы и желал потрудиться в храме и с этой целью образовать приходской совет. Были предложены и поимённо проголосованы следующие кандидатуры:

1. Быкова Маргарита Вячеславовна. Принято единогласно.

2. Борисова Наталья Валерьевна. Принято единогласно.

3. Панова Ольга Евгеньевна. Принято единогласно.

4. Назинцев Анатолий Максимович. Принято единогласно.

5. Чермошенцев Сергей Николаевич. Принято единогласно.

6. Трубицын Михаил Васильевич. Принято единогласно.

7. Семенец Татьяна Александровна. Принято единогласно.

8. Атаманова Галина Федоровна. Принято единогласно.

9. Священник Павел Поваляев. Вошел в члены совета по должности как настоятель храма.

Членами ревизионной комиссии избраны:

1. Чермошенцев Сергей Николаевич. Принято единогласно.

2. Быкова Маргарита Вячеславовна. Принято единогласно.

3. Сарычева Ксения Геннадьевна. Принято единогласно.

Казначеем единогласно избрана Атаманова Галина Федоровна.

Был образован попечительский совет в следующем составе:

1. Родионова Мария Викторовна.

2. Повзолова Елена Семёновна.

Председательствующим было предложено съездить в Липецк, представиться епископу Никону и взять благословение на дальнейшую работу. Принято единогласно.

На этом собрание завершило свою работу. Пропели молитву “Достойно есть” и отметили важность для города и особенно его православного населения открытия прихода в Успенском храме.

10 июня 2007 года

Священник Павел Поваляев.

11 июня. Поездка прихожан в епархию и Задонский монастырь (см. фотоальбом №4 “Павел, я и Иисус”). По дороге не в меру экзальтированный бизнесмен-газификатор В.Трубицын щедро делился личными впечатлениями от иерусалимского пасхального огня. Познакомился с горбатеньким отцом Иовом, редактором “Задонского паломника”. С епископом разминулись.

12 июня. Работал тяжело, но выдал таки две статьи. Вечером, во время прогулки по парку пришли строки...

ТАК И БУДЕТ

Спешат к Рогатому в объятья

с энтузиазмом колдуны –

и вот старинные заклятья

в день гнева произнесены.

Чуть приоткроется завеса

над входом в Инферналистан –

полки Гермеса и Зевеса,

разя, возникнут средь землян.

Безумцы вспомнят Саваофа,

Аллаха, Кришну и Христа…

Рыдай, оккультная Голгофа:

тебе не избежать креста.

6 июня. Пушкинский день. Илья сдал русский на 5.

10 августа. Илья поступил в техникум. Выставка П.Весёлкина, визит в мастерскую художника-авангардиста Б.Голощапова (см. фотоальбом).

18 июня 2007 года на территории Центра-музея имени Н.К. Рериха в Москве состоялось открытие первой в стольном русском граде буддийской ступы – Ступы Просветления.

5 августа. Вчера отстоял молебен Почаевской, сегодня ИП (исповедалсяпричастился). Не буду больше блудить! (Ха! Буквально на следующий день Ларка пару раз загадочно улыбнётся – и куда денется твоя непреклонность, человече?)

19 августа. Яблочный Спас, поездка с отцом Павлом в Архангельское (см. фотоальбом). Солнце, пруды, вкуснейший обед у благочестивой прихожанки…

3 августа. В мобильнике незнакомца – Распятие в небе над Засосной. Скачали, будем делать материал.

07.07.07, Иван Купала. Впервые в истории – День поэзии в бунинской Каменке (инициаторы – супруги-энтузиасты Климова и Сафонов, автобус дал Панов, предгорсовета). Дикая клубника, чабрец, зверобой, антоновские яблоки, пруды, фотолетопись… А вот чтение стихов вышло куцым (см. альбом “Бунинская Каменка. 7.7.7”).

14 августа. Умер Хренников.

17 августа. Похороны. Множество народа. Панихида в соборе, плачущая Ренита Григорьева, клуб “Муззавод”, куда я вытащил друга Ишхана, хоть он и не журналист, кутья, блины с икрой... Потом зашли с энкером на заброшенное еврейское кладбище (а у него в роду были, подозреваю, не только греки – о них он говорил, но и иудеи – см. снимок).

18 августа. Расплевался с генеральным, впавшим в очередную дурь, хотел было уволиться, – но куда бедному крестьянину податься?

1 сентября. Разболелось левое колено (а сколько пчел было на него посажено!).

4 сентября. Начинается переезд на Советскую, 99 (окончательно перебрались 6-го). Новое помещение мэр даровал, вестимо, не по доброте душевной и отнюдь не из любви к вольной прессе, но токмо в обмен на лояльность.

3 сентября. Сфоткал Ильку стриженного (с хипповатой шевелюрой ему было куда лучше). Дитятко мое… Предложил съездить на зимних каникулах в Питер – не хочет.

23 сентября. Дал пацану грошiв на старые барабаны (тысяча карбованцiв плюс такси) – это вместо путешествия. Хай вiн будэ сверхновiйшей зiркой альтернатiвнаго року!

13 сентября. Перцев сам предложил опубликовать в «Красном» мою подборку к юбилею (правда, вошло в неё всего два стихотворения!).

30 сентября. Вера-Надежда-Любовь. С утра – в храм, потом к Колядову (журналист, писатель, приятель) на Пасеку, в его загородный особняк. Костёр, сычуг, жареные сардельки, беседа двух умных людей.

2 октября. Уволился, отработав 2 недели и не получив ни гроша, весельчак Амед. В рукописной части Приложения – его анализ редакционной ситуации. Не удержусь, процитирую: "Профессионалы за гроши не работают. Журналисты не должны получать прожиточный минимум, как посудомойки, дворники и уборщицы. В коллективе нервная, напряжённая обстановка, что существенно влияет на производительность. Сотрудники не могут найти общего языка с руководством. Текучесть кадров снижает рейтинг газеты".

4 октября. Кончилось бабье лето…

9 октября. Вчера указом Путина Елец прославлен как город воинской славы. А я в этот день неожиданно стал исполняющим обязанности алтарника. Устал. Дома, чтобы отвлечься и развлечься, позвонил одной из своих новых знакомых, толстухе Танюхе, а она возьми и скажи: хочу тебя! Как мушкетёр, мчался по Пушкарской сквозь ночь к своей Констанции Бонасье… Впрочем, секс не впечатлил, тем более она всё время трепалась по мобиле со своим зоновским клиентом.

Соснуть удалось всего часок, потом рванул в 11-ю гимназию на Книжкин праздник. И до чего ж эти дети шумные!

Ночью не спал до часу, всё лезли мысли, как бы не ударить в грязь лицом на корпоративной пирушке в мою честь. Но всё обошлось: и напитков хватило, и закусок. Сидели с 14 до 5-ти. Гвоздём мероприятия стало внезапное явление писателя К. с толстой пачкой “Литературного Липецка” (газетон такой), поместившего подборку моих новых творений вкупе со старой колядовской статьёй обо мне любимом (см. начало 3-й главы).

Потом, подхватив Жанну Малахову (бухгалтер “Красного знамени”, см.фото), отчалил в “Прожектор” (местный историко-культ.центр, бывший кинотеатр) на продолжение торжества. От Семенюты получил чудо-букет белых хризантем, от Лапиной – иконку “Взыскание погибших”. Впрочем, самый лучший подарок был от Ильи: он бросил курить (!) – не знаю, надолго ли...

13 октября, мои именины. У Любки в прежнем составе собралось наше трио духовных искателей. Но нельзя 2жды войти в одну реку…

22 октября. Запись на радио. Через некоторое время в рубрике “Творческая мастерская” прозвучат трубицынские рифмы вкупе с глубокомысленными размышлениями о пройденном жизненном пути.

И СНОВА О ЛИЧНОМ…

Аккурат к Покрову подошли к логическому завершению мой “великий пост” и не менее великая борьба с блудной страстью. 13 октября (хм, на именины!) по объявлению позвонила некая Нина, 49-летняя бабушка-Скорпион. Думаю, это подарок всё же не к именинам (мой небесный патрон, Михаил Киевский, при жизни был епископом и блуд вряд ли одобрял), а, хоть и с некоторым запозданием, к юбилею: ведь новая пассия живёт как раз на Юбилейной. J Но кто бы ты ни был, гран мерси тебе, о Гран Юморист!

14 октября, Покров: покрой землю снежком, а меня – женишком! В 22:22 вернулся от новой протеже.

– первая койка. После этого пошли ежедневные сю-сю-звонки, что меня, как всех мужчин, напрягает и утомляет.

18 октября. Снова секс, на этот раз на полу. Домой шёл пешком, в магазине “Фэн-шуй” познакомился с продвинутой продавщицей-симороншей Светланой (её уже давно отрекомендовал мне В.Черных). Объект дуже странный, но интересный, ставим на очередь… (Не успел: замуж вышла, родила.)

3 ноября. Впервые ночевал у Жанны. Без траха L. Нинка, пся крев, ревнует.

4 ноября. Впервые ночевал у Нины.

8 ноября. Нинель внезапно исчезла, что подвигло меня на сочинение недоуменного стиша:

ЖЕНЩИНАМ

Мы не с разных планет, но – другие:

холм и облако, шепот и крик…

Я люблю вас, мои дорогие,

и учу, как китайский язык.

Пусть порой уязвляет жестоко

жар, который касался сердец

Соломона, Ромео и Блока,

никогда не воскликну:

“Пиздец!

Ухожу в монастырь на Афоне

поклоняться бесполым богам!” –

но за ваши глаза и ладони

и свободу, и душу отдам.

Сочиню эпопею про Трою,

обезумев, порву струны лир –

всё равно никогда не открою

пониманье, согласье и мир.

______________

Как китайский язык, изучаю

белым днем и в полночной тиши –

но, похоже, вовек не узнаю

всех особинок женской души.

12 ноября, понедельник. Ночевал у Нины. Секс – сказка, но моя милая, как теперь очевидно – алкоголик. Всю эту неделю была в запое…

15 ноября. Явился к зазнобе – дверь не открывают. Не ухожу. Появляется Кристина (внучка), впускает меня, а на кровати спит краса ненаглядная, разбудить которую не удается даже совместными усилиями. Бли-ин!.. Погладил по попе, плюнул и пошёл восвояси.

16 ноября. “Слишком женатый таксист” в “Бенефисе” – чудо! Смеялся до колик…

17 ноября. В редакции – свадьба Ксюхи и Кости. Воодушевлённый Бахусом, зашел к старой знакомой, Валюхе-толстухе (вдове Толика Чукардина, брата моей одноклассницы Гали Цыганковой. Давно собирался), и – свершилось! Завтра в три – рандеву.

Отныне моя “половинка” – Валентина Борисовна Лашутина, 47-летняя бездетная “купчиха Семижопова”; по звёздам, как и моя сестра Надя, Дево-Крыса. Но совсем не похожи. Кстати, и леди М тоже Дево-Крыса... Никогда не возбуждал жир, но… (Почему-то и Оля М. дико раздалась вширь. И Нинка-запойная значительно выходит за рамки классических форм. И Жанка – хотя вот Жанет как раз смогла взять себя в руки и похудеть.)

А ещё сегодня воронежцы вручили мне – в числе прочих ельчан – писательский билет. (Первичку Союза писателей “Воинское содружество” мы учредили месяц назад, а 27 октября я как зампред побывал в Воронеже на тусовке сей достопочтенной организации. В январе Колядов охает Дёмина – елецкого предводителя Союза – в “Лип.известиях”.) См. также “ЕВ” №80/298 от 26 октября, с.14 и №88/306 от 23 ноября, с.2.

22 ноября. Выступил со своими стихами во 2-й школе (см. фото).

2 декабря. Живу я, похоже, уже не дома, а на хатке у Свиноматки (Советская, 115 “а” – в двух шагах от редакции!), завтра отдам ей получку. Как спутница на остатнюю жизнь сия плебейка мене, патрицию духа, решительно не подходит, но пережить трудные времена рядом с ней – лучше и придумать нельзя. Хотя, конечно, наличие водопровода и канализации могло, могло бы улучшить общую картину нашей почти семейной идиллии…

ИСХОД

Ближе к концу осени стало ясно, что Тимур увольняется. Кто придёт вместо него? Мне, например, рулить не хотелось бы, да Шеф меня и не ценит столь высоко. Ответ на злободневный вопрос ненавязчиво проявился в понедельник 12 ноября: Коновалов (пис.К.)! В тот же день произошла моя первая стычка с ним. Её подтекст таков: я попробовал поставить себя более-менее на равных с новым начальством (его, в конце концов, на тот момент официально никто ещё не представил), что этого корифея пера, паче чаяния, задело. Видимо, в его правилах сразу же “ставить подчинённых на место”. Впоследствии он на полном серьёзе выдал кредо: “Я – начальник, ты – дурак!”.

13 ноября К-л произнёс тронную речь, охаял газету, вы…бал всех, включая хозяина. Но Стёпка стерпел, ведь “новая метла” обещает сделать “Вестник” прибыльным. По мотивам выступления Танька с присущим ей радикализмом родила мысль, что можно и забастовать, а Иван даже написал заявление по собственному (на этот раз не отпустили). Стачка так и не состоится (эх, жалко!), Танюха уйдёт, позже.

14 ноября. ГлавВред постепенно входит в разум, начиная отличать реальность от своих маниловских глюков. Не блеща креативом, планирует превратить “ЕВ” в подобие становлянской районки, где во время Оно работал ответсекретарем. Взял корреспондентом девицу из Станового (как не порадеть родному человечку?). Хотел установить сотрудничество и с собкором “Липецкой газеты” Дементьевым, но нафиг это Сан Санычу?

26 ноября. Сначала Старпер прочил меня в отв.секретари, потом уговорил на более подходящую должность – зав.отделом информации, причём в отделе я буду один-одинёшенек (непонятно, кем при таком раскладе заведовать?). А зарплата у зава будет аж три тышши – вместо 5ти у просто кора! Штифанову, как она ни отбивалась языком и конечностями, сосватал в отдел писем (а кто, интересно, нам письма писать будет? Мабуть, сами себе). Что ж, журналюгам состряпать заявления о переходе на новыя должностя – как 2 пальца... Потом всё это оказалось блефом; просто “дать чины” тем же лицам – глупо даже для Коновала, планировалось, видимо, привлечение новых сотрудников, но ЮН расширение штатов не благословил.

17 декабря. Под утро видел сон, что кончается моё пребывание в “ЕВ”. Оказалось, сон в руку:через несколько часов пис.К. лишил меня гонорара в пользу “Добрыни”-Макарова, я возмутился (“Мало того, что оклад снизили, еще