Психическая регуляция и межсистемное взаимодействие

В проблеме обеспечения надежности и эффективности операторской деятельно­сти одним из важных направлений явля­ется изучение психической регуляции профессиональных функций операторов в технических комплексах разной сложнос­ти. По мере увеличения сложности комп­лексов, как правило, возрастает нелиней­ность, неустойчивость их функциониро­вания, что предъявляет повышенные тре­бования к управлению и приводит к необ-

ходимости разработки новых подходов к анализу и оценке индивидуальной дея­тельности, уровня подготовки оператора. Ю.Я.Голиковым и А.Н.Костиным про­ведена разработка метода структурно-ди­намического представления деятельности, который устанавливает взаимосвязь между уровнями сложности профессиональных функций и уровнями психической регуля­ции. Механизмы психической регуляции, являющиеся основой процессов преодоле­ния проблемностей, возникающих в дея­тельности операторов, представляются ав­торами в виде иерархической системы сле­дующих уровней (от низшего к высшему): 1) сенсорно-перцептивный, 2) образно-концептуальный, 3) программно-целевой, 4) личностно-нормативный и 5) интуитив­но-мировоззренческий [Голиков, Костин, 1996; Ломов, 1984]. Содержание процес­сов психической регуляции на первом уровне заключается в организации сенсо-моторных актов и в развитии перцептив­ной активности; на втором — в формиро­вании и изменении пространственно-вре­менных и логических компонентов образ­но-концептуальных моделей управляющих воздействий; на третьем — в поиске общих особенностей и закономерностей развития деятельности, ее целей и программ; на чет­вертом — в изменении и трансформации профессиональных, социальных, мораль­но-этических норм поведения и деятельно­сти, выработанных и принятых личностью; на пятом — в изменении и трансформации систем знаний, убеждений и идеалов о природе, человеке и обществе.

В отличие от традиционно использу­емого в психологии понятия «проблем­ная ситуация», в данном описании дея­тельности в связи с принципиальным расхождением характера проблемностей разных уровней были введены дополни­тельные понятия: «проблемный момент» и «проблема». Классы этих проблемно­стей определяют шкалу сложности про­цесса психической регуляции деятель­ности [Голиков, Костин, 1990]. Вклю­ченность разных уровней регуляции оп­ределяет объективную и субъективную сложность деятельности. Первая пред-

назначается для оценки потенциальных возможностей оператора по выполне­нию профессиональных функций и оп­ределяется как прогнозируемая вероят­ность существования разных уровней ре­гуляции; она зависит как от сложности профессиональных функций и степени подготовленности оператора, так и от его индивидуальных качеств. Вторая оценивает реальный процесс выполне­ния индивидуальной деятельности и оп­ределяется степенью актуальной вклю­ченности разных уровней регуляции [Психологические проблемы професси­ональной... 1991].

Результаты исследований позволили описать деятельность операторов, с од­ной стороны, в виде системы структур­ных единиц разных уровней (начиная с индивидуальной структуры деятельнос­ти), а с другой — в виде последовательно­сти разноуровневых циклов регуляции. Было установлено, что в ходе обучения происходит неравномерное снижение субъективной сложности деятельности и наблюдается перераспределение соотно­шения классов проблемностей и таксо­нов межсаккадических интервалов в сто­рону их уменьшения, т.е. осуществляет­ся перестройка ведущих уровней регуля­ции со снижением от программно-целе­вого до сенсорно-перцептивного. Однако даже на завершающем этапе обучения были зарегистрированы проблемности высокого уровня, что свидетельствует об ограниченности возможностей оператора и необходимости резервирования авто­матикой некоторых его функций [Голи­ков, Костин, 1994].

Эти исследования показали, что важ­но выделить два аспекта обеспечения на­дежности: управление по количествен­ным критериям в формализуемых облас­тях и по содержательным, качественным критериям в неформализуемых областях. Для сложных технических комплексов эти два аспекта становятся сравниваемы­ми по своей значимости, поэтому нельзя отдавать главную роль либо только авто­матике, либо оператору, т.е. решать про­блему надежности с «центристских» по-

зиций (на основе как «машиноцентрист-ского», так и «антропоцентристского» подходов). Ю.Я.Голиков и А.Н.Костин [Голиков, 1992; Голиков, Костин, 1995; 1996] предположили, что надежность можно обеспечить за счет попеременной смены ведущих ролей человека и техни­ки, учитывая равную значимость указан­ных выше аспектов. Данный подход они считают равнозначным, так как опреде­ленное взаимодействие автоматики и оператора осуществляется на основе ус­тановления стратегии обеспечения на­дежности при переходе управления из од­ной области в другую. В связи с тем, что область формализуемого управления оп­ределяется разработчиками техники, а управление в неформализуемой области возлагается на оператора, равнозначный подход направлен на рассмотрение цело­стной системы отношений между разра­ботчиками техники,самой техникой и оператором. На основе данного подхода к распределению функций между челове­ком и техникой в дополнение к существу­ющим принципам (сравнимость возмож­ностей человека и автоматики, взаимодо­полняемость человека и техники, прин­цип активного оператора) авторы разра­ботали принцип взаимного резервирова­ния оператора и автоматики [Психологи­ческие проблемы профессиональной... 1991]. При его использовании взаимное резервирование происходит благодаря гибкому изменению степени автоматиза­ции процессов управления. Оператор ре­зервирует технику с помощью самостоя­тельного принятия решения о снижении степени автоматизации (до ручного ре­жима управления) при возникновении неустраняемых автоматикой отказов или нерасчетных ситуаций управления. В свою очередь в технике заложены воз­можности резервирования действий че­ловека за счет принудительного повыше­ния степени автоматизации — от полуав­томатического режима до автоматическо­го при возникновении у него проблемно­стей высоких уровней, т.е. при повыше­нии допустимого диапазона субъектив­ной сложности деятельности.

7.5.4.2. Психологические механизмы регуляции профессиональной деятельности

Психический образ

В психологических исследованиях после­дних трех десятилетий значительно воз­рос интерес к вопросам о роли психичес­кого образа в регуляции профессиональ­ной деятельности, особенностях его фор­мирования и развития, использовании связанных с его функционированием фе­номенов в решении инженерно-психоло­гических задач проектирования новой техники. Основной вклад в развитие этой проблемы сделан известными отече­ственными психологами Н.Д.Заваловой, В.П.Зинченко, Б.Ф.Ломовым, Д.А.Оша­ниным, В.А.Пономаренко и др.

Психический образ как феномен отра­жения предметной действительности выс­тупает в качестве механизма психической регуляции деятельности на всех ее уровнях (сенсорно-перцептивный, представлений, речемыслительный). В связи с универсаль­ной функцией образа в регуляторных про­цессах вполне очевидна его роль в обеспе­чении эффективности и надежности дея­тельности, которая связана как с особенно­стями формирования и функционирова­ния психического образа в конкретных ус­ловиях деятельности, так и с корригирую­щей функцией образа в проблемных ситу­ациях, при нештатных режимах и отказах техники. Многие из этих вопросов фунда­ментально изучены в авиакосмической психологии и нашли наиболее полное от­ражение в ряде работ [Завалова, Ломов, 1986; Пономаренко, Завалов, 1992].

Особенности формирования и воз­можные искажения психического образа на сенсорно-перцептивном уровне опре­деляются характеристиками процессов от­ражения предметного мира на уровне ощущений и восприятия внешних сигна­лов и теми закономерными их нарушени­ями, которые обусловливаются характери­стиками субъекта, содержания и условий деятельности. Наиболее характерный пример значения психического образа в регуляции деятельности — это данные о

нарушениях пространственной ориенти­ровки летчиков под воздействием иска­женного пространственного образа в ре­зультате рассогласования между сигнала­ми разной модальности относительно сло­жившегося стереотипа восприятия про­странства в условиях перемещения чело­века по поверхности земли. Следствием этих нарушений являются иллюзии крена, противовращения и т.д.

Психический образ на уровне представ­лений проявляется в процессах образной памяти, т.е. фиксации и последующем вос­произведении образов, возникающих при восприятии, а также в воображении — творческом процессе создания новых обра­зов на основе трансформаций и комбина­ций тех из них, которые сохранились в па­мяти. По своему содержанию образ-пред­ставление предметен; в нем отражаются все те процессы, которые происходят в конк­ретной трудовой деятельности, но он в меньшей степени связан с объективной ре­альностью, чем сенсорно-перцептивный образ, а поэтому не совсем четкий и менее устойчивый. В силу этих особенностей об­раз—представление подвержен существен­ным трансформациям, изменениям и во многом зависит как от ошибок на сенсор­но-перцептивном уровне регуляции, так и от характерных ошибок памяти.

Качество оперирования образом-пред­ставлением при регуляции деятельности в свою очередь зависит от уровня его обоб­щения и абстракции, от степени схемати­зации предметного образа, но в то же вре­мя это качество зависит от адекватности образа его предметному миру по опорным признакам. Таким образом, особенности структурирования и наполнения содержа­тельными признаками определяют способ­ность образа-представления осуществлять устойчивую (надежную) регуляцию конк­ретных предметных действий. Эта способ­ность проявляется в выполнении ряда сложных психических действий по мыс­ленным комбинациям и рекомбинациям, композиции и декомпозиции, масштаб­ным преобразованиям, умственным вра­щениям. Несформированный, неадекват­ный образ приводит к ошибкам в реализа-

ции этих операций. В работе Н.Д.Завало-вой с соавт. [1986] отмечается: «Уровень представлений имеет решающее значение при формировании образов-эталонов «ког­нитивных карт», концептуальных моделей, наглядных схем, планов и других когни­тивных образований, необходимых для вы­полнения любой деятельности» (с. 15).

Наивысшим этапом в системе психи­ческого отражения и регуляции является уровень речемыслительных процессов, по­нятийного отражения. Процесс понятий­ного мышления характеризуется включе­нием в индивидуальный опыт большого массива общественных знаний. В этом от­личие данного уровня рационального по­знания от образного отражения, чувствен­ного познания. Но о понятийном отраже­нии следует упомянуть хотя бы потому, что имеется преемственность, взаимосвязь и системная иерархия между этими уровня­ми регуляции деятельности.

В механизме регуляции деятельности существенная роль принадлежит сличе­нию образов, формирующихся в процес­се ее выполнения, с образом-целью, выс­тупающим в качестве идеальной меры, в форме образа будущего результата. Систе­матичность и полнота сличения образов обеспечивают оперативный контроль за механизмом регуляции, в конечном ито­ге — качество, надежность выполнения предметных действий.

В обеспечении надежности деятельно­сти большое значение придается ее концеп­туальной модели, в которой оператором от­ражается объект и ситуация управления. Модель формируется на основе широких представлений, на знаниях способов дей­ствий, последствиях правильных и ошибоч­ных решений и т.д. Недостаточность при­знаков для построения концептуальной мо­дели, их содержательная обедненность мо­гут сделать это внутреннее средство дея­тельности источников неадекватных, оши­бочных действий. Конкретное проявление качества концептуальной модели отражает­ся в содержании оперативного образа вы­полнения определенного действия. Как об­раз очередного действия он может быть от­несен к задаче, объекту, эффекторной час-

ти, поэтому его качество (полнота, адекват­ность, значимость и т.п.) отражается на раз­личных компонентах действия.

В работе Н.Д.Заваловой с соавт. [Зава-лова, Ломов, 1986] подробно рассматрива­ется психологический механизм ошибки летчиков, основным звеном которого ока­зывается несовпадение оперативного обра­за ситуации с образом-эталоном, формиру­ющимся на основе показаний приборов.

Личностные особенности

Специалисты в области психологии про­фессиональной деятельности уделяют большое внимание изучению личностных особенностей субъекта деятельности, ко­торые, с одной стороны, являются, как правило, константными, базисными ха­рактеристиками конкретного индивида, а с другой — в более полной мере определя­ют индивидуальные поведенческие реак­ции и психические состояния, влияющие на эффективность и надежность деятель­ности. Известно, что оценка личностных особенностей — необходимое условие и продуктивное направление изучения ин­дивидуальных стратегий психической ре­гуляции деятельности, а также эффектив­ное средство выявления лиц, которые по особенностям своих познавательных про­цессов, характера, темперамента, по до­минирующим психическим состояниям наиболее или наименее пригодны к кон­кретной профессиональной деятельности. Для изучения возможностей использо­вания некоторых методических приемов оценки личностной детерминации успеш­ности летного обучения и надежности де­ятельности летчиков проведено специаль­ное исследование [Бодров, 2001]. Было об­следовано свыше 500 летчиков и штурма­нов военной авиации и курсантов летных училищ. Одно из теоретических положе­ний работы заключалось в том, что с пози­ции включения личности в деятельность изучение субъекта должно проводиться как на нормативном уровне, т.е. с точки зрения характеристики достаточно устойчивых, сложившихся и необходимых для осуще­ствления деятельности качеств личности,

так и на профессиональном уровне, пред­полагающем учет возможного преобразо­вания этих качеств в динамике професси­онального обучения и труда, в том числе в связи с возможным изменением требова­ний деятельности. Известно, что способ включения в деятельность, изменение и выявление своей позиции по ходу ее осу­ществления — это особые качества субъек­та. Они появляются в процессе того, как личность становится субъектом деятельно­сти, хотя, конечно, сложившаяся личность в свою очередь может рассматриваться в профессиональном отношении как облада­ющая вполне определенным уровнем спо­собностей, деловой активности и т.д.

Осуществление любых профессио­нальных требований, как следует из гипо­тезы Б.Ф.Ломова, происходит не путем локального соизмерения с ними отдельно взятых психических процессов, свойств, а целостным способом организации на лю­бом уровне активности. Структуры дея­тельности переводятся субъектом на язык своих возможностей с учетом индивиду­альных особенностей, при этом субъект обнаруживает потенциальные возможно­сти и активность, выходящие за пределы требований. Это означает, что изучение личности с позиции ее соответствия тре-

бованиям конкретной деятельности долж­но проводиться в совокупности взаимо­связанных и взаимообусловленных ее ха­рактеристик с учетом возможностей инди­видуального стиля и активности опреде­ленного субъекта в реализации професси­ональной необходимости.

Принцип системности применительно к задачам психологического изучения субъекта деятельности означает необходи­мость определения и учета особенностей развития, взаимного влияния статических и динамических характеристик личности, включенной в сферу предметной деятель­ности, психологических параметров струк­туры и условий деятельности, требований и показателей эффективности труда и т.п.

В экспериментальном исследовании были использованы стандартизированный метод исследования личности (СМИЛ), 16-факторный личностный опросник (16-ФЛО), вариант проективной методики (ТАТ Х.Хекхаузена).

В целях выявления профессионально значимых для летной деятельности свойств личности была определена степень корре­ляции 52 личностных показателей с уров­нем профессиональной квалификации летчиков (табл .7.1). Как видно из таблицы, в которой представлены показатели, име-

юшие достоверную корреляционную связь с внешним (профессиональным) критери­ем, наиболее значимы для летчиков такие черты личности, как эмоциональная устой­чивость к стрессу, фрустрации, твердость установок, убеждений, уверенность в себе. Эти качества сочетаются с жизненной ак­тивностью, высокой самооценкой, откры­тым характером, выраженной силой моти­вации достижения цели. Следует отметить, что уровень достоверности связи повыша­ется при одновременном учете индекса стремления к достижению цели и количе­ственного преобладания желания добить­ся успеха над страхом перед неудачей. Важ­ной является корреляционная связь между уровнем летной квалификации и высокой интуитивностью, «опорой на чутье», сме­лостью. Все эти гиперстенические лично­стные характеристики компенсируются, как бы сдерживаются нерезким повыше­нием уровня тревожности. Эту последнюю особенность летчиков необходимо отли­чать от высокой тревожности как констан­тного свойства личности, которое может дезорганизовывать действие в экстремаль­ных условиях, способствует проявлению неуверенности в себе, мнительности и тем самым снижает эффективность выполне­ния профессиональных действий. В свою очередь некоторое повышение уровня тре­вожности в этой группе компенсируется высоким индексом стремления к достиже­нию цели (по данным ТАТ), причем в мо­тивации летчиков преобладает уверенность в достижении успеха в деятельности.

Существуют предположения, что при­чиной многих ошибочных действий летчи­ков или даже аварий являются их неблагоп­риятные индивидуально-психологические особенности. В данной работе проведено изучение личностных характеристик лет­чиков, имеющих в анамнезе предпосылки к летным происшествиям. Анализ резуль­татов психологического обследования по­зволил выявить некоторые общие черты личности, характерные для них. Профили СМ ИЛ для указанных лиц характеризова­лись высокими показателями: а) по 4-й и 9-й шкалам (72—82 Т), что подтверждает эмоциональную неустойчивость, неадек-

ватный оптимизм; б) по 4-й шкале (70-75 Т), особенно при низких показателях по 2-й шкале, что отражает снижение чувства тревоги в связи с ненормативными соци­альными тенденциями; в) по 8-й и 0-й шкалам (75—80 Т), что говорит о значи­тельном своеобразии личности, плохой со­циальной адаптации, «шизоидных» чертах; г) по 9-й и 7-й шкалам (70—75 Т), отража­ющих постоянное стремление к действию в сочетании с высокой тревожностью, т.е. особенности, приводящие в экстремаль­ных условиях к хаотическому поведению. Выявлен также ряд личностных особенно­стей, которые предрасполагают к неадек­ватному поведению в экстремальных усло­виях, а в совокупности предопределяют снижение профессиональной надежности.

Изучение роли личностных и в более широком плане индивидуально-психоло­гических особенностей в психической ре­гуляции профессиональной деятельности, в психологической обусловленности ха­рактера профессионального поведения в последние годы привлекает наибольший интерес. В работе М.А.Котика, А.М.Еме­льянова [1993] дан широкий обзор иссле­дований роли личностных черт, познава­тельных процессов, психических свойств и состояний в формировании предраспо­ложенности к нарушениям профессио­нальной надежности.

Одним из направлений изучения роли познавательных процессов в регуляции деятельности являются исследования ког­нитивных стилей, которые отражают раз­личия между людьми в характере и инди­видуальном своеобразии преобразования информации. Предметом специального изучения стала проблема риска — риско­ванного поведения и знания личностной предрасположенности к нему, а также со­держание и структура такой психологи­ческой категории, как профессиональная ответственность личности.

Функциональные состояния

Изучение психофизиологических меха­низмов регуляции функционального со­стояния в профессиональной деятельное -

ти человека обусловлено возрастающим значением этой проблемы в связи с ус­ложнением операторского труда и увели­чением частоты возникновения и значи­мости таких состояний, как психическая напряженность и стресс, утомление и пе­реутомление, десинхроноз, монотония, неврозы и т.п.

Саморегуляция функциональных состоя­ний.Под руководством Л. ГДикой проведен цикл исследований проблем саморегуля­ции состояния человека [Дикая, 1992]. При изучении взаимодействия между когнитив­ным и активационными компонентами в этом процессе было выдвинуто предполо­жение, что с психологической системой операторской деятельности функциональ­ное состояние (ФС) взаимодействует через активационный компонент деятельности (АКД), основной функцией которого явля­ется обеспечение оптимального энергети­ческого уровня для освоения и выполнения деятельности [Психологические проблемы деятельности.., 1985]. Анализ структуры АКД и его роли в осуществлении деятель­ности показал, что целенаправленно изме­няя лишь уровень активации входящих в АКД специфических и неспецифических систем, можно оказывать регулирующее воздействие на эффективность той или иной деятельности. Ведущая роль актива-ционного компонента в процессе адапта­ции к сложным параметрам и особым усло­виям деятельности показана в задачах обна­ружения звуковых сигналов в психофизи­ческом эксперименте с регистрацией био­потенциалов мозга и в условиях управления динамическим объектом [Психологические проблемы деятельности... 1985; Функцио­нальные состояния... 1987]. Анализ экспе­риментальных исследований динамики продуктивности на макро- и микроинтер­валах времени подтвердил данные о том, что при изменении ФС в трудных задачах и в условиях режима непрерывной деятель­ности (РИД) снижается эффективность вы­полнения этих задач за счет деструкции ак-тивационных механизмов процесса обна­ружения сигнала. В дальнейших исследова­ниях Л.ГДикой и В.В.Семикина выявлены неоднородность и поликонтинуальность

ФС, включая состояние напряженности. Показано, что для состояний напряженно­сти, развивающихся на разных уровнях бодрствования, при утомлении или повы­шенной активности, характерны большие различия в показателях, относящихся к раз­ным психофизиологическим системам ре­гуляции.

Теоретический анализ существующих подходов и направлений в исследованиях проблем управления психическими состо­яниями позволил определить некоторые основания и принципы систематизации способов, приемов и методов саморегуля­ции [Дикая, Гимак, 1983]. К ним были от­несены принципы целостности, системно­сти, активности, осознаваемости представ­ления о структуре психической деятельно­сти, о компонентах ФС и механизмах ре­гуляции активационных систем мозга. Вы­делена следующая направленность воздей­ствий: на системы неспецифической акти­вации (непроизвольные, неосознаваемые человеком приемы саморегуляции); на си­стемы специфической активации (вклю­чая произвольные, но неосознаваемые приемы самовоздействия); на личностный уровень регуляции (сознательный уровень самовоздействия, ориентированный в ос­новном на когнитивные и мотивационно-целевые компоненты деятельности). Ис­следования показали, что для людей с пре­обладанием эмоционального типа саморе­гуляции характерны высокий уровень лич­ностной и ситуативной тревожности, наи­большие показатели нейротизма, напря­женность в деятельности и общении, низкие адаптивные возможности и не­устойчивость к действию экстремальных факторов. Лица с хорошо развитой воле­вой регуляцией успешно снижают уровень эмоциональной напряженности, они бо­лее продуктивны, активны и вследствие этого быстро исчерпывают свои резервы. Наиболее устойчивыми к воздействию не­благоприятных факторов и надежными в профессиональной деятельности оказа­лись лица с развитой волевой саморегуля­цией и сформированными приемами са­морегуляции, направленными на восста­новление психофизиологических ресурсов

[Психологические проблемы профессио­нальной... 1991].

Л.Г.Дикая выдвинула гипотезу о том, что психофизиологическая саморегуляция ФС в определенных условиях становится самостоятельной психической деятельнос­тью — это позволяет подойти к анализу ФС как к результату взаимодействия двух пси­хологических систем: профессиональной деятельности и деятельности по саморегу­ляции состояния. В экстремальных услови­ях расхождение векторов «мотив—цель» этих видов деятельности приводит к сни­жению эффективности профессиональной деятельности за счет стабилизации состо­яния либо к полнрму отказу от нее. Пока­зано, что на определенном этапе адаптации преобладание мотива по саморегуляции состояния становится «несостоятельным» для эффективного выполнения сложной деятельности, в то время как в простых ви­дах деятельности, наоборот, надежность работы тех же операторов повышается. Ус­пешность совмещения двух видов деятель­ности определяется степенью сформиро-ванности навыков, действий и способов выполнять каждую из них, а также возмож­ностью переключать внимание с объекта деятельности на объект саморегуляции [Голиков, Костин, 1995].

Своеобразие динамики психических состояний человека, включенного в конк­ретную деятельность, определяется его личностными характеристиками [Костин, 1992]. Особенно велика роль таких свойств личности, как тревожность, нейротизм, а также тип и направленность реакций во фрустрирующих ситуациях, что проявляет­ся в доминировании в факторной модели психического состояния на конкретных этапах адаптации либо показателей состо­яний, либо показателей, относящихся к психологическому и социально-психоло­гическому уровням анализа. И только в мо­мент развития стрессовых состояний веду­щими становятся психофизиологические показатели, оценивающие активационно-энергетический компонент психического состояния. Факторная модель психических состояний позволяет определить не только то, на каком этапе адаптации к воздей-

ствию неблагоприятных условий преобла­дают те или иные условия, но и то, какие регулятивные системы используются более активно, т.е. какая активность «предше­ствует» состояниям стресса и напряженно­сти, а какая их сопровождает.

Данное направление исследований раз­вивается в плане изучения личностной де­терминации стрессогенности жизненных событий и анализа методов ее оценки [Ди­кая, Махнач, 1996]. Глубокое изучение по­лучила проблема адаптивных стратегий субъекта деятельности в стрессовых ситуа­циях. В работе Л.Г. Дикой и С.А.Шапкина [1996] показано, что ведущая роль целевой активности субъекта, задающей направ­ленность и интенсивность адаптацион­ных процессов, обусловлена прежде все­го структурой мотивации. Эти результаты позволили объяснить различный характер динамики показателей деятельности и со­стояния в процессе адаптации к экстре­мальным условиям. Так, у субъектов с пре­обладанием мотивов избегания неудачи ак­тивность падает, субъект выбирает страте­гию экономии физиологических резервов, в результате чего эффективность его дея­тельности снижается. У субъектов с преоб­ладанием мотивов стремления к успеху, наоборот, происходит активизация энерге­тических ресурсов — они выбирают раци­ональные стратегии распределения своих ресурсов и активизации резервов, т.е. более успешно адаптируются.

Утомление. Деятельность человека-опе­ратора может сопровождаться снижением его работоспособности на фоне развития утомления и переутомления. По данным мировой статистики утомление играет су­щественную роль в нарушении функцио­нальной надежности и эффективности де­ятельности [Пономаренко, Завалова, 1992; Green, 1985]. Отмечается, что в 10% летных происшествий их причина заключается в утомлении персонала. Утомление — это функциональное состояние, которое воз­никает в результате интенсивной и/или длительной умственной (физической) на­грузки в процессе деятельности и проявля­ется во временном нарушении ряда функ­ций организма, снижении эффективности

и качества выполнения профессиональных задач. При продолжительном воздействии чрезмерных нагрузок и отсутствии полно­ценного восстановления функциональных нарушений утомление может перейти в со­стояние переутомления. В исследовании В.А.Бодрова [1988] обоснованы причи­ны развития утомления (переутомле­ния): 1) основная — профессиональная на­грузка; 2) дополнительные — воздействие неблагоприятных факторов деятельности, психическое напряжение, чрезмерная ум­ственная или физическая нагрузка перед работой; 3) способствующие — нарушения режима труда, отдыха и питания, длитель­ные перерывы между работой, слабая про­фессиональная подготовленность и т.д. В зависимости от характера причин развития утомления, симптомов его проявления и способов восстановления работоспособно­сти это состояние классифицируется на компенсируемое, острое и хроническое утомление и переутомление. В работе обо­сновываются симптомы этих форм утомле­ния, методы их диагностики и способы восстановления работоспособности.

Психологический стресс. Особым пси­хическим состоянием, развивающимся под влиянием чрезвычайных условий и слож­ных рабочих ситуаций, является стресс. Первоначально понятие «стресса» возник­ло в физиологии для обозначения неспеци­фической реакции организма («общего адаптационного синдрома» — по Г.Селье) в ответ на любое неблагоприятное воздей­ствие. Позднее оно стало использоваться для описания состояния индивида в экст­ремальных условиях на физиологическом, психологическом, биологическом, пове­денческом уровнях. Психологический стресс является реакцией на особенности взаимодействия между личностью и окру­жающей средой. Это в большей степени продукт когнитивных процессов, образа мыслей, оценки ситуации, знания соб­ственных возможностей (ресурсов), степе­ни обученности способам управления и стратегиям поведения, их адекватному вы­бору [Бодров, 1995; Benjamin, 1984; Lazarus, 1991]. Теоретико-экспериментальное изу­чение проблемы психологического стресса,

проведенное R.Lazarus, R.G.Benjamin, R.G.Green, В.А.Бодровым, Л. А. Китаевым-Смыком и др., позволило определить роль когнитивных процессов в развитии стрес­са, в частности выявить роль субъективной познавательной оценки угрозы неблагоп­риятного воздействия и своей возможнос­ти преодоления стресса. Угроза рассматри­вается как состояние ожидания субъектом вредного, нежелательного воздействия внешних факторов. В исследованиях обо­снован опосредованный характер детерми­нации реакций, наблюдаемых при психо­логическом стрессе. Эта опосредованность определяется процессами оценки (пред­восхищения) угрозы воздействия, анализа значения ситуации и отношения к ней. Предложено различать три типа стрессо­вых оценок: а) травмирующую потерю, ут­рату чего-либо субъективно значимого; б) угрозу воздействия, требующего от челове­ка чрезмерных купирующих способностей; в) сложную задачу, проблему, ответствен­ную и потенциально опасную ситуацию.

Понятие угрозы является основным в когнитивной теории психологического стресса. С его помощью описывается уста­новленный в эмпирических исследовани­ях сложный компонент явлений, связан­ных с поведением человека в трудных ус­ловиях. К этим условиям следует отнести фактор неопределенности (вероятности) возникновения неблагоприятного собы­тия, его объективную и субъективную зна­чимость и др. Важны с точки зрения разви­тия стресса некоторые особенности психи­ческой деятельности субъекта, которые ха­рактеризуют, например, процесс интер­претации и организации информации в перцептивной системе, искажения воспри­ятия, избирательность внимания, явления «перцептивной защиты», реинтеграции и реконструкции информации в памяти и др. Интенсивность стрессовых реакций зави­сит и от некоторых личностных особенно­стей субъекта, например уровня его эмоци­ональности [Lazarus, 1978].

Информационный стресс. Вотечествен­ной и зарубежной литературе получили достаточно широкое освещение вопросы влияния информационных факторов на

деятельность человека и его состояние (работы А.И. Галактионова, Н.Д. Завало-вой, Г.М. Зараковского, В.П. Зинченко, В.А. Пономаренко, Р. Хокки, Д.Салвенди, X. Уикенса и др.). Однако, исследованию роли этих факторов в развитии психологи­ческого стресса уделялось недостаточное внимание.

Результаты комплексных исследова­ний, проведенных В.А. Бодровым, А.Е. Ев­докимовым, А.А. Обозновым, П.С. Турзи-ным и другими и обобщенных в работе [Бодров, 2000], позволили обосновать по­нятие «информационный стресс челове­ка-оператора», разработать модели его изучения, определить и классифицировать стрессогенные значения информационных факторов, выявить особенности влияния некоторых психологических характеристик субъекта деятельности на генезис инфор­мационного стресса и наметить подходы к изучению механизмов регуляции этого со­стояния на основе концептуального пред­ставления о ресурсах человека.

Любая разновидность психологичес­кого стресса (личностного, семейного, профессионального и т.д.) является по своей природе информационной. В систе­мах управления производством, техникой информационные процессы являются ос­новным содержанием деятельности, а воз­никающие в ходе решения трудовых задач проблемные ситуации, отказы техники, ошибочные действия развиваются на фоне воздействия объективно и субъек­тивно чрезвычайно значимых сигналов. В этих условиях информация является не только источником сведений об угрожаю­щем, сложном событии, но и средством регуляции процесса парирования наруше­ний, выхода из критических ситуаций и тем самым преодоления чувства тревоги за неблагоприятный ее исход.

Результаты проведенных исследова­ний свидетельствуют о том, что при воз­действии различных экстремальных фак­торов в системе приема и преобразования информации отмечаются неспецифичес­кие биохимические, физиологические и психические проявления адаптационной активности человека, а также специфи-

ческие формы изменения, нарушения поведенческой,, рабочей активности при выполнении профессиональной деятель­ности. Состояние повышенной психи­ческой напряженности с явлениями фун­кциональной вегетосоматической и пси­хической дезадаптации, негативными эмоциональными переживаниями и на­рушениями работоспособности в резуль­тате неблагоприятного воздействия фак­торов информационного взаимодействия человека с техникой предложено опреде­лить как состояние информационного стресса человека-оператора.

В исследовании установлено, что основ­ными причинами информационного стрес­са в операторской деятельности являются: (1) семантические факторы (субъективная сложность и высокая значимость задачи, опасность ситуации, противоречивость и дефицит информации и т.п.); (2) временные факторы (дефицит и неопределенность вре­мени поступления сигнала,, возрастающий поток информации и т.п.); (3) организаци­онные факторы (объективная неопределен­ность момента поступления сигнала, отвле­чение внимания, пропуск сигнала и т.п.); (4) технические факторы (отказ системы, маскировка, блокировка сигнала, искаже­ние информации, ложная информация и т.п.). В качестве сопутствующих, предрас­полагающих причин развития информаци­онного стресса выступают индивидуальные особенности субъекта труда.

Одним из направлений в изучении ме­ханизмов регуляции психологического стресса является ресурсный подход, наи­более интенсивно разрабатываемый при­менительно к оценке процессов приема и переработке информации на основе пред­ставлений об ограниченности ресурсов обработки информации в каждый момент времени (Дж. Браун и Е. Пултон, Р. Хэн-кокк, К. Уикенс и др.).

При изучении информационного стрес­са было обращено внимание на рол