Внутренние психологические способности и язык

Готфрид Лейбниц (1646—1716), немецкий философ, математик, лингвист, энцик­лопедист с широким кругом интересов, поднял на щит тему внутренних способ­ностей, определяющих возникновение и функционирование языка. К формуле Локка «Нет ничего в интеллекте, чего не было бы в чувствах» остроумно добавил: «...кроме самого интеллекта». В своей работе «Новые опыты о человеческом разуме» (1704) непосредственно полеми­зировал со своим именитым оппонентом. По мысли Лейбница, душа изначально содержит в себе основания различных понятий, которые только пробуждаются внешними объектами. Врожденные идеи заключены в разуме, как прожилки кам­ня в глыбе мрамора.

Слова — не конвенциональные знаки. Они «вовсе не так произвольны и случай­ны, как это представляется некоторым, поскольку вообще нет ничего случайно­го в мире, и только наше незнание не по­зволяет иногда выяснить скрытую от нас причину». Естественная природа языков, по мнению Лейбница, основана на зву­ках. Поэтому он активно занимался эти­мологическим анализом, прослеживал исторические пути происхождения сло­весных форм, полагая, что в их основе лежит нечто примитивное, первоначаль­ное. В этой связи он изучал этимологию

языков Азии, Исландии, Африки, состав­лял обширные списки семейств слов, ра­ботал как современный лингвист. Лейб­ниц до конца жизни искал в природе «не­кий философский язык», который бы «помог в анализе нашего мышления». Он также изобретал его сам с опорой на математическую символику и логику.

Отметим попутно высокое нравствен­ное начало в действиях Лейбница. Оппо­нируя позиции своего старшего и автори­тетного современника Локка, он настой­чиво, но безуспешно, искал с ним прямо­го контакта (что было в то время не так просто: Локк — житель Англии, Лейб­ниц — Германии). Когда же в 1704 году Локк умер, Лейбниц не стал публиковать свою уже законченную полемическую книгу «Новые опыты»; книга была изда­на лишь после смерти самого Лейбница.

Язык и дух

На смену рационализма XIX век принес романтическую идею: язык — проявле­ние человеческого духа. Сущность язы­ка в том, как дух обнаруживает себя в нем. Крупнейшим представителем этой позиции стал немецкий ученый Виль­гельм Гумбольдт (1767—1835). Знаток многих языков, он исследовал, какими путями языки разных типов образуют слова, каковы способы обозначения их родства, как слова связываются в пред­ложении и каким образом обозначается эта связь. Он пришел к мысли, что эти операции необходимы человеческому духу для самовыражения, и они представ­ляют собой «чисто умственную» сторо­ну языка, его внутреннюю форму. Внут­ренняя форма языка тесно связана со сферой понятий человека, его видением мира. Даже при, казалось бы, простом наименовании предметов человек выра­жает не сам предмет, а свой взгляд на него. Давая имя, человек относит пред­мет к системе, затрагивает общие отно­шения и логические понятия.

По мысли Гумбольдта, язык выража­ет дух не только отдельного человека, но и целого народа. Существуют языки pea-

диетические (например, греческий) и субъективные (например, немецкий). Первый больше соответствует практи­ческим делам, второй — поэзии, филосо­фии. Национальный характер языка про­является в словосочинении, речевых пе­риодах. Богатство понятий увеличивает их сложность. Народы с сильным поэтичес­ким и философским духом имеют разви­той и сложный язык.

Гумбольдта принято считать языко­ведом, лингвистом. Однако его глубокое проникновение во внутреннюю струк­туру языка, в ее связи с человеческим ду­хом дает все основания рассматривать его работы как психологические или, быть может, психолингвистические. Не удивительно, что многие его последова­тели развивали именно психологичес­кую сторону его учения.

Язык и мысль

Среди последователей Гумбольдта вид­ное место принадлежит нашему сооте­чественнику А.А. Потебне (1835—1891). Он, как и Гумбольдт, опирался в своем исследовании на знание многих языков. Главная тема его труда — вопрос о со­отношении языка и мысли. Эта тема, по его мнению, исчерпывает все языкове­дение. Основная идея Потебни состоя­ла в том, что язык формирует мысль, является порождающим мысль меха­низмом. Отсюда возникает возможность увидеть в языкознании материал для изучения развития мысли. Так, грамма­тические категории дают возможность развиться основным категориям мысли. Построение предложений можно рас­сматривать как взаимодействие поня­тийных категорий. Рост предикативнос­ти в языке связан с эволюцией сознания, когда идея процесса, динамики стано­вится ведущей. В этих общих воззрени­ях Потебни на природу языка можно ви­деть развитие той линии, которая связа­на с идеей «промежуточного мира» (мира, создаваемого языком) Вайсгер-бера, гипотезой лингвистической отно­сительности Сепира-Уорфа.

Язык и природа

Крупнейшим ученым рубежа XIX и XX ве­ков, разрабатывавшим вопросы психологии языка и речи в связи с природными осно­ваниями, стал В. Вундт (1832—1920). С его именем вообще нередко связывают нача­ло психологии как самостоятельной науки, имеющей свои экспериментальные осно­вания. Среди многих изученных им психо­логических проблем была проблема языка и речи, рассмотренная не только в психо­логическом, но и естественнонаучном ас­пекте. Он интересовался вопросом проис­хождения человеческого языка и объяснял его общей присущей людям способностью выражать свои чувства и аффекты. Язык, по мнению Вундта, имеет то же происхожде­ние, что и жесты, крики радости или горя, являясь средством выражения психологи­ческих состояний и эмоциональной сферы. В связи с этой точкой зрения Вундт ана­лизировал язык жестов маленьких детей и глухонемых, сравнивал жесты первобыт­ных народов и европейцев. Большое значе­ние он придавал использованию в речи природных звуков, считая, что звукоподра­жание и звуковые жесты составляют нату­ральную основу человеческого языка. На­блюдаемую в ходе времени изменчивость языков он объяснял сдвигами в звуковой структуре, которые вызваны причинами физиологического и психологического ха­рактера: затруднениями в произнесении, смешением звуков, заимствованиями из одного языка в другой, влиянием социаль­ного окружения, культуры.

Основная работа Вундта по теме язы­ка и речи издана давно, в 1900 году, и не переведена на русский язык, что жаль, по­скольку, кроме многих ценных мыслей и наблюдений, она выражает актуальный в наши дни естественно ориентированный подход к рассматриваемой проблеме.

Язык - это система

Идея системности языка была введена в научный обиход швейцарским лингвис­том Ф. де Соссюром (1857—1913). Его подход положил начало новому направ-

лению — структурализму, позднее глу­боко проникшему в разные науки: лин­гвистику, литературоведение, социоло­гию. На психологию разработки Соссю-ра также оказали сильное влияние. Он провел строгое различие между языком и речью. Язык — это надиндивидуаль-ное, общее явление, социальное по сво­ей природе. Речь состоит в использова­нии языка, она текуча, неустойчива, пе­ременчива. Язык — предмет изучения лингвистики, речь — психологии.

Соссюр предложил свой угол зрения на язык. Если до него лингвисты изуча­ли более всего историю изменения язы­ков (историческое языкознание), то он привлек внимание к тому, что каждый язык имеет свою внутреннюю организа­цию — структуру, образуемую отноше­ниями входящих в нее элементов. Эле­ментами языковой структуры являются знаки. Каждый знак содержит в себе две стороны: означающее (например, звуча­ние слова) и означаемое (мыслительное содержание, связанное с данным звуча­нием). Означающее и означаемое входят в языковую систему, подчиняясь одному общему принципу: каждый знак имеет свой набор «дифференциальных призна­ков» отличающих его от любого другого знака данного языка, и тем самым зани­мает свое уникальное место в общей си­стеме. Так, слова сел и сель, имея общие фонетические элементы, различаются одним дифференциальным признаком — мягкостью конечной согласной. Фоне­тические дифференциальные признаки образуют специфичность означающего.

Означаемые отличаются одно от другого набором дифференциальных се­мантических признаков и тем самым за­нимают каждое свое уникальное место в понятийной сети субъекта. В резуль­тате этого устройства каждого знака со­здается целостная система языка. Она обладает определенной устойчивостью, но при изменении какого-либо ее ком­понента, например заимствовании из другого языка фонетического или се­мантического элемента, вся система пе­реходит в другое состояние.