Фемининность — маскулинность внешнего облика женщины1

Проблема социальной психологии мужчины и женщины все больше и больше занимает умы исследо­вателей, работающих в различных направлениях гума­нитарного знания. В связи с ней получили развитие ис­следования, направленные на изучение факторов формирования фемининности — маскулинности. Сре­ди них одно из первых мест отводится социокультур­ным и социально-психологическим факторам. Такой вывод напрашивается в результате анализа содержания понятия фемининности — маскулинности личности.

В различных определениях фемининности — мас­кулинности прослеживается ряд непротиворечивых ха­рактеристик, объединив которые становится возможной социально-психологическая интерпретация данного яв­ления. Первая из них касается того, что феминин­ность — маскулинность представляют собой сово­купность экспрессивно-соматических, психических, социально-психологических, культурно- и зтноспецифи-ческих поведенческих признаков, отличающих мужчи­ну от женщины, и наоборот. Второй параметр фикси­рует тот факт, что совокупности определенных черт, свойств, особенностей соотносятся с нормативными представлениями о фемининности — маскулинности, включающими социальные половые символы. Третий параметр указывает на то, что маскулинность — феми­нинность являются прежде всего социальными конструк­тами, лежащими в основе тендерных ролей. Наиболее обобщенные из них, включающие набор нормативных ат­рибутов и правил, служат точкой отсчета по отношению к изменяющимся представлениям внутри определенного социального контекста. Четвертый параметр определяет место формирования фемининности — маскулинности. Оно располагается в пространстве культурно-этнических и социально-психологических координат и представля­ет собой скорее культурный, социально-психологичес­кий конструкт, чем характеристику, возникающую на биологической или на психологической основе. Из это­го следует, что представление о маскулинности — фе-мининности варьируется в зависимости от этнокультур­ной и социально-психологической среды. Разнообразие существующих паттернов фемининности — маскулин­ности обусловлено установками, ожиданиями группы, общности. В соответствии с этими координатами фор­мирования они наполняются различными характерис­тиками. Пятый параметр указывает на то, что феминин-ность — маскулинность являются проявлением социальной идентичности и представляет ряд идентич-ностей или форм идентичности, среди которых могут быть противоположные друг другу. Например, некото­рые версии маскулинности (гегемоническая маскулин­ность, представленная в образе белого мужчины сред­него класса) являются более принимаемыми, чем другие (подчиненная маскулинность). Идентификация по типу гегемоническои маскулинности предполагает избегание фемининного поведения, ориентацию на успех, эмоци­ональную дистантность, принятие риска. Шестой пара­метр подчеркивает то, что фемининность — маскулин­ность являются конструктами, которые нивелируют индивидуальные различия и унифицируют поведение в пределах заданной этносоциальной группы. Седьмой параметр указывает на то, что фемининность — маску­линность операционализируется через такие социаль-но-психологческие явления, как установки, отношения, аттитюды к мужским и женским ролям.

Таким образом, фемининность — маскулиннисть яв­ляются конструктами, формирующимися в простран­стве социокультурных и социально-психологических координат, структура и содержание которых не явля­ются постоянными и включают комплекс внутренних и внешних характеристик, степень взаимодействия которых определяется формами идентичности, представленными в ориентациях личности, в ее установках, отношениях, направленности в сфере деятельности и общения, в тех качествах личности, которые являются значимыми с точки зрения тендерных ролей. Из дан­ного определения фемининности — маскулинности следует, что эти конструкты не связаны напрямую с биологическим полом, что они являются не только со­циокультурными, но и социально-психологическими явлениями, фиксирущими психотип мужского и женс­кого поведения в пределах одной тендерной роли.

Нетрудно заметить, что фемининность — маскулин­ность личности, представленная в вышеобозначенной трактовке, является исконной проблемой социальной психологии, нацеленной на создание социальной пси­хологии мужчины и женщины. Во-первых, потому что ее всегда интересует жизненный путь личности с точ­ки зрения конкретных социокультурных условий ее существования. Во-вторых, потому, что для описания фемининности — маскулинности используется, глав­ным образом, категориальный аппарат социальной пси­хологии (роль, установка, аттитюды, отношения, ценно­стные ориентации) В-третьих, противостояние фемининности — маскулинности очевидно только в контексте совместной деятельности и общения, с точ­ки зрения иерархии социально-психологических и со­циальных статусов, иными словами во взаимодействии. В-четвертых, проблема фемининности — маскулинно­сти разворачивается в рамках изучения социальных представлений, архетипов и феноменов обыденного сознания (стереотипов, эталонов и т.д.), что на протя­жении всего XX столетия является излюбленной пред­метной областью социальной психологии. В-пятых, рассмотрение фемининности — маскулинности непос­редственно сопряжено с идеями социального познания и вписывается в качестве проблемы в предметное поле социальной перцепции. В-шестых, эмпирические рабо­ты в области психологии фемининного-маскулинного поведения нацелены не только на анализ элементов обыденного сознания, но и на поиск тех атрибутов вне­шности человека, которые являются «пусковым меха­низмом» в формировании образов, представлений о фемининности — маскулинности, тех характеристик речевого и неречевого поведения, в которых раскрыва­ются как маскулинные, так и фемининные качества.

И наконец, как показывает анализ работ в области тендерных исследований, чаще всего рассматриваются фемининные-маскулинные черты личности сквозь при­зму общения, межличностного познания, которые яв­ляются центральными предметными областями соци­альной психологии.

Приведенные выше обоснования изучения феми­нинности — маскулинности как социально-психологи­ческой проблемы сформулированы в результате анали­за большого количества зарубежных исследований. В отечественной социальной психологии проблема феми­нинности — маскулинности представлена и обсуждает­ся главным образом, как проблема половых различий в социальной перцепции, в коммуникации, в межлич­ностных отношениях. Данная проблема ставится в свя­зи с изучением социального пола или вопроса о поло-ролевом поведении в различных социокультурных средах. Она анализируется в контексте изучения дина­мики структуры и содержания образов, представлений о тех или иных социальных объектах в зависимости от пола субъекта и его принадлежности к определенной этнокультуре (см., например, 142, 143).

Однако при всем многообразии работ в области со­циальной психологии личности и общения, включаю­щих в качестве объяснительного принципа идеи поло­вого диморфизма, в них проблема фемининности — маскулинности затрагивается только косвенно. В этих исследованиях фактор фемининность — маскулинность представлен сквозь призму биологического пола. Безус­ловно, такой подход отражает закономерные связи между биологическим полом, системой социальных ожиданий, предписаний, включающих степень фемининности — маскулинности поведения представителя определенного пола. Но вместе с этим он таит в себе возможность сведения фемининности — маскулинно­сти к биологическому полу, что довольно часто проис­ходит в конкретных исследованиях.

Отождествление фемининности — маскулинности с биологическим полом неправомерно с точки зрения природы данного феномена. Такой подход лишает ка­тегорию фемининность — маскулинность социально-психологического статуса. В связи с этим во многих социально-психологических исследованиях не учитыва­ется тендерный фактор, авторы социально-психологи­ческих исследований выказывают пренебрежительное отношение к фактору пола как к неспецифической переменной и малозначимой с точки зрения основных трактовок предметного поля социальной психологии. Мы согласны с ними и считаем, что тендерный фактор, представленный сквозь призму трактовки фемининно­сти — маскулинности, — это наиболее перспективный путь понимания детерминации феноменов социальной психологии, это наиболее возможный аспект включе­ния фактора пола в контекст социальной психологии.

В целом игнорирование отечественной социальной психологией идей социокультурных и психокультурных подходов к проблеме фемининности — маскулинности привело к формированию «бесполой» социальной пси­хологии личности. Сложившаяся традиция продолжает развиваться, так как по-прежнему недооценивается фемининность — маскулинность в качестве детерми­нанты формально-содержательных параметров различ­ных феноменов социальной психологии (например, в области психологии социального познания, выражения и самовыражения личности, ее самоопределения и т. д.). В ряде исследований применяются традиционные под­ходы к изучению половых различий, либо они осуще­ствляются При полном игнорировании самого факта нетождественности социальной психологии личности мужчины и женщины. Таким образом, «бесполая» со-

циальная психология личности продолжает развивать­ся в контексте новой проблематики, что уводит ее все дальше и дальше от изучения реального поведения и общения человека.

Несмотря на сложившуюся в социальной психоло­гии ситуацию, она уже сегодня могла бы дать ответы на следующий круг вопросов, ожидающих своего реше­ния, — это вопрос о роли системы отношений личнос­ти в формировании фемининных — маскулинных черт поведения, о способах презентации фемининности — маскулинности в различных актах общения, вопрос о структуре и содержании образов и представлений о фемининности и маскулинности, об их связи с други­ми компонентами Я-концепции и, в конечном итоге, вопрос о социально-психологическом содержании пор­трета фемининной — маскулинной личности как субъекта общения и совместной деятельности.

В рамках одной статьи дать ответы на эти и многие другие вопросы, определяющие статус проблемы феми­нинности — маскулинности в социальной психологии, не представляется возможным. Поэтому главная цель настоящей статьи заключает в том, чтобы на основе имеющихся данных описать фемининные — маскулин­ные параметры личности в пространстве отношений, способов и форм презентации своего внешнего эксп­рессивного Я, в пространстве социально-перцептивных образов, представлений, понятий, в пространстве стра­тегий, стилей поведения в общении и совместной дея­тельности. Другая задача состоит в том, чтобы рассмот­реть методы, направленные на выяснение различных черт фемининной и маскулинной личности. Третья за­дача касается проблемы разработки методических при­емов, адекватных определению фемининных и маску­линных черт в структуре социально-перцептивного образа. Четвертая задача предполагает определение фемининных — маскулинных черт в структуре соци­ально-перцептивного образа внешности человека (на примере психосемантического анализа прически)

Сужение проблемы фемининности — маскулиннос­ти личности в социальной психологии до изучения ее с точки зрения общения и познания людьми друг дру­га объясняется прежде всего тем, что общение являет­ся не только «логическим центром» социальной психо­логии, но и психологии в целом (Б. Ф. Ломов, Г. М. Андреева, А А. Бодалев и др.). На нем смыкаются интересы тех, кто занимается изучением личности, ее отношений, форм обращения, т. е. поведения, рассмат­ривает когнитивно-эмоциональные образования, регу­лирующие процесс взаимодействия, кто обращается к исследованию статусно-ролевого поведения, касается вопросов социального контроля, формирования аффи-лиативного, аттрактивного, агрессивного, эмпатийного и других видов поведения.

Представленные выше идеи относительно того, как может изучаться фемининность — маскулинность в социальной психологии, приводят к предположению о том, что личность, будучи представленной в первую очередь в общении, в стратегиях и моделях поведения, в установках, стереотипах и эталонах, обладает в зави­симости от ориентации (маскулинной, фемининной, ан-дрогинной) теми или иными особенностями общения. Они в свою очередь выступают базовым фактором со­циального познания, в частности структуры и содержа­ния различных социально-перцептивных образований.

Эмпирическим подкреплением правомерности вы­сказанного предположения являются результаты иссле­дований (59, 30, 73, 220, 231, 237, 266 и др.), в которых была предпринята попытка изучения фемининных и маскулинных черт личности. Авторы этих работ едины в том, что фемининная и маскулинная личности отли­чаются друг от друга прежде всего особенностями об­щения. Рассмотрим эти исследования подробнее, раз­делив имеющиеся в нашем распоряжении работы на три группы.

Первая группа включает исследования, в которых рассматриваются характеристики фемининного-маскулинного субъекта общения, выявленные в результате соединения в одной работе данных, полученных с по­мощью различных методов фиксации степени феми-нинности — маскулинности у мужчин и женщин, и показателей, фиксирующих особенности общения, за­регистрированные с помощью различных опросников, тестов, наблюдений и т. д. Это направление исследова­ний обозначено нами как направление, стремящееся к созданию «объективного» портрета фемининной — маскулинной личности.

Вторая группа состоит из работ, направленных на выяснение структуры и содержания представлений, эталонов, стереотипов о фемининности — маскулинно­сти, сложившихся на уровне обыденного сознания. Данную группу работ мы относим к психологии соци­ального познания, выделяя в ней социально-перцептив­ное направление.

К третьей группе исследований примыкают те, в которых обсуждается проблема влияния феминин­ных — маскулинных черт личности на различные сто­роны, элементы, компоненты общения.

Первая группа работ представлена, главным образом, англоязычными исследованиями, из которых становит­ся ясно, что характеристики фемининной, маскулин­ной, андрогинной личности различаются по многим па­раметрам. Типично мужские черты обусловливают социально неограничивающий стиль поведения. Это — компетентность, наличие рациональных способностей, активность и эффективность. Типично женские черты: наличие социально-коммуникативных умений, теплота и эмоциональная поддержка. Короче говоря, уже в се­редине XX века в научной литературе обозначилась тенденция определения фемининности — маскулинно­сти как противопоставление деятельности (маскулин­ность) и общения (фемининность).

В 70-е годы Spens & Helmreich включили в портрет маскулинной личности такие черты, как эффективность, инструментальность и контроль, а фемининной: экспрессивность, эмоциональная поддержка и межлич­ностная сензитивность (приводится по 266). Иными сло­вами, они развили и дополнили противопоставление маскулинности — фемининности, как противопостав­ление деятельности и общения, подчеркнув преимуще­ства женщин в социально-перцептивной сфере и в об­ласти выражения своего Я.

В последнее время появилось огромное количество работ, в которых проблема фемининности — маскулин­ности рассматривается сквозь призму интимного, дове­рительного общения. Маскулинная личность в отноше­ниях с постоянным партнером демонстрирует низкий уровень интимности и доверительности, подавляет вы­ражение эмоций и чувств. A. J. Bern (213) добавляет к портрету маскулинной личности как субъекта общения низкий уровень заботливости по отношению к нужда­ющемуся в помощи партнеру. В отличие от маскулинной личности фемининная и андрогинная характеризуются теплыми межличностными отношениями, интимностью, ярким выражением чувств, т. е. экспрессивностью, сво­бодным проявлением любви, выраженной потребнос­тью в близких взаимоотношениях до вступления в сек­суальный контакт. Маскулинные личности имеют более высокий уровень самоуважения, сопряженный с их более высокой самооценкой по сравнению с феминин­ными индивидами.

Многие авторы отмечают, что в межличностном об­щении маскулинная, фемининная и андрогинная лич­ности пользуются различными установками, стереоти­пами и эталонами общения. Как для маскулинной, так и для фемининной личности характерны более консерва­тивные и ригидные установки, эталоны в области семей-но-брачных отношений по сравнению с андрогинными. Маскулинные индивиды имеют установку на высокую частоту сексуальных контактов без установления интим­ных доверительных отношений. Маскулинные мужчины и фемининные женщины отличаются от андрогинных индивидов тем, что придерживаются в общении тради­ционных стереотипов ролевого поведения.

В экспериментальных исследованиях также установ­лено, что маскулинная личность характеризуется частым применением агрессивных видов поведения в межлич­ностных отношениях. Она стремится к соревнователь­ным типам взаимодействия, к поведению, ориентиро­ванному на достижение, к креативным и рациональным способам взаимодействия, к доминированию в деятель­ности и общении, к демонстрации компетентных стра­тегий поведения в межличностном общении (219). Фе­мининная личность отличается от маскулинной тем, что она стремится выстраивать межличностные отношения (218), для которых являются характерными подчинен­ные, либо социально желаемые стратегии поведения, демонстрируя которые она опирается в большей степе­ни на интуицию (238).

Высокий уровень маскулинности у женщин корре­лирует с выбором видов деятельности, в основе кото­рых лежат маскулинные стратегии поведения (72). В стратегиях игрового общения маскулинность проявля­ется в форме ориентации на открытые пространства, на атлетически-силовые увлечения, азартные, связанные с техникой, либо наполненные интеллектуальным содер­жанием, а фемининность заявляет о себе в форме «до­машних, спокойных, вербализованных игр» (30).

К первой группе работ относятся также те, в кото­рых прослеживаются особенности поведения в различ­ных ситуациях взаимодействия. Среди них представля­ет интерес серия работ, которая касается проблемы «невербальное поведение — тендер». В них подчерки­вается обусловленность полом отдельных невербальных проявлений, таких, как прикосновения, улыбка, контакт глаз (216, 235, 263).

Мужчины чаще используют прикосновения к дру­гим, а женщины предпочитают прикосновения к себе. Данные экспериментов Hall (235) свидетельствуют о

более позитивном восприятии прикосновений «мужчи­на — женщина», чем «женщина —> мужчина». Другой элемент невербального поведения — контакт глаз — также взаимосвязан с тендерным фактором. Женщины чаще смотрят на собеседника во время слушания, чем во время говорения, а у мужчин не наблюдается зна­чимых различий в частоте смотрения в периоды слуша­ния и говорения. Некоторые исследователи приводят сведения о преимуществе женщин в умении и точнос­ти выражать эмоции. Например, Coats & Feldman (220) приходят к выводу, что женщины лучше кодируют эк­спрессивное выражение счастья, а мужчины — гнева и злобы.

В настоящее время отмечается связь невербальных паттернов доминантного и подчиненного поведения с невербальными паттернами маскулинности и феминин-ности. Carli и др. (219) выделили невербальные паттер­ны 4-х стилей поведения: доминантного, подчиненного, компетентного и некомпетентного. Из этой работы сле­дует, что для мужской аудитории являются менее вли­ятельными и предпочтительными женщины с компетен­тным стилем, а наиболее влиятельными оказываются женщины, сочетающие невербальные паттерны компе­тентного и социального стиля. Женщины, которые в общении демонстрируют невербальные паттерны высо­костатусного поведения, воспринимаются мужчинами как угрожающие, до тех пор пока они не продемонст­рируют «соблазняющего» невербального поведения.

О влиянии женщин на мужчин при помощи невер­бального стиля, сообщающего дружелюбие и аффили-ацию, пишет Hall (235). Tucker & Friedman (263) также пришли к выводу о том, что высоко экспрессивные женщины воспринимаются как более дружелюбные, чем низкоэкспрессивные женщины. Но, например, в ситуации призыва о помощи мужчины оказываются намного экспрессивнее женщин. Об использовании экспрессии как средства влияния женщин сообщают Zuckerman и др. (266). Они установили, что фемининность связана с намеренной трансляцией «визуальных и слуховых ключей» (кинесики, паралингвистики), с организацией «утечки» информации по этим каналам невербального общения, объяснив данные факты тем, что такое поведение соответствует женскому поло-ро левому стереотипу.

Модели общения маскулинной, фемининной и андрогинной личности включают различные характеристи­ки невербального поведения. В эксперименте Gallaher Р. (231) получены данные о том, что маскулинность по­зитивно коррелирует с «экспансивностью» индивиду­ального невербального поведения, что выражается в тенденции сидеть, широко расставив ноги, шагать ши­рокими шагами, говорить громким голосом. Данные Zuckerman et al. (266) свидетельствуют о том, что феми­нинная личность в большей мере, чем маскулинная и андрогинная, контролирует, осознает и намеренно де­монстрирует динамические компоненты невербально­го поведения, воспринимаемые зрительно и на слух. Также фемининная и маскулинная личности различа­ются по использованию таких видов невербального поведения, как: мимика, пантомимика, проксемика, паралингвистика. В эксперименте Carli et al. (219) было обнаружено, что фемининные и маскулинные индиви­ды достоверно различаются по использованию оправ­дывающейся интонации (несколько оправдывающаяся (ф) и немного оправдывающаяся (м)), по проявлению уровня дружелюбности в экспрессии лица (дружелюб­ная (ф) и несколько дружелюбная (м)), по степени на­пряженности и наклона позы (относительно наклон­ная, слегка съежившаяся (ф) и слегка наклонная, прямая (м)), по характеру жестикуляции (относительно спо­койная (ф) и спокойная (м)).

Таким образом, женщине в определенных ситуаци­ях общения позволителен более узкий диапазон допус-• тимого невербального поведения, чем мужчине, и на этом основании она может быть отвергнута как нару­шительница норм тендерной роли.

Помимо работ, посвященных рассмотрению динами­ческих элементов невербального поведения, можно выделить немногочисленный ряд работ, посвященных проблеме «гендер — социальные атрибуты внешнего облика». В работах культурологического плана (напри­мер, 208) постоянно подчеркиваются различия в моде­лях экспрессивного поведения, во внешнем облике людей с определенной ориентацией: фемининной, мас­кулинной либо андрогинной. Попытки найти адекват­ные и приписываемые социогендерной роли способы оформления внешности посредством прически, одеж­ды, украшений, косметики отражены в ряде работ (239, 240). Данное направление исследований развивается в западной психологии в связи с решением проблем кон­струирования социальной реальности в рекламе, СМИ, но применение его результатов ограничено тем, что они получены в другой этнокультуре.

Проблема «гендер — социальные атрибуты внешне­го облика» может быть рассмотрена в следующих пла­нах: 1) отношение мужчины и женщины к своему внешнему облику и внешнему облику представителя противоположного пола; 2) адекватность оформления внешнего облика социогендерной роли. По разным дан­ным первенство в заботе о своей внешности принадле­жит либо мужчинам, либо женщинам. Оценивая муж­ской пол, женщины придают большее значение «внутренней» красоте, нежели внешней, как это дела­ют сами мужчины. Однако наивысшей оценки удоста­иваются мужчины с узкими бедрами и высокими дохо­дами. Наибольшее значение мужской красоте придают те из женщин, которые сами привлекательны, самодо­статочны и финансово независимы (78, 232). Сами муж­чины, по свидетельству Gilmore (232), в своем внешнем облике особое внимание уделяют двум вещам — росту и волосам. Это как бы соревнование между мужчина­ми: преимущество в росте означает победу над другим, а волосы являются признаком силы, власти и полово-зрелости.

Из ряда работ (237, 266) известно, что конформность в одежде отождествляется с социальным принятием. Эксперименты Creekmore (приводится по 266) свиде­тельствуют о том, что мужчины-студенты более кон­формны в одежде, чем женщины-студентки. Наруше­ние гендерно-ролевой идентичности незамедлительно проявляется во внешнем облике. Таким образом, струк­тура внешнего Я личности и отношение к ней зависят от степени фемининности — маскулинности человека. Как следует из ряда работ, содержание образов определяется тем, кто воспринимает и кто является объектом восприятия — мужчина или женщина. Выступающая; перед аудиторией женщина воспринимается и оценивается в первые несколько секунд как сексуальный объект. Женщине-политику приходится постоянно балансировать, как канатоходцу: нельзя быть ни слишком хоро­шенькой, ни слишком компетентной (243).

Выше было отмечено, что женщины отличаются от мужчин по линии эмоционального реагирования и сен-зитивности в межличностном общении. Эти данные послужили основанием для выдвижения гипотезы о превосходстве женщин в социально-перцептивной сфе­ре общения, о более высокой точности, адекватности понимания ими других людей. Но если более высокая эмоциональная чувствительность, сензитивность жен­щин по сравнению с мужчинами никем не оспарива­ется, то утверждения о более высокой адекватности женщин в познании других людей постоянно подвер­гаются сомнению. Противоречивость сведений на эту тему можно проиллюстрировать на примере данных о точности распознания состояний другого человека на основе его экспрессии. В одних исследованиях установ­лено, что женщины превосходят мужчин в точности понимания эмоциональных выражений. В других не обнаружены различия между мужчинами и женщина­ми в успешности интерпретации мимики. В третьих — получены данные, которые свидетельствуют о том, что женские пары более эффективны в кодировании и декодировании невербальной информации, чем мужские (приводится по 98).

Разногласия исследователей в оценках возможнос­тей мужчин и женщин в сфере межличностного позна­ния порождены тем, что в работах не всегда учитыва­ются особенности самого объекта познания (другого человека). Например, результаты эксперимента, постав­ленного Kyle et al. (239), свидетельствуют о значитель­ном влиянии цвета волос и использования косметики женщинами на оценку их профессиональных способ­ностей. Оценка мужчинами способностей женщин так­же находится в зависимости от использования ими в той или иной манере одежды, косметики, украшений (232). Иными словами, различия между женщинами и мужчинами в точности понимания другого человека зависят от того, какой пол у объекта познания.

Далее известно, что женщины более точно, чем муж­чины, реагируют на выражения боли, тревоги, страда­ния. По данным С. В. Квасовец, женщины чаще, чем мужчины, склонны видеть в воспринимаемых лицах возмущение и обиду, а мужчины решительность (62). В исследовании Е. Ф. Бажина, Т. Кореневой также обна­ружено, что женщины более чувствительны к экспрес­сивным признакам пониженного настроения и в целом более успешно, чем мужчины, распознают состояния по интонационным характеристикам голоса (приводит­ся по 98).

В целом большинство авторов склонны считать, что женщины более успешно распознают, интерпретируют состояния, отношения личности на основе ее экспрес­сии, что они проявляют более высокую сензитивность к ней в процессе общения. Объяснение данного фено­мена следует искать в особенностях социализации муж­чин и женщин, их развития как субъектов общения. Известно, что в результате социализации область взаи­моотношений, общения становится субъективно более значимой для женщин, чем для мужчин (25). У женщин шире и разнообразнее круг общения. В этой связи они чаще сталкиваются с различными социально-перцеп-тивными задачами. Приоритет женщин в сфере соци­ально-перцептивной деятельности является результатом их социализации и развития но фемининному типу.

Подводя итог рассмотрению исследований, отнесен­ных нами в первую группу, следует отметить, что боль­шинство сведений о различиях в общении между муж­чинами и женщинами получены в результате сравнения данных мужских и женских выборок, созданных без учета степени их фемининности — маскулинности как социально-психологических образований. Приведен­ные результаты исследований получены также вне оп­ределенного контекста общения, а в связи с другими видами деятельности. Эти исследования по существу их методологии незначительно отличаются от тех работ, в которых задействованы идеи полового диморфизма в процессе изучения личности в отечественной психоло­гии, что позволяет рассматривать и те и другие в одном ряду. Описанные данные являются разрозненными и относятся к различным особенностям общения маску­линной, феминной, андрогинной личности. В этой свя­зи на их основе трудно создать целостный социально-психологический портрет маскулинной, фемининной, андрогинной личности как субъекта общения.

Перейдем к рассмотрению второй группы работ, включающей исследования, направленные на выясне­ние структуры и содержания представлений, эталонов, стереотипов о фемининности — маскулинности, сло­жившиеся на уровне обыденного сознания. Данную группу работ мы относим к психологии социального познания, выделяя в ней социально-перцептивное на­правление.

В англоязычной литературе имеются сведения о том, что в представлениях «наивного психолога» о межлич­ностных отношениях маскулинной личности чаще, чем в других случаях, присутствуют такие черты, как зак­рытость, расчетливость, она описывается более холод­ной, чем фемининная личность, которая наделяется спонтанностью, теплотой, открытостью и отзывчивос­тью (213, 23). В представлениях также фиксируется, что маскулинная личность — это личность, выбирающая [конфликтное, конфронтирующее, очень дистанциированное общение. Представления об отношениях феми­нинной личности включают такие их определения, как гармонизирующие, объединяющие, неконфликтные, очень доверительные, с высокой степенью близости (59, 72, 219, 237).

Маскулинному индивиду приписываются следую­щие стратегии межличностного взаимодействия: эф­фективные, инструментальные, контролирующие, ком­петентные, рациональные, активные, эффективные, долгосрочные, многослойные, с использованием неогра­ничивающего стиля поведения. Фемининному индиви­ду приписываются стратегии поведения, основанные на экспрессивности, межличностной сензитивности, го­товности прийти на помощь. Они наделяются развиты­ми социально-коммуникативными навыками, эмоцио­нальностью, нежностью, пассивностью (72, 219). Представления о вербальных стратегиях общения мас­кулинных индивидов включают такие характеристики речевого поведения, как контроль над речью, сдержан­ность, дистанциирование в высказываниях.

В отечественной психологии предпринимались по­пытки изучить содержание стереотипов фемининнос-ти — маскулинности в различных этнокультурных си­туациях с учетом фактора половой принадлежности испытуемых (69, 148). Так, в экспериментах В. Е. Кага­на были получены данные о различном соотношении коммуникативных и инструментальных характеристик в представлениях о маскулинности — фемининности, о связи этих представлений со стереотипами семейно­го ролевого поведения. Оказалось, что ведущими харак­теристиками в стереотипе маскулинности у мальчиков являются позитивные инструментальные характеристи­ки, у девочек — эмоционально-коммуникативные ха­рактеристики Ведущими характеристиками в стереотипе фемининности и у мальчиков, и у девочек являются позитивные эмоционально-коммуникативные характе­ристики, в стереотипе фемининности у девочек также присутствует фактор «женственность — как не-муже-ственность». Межкультурные различия проявляются в близости — отдаленности содержания стереотипов маскулинности — фемининности, в приписывании определенных характеристик.

В эксперименте В. Ф. Петренко (142) изучались пред­ставления о ролевом репертуаре женщин России и Азербайджана. При дополнительном анализе этих дан­ных можно сделать вывод о том, что представления азербайджанцев о фемининности более традиционны, а представления русских — более эгалитарны.

Среди работ, посвященных изучению представлений о маскулинности — фемининности, важное место за­нимают исследования, изучающие представления о спо­собах оформления внешнего облика маскулинной, фемининной, андрогинной личности Обыденные пред­ставления о маскулинной личности включают такие характеристики внешнего облика, как: узкие бедра, короткая аккуратная стрижка, мускулистое тело, спортивная и кожаная одежда. Представление о внеш­нем облике фемининной личности включает плавные очертания тела, одежду из мягких струящихся тканей, длинные и полудлинные, распущенные или небрежно собранные волосы.

Некоторые исследователи с целью изучения динами­ки представлений о внешнем облике личности опреде­ленного типа вводят такую переменную, как возраст субъекта представлений. В одном из них приводятся сведения о том, что ношение длинных волос интерпре­тируется людьми более старшего поколения как феми­нинный тип поведения, тогда как этот же атрибут внешности человека не расценивается молодежью в ка­честве показателя фемининности (232).

В эксперименте Workman J. & Johnson N. получены данные о различиях в гендерно-ролевых ожиданиях между учителями и учениками. Учителя воспринимают ношение мальчиками серьги в левом ухе как несоответ­ствующее их представлениям о внешнем облике маску­линного подростка, а сверстники такой способ оформ­ления внешнего облика воспринимают как адекватный маскулинному типу поведения. Однако представления об адекватном внешнем облике со временем меняют­ся, в связи с чем более старшими возрастными группа­ми многие особенности внешнего облика, являющиеся конформными в группах подростков, воспринимаются как несоответствующие тендерной роли. Это касается отношения к длинным волосам мужчин и слишком ко­ротким женским прическам.

Изменчивость содержания представлений о феми­нинности — маскулинности является одним из главных параметров социальных представлений и социально-перцептивных образований. Это свойство представле­ний о фемининности — маскулинности фиксируют исследования культурологического, исторического, ис­кусствоведческого плана (115, 150). В них в качестве базовых факторов изменения содержания не столько рассматривается возраст, сколько социокультурные, социально-психологические, идеологические характе­ристики определенной исторической эпохи. В качестве примера, соединяющего в себе культурологические, социально-психологические, искусствоведческие факты изменчивости стереотипов внешности человека, пред­ставлений о мужественности и женственности в совет­ский период развития нашего общества, можно приве­сти книгу В. Кузнецовой «Кинофизиогномика» (84).

А. Плахов (150), используя другие источники, пишет о том, что в 30-е годы представления о маскулинном мужчине содержали понятия силы, власти, сексуальной агрессии, в 60-е годы в эти представления входили ка­чества духовной силы, интеллекта, чувства юмора, в 70-е годы к ним добавились такие характеристики, как невротичность, тревожность, несамодостаточность лич­ности В настоящее время представления о маскулин­ном мужчине включают коммуникативные характери­стики общения, которые расцениваются поколениями 30-х и 50-х годов, как фемининные — это экспрессив­ность, спонтанность, проявление психологической за­боты.

Понятно, что малочисленные исследования в соци­альной психологии, привлекающие идеи психологии формирования фемининности — маскулинности, не могли справиться с решением методических проблем, связанных с представлением о фемининности — мас­кулинности личности как субъекта общения и познания других людей.