Глава 3. Отдельные виды конфликтов 113

и служебные конфликты являются наиболее распространенным объектом ис­следования.

Таблица 3.3. Причины возникновения конфликтов между детьми в игре, % (цит. по: Коломинский, Жизневский, 1995)

Причины конфликта	Возраст детей, годы
1-2	2-3	3-4	4-5	5-6
«Разрушенные игры»
«По поводу выбора общей темы игры»
«По поводу состава участников игры»
«Из-за ролей»
«Из-за игрушек»
«По поводу сюжета игры»
«По поводу правильности игровых действий»

80-70-60-50-40-30-20-10-о

---- Конфликты из-за игрушек

(цит. по: Копоминский, Жиэневосий, 1996)

---- Конфликта кэ-за разрушения игры

---- Конфликты из-за ролей

..... Конфликты по поводу правильности

X \__

игровых действий

1-2 2-3 3-44-55-6 Возраст дагей, годы Рис. 3.1. Возрастная динамика основных щщое конфликтов

Э. Г. Эйдемиллер и В. Юстицкис указывают на несостоятельность идил­лического представления о семье, для которой характерны стабильность хо­роших отношений и удовлетворенность всех семейной жизнью. Напротив, противоречия между личностью и семьей неизбежны, как и необходимость постоянного разрешения возникающих разногласий. В семье человек посто­янно оказывается перед выбором — притерпеться к не удовлетворяющим его особенностям семьи, отстраниться или, пересмотрев свою роль и место в семье, найти новый способ интеграции с нею (Эйдемиллер, Юстицкис, 1999, с. 190).

В. П. Левкович и О. Э. Зуськова делят все семьи на три основные группы с точки зрения уровня конфликтности: стабильные, т. е. справляющиеся с се­мейными конфликтами; проблемные — частично справляющиеся; нестабиль-

114 Часть I. Основы изучения конфликтов

ные, не преодолевающие конфликт и имеющие негативную семейную ориен­тацию. Авторы считают, что основой семейных конфликтов является рассо­гласование между представлениями супругов относительно потребностей друг друга, между представлениями и ожиданиями одного по отношению к другому. С точки зрения конфликтогенности выделяются несколько основ­ных сфер жизнедеятельности семьи. По результатам исследований авторов, на первом месте находится то, что называют «культурой общения», — соблю­дение или несоблюдение супругами норм повседневной жизни. Далее следует недостаточное удовлетворение в семейном взаимодействии супругов потреб­ности в защите Я-концепции, которая поддерживается удовлетворением по­требностей в любви, ощущения своей значимости, чувства собственного до­стоинства. Наконец, на третьем месте находятся две основные сферы взаи­модействия: ролевая, связанная с удовлетворением ролевых потребностей супругов в соответствии с позициями матери и отца, мужа и жены, хозяина и хозяйки; а также та часть жизни супругов, которая связана «с взаимной ин­формированностью о различных сторонах жизни и личностных особенностях партнера». Оказалось, что для разных типов семей характерны разные типы конфликтов. В группе стабильных супружеских пар конфликты возникают по преимуществу в ролевой сфере в силу неоднозначного представления о се­мейных ролях, однако решаются, как правило, конструктивно благодаря об­щему благоприятному фону межличностных отношений. Конфликты в не­стабильных семьях связаны главным образом с неудовлетворенностью по­требности в защите Я-концепции, а также с нарушением норм повседневной жизни. Проблемные пары занимают промежуточное положение (Левкович, Зуськова, 1985). Эти данные находят свое подтверждение и в других исследо­ваниях на эту тему. Так, в работе А. И. Тащевой, где сравнивались стабиль­ные и нестабильные (подавшие на развод или живущие раздельно) пары, ока­залось, что последним свойствен высокий уровень рассогласования ролей, переоценка собственного вклада в исполнение семейных ролей и недооценка вклада партнера. Весьма существенные различия между стабильными и не­стабильными парами получены автором при изучении их взаимодействия, а также при рассмотрении атрибутивных процессов в конфликтах (Тащева, 1987), на чем мы остановимся ниже.

Т. М. Мишина предлагает различать три основных типа нарушений взаимо­действия в супружеских парах, вследствие которых в семье начинают доми­нировать отношения «соперничества», «псевдосотрудничества» и «изоляции».

В семьях, где преобладающим типом взаимодействия является «соперни­чество», отношения в целом имеют противоречивый, дружелюбно-враждеб­ный характер; между супругами постоянно происходят открытые столкнове­ния, ссоры, возникают взаимные упреки, агрессивные проявления. Семейные роли партнеров определены нечетко, в результате чего ни один из них не спо­собен принимать на себя ответственность за пару как целое. В сферах заботы и опеки, главенствования и эмоционального принятия возникают противоре­чия, выливающиеся в конфликты.

Глава 3. Отдельные виды конфликтов 115

В ситуации «псевдосотрудничества» отношения внешне выглядят ровны­ми, с элементами преувеличенной заботы о партнере. Поводы к возникнове­нию конфликтов лежат во внесемеиной сфере и связаны с индивидуальными трудностями или проблемами, возникающими у супругов.

В случае «изоляции» отношения в семье обычно не имеют явного кон­фликтного характера. При внешней согласованности действий супруги эмо­ционально обособлены друг от друга, незаинтересованы друг в друге, брак поддерживается какими-то иными выгодами общего существования. Кон­фликты возникают, если «границы изоляции» нарушаются либо в сторону сближения, либо в сторону еще большей разобщенности (Мишина, 1978).

Богатый опыт изучения семьи и нарушений в ее жизнедеятельности накоп­лен в области семейной психотерапии и практического поиска механизмов семейной интеграции и устранения дисфункций. Однако этот опыт чаще от­носится к сфере внутриличностных конфликтов и кризисов, переживаемых человеком, которые и становятся предметом работы психотерапевта.

Другая область семейного взаимодействия — это отношения родителей и детей. Эта сфера жизни людей уже приводилась в качестве примера того ти­па взаимодействия, которое в силу развития ребенка, постепенного обрете­ния им самостоятельности и взросления закономерно приводит к возникно­вению противоречий и их возможно обостренному протеканию, особенно в подростковом возрасте. Л. Б. Филонов считает, что подросткам свойственно своеобразное поведение, ориентированное на «поиск пределов допустимого». Оно выражается в провоцировании, почти сознательном обострении отно­шений, на которое идет подросток, цель которого состоит «в своеобразном выведывании» реакции других людей на некоторые его конкретные акты поведения. Он стремится соотнести ситуации общения с лицами, которые ему представляются «противодействующими», и свое собственное поведение. В принципе он ищет типы возражений, виды оценок, способы спора и т. д. (Социальная психология личности, 1979, с. 120). В сущности, идет необходи­мый для нормального развития процесс овладения разнообразными формами социального взаимодействия. Явление «провоцирования» в общении детей со взрослыми может иметь и другой смысл. По мнению западных исследова­телей, ребенок может «доставать» взрослого, пока у того не наступит реакция, например, в виде агрессивного эмоционального срыва, потому что это освобо­ждает ребенка от страха проявления собственных разрушительных чувств в действии (Бютнер, 1991, с. 76).

Трудности перехода к новым формам отношений переживают обе сторо­ны — как дети, так и взрослые. Часто они не готовы к расширению прав под­ростка в силу сохранения инерции «опекающих» отношений, а также в связи с сохраняющейся зависимостью детей от родителей и их реальной неспособ­ностью к самостоятельным действиям и решениям (Драгунова, 1972).

«Бунтарское» поведение подростков, соответственно окрашивающее их отношения с родителями, само по себе может стать причиной осложнений и конфликтов в семье. Впрочем, далеко не все конфликты «отцов и детей»

116 Часть!. Основы изучения конфликтов

сводятся к этому. Основной проблемой их взаимоотношений являются труд­ности передачи культурных норм и представлений от одного поколения к другому. Известно, что ускорение темпов социального развития приводит к углублению разрыва между поколениями, что в условиях нестабильности и резких социальных изменений делает «отцов и детей» представителями не просто разных культур, но и разных «миров». Попытки реализации «роди­тельской позиции» в этих условиях затруднены, а то и наталкиваются на пря­мое сопротивление «детей».

Опыт изучения и психологической работы, связанной с уходом детей в ре­лигиозные организации, выявил основные типы семейных ситуаций, порож­дающих у детей острую неудовлетворенность своим существованием. Возни­кает она, как правило, в так называемых «авторитарных семьях», лишающих ребенка необходимой ему меры самостоятельности, а также в семьях с мани-пулятивным характером обращения родителей с ребенком, когда желаемое родителями поведение одобряется и поощряется, а нежелательное подавляет­ся. Результатом этого становится потребность ребенка в «бегстве из домаш­него плена». Обычно «драматические ситуации, разыгрывающиеся в семье на религиозной почве, в глубине своей скрывают межличностный конфликт, су­ществующий уже давно и ожидающий своего разрешения» (Трунов, 1994, с. 77). То же самое можно сказать и о других вариантах «ухода из семьи» вплоть до уличного беспризорничества, которое в условиях ослабления соци­ального контроля принимает довольно распространенные формы и является показателем семейного неблагополучия и, в частности, неэффективной ре­ализации взрослыми родительских функций. В поисках более детального описания отношений родителей с детьми можно обратиться к психотерапевти­ческому опыту, в частности к работам А. И. Захарова, специалиста по детским неврозам.

В целом практика в области психологии семейных отношений остается бо­лее развитой, чем теоретические исследования.

Приведенные примеры описания конфликтов, возникающих во взаимо­действии родителей и детей, сочетают психологический подход с анализом ситуации как в самой семье, так и социальной ситуации в целом. Сегодня та­кого типа работы являются, пожалуй, наиболее распространенными (в проти­вовес, например, психоаналитическим подходам, основывающимся на своей логике понимания глубинных семейных отношений).

Другая сфера межличностных отношений, для которой характерны воз­можные напряжения и конфликты, — это работа и взаимодействие в органи­зации. Хотя в отечественной социальной психологии изучение трудовых кол­лективов было самым популярным направлением прикладных исследований и разработок, оно в основном ограничивалось вниманием к психологическо­му климату в рабочих группах, стилю руководства, мотивации трудовой дея­тельности, решению задач управления и т. п. Гораздо меньше внимания уде­лялось отдельному человеку, его жизни в организации, стилю взаимодейст­вия с окружением и, соответственно, возникающим у него конфликтам.

Глава 3. Отдельные виды конфликтов 117

При изучении конфликтов в трудовых коллективах в фокусе внимания отечественных специалистов обычно оказывались причины этих конфлик­тов. При этом в качестве типичных выделялись объективные факторы (не­достатки в организации производственных процессов, неблагоприятные усло­вия труда, несовершенство системы его оплаты и др.), недостатки в деятель­ности руководителей (ошибочность решений, недостаточная компетентность, недостатки стиля руководства и т. д.), противоречия в интересах членов рабо­чих групп, нарушения внутригрупповых норм поведения, а также личност­ные особенности людей и другие причины. Чаще предметом внимания стано­вились «вертикальные» конфликты (с руководителем), поскольку эта линия взаимодействия в организации считается более напряженной и конфликтной, чем отношения «по горизонтали» (т. е. при взаимодействии с коллегами), так как в отношениях с руководителем могут персонифицироваться и более ши­рокие проблемы отношений человека с организацией.

В западной литературе существует специальное понятие — «организаци­онный конфликт».

Оно используется применительно к широкому кругу явлений, куда отно­сятся конфликты между различными социальными категориями работников в силу противоположности их интересов; противоречия организационных структур; межличностные конфликты в системе формальных (между руково­дителями и подчиненными) и неформальных отношений (взаимоотношения в группе, конфликты между лидером и членами группы и др.), а также проти­воречия между формальной и неформальной структурами организации и да­же внутриличностные конфликты, переживаемые членами организации (ро­левые конфликты, явления фрустрации, тревожности, напряженности и т. д.).

Исследования организационных конфликтов (раньше в западной лите­ратуре они часто именовались индустриальными) имеют давнюю историю. Д. Кац и Р. Кан, авторы классического труда «Социальная психология орга­низаций», на основании глубокого и тщательного анализа организационных проблем приходят к выводу о широком распространении подобных конфлик­тов. Так, по результатам одного из исследований национального масштаба, выполненных Р. Каном и его коллегами, установлено, что около половины обследованных работников находятся в условиях явного конфликта. Причем в 88 % всех ролевых конфликтов указывалось на давление сверху, а в 57 % этих случаев источник давления описывался безлично, как «компания» или «руководство» (Ка12, Кашг, 1967, р. 186).

В настоящее время организационная психология превратилась в одну из наиболее динамично развивающихся областей психологической науки и прак­тики. Мир труда изменяется быстро — как в силу развития современных тех­нологий деятельности, так и из-за меняющейся психологии людей. Меняются отношение людей к работе, ее значимость для них, мотивация, ожидания, в целом стиль жизни современного человека. Когда-то работа была лишь вы­нужденным занятием, обеспечивающим средства к существованию. Сегодня это значимая для человека сфера его жизни, возможность реализации его по-

118 Часть I. Основы изучения конфликтов

тенциала, способностей, амбиций. Следствиями возрастающей ценности рабо­ты, усиления личностной включенности человека в жизнь организации ста­новятся новая психология работающего человека, изменения в отношениях людей на работе, в стиле деятельности руководителей, в способах решения рабочих проблем. Возникают новые явления в жизни организации — организа­ционная культура, тимбилдинг, моббинг, дауншифтинг и др. Резко возросло и количество изданий, посвященных проблемам организаций, в том числе организационным конфликтам, которые заслуживают отдельного описания.

Попытки систематизации

Семейные ссоры, противостояние политических противников, столкновения руководителя и подчиненного — в этих и других межличностных конфликтах при всем их внешнем различии существует нечто общее, позволяющее гово­рить о возможности их систематизации.

Подобно тому, как личностные конфликты описывались в соответствии с мотивационной, когнитивной и деятельностной сферами жизнедеятельно­сти, можно выделить аналогичные виды межличностных конфликтов. В кон­фликтологической литературе традиционно различаются два основных вида социальных конфликтов, релевантных в том числе и интерперсональным си­туациям, — конфликты ценностей и ресурсные конфликты (или конфликты интересов). Существуют и другие варианты систематизации, однако, в сущ­ности, при некотором различии в наименовании они апеллируют к одной и той же феноменологии.

К мотивационным конфликтам могут быть отнесены конфликты интере­сов — это ситуации, затрагивающие цели, планы, устремления, мотивы участ­ников, оказывающиеся несовместимыми или противоречащими друг другу. Например, у супругов оказываются разные планы по поводу проведения пред­стоящего отпуска; начальник намеревается послать в командировку подчи­ненного, который никак не собирался отлучаться из города до конца месяца, и т. д. Интересы разных сторон противоречат друг другу, однако, возможно, им и удастся найти вариант их совмещения. Особая разновидность конфлик­та интересов касается случаев, где они оказываются несовместимыми. Если в семье один телевизор и жена с нетерпением ждет начала очередного фильма из своего сериала, а по другой программе в это время транслируют футболь­ный матч, имеющий, по мнению ее мужа, принципиальнейшее значение, то при всем желании договориться невозможность совмещения их намерений ставит их перед выбором «либо — либо».

К когнитивным могут быть отнесены так называемые ценностные кон­фликты — это конфликтные ситуации, в которых разногласия между участ­никами связаны с их противоречащими друг другу или несовместимыми представлениями, имеющими для них особое значение. Система ценностей человека отражает то, что является для него наиболее значимым, исполнен­ным личностного смысла, смыслообразующим. Например, если речь идет

Глава 3. Отдельные виды конфликтов 119

о работе, ценностью будет то, в чем человек видит для себя основной смысл работы (является ли она для него источником средств к существованию, воз­можностью самореализации и др.); ценностями семейных отношений будет то, в чем супруги видят смысл существования семьи, и их представления о том, какой, соответственно, должна быть семья. Наконец, в систему основ­ных ценностей человека могут входить его мировоззренческие, религиозные, нравственные и иные значимые для него представления.

Различия в ценностях, однако, не обязательно ведут к конфликтам, и люди разных убеждений, политических и религиозных взглядов могут успешно ра­ботать вместе и иметь хорошие отношения. Конфликт ценностей возникает тогда, когда эти различия оказывают влияние на взаимодействие людей или же они начинают «посягать» на ценности друг друга. Доминантные ценности выполняют регулятивную функцию, направляя действия людей и создавая тем самым определенные модели их поведения во взаимодействии. Если в ос­нове поведения участников взаимодействия лежат разные доминирующие ценности, они могут приходить в противоречие друг с другом и порождать конфликты. Наконец, люди нередко склонны «переубеждать» друг друга, на­вязывая свои взгляды, вкусы, точки зрения и т. д., что также может вести к конфликтам.

Еще один распространенный вид межличностных конфликтов, относя­щихся к деятельностной сфере, — это ролевые конфликты, возникающие из-за нарушения норм или правил взаимодействия. Нормы и правила являются не­отъемлемой частью совместного взаимодействия, его регуляторами, без кото­рых оно оказывается невозможным. Они могут иметь имплицитный, т. е. скрытый, подразумеваемый характер (например, соблюдение норм этикета, о чем не обязательно договариваться, следование им считается само собой ра­зумеющимся) или быть результатом особых договоренностей, иногда даже письменных (например, оговоренный вклад каждого из участников в общее трудовое взаимодействие). Но в любом случае нарушение общепринятых норм может повлечь за собой возникновение разногласий, взаимных претензий и привести к конфликту между участниками взаимодействия.

Причины нарушений норм и правил могут иметь разный характер. Кто-то может невольно нарушить принятые в коллективе правила просто потому, что, как новый человек в коллективе, он еще не полностью с ними знаком. Сознательное же нарушение норм или правил связано с желанием их пере­смотра (например, подросток приходит домой позже обозначенного родите­лями времени и пытается доказать им, что он уже взрослый и не должен со­блюдать правила, принятые для детей).

Обозначенные виды интерперсональных конфликтов, вероятно, не исчер­пывают всего их реального многообразия. «Живые» конфликты сочетают в себе компоненты их разных видов, кроме того, как будет показано далее, ха­рактер конфликта зависит не только от особенностей противоречий, возни­кающих между участниками ситуации в процессе взаимодействия, но и от то­го субъективного смысла, который они вкладывают в эту ситуацию.

1 20 Часть I. Основы изучения конфликтов

Межгрупповые конфликты

Межгрупповым принято называть взаимодействие как между собственно груп­пами людей, так и между отдельными представителями этих групп, а также любые ситуации, в которых участники общения взаимодействуют в межгруп­повом измерении, воспринимая друг друга и себя как членов разных групп.

Чаще, безусловно, когда речь идет о межгрупповых конфликтах, имеются в виду именно конфликты между группами людей.

Социальные группы являются предметом изучения многих научных дис­циплин — философии, социологии, политологии и, конечно, психологии, в первую очередь социальной. Благодаря этому, вероятно, а также учитывая очевидную социальную актуальность, межгрупповые конфликты (по сравне­нию с другими видами конфликтов) чаще становились объектом внимания исследователей и получили более разнообразное описание в литературе.

Враждебность, соперничество и войны между группами описывались ис­ториками, анализировались философами, социологами, политологами, и по­тому взгляды психологов на межгрупповые конфликты часто явно или неяв­но имели основания в смежных областях знания, равно как и оценивались не только с позиций научно-психологической достоверности, но и социальных установок своего времени.

Подобно тому как были описаны личностные и межличностные конфлик­ты, межгрупповые конфликты также могут быть рассмотрены с позиций трех подходов: мотивационного, ситуационного и когнитивного, что находит отра­жение в литературе по проблемам межгруппового взаимодействия (Агеев, 1990). И точно так же, как и в предыдущих случаях, эти подходы различаются прежде всего пониманием истоков и природы конфликтов.

Мотивационные подходы

С точки зрения мотивационного подхода, поведение группы и ее отношение к другим группам рассматривается как отражение ее внутренних проблем. Например, аутгрупповая (направленная вовне) враждебность является след­ствием внутренних напряжений и проблем в самой группе, ее собственных противоречий и конфликтов. Подобное объяснение потому и называется мо-тивационным, что группа нуждается во внешнем конфликте с целью решения своих собственных проблем.

Такое понимание межгрупповых отношений получило наиболее явное во­площение в работах Фрейда, утверждавшего, что аутгрупповая враждебность совершенно неизбежна в любом межгрупповом взаимодействии и имеет уни­версальный характер, поскольку является главным средством поддержания сплоченности и внутренней стабильности группы. Механизм формирования этой враждебности к «чужим» связан с инстинктом агрессии, эдиповым ком­плексом, эмоциональной идентификацией со своим лидером-«отцом» и т. д. Интерпретация Фрейдом механизма возникновения враждебности к «чужим»

Глава 3. Отдельные виды конфликтов 121

и привязанности к «своим» не получила значительной поддержки, тогда как идея неизбежности аутгрупповой враждебности (агрессии, межгрупповой конфликтности и дискриминации) была принята многими исследователями и развивалась в их работах.

Другой вариант мотивационного объяснения межгрупповых конфликтов основан на известной концепции фрустрационной детерминации агрессии, которая дала толчок соответствующим исследованиям в области межгруппо­вого взаимодействия. Они связаны главным образом с именем Берковица. Основываясь на известных общепсихологических исследованиях Долларда, Миллера и др., он осуществил перенос их идей в область социального взаи­модействия. В своей книге «Агрессия: социально-психологический анализ» (ВегЬхдуйх, 1962) и последующих работах Берковиц описывает разнообраз­ные социально-психологические влияния на агрессивное поведение.

Одним из основных понятий концепции Берковица стало понятие относи­тельной депривации. Относительная депривация — это (в контексте меж­группового взаимодействия) оценка положения своей группы как более пло­хого по сравнению с другими группами: своей группе приписываются мень­шие возможности, ущемленность в правах, несправедливый социальный ста­тус и т. д. По Дойчу, понятие депривации является важнейшим объяснитель­ным концептом по отношению к переживаемому чувству несправедливости. Можно считать общепризнанным, что неудовлетворенность вызывается пре­жде всего относительной, а не абсолютной депривацией. Это означает (что подтверждено и результатами эмпирических исследований), что те, кто объ­ективно характеризуется более благоприятными абсолютными показателя­ми, могут ощущать большую неудовлетворенность из-за относительной де­привации, если их ожидания были более высокими или они окружены людь­ми, которые находятся в лучшем положении, чем они (ВеШзсЬ, 1985, р. 50).

Известно, что при росте уровня благосостояния, материального или соци­ального статуса изменяется и планка, в соответствии с которой человек оце­нивает свои достижения. Относительная депривация возникает в результа­те «сравнения, нацеленного вверх» (Майерс, 1997, с. 496) и становится для группы (или ее отдельных представителей) источником фрустрации и после­дующей возможной агрессии. При этом объектом агрессии может стать не только тот, кто непосредственно вызвал фрустрацию, но любой человек или люди, ассоциирующиеся с ним по признаку групповой принадлежности или по иным причинам оказавшиеся в положении «козла отпущения». Впечат­ляюще выглядят данные о росте воровства в связи с распространением теле­видения, демонстрировавшего более высокий, чем это было доступно боль­шинству зрителей (особенно бедным слоям и молодежи), жизненный стиль героев телеэкрана (Майерс, 1997, с. 497-498). А поскольку в современном об­ществе с его сложной социальной структурой всегда можно найти более при­вилегированные по тем или иным параметрам слои или группы, то явление относительной депривации всегда потенциально присутствует в социальных сравнениях, а следовательно, существует и вероятность аутгрупповой враж-

122 Часть I. Основы изучения конфликтов

дебности. По Г. Тэджфелу, если индивид чувствует неудовлетворенность, сравнивая себя с другими, то для решения его проблем достаточно преобразо­вания индивидуальной ситуации. Групповая депривация тем и сложна, что требует изменения в социальной позиции группы (ВеШзсЬ, 1985, р 51).

Свой социально-психологический анализ Берковиц также переводит на уровень широкого социального взаимодействия — конфликтов, связанных с этническими предрассудками, расовых конфликтов и т. д. Для этого ему оказывается вполне достаточно чисто психологических понятий. С помощью гипотезы о фрустрационной детерминации агрессии можно, по мнению ее от­дельных приверженцев, объяснить даже проблемы политических революций.

Ситуационный подход

И все же гораздо больший резонанс в изучении межгрупповых конфликтов в психологии (и социальных науках вообще) приобрел ситуационный под­ход. Как мы видели ранее, для ситуационного подхода характерен поиск де­терминант психологических явлений в ситуации, контексте, особенностях внешних факторов. В исследовании межгрупповых конфликтов именно этот подход стал наиболее плодотворной основой как теоретических построений, так и эмпирических обобщений.

Эксперимент М. Шерифа.Ситуационный подход в исследовании меж­групповых конфликтов прочно связан с именем Шерифа и его уже упоминав­шимися экспериментами. Шериф поставил своей целью доказать, что ре­шающими факторами, определяющими кооперативный или конкурентный характер межгруппового взаимодействия, являются факторы ситуации непо­средственного взаимодействия групп. В соответствии с этим он выстроил ме­тодическую процедуру своего эксперимента, искусственно создав ситуацию конкуренции, жесткого соперничества между группами. На первой стадии создавались группы со сформировавшейся структурой и групповыми норма­ми. Эта стадия продолжалась около недели, после чего между группами начи­налась конкуренция за счет искусственного создания разнообразных ситуа­ций, когда цели одной группы могли быть достигнуты только за счет другой, т. е. инициировалось жесткое соперничество групп. И в этой ситуации между группами возникает явная враждебность и конфликт и одновременно растет внутригрупповая солидарность. В эксперименте Шерифа мальчики описыва­ли себя как «смелых», «крепких», «дружных», тогда как «они» (члены другой группы) были «трусы», «нахалы», «вонючки» (Майерс, 1997, с. 643). Контакт между группами использовался лишь как возможность для взаимных оскорб­лений. Например, когда один из «Орлов» столкнулся с «Громобоем», другие «Орлы» потребовали от него «смыть с себя грязь». Несмотря на «приличное» происхождение, в тот момент мальчики были, по выражению Шерифа, «сбо­рищем злой, испорченной и разнузданной шпаны».

Окончательно Шериф закрепил свой успех, решив преобразовать ситуа­цию конкуренции в ситуацию кооперации. Если его гипотеза о решающей роли

Глава 3. Отдельные виды конфликтов "| 23

ситуативных факторов верна, то изменение ситуации должно было изменить
и характер межгрупповых отношений. В качестве средств изменения ситуа­
ции Шериф выбрал общие объединяющие цели, наличие общей угрозы, опас­
ности, проблемы, создавая тем самым объек­
тивную ситуацию взаимозависимости и вза- _{Соревнование <<я выифал} . _{ты про}.
ИМНОЙ заинтересованности. играл» быстро превращает незнаком-

Для этого использовалась последняя ста- цев во врагов, порождая открытую кон-дия эксперимента, когда перед членами про- Фронтацию даже у нормальных честных тивоборствующих групп ставились общие за- мальчиков. дачи, которые могли быть решены только со­вместными усилиями. Им приходилось вместе

тащить «сломавшийся» грузовик, собирать общие деньги для просмотра до­рогостоящего фильма и др. Уменьшение их неприязни друг к другу было со­вершенно очевидным (рис. 3.2). Домой они ехали вместе на одном автобусе и уже не держались двумя раздельными группами, а, подъезжая к родному го­роду, дружно запели приветственную песню. Таким образом, «с помощью изоляции и соперничества Шериф превратил незнакомцев в заклятых врагов. С помощью экстраординарных целей он превратил врагов в друзей» (Майерс, 1997, с. 657-658).

После победы После серии

или поражения в конфликте экстраординарных целей

Время

Рис. 3.2.После соревнований <0рлы» и <Громобои> неприязненно оценивали

друг друга. После совместных усилий, направленных на экстраординарные цели,

враждебность резко снизилась (цит. по: Майерс, 1997)

Столь же удачными оказались попытки Р. Блейка и Дж. Моутон, воспро­изводивших в своих экспериментах с руководителями ситуацию, смоделиро­ванную Шерифом. Руководители (более 1000 человек) сначала занимались в раздельных группах, затем соревновались с другой группой и далее объеди-

1 24 Часть I. Основы изучения конфликтов

нялись ради достижения общих значимых для них целей. Их поведение и ре­акции в целом оказались подобны реакциям подростков Шерифа (с поправ­кой на возраст). Эксперименты Шерифа имели большой резонанс. На фоне пессимистических рассуждений о неизбежной межгрупповой враждебности, берущей свое начало в природе человека и человеческих отношений, доказа­тельства ситуативной обусловленности конфликтов открывали перспективы влияния на межгрупповые отношения и, более того, перспективы эффектив­ного управления конфликтами. Кроме того, результаты, полученные в рамках ситуационного подхода, лучше согласовывались с идеями и работами социо­логов в области конфликтов.

Именно на основе исследования конфликтов в рамках социального кон­текста и с учетом социальных переменных была сформулирована реалисти­ческая теория конфликта.

«Реалистическая теория конфликта»-.Д. Кэмпбелл считает, что «реали­стическая теория группового конфликта» является своего рода протестом на

психологизипованное объяснение межгпуппо-

,. . вых конфликтов, интерпретирующее их как

Конфликт рационален в том смысле, ^ ^{г г г-г}

что те или иные группы действительно «прожективное выражение проблем» самой
имеют несовместимые цели и конкури- группы. Своим названием эта теория обязана
руют в стремлении овладеть ресурса- обращением к так называемым «реалистиче-
ми, которые не беспредельны. ским» источникам группового конфликта,

д. Кэмпбелл _{а ее} исходным тезисом является предполо­жение о «рациональности» конфликта.

Основные положения «реалистической теории группового конфликта» Д. Кэмпбелл формулирует следующим образом.

«1. Реальный конфликт интересов различных групп обусловливает меж­групповой конфликт».

Межгрупповой конфликт будет, соответственно, особенно интенсивным, если реальный конфликт интересов значителен, а предполагаемый выигрыш сторон велик.

«2. Реальный конфликт интересов, а также явный, активный или имевший место в прошлом межгрупповой конфликт и/или наличие враждебности, угро­зы и конкуренции соседних групп (что в целом может быть названо "реальной угрозой") обусловливают восприятие угрозы отдельными членами группы».

Соответственно дальнейшие положения могут рассматриваться с точки зрения либо реальной угрозы, либо воспринятой угрозы, либо и той, и другой.

«3. Реальная угроза обусловливает враждебность отдельных членов груп­пы к источнику угрозы».

По Шерифу, враждебность тем больше, чем значительнее подвергающаяся угрозе ценность, чем существеннее цель, к достижению которой стремятся конкурирующие группы, и чем серьзнее помеха на пути достижения.

«4. Реальная угроза обусловливает внутригрупповую солидарность».

«5. Реальная угроза обусловливает более полное осознание индивидом собственной групповой принадлежности (идентичности)».

Глава 3. Отдельные виды конфликтов } 25

Это положение было сформулировано Козером и конкретизировано Ше­рифом, показавшим, что внешняя угроза, как и межгрупповая конкуренция, приводит членов группы к преувеличению собственных достоинств и чужих недостатков.

«6. Реальная угроза увеличивает непроницаемость групповых границ».

«7. Реальная угроза уменьшает отклонения индивидов от групповых норм».

«8. Реальная угроза увеличивает меру наказания и степень отверженности нарушивших верность своей группе».

«9. Реальная угроза приводит к необходимости наказания и остракизма членов группы, отклоняющихся от групповых норм».

«10. Ошибочное восприятие членами группы угрозы со стороны внешней группы обусловливает повышенную внутригрупповую солидарность и враж­дебность в отношении внешней группы».

Речь идет о сознательном использовании выявленных закономерностей для усиления сплоченности группы или ее сохранения, например искусствен­ное нагнетание внешней угрозы, поиск врага и т. д. (Кэмпбелл, 1979).

Хотя, как уже отмечалось, некоторые положения реалистической теории имеют психологический характер, сама теория в целом является синтезом данных социально-психологических экспериментов и ситуаций взаимодейст­вия групп и развития социологических идей.

Из других тезисов социологов полезны для понимания межгрупповых конфликтов и работы с ними положения Козера о факторах длительности конфликтов и Зиммеля об их остроте.

По мнению Козера, длительность конфликта определяется