Центрированная на человеке теория роджерса
Строго говоря, теория, которая будет обсуждаться в этой главе, – член семейства организмических теорий, рассмотренных в предыдущей. Тем не менее, в связи с ее важностью и влиятельностью, точка зрения Карла Роджерса заслуживает отдельного рассмотрения.
В предыдущих изданиях мы называли взгляд Роджерса "теорией Я", но теперь нам представляется, что это недостаточно точно характеризует его позицию. Судя по его последним работам, основное внимание следует уделять не Я, а организму. В самом деле, Я или представления о себе, как мы увидим, имеют тенденцию являть искаженную картину подлинной природы человека.
Кроме того, Роджерс отождествляет себя с гуманистической ориентацией современной психологии. Гуманистическая психология противостоит тому, что полагает мрачным пессимизмом и безнадежностью, свойственным психоаналитическому взгляду на человека, с одной стороны, и роботизации человека, выраженной в бихевиоризме, с другой. Гуманистическая психология смотрит на человека с большей надеждой и оптимизмом. Она верит в то, что человек – любой человек – обладает возможностью к здоровому и творческому росту. Неудачи в осуществлении этой возможности связаны с удушающими и извращающими влияниями родительского воспитания, обучения и иных социальных прессов. Тем не менее, этот вредный эффект может быть преодолен, если индивид хочет принять ответственность за собственную жизнь.
У теории Роджерса есть общее и с экзистенциальной психологией. В основе своей это – феноменологическая теория, то есть Роджерс главный акцент делает на переживаниях человека, чувствах и ценностях, всем том, что и в целом обозначается как "внутренняя жизнь".
Теория личности Роджерса, как и теории Фрейда, Юнга, Адлера, Салливана, Хорни, выросла из его опыта работы с индивидуумами в терапевтическом взаимодействии. Как он признает, основной стимул для его психологического мышления – "продолжающийся клинический опыт работы с индивидуумами, которые считают себя – или их видят такими другие – нуждающимися в личной помощи. С 1928 года, в течение уже почти тридцати лет, я проводил в среднем от 15 до 20 часов в неделю, исключая время отпуска, в попытках понять этих индивидуумов и оказать им терапевтическую помощь... Из этих часов и моих отношений с этими людьми я вынес большую часть моих инсайтов относительно смысла терапии, динамики межличностных отношений, структуры и функционирования личности" (1959, с. 188).
В глазах психологического мира Карл Роджерс ассоциируется прежде всего с созданным и развитым им методом психотерапии. Этот тип терапии обозначается как недирективная или клиент-центрированная терапия. По словам ее создателя, успешная клиент-центрированная терапия, осуществляемая в оптимальных условиях,
"...означает, что терапевт смог войти в личные и субъективные взаимоотношения с клиентом, относясь к нему не как ученый к объекту изучения, не как врач, от которого ждут диагноза и лечения, – но как человек к человеку. Это означает, что терапевт видит этого клиента человеком, обладающим безусловной самоценностью, вне зависимости от его состояния, поведения и чувств. Это означает, что терапевт искренен, не прячется за защитным фасадом, но встречает клиента теми чувствами, которые испытывает. Это означает, что терапевт может позволить себе искать понимания этого клиента; что никакие внутренние барьеры не удерживают его от того, чтобы почувствовать, что, вероятно, чувствует клиент в каждый момент взаимоотношений; и что он может передать что-то из своего эмпатического понимания клиенту. Это означает, что терапевт органично вошел в отношения с клиентом, без рационального знания о том, к чему это приведет, удовлетворившись созданием климата, в котором клиент получает максимальную свободу быть самим собой.
Для клиента оптимальная терапия означает исследование удивительно странных, неведомых, опасных чувств в самом себе, исследование, возможное только благодаря тому, что он постепенно осознает, что его принимают безусловно. Таким образом, он узнает об элементах своего опыта переживаний, которые в прошлом не допускались в сознание, в структуру Я, как несущие слишком большую угрозу, слишком травматические. Он обнаруживает, что переживает эти чувства полностью, в целом, в их связи, так что в определенный момент он и есть собственный страх, или голод, или нежность, или сила. И, проживая эти очень разнообразные чувства, все степени их интенсивности, он обнаруживает, что переживает себя, и что он и есть все эти чувства. Он обнаруживает, что соответственно новому переживанию Я, конструктивно меняется его поведение. Он приближается к пониманию того, что нет нужды бояться того, что может содержать опыт переживаний, но может свободно его приветствовать как часть своего меняющегося и развивающегося Я" (1961, с. 185).
На основе такого опыта Роджерс первоначально создал теорию терапии и личностных изменений. Основной чертой этой концептуализации терапевтического процесса является то, что процесс изменений приходит в движение тогда, когда клиент видит безусловное положительное отношение к себе со стороны терапевта и эмпатическое понимание своей системы ориентации. Во время этого процесса у клиентов возрастает осознание истинных своих чувств и переживаний, а их представление о себе становится более конгруэнтным с общим опытом организма (1959, сс. 212-221).
Если будет достигнута полная конгруэнтность, клиент станет полностью функционирующим человеком. Роджерс сформулировал, что значит быть таким человеком (1959, сс. 234-235; 1961, сс. 183-196). Он обладает такими характеристиками, как открытость опыту, отсутствие защитных тенденций, точное сознавание, безусловное самоуважение и гармоничные отношения с другими.
В последние годы Роджерс пришел к взгляду на терапевтический процесс как один из моментов межличностных отношений и коммуникации вообще. Это привело его к формулировке общей теории межличностных отношений (1959, сс. 235-240; 1961, сс. 338-346). Основной постулат этой теории обозначен Роджерсом следующим образом:
"При допущении а) минимального желания со стороны двух людей быть в контакте; б) способности и минимального желания со стороны каждого получать коммуникацию от другого и в) продолжительности контакта в течение некоторого времени – последующие отношения предположительно будут истинными.
Чем больше конгруэнтность опыта, сознавания и коммуникации со стороны одного индивида, тем больше последующие отношения будут иметь тенденцию к реципрокной коммуникации с возрастанием конгруэнтности, тенденцию к взаимно более точному пониманию сообщений, улучшению психологической оценки и функционирования с обеих сторон, взаимной удовлетворенности отношениями" (1961, с. 344).
Следует отметить, что достаточно, чтобы один из участников чувствовал конгруэнтность, чтобы начали происходить изменения в другом.
Эти теоретические представления были приложены Роджерсом к семейной жизни, образованию и обучению, группам встреч.
Недирективная терапия завоевала значительную популярность у психологов-консультантов – отчасти потому, что исторически связана с психологией больше, чем с медициной. Говорят, что ей легко обучиться, и использование ее требует немногих – или же вовсе никаких – знаний в области диагностики и динамики личности. Более того, курс лечения относительно короток по сравнению, например, с психоаналитическим, и некоторые клиенты завершают его после нескольких сессий.
В нашей книге, однако, психотерапия не рассматривается, и мы ее упомянули лишь потому, что теория личности Роджерса развилась из его опыта клиент-центрированного терапевта. Терапевтические наблюдения открыли Роджерсу "драгоценный источник необычайно ценного для исследования личности материала" (1947, с. 358). Формулирование теории личности помогло также осветить и прояснить терапевтическую практику Роджерса.
Карл Роджерс родился в Оук Парк, Иллинойс, 8 января 1902 года "средним ребенком в большой, сплоченной семье, где тяжкий труд и очень консервативное (почти фундаменталистское) протестантское христианство почитались примерно одинаково" (1959, с. 186). Когда Карлу было двенадцать, семья переехала на ферму, и он заинтересовался научными основами сельского хозяйства. Этот научный интерес сохранился и в колледже, где в первые годы он увлекался физическими и биологическими науками. В 1924 году, по окончании Висконсинского университета, он поступил в Объединенную теологическую семинарию Нью-Йорка, где у него сформировался свободный философский взгляд на религию. Перейдя в педагогический колледж Колумбийского университета, он попал под философское влияние Джона Дьюи и был введен в клиническую психологию Летой Холингуорт (Leta Hollingworth). Он получил степень магистра в 1928 году и докторскую – в 1931 году в Колумбии.
Его первый опыт в области клинической психологии и психотерапии состоялся во время интернатуры в Институте направляющей помощи детям, имевшем сильную фрейдистскую ориентацию. Роджерс отмечает, что "остро чувствовалась резкая несовместимость весьма спекулятивного фрейдистского мышления в Институте и весьма статистического и торндайковского взгляда в Учительском колледже" (1959, с. 186).
Получив докторскую степень по психологии, Роджерс присоединился к персоналу Рочестерского центра направляющей помощи, а впоследствии стал его директором.
"Персонал был эклектическим, с различной базой, и наши частые продолжительные дискуссии относительно методов лечения основывались на опыте практической ежедневной работы с детьми, подростками и взрослыми, нашими клиентами. Это было начало попытки, с тех пор всегда имевшей для меня значение, упорядочить мой опыт работы с людьми. Одним из следствий этих попыток была книга "The clinical treatment of the problem child" ("Клиническая работа с проблемным ребенком") (1939)" (1959, сс. 186-187).
В этот период Роджерс испытал влияние Отто Ранка, психоаналитика, в то время отошедшего от ортодоксального учения Фрейда.
В 1940 году Роджерс принял приглашение стать профессором психологии в Государственном университете Огайо. Этот бросок из клиники в академическую среду оказался для Роджерса достаточно резким. Стимулируемый любознательными и критичными выпускниками, Роджерс почувствовал побуждение развернуть свои взгляды на психотерапию, что и сделал в книге "Counseling and psychotherapy; newer concepts in practice" (1942). В 1945 году Роджерс перешел в Чикагский университет как профессор психологии и исполнительный секретарь Консультативного центра, где разработал свой метод клиент-центрированной терапии, сформулировал теорию личности и провел исследования по психотерапии (Rogers, 1951; Rogers & Dymond, 1954). С 1957 по 1968 г. Роджерс был профессором психологии и психиатрии Висконсинского университета. В эти годы он возглавлял исследовательскую группу, осуществившую интенсивное контролируемое исследование психотерапии, проводившейся с пациентами-шизофрениками в психиатрической больнице (Rogers, 1967а). С 1964 года он сотрудничает с Центром исследований человека в Ла Джолла, Калифорния. Роджерс был удостоен своими коллегами многих почестей, включая президентство в Американской психологической ассоциации, а также ее наград "За выдающийся научный вклад" и "За выдающийся профессиональный вклад". Автобиография Роджерса появилась в 5 томе "A History of psychology in autobiography" ("Истории психологии в автобиографиях"), (1967b).
Теперь мы начинаем рассмотрение теории личности, разработанной Роджерсом. Эта теория первоначально была представлена в книге "Client-centered therapy, its current practice, implications, and theory" (Rogers, 1951), развита и формализована в главе, написанной для книги "Psychology: a study of a science" (1959) и более информативно описана в работе "On becoming a person" (1961). Представление Роджерса о том, как должно протекать теоретизирование, отчетливо предстает в следующем утверждении:
"Я пришел к заключению, которого другие достигли ранее, – что в новой области необходимо, вероятно, сначала погрузиться в явления, подойти к феноменам с минимумом предвзятости, принять поход натуралиста – наблюдения и описания, и делать те простые выводы, которые соотносятся с тем, что представляется присущим самому материалу" (1961, с. 128).
Структура личности
Хотя Роджерс не обсуждает специально структурные конструкты, предпочитая уделять внимание изменениям и развитию личности, существуют два таких конструкта, которые имеют для его теории фундаментальное значение и могут даже рассматриваться как то подножие, на котором покоится остальная теория. Это "организм" и "Я".
Организм
Организм, рассмотренный с психологической точки зрения, представляет локус всего опыта переживаний. Опыт переживаний включает все, что потенциально доступно сознанию и происходит в организме в любой данный момент. Вся совокупность переживаний образует феноменальное поле. Феноменальное поле – это индивидуальная система ориентации, о которой знать может только сам человек. "Оно никогда не может быть известно другому иначе, чем посредством эмпатического заключения, и значит, никогда не может быть известна в точности" (Rogers, 1959, с. 210). То, как ведет себя индивид, зависит от феноменального поля (субъективной реальности), а не от стимульной ситуации (внешней реальности).
Следует отметить, что феноменальное поле не тождественно полю сознания. "Сознание (или знание) – это символизация некоторого нашего опыта переживания" (Rogers, 1959, с. 198). Таким образом, феноменальное поле в каждый данный момент образуется сознательными (символизированными) и бессознательными (несимволизированными) переживаниями. Организм, однако, может дифференцировать и реагировать на несимволизированный опыт. Вслед за Мак-Клири и Лазарусом (McCleary & Lazarus, 1949) Роджерс называет это субцепцией.
Возможны случаи, когда опыт переживаний символизируется неверно, и тогда человек ведет себя неприемлемо. Тем не менее человек склонен проверять свои символизированные переживания относительно мира как такового. Эта проверка реальности дает человеку надежное знание мира, так что он оказывается способен к реалистическому поведению. Однако некоторые перцепции остаются непроверенными или проверенными неадекватно, и эти непроверенные переживания могут быть причиной нереалистического поведения и причинять человеку вред. Хотя Роджерс не обсуждает проблему "истинной" реальности, очевидно, что у людей должно быть некое представление о внешнем, безличном стандарте реальности, иначе они не могли бы осуществлять проверку внутренней картины мира относительно "объективной". Тогда встает вопрос, каким образом люди могут различить субъективный образ, неверно представляющий (репрезентирующий) реальность, от того, что репрезентирует ее верно. Что дает людям возможность отделить факт от фикции в своем субъективном мире? Это – великий парадокс феноменологии.
Роджерс разрешает этот парадокс, уходя от чистой феноменологии. То, что человек переживает, или думает, в действительности не реальность для него; это лишь рабочая гипотеза о реальности, гипотеза, которая может не быть верной. Человек воздерживается от суждений, пока не проверит гипотезу. Что представляет собой эта проверка? Она представляет сопоставление информации, на которой базируется гипотеза, с информацией, полученной из других источников. Например, человек, желающий посолить пищу, видит две одинаковые емкости, в одной из которой соль, в другой – перец. Человек полагает, что емкость с большими отверстиями содержит соль, но, не будучи убежден в этом абсолютно, высыпает немного содержимого на тыльную часть ладони. Если частицы белые, а не черные, человек уверяется в том, что это соль. Очень осторожный человек может даже положить немного на губы, поскольку, быть может, это не соль, а белый перец. Здесь мы имеем дело с проверкой собственных идей на основе относительно разнообразия сенсорных данных. Тест состоит в проверке менее определенной информации на основе более прямого знания. В случае с солью окончательным критерием является вкус: определенный конкретный вид чувствования определяет ее как соль.
Разумеется, в вышеприведенном примере рассмотрены идеальные условия. Во многих случаях человек принимает свои переживания как достоверную репрезентацию реальности, ему не удается отнестись к ним как к гипотезам о реальности. Как следствие, это завершается множеством ошибочных представлений относительно самого себя и внешнего мира.
Я
Часть феноменального поля постепенно дифференцируется. Это – Я. Я или представление о себе означает
"организованный, согласованный концептуальный гештальт, построенный из перцепций характеристик "я" или "меня" и перцепций отношений "я" или "меня" к другим людям и различным аспектам жизни, а также ценностей, связанных с этими перцепциями. Этот гештальт доступен сознаванию, хотя не обязательно всегда осознан. Это текучий и изменчивый гештальт, он процессуален, но в каждый момент образует специфическую целостность" (Rogers, 1959, с. 200).
Разумеется, Я – один из центральных конструктов в теории Роджерса, и он дал любопытное описание того, как это случилось.
"Собственно говоря, я начинал свою работу с твердым убеждением, что "Я" неясный, неопределенный, научно бессмысленный термин, который с уходом от интроспекционизма выпал из психологического словаря. Как следствие, я нескоро признал, что, клиенты, когда им давали возможность выражать свои проблемы и отношения собственными словами, без руководства или интерпретации, обычно высказывали их с позиций "Я"... Стало ясно, что "Я" – важный элемент переживаний клиента и что в некотором предельном смысле его целью является стать "самим собой"" (1959, сс. 200-201).
Помимо "Я" как такового (структуры Я), существует еще "идеальное Я" – то, чем человек хотел бы быть.