Общение травмированной личности. Ее семья
Травмированный человек может играть в обществе разные роли. Часто это роли, которые называются: Жертва, Спасатель, Преследователь. Роли не всегда прямо совпадают с тем, что реально делает человек или что он реально пережил. Так, роль Жертвы может играть и человек, который действительно был пострадавшим, и человек, который на самом деле вполне благополучен. Человек действительно может работать спасателем, а может и играть роль Спасателя, лишь симулируя эту деятельность, и т. п.
Эти три роли — Жертва, Спасатель и Преследователь — тесно связаны между собой. Схематически эту связь можно изобразить в виде треугольника.
Если человек впадает хотя бы в одну роль, он будет переходить легко и непринужденно к другим ролям, но в пределах треугольника. Выход из "треугольниковых" ролей часто представляет собой отдельную и сложную задачу.
Разберем теперь эти роли подробнее.
Жертва. Сразу же отметим, что надо различать пострадавшего и Жертву. Пострадавший — это обозначение того, что с кем-то произошел трагический эпизод. Жертвой становится такой пострадавший, который начинает получать психологические (а иногда и материальные) выгоды от того, что он пострадал. Человек начинает играть роль.
Кстати, для того, чтобы начать играть роль Жертвы, вовсе не обязательно быть действительно пострадавшим.
Жертва — это такой человек, который всем своим видом демонстрирует, что он пострадал и за это все должны ему помогать, жалеть, сочувствовать. И второй признак Жертвы — эти люди так себя ведут, как будто ожидают новой травмы.
Существует даже термин "профессиональная жертва". Все мы любим иногда напроситься на жалость, но только профессиональная Жертва делает это большую часть своего времени и получает от этого психологические выгоды. Ключевая фраза, позволяющая сразу же узнать Жертву, на вопрос, как дела, отвечает: "Как всегда, плохо".
Чем хорошо быть Жертвой, в чем ее выгоды? Жертве, как ей кажется, все должны. Роль Жертвы — это роль безответственности. Действительно, какой с нее прок, если и так ей досталось. (Как можно от нее требовать чего-либо?) Жертву все жалеют, сочувствуют. А это часто очень приятно. Наконец, ей все прощают. Ну, конечно же, она так много переживала, что ее надо понять и простить.
Важно, что из этого следует: Жертва не заинтересована перестать быть Жертвой. То есть Жертве выгоднее чувствовать себя несчастной, чем счастливой. Например, человек вечно жалуется, что он — бедный, даже еду купить не на что. (Кстати, ощущение собственной бедности не зависит прямо от количества получаемых денег.) Но когда ему предлагают подработать, то в ответ слышат что-нибудь типа: "Не буду я за копейки унижаться!"
В семьях часто есть член семьи, играющий роль Жертвы. Это может быть папа, у которого "было трудное детство", поэтому его все должны жалеть, или часто болеющий ребенок, иногда избалованный сердобольными родителями до невозможности.
Каким образом воспитывается жертва? Профессиональную Жертву создает, формирует профессиональный Спасатель. Эти роли не существуют одна без другой.
Спасатель — это человек, который всех утешает, всем приходит на помощь (даже когда его об этом не просят). Он больше всего на свете любит помогать другим.
На первый взгляд, что же тут плохого?
На самом деле профессиональный Спасатель, как и профессиональная Жертва, получает психологические выгоды (и не малые) от этой роли. И так же, как необходимо различать пострадавшего и Жертву, важно различать человека, который вам помогает, и профессионального Спасателя. Второй заинтересован не в том, чтобы действительно помочь, а в том, чтобы получить причитающиеся ему за его роль психологические выгоды. А выгоды следующие.
Быть Спасателем очень почетно. Человек, играя эту роль, подчеркивает свою значимость. Другая выгода — вечная признательность и зависимость Жертвы от Спасателя. Это один из признаков, по которому можно отличить профессионального Спасателя. Широко известна пословица, гласящая, что если человек голоден, то можно его накормить рыбой или научить ловить рыбу. Естественно, вторая стратегия более продуктивна. Профессиональный Спасатель никогда не научит ловить рыбу и не даст удочек, он будет кормить и преимущественно делать это сам. Потому что, как я уже упомянула, ему необходимо, чтобы Жертва оставалась Жертвой как можно дольше и была в зависимости от Спасателя. Человек, который не знает, как прокормить себя, никуда не денется от "кормильца".
Девиз профессионального Спасателя: "Спасай всех, даже если спасаемый — против". Ему нет никакого дела до спасенного, ему важно, чтобы он чувствовал, какой он хороший и благородный. Характерная черточка Спасателей: они приносят себя в жертву, когда их об этом не просят, а затем требуют благодарности.
В эту игру особенно часто играют родители со своими детьми. "Ты без меня пропадешь, — говорит такой родитель. — Ты ведь даже не умеешь сам приготовить себе еду". На самом деле из этого следует только одно — родители не заинтересованы в самостоятельности своего ребенка, если не научили его самому справляться со всем.
Другая родительская игра: "Я тебе отдал всю свою молодость, здоровье, я тебя родил, пожертвовал своей карьерой (могут быть и другие версии), а ты, неблагодарный, не делаешь того-то и того-то". На самом деле ребенок легко может возразить: я тебя не просил этого делать — и будет прав. Конечно, его не спрашивали, хотел ли он этого. Так о какой же благодарности может идти речь? Все, что ни делали родители, они делали для себя и только для себя.
Когда профессиональный Спасатель пытается делать добро тем, кто этого не хочет, он тем не менее требует благодарности. Если ее поступает недостаточно, Спасатель страшно обижается и начинает ощущать себя жертвой людской несправедливости. От такого Спасателя—Жертвы можно часто услышать "Я не ем, не сплю, делаю всем добро, а получаю в ответ только черную неблагодарность".
Иногда Спасатель может превратиться в Преследователя. Особенно когда он пытается сделать другому "хорошо" насильно. Это тоже чрезвычайно частый сюжет в семье: заставляя насильно что-либо сделать, родители объясняют, что делают это для того, чтобы помочь, спасти, ну, например, от нежелательных друзей, от неверного жизненного выбора и т.п. Иногда для ребенка это выглядит (да так оно есть и на самом деле) как насилие, хотя и говорится: "Ты мне еще спасибо скажешь".
Диалектика ролей Жертвы и Спасателя еще и в том, что Спасатели очень часто — это бывшие Жертвы. Не имея возможности помочь себе, они начинают помогать другим, что, с психологической точки зрения, совсем неверная стратегия. Помочь другому возможно, только если помог себе.
Отношения Палача (Преследователя) и Жертвы тоже неоднозначны. Как я уже упоминала, все эти роли или персонажи необходимы друг другу. Поэтому в жизни часто бывает так, что у Жертвы есть любимый Палач, которому позволяется над ней издеваться, а у Палача — любимая Жертва, которую он никогда не замучает "до смерти". Если, например, Жертва хочет уйти от Палача, то Палач (или Преследователь) мгновенно превращается в Спасателя и говорит: "Ты уж не обижайся, все, что я делал, я делал для тебя" ("Чтобы человеком вырос" и т.п.).
Жертва также легко становится Палачом (Преследователем). Всем известны ситуации, когда ребенок в семье (инвалид, например), быстро избаловавшись (ведь все вокруг играют роль Спасателей, не давая ему самостоятельно ничего делать), спустя некоторое время начинает всех терроризировать своими капризами. Ему, естественно, взрослые все прощают, так как он — Жертва, не отдавая себе отчета, что тем самым они чрезвычайно затрудняют возможности такого ребенка адаптироваться и начать в дальнейшем самостоятельную жизнь.
Мы рассмотрели общие симптомы травматического стресса, механизмы его развития, влияние на личность, ее общение. Теперь посмотрим, как проявляется травматический стресс и какие психологические последствия возникают при различных конкретных травмах: при переживании горя и при насилии. А также — как лучше себя вести и чем можно помочь человеку, пережившему травматическое событие.
Глава 4
ПСИХОЛОГИЯ ГОРЯ
Вот как описывает горе Ф.Е. Василюк в книге "О человеческом в человеке".
Переживание горя, может быть, одно из самых таинственных проявлений душевной жизни. Каким чудесным образом человеку, опустошенному утратой, удается возродиться и наполнить свой мир смыслом? Как он, уверенный, что навсегда лишился радости и желания жить, сможет вое — становить душевное равновесие, ощутить краски и вкус жизни? Как страдание переплавляется в мудрость? Все это — не риторические фигуры восхищения силой человеческого духа, а насущные вопросы, знать конкретные ответы на которые нужно хотя бы потому, что всем нам рано или поздно приходится по профессиональному ли долгу или по долгу человеческому утешать и поддерживать горюющих людей — как взрослых, так и детей.
Может ли психология помочь в поиске этих ответов? В отечественной психологии нет ни одной оригинальной работы по переживанию горя и психологической помощи таким людям. Что касается западных исследований, то в сотнях трудов описываются мельчайшие подробности этой темы: горе "нормальное" и "патологическое", "отложенное" и "предвосхищающее", взаимопомощь людей, потерявших близких, синдром горя от внезапной смерти младенцев и влияние видеозаписей о смерти на детей, переживающих горе, и т.п.
Горе — это не просто одно из чувств, это одно из тех чувств, которое делает человека человеком. Ни одно самое разумное животное не хоронит своих собратьев. Хоронить — значит быть человеком. Но хоронить — это не отбрасывать, а прятать и сохранять. Человеческое горе не деструктивно (забыть, оторвать, отделится), а конструктивно, оно призвано не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить — творить память.
В принципе подобное переживание и симптомы не обязательно могут возникать только в случае смерти близкого.
Через аналогичные состояния (хотя они могут быть выражены слабее) проходит человек при любой утрате близкого — разлуке с ним или, например, при уходе родителя из семьи при разводе. И даже в случае смерти или потери собаки или кошки (тоже ведь почти член семьи!) или при ссоре с близким другом.
Особенно важно различение "нормального" и "патологического" горя, ибо горе, как и любая травматическая реакция, — представляет собой нормальный процесс. На примере горя можно проследить естественную динамику течения любого травматического стресса, т.е. то, как про — исходит преодоление психологической травматизации при оптимальном случае. Ведь психологи, помогающие преодолевать травматические последствия, были не всегда. Тем не менее люди как — то справлялись. До сих пор мы фокусировались на тех ситуациях, когда люди именно не справились с травмой. Здесь же мы будем говорить о том, как естественно происходит обратное, каковы этапы переживания травматического стресса, каким образом осуществляется процесс естественного самоисцеления, чем можно помочь на каждом из этапов.
Этапы естественного течения горя, или, как еще говорят, нормальная "работа горя" (так как человек действительно как бы работает над своей травмой) , характерны для любой фазы психологического стресса, хотя разумеется, их продолжительность сильно варьируется в зависимости от тяжести травмы, а также в зависимости от других факторов.
Общие симптомы горя
Соматические нарушения. Специфические нарушения дыхания. Дыхание становится прерывистым, особенно на вдохе, появляются симптомы физического переутомления, утрата аппетита, нарушения сна (повторяющиеся кошмары, бессонница), возможна симптоматика той болезни, от которой умер близкий.
Психологическая сфера. Чувство вины (основное переживание при любой травме, а при горе — доминирующее), погруженность в образ умершего. Ощущение опустошенности, блеклости, серости мира, раздражительность. Идеализация умершего. Чувство брошенности, вызывающее злость. Эта злость вступает в конфликт с идеализацией, вызывая сильные противоречивые чувства. Человек, чувствуя свою злость и ее несправедливость, пытается сдерживаться, и возникает как бы "одеревенелость", желание уйти от контакта. Вначале — избегание разговоров об умершем, затем — назойливое рассказывание.
Что это за злость? Откуда она берется? Обычно горюющим тяжело признаваться в этом чувстве, но оно очень важно. И понимание этого позволяет более точно чувствовать человека, потерявшего близкого.
Подобное состояние очень точно показано в известном рассказе Р. Бредбери об электрической бабушке. В семье умирает мать, и отец покупает робота — бабушку, идеальную бабушку — красивую, добрую, умную, прекрасно ладящую со всеми детьми. Со всеми, кроме девочки, которая наотрез отказывается иметь хоть какие-то отношения с электрической бабушкой. Никто не может понять, в чем дело. Все старания бабушки подружиться с девочкой ни к чему не приводят. Та лишь грубит и избегает ее. Пока, наконец, не происходит решающий случай. Спасая девочку, бабушка попадает под машину и кажется умершей. Девочка внезапно начинает кричать.
“О, мама! — простонала Агата, вся дрожа и сжавшись еще больше, совсем похожая на младенца. — Мама умерла, мама! Бабушка тоже, она ведь обещала всегда любить, всегда — всегда, обещала быть другой, а теперь посмотри, посмотри... Я ненавижу ее, ненавижу маму, ненавижу их всех... Ненавижу!”
— Конечно, — вдруг раздался голос бабушки. — Ведь это так естественно, иначе и быть не могло. Как же я была глупа, что не поняла сразу!.. Вот слушай. Это из книги о воспитании детей. Ее написала одна женщина, и совсем недавно кое-кто смеялся над ее словами, обращенными к родителям: "Дети простят вам любую оплошность и ошибку, но помните, они никогда не простят вам вашей смерти"". Дети особенно часто склонны воспринимать смерть близкого человека как предательство, как то, что их бросили, обещав всегда быть рядом. Это очень болезненное переживание, вызывающее внутренние конфликты и противоречивые чувства.
К другим общим симптомам горя относятся специфические нарушения в смысловой сфере. Вдруг обнаруживается: на что ни посмотри, все было связано с умершим. Появляется странная забывчивость в обыденной жизни — умершему ставится, например, тарелка, и это вновь вызывает ухудшение состояния. Нарушаются работоспособность, внимание, память, что усиливает и подчеркивает ощущение собственной малоценности.
Фазы горя
Начальная фаза горя — шок и оцепенение."Не может быть!" — такова первая реакция на весть о смерти. Характерное состояние может длиться от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем — девять дней. Оцепенение — наиболее заметная черта этого состояния.
Как это ни странно, человек на этой фазе чувствует себя вполне хорошо. Он не страдает, снижается чувствительность к боли и даже "проходят" беспокоившие заболевания. Человек настолько ничего не чувствует, что даже рад был бы почувствовать хоть что-нибудь. Его бесчувственность расценивается окружающими как недостаточность любви и эгоизм. От горюющего требуется бурное выражение эмоций, если же человек не может заплакать, его упрекают и винят. Между тем именно такое "бесчувствие" свидетельствует о тяжести и глубине переживаний. И чем дольше длится этот "светлый" промежуток, тем дольше и тяжелее будут последствия.
Для этой фазы характерна утрата аппетита, нередко возникающая мышечная слабость, малоподвижность, иногда сменяющаяся минутами суетливой активности.
В сознании человека появляется ощущение нереальности происходящего, душевное онемение, бесчувственность, оглушенность. Притупляется восприятие внешней реальности, и тогда, в последующем, нередко возникают пробелы в воспоминаниях об этом периоде. А. Цветаева, человек блестящей памяти, не могла восстановить картину похорон матери: "Я не помню, как несут, как опускают гроб. Как бросают комья земли, засыпают могилу, как служит панихиду священник. Что — то вытравило все это из памяти... Усталость и дремота души. После маминых похорон в памяти — провал".
Как объяснить все эти явления? Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитное отрицание факта или значения смерти, предохраняющее горюющего от столкновения с утратой сразу во всем объеме.
Будь это объяснение верным, сознание, стремясь отвлечься, отвернувшись от случившегося, было бы полностью поглощено текущими внешними событиями, вовлечено в настоящее, по крайней мере в те его стороны, которые прямо не напоминают о потере. Однако мы видим прямо противоположную картину: человек психологически отсутствует в настоящем, он не слышит, не чувствует, не включается в настоящее, оно как бы проходит мимо него, пребывая где-то в другом пространстве и времени.
Шок оставляет человека в том времени, когда умерший был еще жив. Настоящее сопровождается так называемыми дереализационными и деперсонализационными ощущениями ("это происходит не со мной", "как будто это происходит в кино".)
Девочка долго ухаживала за больной матерью, а после ее смерти впала в болезненное состояние: она не могла вспомнить о случившемся, на вопросы врачей не отвечала, а только механически повторяла движения, в которых можно было разглядеть воспроизведение действий, ставших для нее привычными во время ухода за умирающей. Девочка не испытывала горя, потому что полностью жила в прошлом, когда мать еще была жива. Только когда на смену этому патологическому воспроизведению прошлого с помощью автоматических движений ("память — привычка") пришла возможность произвольно вспомнить и рассказать о смерти матери ("память — рассказ"), девочка начала плакать и ощутила боль утраты. Этот случай позволяет назвать психологическое время шока "настоящее в прошедшем". И отсюда процессу горя предстоит еще долгий путь, пока человек не сможет укрепиться в "настоящем настоящем" и без боли вспоминать о случившемся.
Внешне на этой фазе человек выглядит, в общем, как всегда. Ведет себя как обычно, выполняет свои обязанности — учится, работает, помогает по хозяйству. (Это, кстати, дает основание для окружающих восхищаться его "мужеством" и "силой воли", что столь же безосновательно, как и обвинять его в "бесчувствии".) Конечно, если внимательно присмотреться, то можно заметить некоторые особенности. Так, движения его несколько механические (как будто бы робот), лицо амемично, неподвижно. Речь невыразительная, малоинтонированная. Немножко запаздывает с реакцией: отвечает не сразу, а чуть-чуть помедлив. Двигается и говорит немного замедленно. Сильных чувств не проявляет вовсе, временами может даже улыбаться и т.п.
Так вот, несмотря на все внешнее обманчивое благополучие, объективно человек находится в довольно тяжелом состоянии. И одна из опасностей состоит в том, что в любую минуту оно может смениться так называемым острым реактивным состоянием, когда человек вдруг начинает биться головой о стену, выбрасываться из окна, т.е. становится "буйным". Окружающие, чья бдительность 'усыплена, не всегда могут оказаться готовы к этому.
Чем могут помочь близкие человеку, переживающему горе и находящемуся в фазе шока? Что они должны и чего не должны делать?
1. Разговаривать с таким человеком и утешать его совершенно бесполезно. Он все равно вас "не слышит", а на ваши попытки его утешить лишь удивленно скажет: "Я себя чувствую хорошо".
- Но то, что действительно вы можете сделать, — это ходить за ним повсюду "хвостиком", ни на секунду не выпуская его из поля внимания, не оставляя его одного. При этом не обязательно с ним говорить, можно это делать молча. Важно лишь не оставить человека наедине с собой, если вдруг начнется острое реактивное состояние.
- Если это ребенок, который учится в школе, лучше его не пускать в школу, даже если он будет утверждать, что вполне справится.
- Постарайтесь как можно больше и чаще касаться человека, тяжело переживающего горе. Тактильный контакт возникает у нас чрезвычайно рано. По сути дела это самый первый контакт младенца с внешним миром. Поэтому, как бы ни были нарушены взаимодействия горюющего с внешним миром, тактильная связь чаще всего сохраняется. Иногда бывает достаточно одних тактильных контактов, чтобы вывести человека из тяжелейшего шока. Особенно, если это такие символические действия, как поглаживание по голове. В этот момент большинство людей начинают чувствовать себя маленькими, беззащитными, им хочется заплакать, как плакали в детстве. Если же вам удалось вызвать слезы, значит, человек переходит в следующую фазу.
- Нужно вызвать у человека любые сильные чувства, которые выведут его из шока. Сильную радость у человека в такой ситуации вызвать, по-видимому, непросто. Но сгодится и злость. Иногда даже помогающему стоит "вызвать огонь на себя", разозлив горюющего.
Существующие культурные ритуалы способствуют и помогают человеку пережить горе. Поэтому продолжительность фазы в среднем соответствует ритуальным датам.
В народных традициях, если рассмотреть ритуал похорон, поражает, насколько психологически грамотно созданы некоторые обычаи. В самом деле — традиция плакальщиц, когда специально приглашенные (и обученные!) женщины, громко рыдая, говорят тексты типа "На кого ты меня покинул!" и т.п. То есть — то, что чувствует горюющий, но не имеет возможности выразить. Плакальщицы помогают человеку заплакать и вызывают катарсис. (Катарсис в переводе с греческого — очищение, состояние внутреннего очищения, облегчения, вызванное эмоциональным потрясением в результате сопереживания трагедии.)
Фаза страдания и дезорганизации продолжается 6 — 7 недель. В среднем 40 дней. В это время человеку бывает трудно удержать свое внимание во внешнем мире, реальность как бы покрыта прозрачной кисеей, вуалью, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего. Звонок в дверь — мелькнет мысль: это он; его голос, оборачиваешься — чужие лица; вдруг на улице — это же он входит в телефонную будку. Такие видения, вплетающиеся в контекст внешних впечатлений, естественно, пугают, принимаясь за признаки надвигающегося безумия.
Сохраняются и первое время могут даже усиливаться различные телесные реакции — затрудненное укороченное дыхание, мышечная слабость, астения, утрата энергии, ощущение тяжести любого действия, чувство пустоты в желудке, стеснение в груди, ком в горле, повышенная чувствительность к запахам, снижение или чрезвычайное усиление аппетита, сексуальные дисфункции, нарушения сна.
Это период наибольших страданий, острой душевной боли. Появляется множество тяжелых, иногда странных и пугающих мыслей и чувств. Это ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиночества, злость, вина, страх и тревога, беспомощность. Типичны необыкновенная поглощенность образом умершего и его идеализация, особенно к концу фазы, подчеркивание необычайных достоинств, избегание воспоминаний о его плохих чертах и поступках. Горе накладывает отпечаток и на отношения с окружающими. Здесь может наблюдаться утрата теплоты, раздражительность, желание уединиться. Изменяется повседневная деятельность. Человеку трудно бывает сконцентрироваться на том, что он делает, трудно довести дело до конца, а сложно организованная деятельность может на какое-то время стать и вовсе недоступной. Порой возникает бессознательное отождествление с умершим, проявляющееся в невольном подражании его походке, жестам, мимике.
Работа по переживанию горя становится ведущей деятельностью. Это самый тяжелый период.
Основным переживанием выступает чувство вины. Возникают так называемые патогенные цепочки, когда человек, вспоминая событие, усматривает разнообразные намеки, которые были ему даны, — раз я знал, я мог предотвратить событие.
Как я уже говорила, чувство вины — чрезвычайно непродуктивное чувство. Человек, испытывающий чувство вины, ничего не будет делать, чтобы облегчить свое состояние. Наоборот, чем ему хуже, тем больше удовлетворяется чувство вины. Поэтому такие люди очень редко сами обращаются к психологу за помощью. И родные и близкие должны помочь им в этом. Если речь идет о ребенке, взрослым следует быть особенно внимательными к его состояниям, что даст возможность точно определить тот момент, когда может понадобиться помощь профессионала. В эмоциональной сфере такой ребенок ощущает подавленность, страх. Актуализируется, в частности, страх смерти. Ребенку начинает казаться, что все в жизни хрупко и в любой момент может закончиться, он начинает бояться за жизнь близких.
Часто дети, потерявшие близкого, требуют, чтобы мать или отец были с ними все время, даже сопровождали в туалет. Иногда родители интерпретируют это как боязнь одиночества. Это так. Но главное, они боятся, что пока их нет, с родителем может что-то случиться, он может умереть. Они со страхом отмечают признаки приближающейся старости родителей: седые волосы, морщины и т.п.
Очень характерны для данной фазы сильные нарушения памяти на текущие события. Это бывает выражено настолько сильно, что ребенок не может учиться в школе. Поэтому очень важно вовремя оказать ребенку необходимую психологическую помощь.
Окружающие замечают, что даже внешне человек, переживающий горе, сильно меняется. Амимичности как не бывало. Лицо становится очень выразительным, на нем застывает маска страдания. Походка меняется, человек горбится ("горе пригнуло к земле"), даже волосы становятся тусклыми. Появляется масса проблем со здоровьем. Все время что-то болит. На этой фазе появляется эмоциональная лабильность — очень легко вызываются чувства, в любой момент человек готов заплакать.