Она помнила, и, о если б могла

Передать этот взгляд на письмо,

То не нужно бы было писать

Иоанну все строки свои..

И не нужны все свитки земли,

Все святые, что есть письменна,

Онемели бы вдруг перед ним,

Этим писанным сердцем письмом,

Сердцем женщины, что зовут Мать.

Вдруг нарушив трапезу мужчин,

И прервав наставление Равви,

Вошла женщина, словно хмельная,

И глаза на ходу утирая,

От сочившихся потоков слез.

Никого вокруг не замечая,

Она плача у ног его села,

И не всилах сказать ни слова.

Целовала его колено.

Потом миро взяла из суммы.

И разбив его, миром облила

Его голову, шею, руки.

Не издав не единого звука.

А затем распустила власы,

Что спускались с плечей до пола

Ими ноги Ему вытирала,

Ноги Равви , купая в слезах .

Он стоял и смотрел, в волнении,

Он не знал, что любовь способна

Победить в себе все сомнения,

И презреть все земные законы .

Что Любовь, она все побеждает,

Ведь она была гением рая,

Его тайной и знаком единства.

Лишь она безначальна, всесильна.

Вот она перед ним склонилась,

Отерая стопы волосами-

Та любовь, которой прощают

Все грехи, навсегда забывая.

Та любовь, что о ней мечтают

Даже Ангелы, страж человека,

Ее Бог наконец испытает,

В поцелуях слезливых этих.

За что Адам предал ради Евы,

За что время избрал, презрев вечность -

Наконецто он понял это:

Ту любовь, что давно сам отвергнул.

Ведь назвав себя сыном Всевышнего,

Он, в гордыне, звал матерь - «женой».

Заглушив любовь ради миссии,

Он лишь Богу хотел быть верным.

Но нет бога и образа истинного,

Без любви к этой женщины искренной.

3.

Миро пахло едемскими сказками,

Ее волосы пели о ласке,

Сквозь века, о той силе Евы,

Что всем живым навек стала матерью.

Он увидел в глазах ее истинну,

Что искал в своем правом деле,

В долгих страстных ночных молитвах,

В одиноких с собой размышлениях.

Он теперь лишь стал сыном Всевышнего,

Он теперь лишь король, и наследник,

Ныне в силах он выполнить миссию,

Ведь он стал навсегд ее пленником.

Он подарит ей смертью бессмертие,

И распятием, благословение,

Всем, кто в эту любовь уверует,

Он подарит навеки Спасение.

Бог Любовь есть, лишь в этом смысл.

Всеобъемлющая, непрестанная,

И любить, значить, верить в истину,

Что он нам ниспослал в виде ангела.

Тот, Что образ приемля грешницы,

И любовью своею страстною,

Закрепляет завет новой веры,

Упраздняя законы старые.

Фарисей увидав это зрелище,

Как касаеться ног святых грешница,

Думал в сердце своем: неслыханно,

Если б был он пророком Всевышнего,

То изгнал бы ее немедленно.

И услышав те мысли гордые,

Обратился к нему Иешуа:

Кто полюбит, как эта женщина,

Также страстно, с слезами горькими,

Божью истину в своем сердце,

Тот познает любовь Сына Божия.

И простяться грехи ему многие,

За любовь, что горела пламенем.

И везде, где проникнет Евангелие,

Свои м светом изгнав тьму язычества,

Будет сказано об этой женщине,

Что у ног моих горько плакала.

Тут Иуда один из двендцати,

Не стерпев Магдалены радостный

Взгляд, словами Равви осчастливенный,

В своей гордой и жадной зависти,

Произнес тихим голосом вкрадчивым:

«Не напрасно ли жена потратилась,

Сие миро дороже золота,

И цена ему двести серебрянников.

Можно было б неделю праздновать,

И кормить бедняков и сироток.

- Не вините ее, апостолы,

Посмотрите на взгляд ее радостный,

Этим миром меня намазавши,

Подготовила та ко дню страшному.

Когда тело мое в погребении

Успокоиться после мук тягостных,

И найдет каждый грешник спасенье,
В моих муках

И душа моя ныне радуеться,

Понял я, что совсем не напрасно,

Я оставил свой трон на небе,

Чтоб на землю прийти в этой маске.

Есть любовь на земле, теперь верю,

Есть вершина вершин всего счастья,

На земле и на небе во веки

Я венчаю Любовь с Собой власно.

И отныне едины мы с нею

С той любовью, что не охладеет,

И ее назову я собою,

Стану Я навсегда вовек Нею.

Иуда услышав признанье

Властелина небес и земного,

Возмущен был до неузнавания,

И считал слова сущим вздором.

«Не любовь, а лишь власть дает силу,

И она, толька власть, над всем царствует.

Если был ты, когда то мессией,

То сегодня ты стал мифом празным.

Ты подался земному влеченью,

Чарам грешницы внял, в умилении,

Не достоин ты быть Божьим сыном,

И умрешь, как пророчил Сам давече.

Но за грех не других, как их жертва,

А за свой неразумный поступок,

Ты погибнешь, презрев назначение,

Как коварный и злобный преступник.

Тогда я стану Божьим послаником,

Чем я хуже, того же я племени,

Из колена не менее славного,