Логическая структура доказательства 2 страница

возникновению, а также и но другим признакам. Например, в уголовном праве юридическими факта­ми, подлежащими доказыванию, являются: событие совершения преступления — время, место и способ; виновность обвиняемого и мотивы преступления; об­стоятельства, влияющие на степень и характер ответственности; характер и размер ущерба, причи­ненного преступлением.

К предмету доказывания в судебном процессе относятся также:

доказательственные факты — опосредованные знания по существу дела, полученные в процессе су-дебно-следственного доказывания методом логичес­кого вывода из исходных данных;

процессуальные факты — фактические обстоя­тельства, имеющие исключительно процессуальное значение: право на иск, на возбуждение уголовного дела, на приостановление производства по делу, его прекращение, на совершение иных процессуальных действий;

социологические факты — фактические обсто­ятельства, реализующие воспитательную и социо­логическую функции правосудия: вынесение част­ного определения, анализ социальных характерис­тик личности обвиняемого и социологического фона деяния, смягчение или ожесточение юридических санкций.

Основой предмета юридического доказывания на предварительном следствии уголовного процесса является следственная версия, вероятностное пред­положение, объясняющее реконструируемые в про­цессе дознания относящиеся к делу факты, обстоя­тельства, события и квалифицирующее их с точки зрения правовых норм. Результаты исследования и

правовой оценки следственной версии формулиру­ются в обвинительном заключении, которое, в свою очередь, является основным предметом доказыва­ния непосредственно в уголовном судебном про­цессе. Гражданский процесс не предполагает про­цедуры предварительного следствия, поэтому пред­метом доказывания в нем является спорное материально-правовое отношение сторон, вы­раженное в исковом заявлении.

Версия субъекта, ведущего операцию опроверже­ния в рамках предмета судебного доказывания, — подозреваемого, обвиняемого, ответчика или их пред­ставителей, — называется легендой защиты.

Средства доказывания. Аргументы правового познания, выраженные в предусмотренной законом процессуальной форме относимых и допустимых средств доказывания, называются в судебной прак­тике доказательствами. Следует обратить внимание, что в логике и юриспруденции термин «до­казательство» используется в различных значениях. В первом случае — это логическая операция по обо­снованию тезиса, во втором — аргументы и доводы юридического доказывания.

Судебными доказательствами по делу являются фактические данные, на основе которых в определен­ном законом порядке суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих или оп­ровергающих результаты обвинительного заключе­ния в уголовном процессе, либо требования и возра­жения сторон в гражданском процессе, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильно­го разрешения дела. В судебном исследовании эти данные обосновываются следующими средствами до­казывания: объяснениями сторон и третьих лиц,

показаниями свидетелей, письменными доказатель­ствами, вещественными доказательствами и заклю­чениями экспертов.

Судебное доказательство представляет собой юри­дическое понятие, правовая природа которого опреде­ляется следующими тремя признаками: содержани­ем — информацией о предмете доказывания; процес­суальной формой допустимых средств доказывания; процессуальным порядком получения и исследова­ния собранных по делу доказательств.

Доказательства делятся на прямые и косвенные. Прямые доказательства непосредственно указывают на доказываемый факт. В них содержание имеет од­нозначную логическую связь с предметом доказыва­ния, позволяющую сделать единственный вывод о существовании или отсутствии устанавливаемых обстоятельств. Косвенные доказательства обосновы­вают промежуточные или побочные факты, лишь по их совокупности можно сделать вывод об искомых обстоятельствах. В подобных доказательствах содер­жание имеет многозначную связь с предметом дока­зывания, что позволяет в процессе доказывания прий­ти к нескольким выводам. Например, показание сви­детеля, наблюдавшего совершение преступного деяния в достаточных для суда деталях, является прямым доказательством. Эти же детали, полученные по час­тям от разных свидетелей, представляют косвенные доказательства.

По процессу формирования информации о фак-тах доказательства делятся на исходные и производ­ные. Исходные доказательства формируются носи­телем информации в результате непосредственного восприятия искомого факта или устанавливаемого обстоятельства. Они содержатся в соответствующих

источниках, включенных в материалы дела, и на любой стадии судебного процесса могут быть пред­ставлены любому адресату доказывания. Производ­ные доказательства — это информация, получен­ная из источника, отделенного промежуточными зве­ньями от устанавливаемых обстоятельств и фактов. Их содержание лишь воспроизводит сведения, полу­ченные из других источников. Так, например, пока­зания свидетеля являются исходными судебными доказательствами, а показания лица, данные со слов очевидца, — производными. К производным дока­зательствам также относится информация об обсто­ятельствах, не закрепленная в деле, но логически выводимая из имеющихся исходных доказательств.

По способу закрепления и сохранения фактичес­ких данных доказательства делятся на личные, веще­ственные и письменные. К личным доказательствам относятся объяснения сторон, третьих лиц, показания свидетелей и заключения экспертов. Вещественные доказательства — материальные предметы, местона­хождение, состояние и свойства которых позволяют дать логически выводимую информацию о предмете доказывания. Письменные доказательства — это тек­сты, из содержания которых можно получить инфор­мацию об искомых обстоятельствах дела.

В уголовном праве также различают обвинитель­ные и оправдательные доказательства. Первые уста­навливают события преступления, виновность, собы­тия и обстоятельства, отягчающие ответственность. Вторые опровергают указанные события и обстоя­тельства, устанавливая обстоятельства, смягчающие ответственность лица за совершенное деяние.

Способы доказывания. Судебное доказывание подчиняется предписанной законом процессуальной

форме демонстрации искомых фактов и обстоя­тельств по делу в предусмотренной нормами права последовательности совершения процессуальных действий в процессе доказывания. Истинным су­дебное доказывание может быть признано лишь в случае соблюдения единства фактических и юриди­ческих оценок, то есть тогда, когда оно не только со­ответствует объективным закономерностям про­цесса познания и логически корректным формам демонстрации предмета доказывания, но и реализо­вано в пределах, предписанных процессуальным пра­вом. Ограниченные процессуальными пределами ло­гические и внелогические формы демонстрации предмета доказывания на основе имеющихся дока­зательств образуют понятие способов юридического доказывания.

Пределы юридического доказывания составляют требования относимости, допустимости, достовернос­ти доказательств, а также их достаточности для обо­снования наличия обстоятельств, составляющих пред­мет доказывания.

С общей методологической точки зрения понятие относимости доказательства означает наличие логи­ческой связи между ним и доказуемым фактом. Доказательство относимо, если из него может быть логически выведен доказываемый тезис. Если же говорить, пользуясь процессуальной терминологи­ей, то в соответствии с требованием относимости доказательств суд принимает только те из пред-ставленных доказательств, которые имеют значе­ние для правильного разрешения дела. Относимость доказательств определяется по усмотрению суда, формируемому на объективной основе. Решение воп­роса об относимости доказательств предполагает

исследование двух основных моментов. Во-первых, определение, факт, для установления которого при­влекается данное доказательство, входит в предмет доказывания или в число промежуточных и иных вспомогательных фактов, выяснение которых необ­ходимо при проверке версий и доказательств. Во-вторых, определение способности данного доказатель­ства, с учетом его содержания, установить этот факт. Таким образом, относимыми являются доказатель­ства, способные подтвердить или опровергнуть: фак­ты предмета доказывания; доказательственные про­межуточные факты; факты, дающие основания для вынесения частного определения по делу; факты, вли­яющие на приостановление, прекращение дела или на нерассмотрение гражданского иска.

Допустимость доказательств связана с их про­цессуальной формой, то есть с характером процес­суальных средств доказывания, независимо от того, какая информация содержится в них. Требование допустимости доказательств, как и их относимости, определено процессуальным кодексом. Допусти­мость доказательств устанавливает, что обстоятель­ства дела, которые по закону должны быть подтвер­ждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими средства­ми доказывания. Это означает процессуальное ог­раничение в использовании средств доказывания, например, представления суду в качестве доказа­тельств аудио- и видеозаписей; письменных дока­зательств без соблюдения протокольной формы до­проса; вещественных доказательств, полученных в результате обыска, проведенного с нарушением про­цессуальной формы.

8.1. Парадоксы и проблемные ситуации

Еще со времен античных аналитиков Парменида и Зенона основополагающим принципом любой ар­гументации в диалоге является требование непроти­воречивости суждений и рассуждений. Поле аргу­ментации называется непротиворечивым, если и толь­ко если в нем не доказуемы совместно некоторое утверждение и его отрицание. Соблюдение правила непротиворечивости, конечно, обязательно для любо­го вида изложения позиции или концепции, а также их логического обоснования. Нарушение этого прин­ципа в процессе спора, юридического или поли­тического диалога влечет тривиальность полноты доказательства: в противоречивом поле аргумента­ции доказуемо все, что угодно.

С другой стороны, в интеллектуальной практике общения полярные позиции, противоположные мне­ния встречаются практически на каждом шагу. Пример из области дискуссий в экономической

политике. Большинство экономистов соглашаются с тем, что экономика должна быть «рыночной»-и «со­циально ориентированной». Очевидно, тем не менее, что в соотношении абстрактных интерпретаций ука­занных терминов данное положение экономических концепций противоречиво. Если экономическая по­литика полностью подчинена рыночным законам товарно-денежных отношений, то она без внимания оставляет вопросы социальной защищенности обще­ства. Если же экономика социально ориентирована, то неизбежны серьезные ограничения работы меха­низма рыночных отношений. Возникает противоре­чие в экономической программе. Другой пример из области дискуссий в юридической практике. Суще­ствование двух полярных тенденций в нравствен­ной ориентации юриста — внутренней профессио­нальной и внешней гражданской — порождает нравственные противоречия и этические парадок­сы юридического исследования: антиномию закон­ности и справедливости.

Парадоксом называется тип рассуждения, в ко­тором без нарушения логических правил вывода, доказывается некоторое утверждение и оно же от­вергается. Парадоксы иногда называют апориями или диалектическими рассуждениями. Фиксирован­ное противоречие, возникающее в процессе па­радоксального рассуждения, называется антиноми­ей. Мотивы и источники возникновения парадоксов в научном социально-культурном познании могут быть самыми разнообразными. Различают логичес­кие парадоксы, типа парадокс Б. Рассела, и семан­тические парадоксы, скажем, парадокс лжеца. О их значения в методологии науки, и в частности, в раз­витии математического знания, уже было сказано

ранее. Полезно все же вернуться к более подробному анализу причин апористичности таких диалектичес­ких рассуждений, как рассуждения «Летящая стре­ла» или «Бессмертие Сократа», чтобы на их примере наглядно показать непосредственное влияние возни­кающих в концепции противоречий на ее дальнейшее совершенствование и развитие. В данном случае речь идет о концепции темпоральных понятий и совреме-ненных суждений.

Апория Зенона «Стрела» известна из текста «Фи­зики» Аристотеля и представлена следующим рас­суждением: «Если всякое тело покоится, когда оно находится в равном себе месте, а перемещающееся тело в момент «теперь» всегда находится в равном себе месте, то летящая стрела неподвижна». Суще­ствуют три подхода к пониманию и анализу этой апории. По оценкам Секста Эмпирика, Т. Гоббса, И. Канта, данное диалектическое рассуждение явля­ется простым софизмом, то есть типом аргументации, в которой сделана умышленная логическая ошибка с целью ввести собеседника в заблуждение. Второй подход ведет свое начало от позиции Гегеля, в соот­ветствии с которой апория является естественным отражением объективной диалектики самопротиво­речивости движения и изменения. Иначе говоря, суть проблемы сводится к закреплению за диалектичес­ким рассуждением Зенона права на логически кор­ректный, однако противоречивый вывод. Обе указан­ные позиции являются тупиковыми. В первой — апория Зенона отбрасывается как логически несос­тоятельная без должных достаточных оснований. Здесь следует обратить внимание на то, что обвине­ния аргументов Зенона в софистичности не подкреп­лены какими-либо очевидными контраргументами.

Другая точка зрения, высказанная Гегелем, с очевид­ностью влечет тривиальную полноту доказательств в рамках концепции изменения, движения и време­ни: здесь можно обосновать что угодно.

Третий подход связан с логической традицией, идущей от Аристотеля. Рассуждение Зенона показа­ло, что возникают концептуальные сложности, когда движение и изменение исследуются как процессы, протекающие во времени. В частности, если допус­тить, что понятие времени полностью определяется как линейно упорядоченное множество его момен­тов, то неизбежным будет противоречивый вывод о неизменности изменяющегося объекта.

Действительно, предположим, что объект изменя­ется во времени. Изменение, движение есть переход объекта из одного состояния в другое, последующее во времени. Допустим, что время определяется по­следовательностью своих моментов. Каждому состо­янию объекта соответствует конкретный момент вре­мени. Момент неделим: в нем невозможен переход. Отсюда следует, что объект в любой момент времени остается неизменным. А так как в определении вре­мени не предполагается ничего, кроме моментов, то объект остается неизменным на протяжении всего времени. И значит, что противоречие Зенона суще­ствует. Но такого не может быть, думает Аристотель. По его мнению, уточнение и строгое определение тем­поральных понятий, включенных в диалектическое рассуждение, приведет к логическому разрешению вопроса без противоречия в выводе.

Источником противоречия в рассуждениях Зе­нона является принятая им концепция времени, в соответствии с которой время есть линейно упоря­доченная последовательность моментов. Так как

изменение и движение — это переход объекта из одного состояния в некоторый момент времени в другое состояние в последующий момент, невозмож­но утверждать о таком переходе, соотнося его с од­ним из моментов. Столь же бессмысленны утверж­дения о неизменности и покое объекта в некоторый фиксированный момент времени, так как и измене­ние и покой определяются сохранением своих ха­рактеристик в процессе перехода от одного момента времени к другому. Таким образом, совершенно аб­сурдным выглядит положение апории, что, если стре­ла в некоторый момент времени находится в не­которой точке пространства, то она в данный момент покоится в этой точке. Утверждение о покое соотно­сится с интервалом времени, а не с моментом, поэто­му при условии введения в концептуальные допу­щения понятия интервала времени апория Зенона теряет свой смысл.

Тогда можно попробовать перейти к интерваль­ной концепции времени, в соответствии с которой время определяется как линейно упорядоченное мно­жество интервалов, то есть темпоральных отрезков.

Но и на этом пути нас ожидает разочарование противоречивости выводов об современенных поня­тиях высказываниях. Секст Эмпирик описал пара­докс «Бессмертие Сократа», рассуждения которого опираются на интервальную концепцию времени. Он звучит следующим образом: «Если умер Сократ, то он умер или когда жил, или когда умер. Если когда жил, то он не умер, так как один и тот же человек и жил бы и был мертв; но и не тогда, когда умер, ибо он был бы дважды мертвым. Стало быть, Сократ не умер».

В этом рассуждении нельзя найти логической ошибки, если придерживаться определения времени

как последовательности множества интервалов.. Противоречие в парадоксе «Бессмертие Сократа» появляется из попытки установить истинность утверждения о фиксированном события на интерва­ле времени. Действительно, «Сократ умер» — это утверждение о происшедшем событии. Оно осмыс­лено, когда соотносится с некоторым моментом вре­мени, но абсурдно, если соотнести его с интервалом. Но в чисто интервальном определении времени нет места понятию момента, поэтому в данных условиях логически корректное рассуждение приводит к па­радоксальному заключению.

Таким образом, предпочтение, скажем, в рамках обсуждения оснований физической теории любой из двух концепций времени не снимает проблему ото­бражения движения и изменения в темпоральных, то есть временных понятиях. Моментарная концеп­ция обозначает интервал как множество моментов: утверждение о движении, происходящем в каком-то интервале времени, сводится к определению его ис­тинности в каждый момент данного интервала. И тогда апории типа «Стрела» становятся неизбежны­ми. Но, с другой стороны, если придерживаться ин­тервальной концепции, то появляется необходимость определить понятие момента в интервальной терми­нологии, например, как «незначительный интервал». Тогда исчезают противоречия апорий «Стрела», но возникают новые, типа диалектических рассуждений о,;«Бессмертии Сократа».

Итак, в процессе обсуждения вопросов, связанных с выбором критериев осмысленности и истинности утверждений о времени, изменении или движении, проявляется проблемная ситуация, то есть состояние перехода от старого знания к новому, вызванное

безуспешными попытками наличными концептуаль­ными и методологическими средствами разрешить те или иные познавательные задачи. Это — и «фак­тор зла», требующий устранения, и начало нового познания.

Проблемная ситуация, сформулированная в виде парадокса или даже софизма, является первичной формой фиксации переходного состояния, отделяю­щего устоявшиеся знания, мнения и позиции отно­сительно предмета обсуждения от нестандартных подходов к объяснению, пониманию и интерпрета­ции данного предмета в принципиально новых кон­цепциях, раскрывающих его содержание. Парадокс в общепринятых представлениях о критериях науч­ной эффективности и продуктивности, практически, бесплоден и даже, как уже сказано, оказывается «фак­тором зла» для сложившихся убеждений в области научного познания и гуманитарной интеллектуаль­ной практики. И в то же время диалектические рас­суждения по праву играют определяющую роль про-блемообразующего момента, заставляющего осознать то, что никогда не было замечено как проблема для обсуждения.

Можно различать внутренние и внешние проблем­ные ситуации. Внутренняя проблемная ситуация представляется, как правило, парадоксом одной, оп­ределенной теории или концепции, затрагивающим ее понятийный аппарат, логику, семантику, онтоло­гию введенных абстракций, идеализации и допу­щений. Часто внутренняя проблемная ситуация возникает как противоречие между теоретической и эмпирической компонентами теории, между кон­цептуальными положениями и наблюдаемыми фак­тами реальности. Наличие в теории или концепции

внутренней проблемной ситуации является индика­тором, сигнализирующим о кризисном состоянии, сложившемся в этой замкнутой системе воззрений. Для того чтобы избежать тривиальной полноты до­казательств в такой теории, необходимо ее перестро­ить или заменить на новую.

В качестве примера вернемся к апориям «Стрела» и «Бессмертие Сократа», представляющим собой внут­ренние проблемы ситуации соответственно моментар­нои и интервальной концепции времени. Можно пред­ложить, по крайней мере, три программы выхода из затруднений: во-первых, разработать принципиально новую логику диалектических рассуждений, свободную от тривиальной полноты ее доказательств; во-вторых, провести демаркационное разграничение классов за­дач, решающихся в терминах только моментарнои или интервальной логики времени; наконец, построить принципиально новую темпоральную теорию сужде­ний и рассуждений о движении и изменении, ос­новывающуюся на комбинированной, моментально-интервальной концепции времени. Следует сказать, что все три программы являются открытыми для совре­менной научной практики.

Внешняя проблемная ситуация определяется на­личием противоречий между теорией и практикой исследования, появлением парадоксальных выводов при сравнении результатов смежных областей позна­ния или научных теорий. Внешняя форма проблем­ной ситуации наиболее часто проявляется в соци­ально-политической, гуманитарной и правовой интел­лектуальной сфере познания и коммуникации. Этот факт объясняется существенным отличием гума­нитарного знания от его естественнонаучного ана­лога. В естественных науках результаты познания

оформляются в виде логически замкнутой, закрытой системы, то есть научной теории. Поэтому для них характерна внутритеоретическая противоречивость, указывающая на возникновение проблемной ситуа­ции. Напротив, гуманитарные концепции строятся по прообразу открытых систем, для которых свойствен­ны межконцептуальные сравнения основополагающих парадигм, постулатов и фундаментальных принципов. Естественно, что в таком случае проблемная ситуа­ция чаще всего является внешней по отношению к предмету социально-культурного, политического, эко­номического или юридического интереса.

Приведем некоторые примеры внешних прояв­лений проблемных ситуаций в области гуманитар­ного познания.

1. Парадокс критерия общественной опасности деяния. Парадигмой, то есть фундаментальным по­ложением уголовного права, является определение преступления как общественно опасного деяния. Тяжкое преступление — это деяние, представляющее повышенную общественную опасность. Отсюда мож­но обосновать тезис о том, что административное правонарушение, не наказуемое в уголовном поряд­ке, — общественно безопасно.

2. Парадокс критерия свободы воли. Парадигма правового государства дает двойственное толкование понятия закона: как условия для реализации свободы и прав личности, но и как ограничения свободы и прав личности. Постулат свободы воли здесь входит, по ви­димости или по существу, в противоречие с постула­том социальной детерминированности поведения.

3. Парадокс критерия объективности спора. Парадигмой проблематического диалога является постулат: «Только в споре рождается истина». Со-

циальная практика публичных дискуссий, споров и обсуждений доказывает обратное: «В споре истина не рождается».

4. Парадокс критерия внутреннего убеждения. Парадигмой судопроизводства является постулат, что судебное решение выносится на основе внутреннего убеждения. Это противоречит истине.

8.2. Логическая структура проблемы

Проблемная ситуация — это фиксированное в антиномии парадоксальное состояние концепции или теории, требующее перехода от старого знания к но­вому, вызванное безуспешными попытками разре­шить те или иные познавательные задачи на­личными концептуальными и методологическими средствами, определяющее точку перехода от усто­явшихся концепций, теорий и методов к их новым формам и содержанию.

Проблемой называется методологическая форма на­учного познания и социокультурного интеллектуального взаимодействия, представляющая собой нестандарт­ную задачу разрешения в рамках концепции или теории противоречия, парадокса, то есть проблемной ситуации, возникшей в результате анализа и обсужде­ния исследуемого предмета. Под нестандартной за­дачей здесь понимается такая задача, для решения которой в данной теории отсутствует необходимая методология, методика. Задача является стандартной, если в теории, концепции имеется вполне опре­деленный метод ее решения. Скажем, квалифика­ция противоправных деяний является стандартной задачей в юриспруденции, которая решается на ос­нове существующего законодательства. С другой сто­роны, определение понятия «организованная преступ­ность» — нестандартная, творческая юридическая проблема, требующая изменений и дополнений в за­конодательстве.

Таким образом, понятие проблемы является прин­ципиально важной категорией логики, методологии и философии науки. Грубо говоря, проблему можно понимать как форму фиксации противоречия и про­тивоположности между знанием и незнанием. Про­блема — это знание в некотором незнании, предпола­гающее определенные пути выхода из сложившихся теоретико-познавательных затруднений. Вспомним Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю...» — основ­ная гносеологическая парадигма. Соотнесенная с методологическими понятиями гипотезы и теории, категория проблемы оказывается теоретическим и гносеологическим источником научно-познаватель­ной деятельности, выраженной в цепочке: «пробле­ма — гипотеза — теория». Проблема как методо­логическая форма познания выступает в качестве катализатора научного исследования, мобилизующе­го фактора нового уровня теоретического анализа. Д. Гильберт говорил, что «всякая научная область жизнеспособна, пока в ней избытки новых проблем. Недостатки новых проблем означают отмирание ее развития».

В современной науке понятию проблемы часто придается самый различный смысл. Иногда под про­блемой понимается необходимость и важность ново­го направления в определенной области теоретичес­кого знания; в другом случае под проблемой имеет­ся в виду требование анализа основных понятий и принципов научной теории; часто проблема тракту­ется как конкретная задача теоретического и мето­дологического исследования. Здесь важно отметить, что проблема по своей природе предполагает в каче­стве цели получение принципиально нового знания о предмете изучения, которое не могла бы быть полу­чено применением стандартной теории, ее методов и средств. Любое решение проблемы в науке или в соци-окультурной интеллектуальной практике является актом творчества, эвристики, но не алгоритмических построений дедуктивных доказательств.

В научном познании обнаруживается многофун­кциональное предназначение теоретической пробле­мы. Она может представить узловой момент ставше­го и одновременно этап становящегося знания. Про­блема часто выступает как индикатор кризисного состояния научной теории. Нередко проблемы стимулируют выдвижение новых научно-исследова­тельских программ. Важной функцией научной или познавательной проблемы является преобразование или пересмотр концептуальных допущений, идеализации и абстракций, лежащих в основаниях исследуемой теории или концепции. Например, рассмотренные ра­нее апории «Стрела» и «Бессмертие Сократа» пред­полагают решение проблемы в направлении разра­ботки обобщающей концепции моментарно-интер-вальной теории времени. Проблема, наконец, может оказаться фактором, свидетельствующим о наличии неразрешимого противоречия. Особо интересные на­учные проблемы возникают в кризисные периоды развития научного знания. В этом случае ясно про­слеживаются противоречия и парадоксы, лежащие в основаниях исследуемой теории. Так, парадокс Рас­села привел к революционным преобразованиям интуитивной теории множеств; проблема несовмес­тимости методологических принципов партийности и научности — к разрушению образа философии, юриспруденции и других гуманитарных наук как «служанок» официальной идеологии. Противоречия между теоретическими положениями гуманитарных наук и эмпирическими фактами, социологическими данными в современный реформационный период ис­тории России заставляют пересмотреть все идеоло­гические постулаты и догмы, лежащие в основаниях общественно-политических наук. Таким образом, про­блема оказывается теоретическим источником но­вого знания.

Логическая структура проблемы содержит три элемента: предмет, содержание и объем проблемы. Предмет проблемы определяется областью обсужде­ния. Такой областью может быть отдельно взятая концепция или теория, если имеет место внутренняя проблемная ситуация. Скажем, вопросы соответствия законодательных положений существующим соци­альным реалиям решаются в рамках того или ино­го законодательства: уголовного, гражданского и т.д. Эти законодательства являются предметом пробле­мы. С другой стороны, предметом проблемы могут быть смежные теории или концепции, когда проблем­ная ситуация имеет внешний характер. Постоянно возникающие противоречия в дихотомиях «право — политика», «право — экономика» хорошо иллюст­рируют этот случай.

Под содержанием проблемы понимается опре­деляющее ее парадоксальное рассуждение вместе с фиксированной антиномией противоречивых выво­дов относительно предмета исследования или обсуж­дения. Точнее говоря, содержание проблемы образуют

множества истинных утверждении и принятых логи­ческих правил вывода, включенных в парадокс-про­блему в качестве аргументов, тезиса и логических форм демонстрации противоречивого доказательства. Например, содержание проблемы лжи в политике, внешней относительно дихотомии «политика — мо­раль», фиксируется явным образом в антиномии-противоречии между нравственными ценностями и политическими целями, а также неявно, имплици-тивно предполагает парадоксальное доказательство. Его суть сводится к следующему. Аргументы мора­ли: политика должна быть поставлена в зависимость от морали; ложь в политике безнравственна. Тезис морали: ложь в политике недопустима. Аргументы политики: стремление подчинить политику морали и нравственным постулатам консервативно, так как лишает политику результативности; принцип наиболь­шей полезности и эффективности делает ложь мораль­но допустимой при условии, если она действительно полезна и эффективна. Тезис политики: ложь в по­литике допустима. Таким образом, содержание про­блемы лжи в политике сводится к антиномии: ложь в политике допустима и недопустима.