Концепт как основная описательная единица языка

Введение

На сегодняшний день изучение концептов в лингвокультуре языка является одним из самых успешно развивающихся исследований в лингвистике. Концепты рассматривают в таких аспектах, как лингвистический, философский, культурологический и многих других. Также существует множество их классификаций, интерпретаций и методов исследования.

В современном языкознании отсутствует комплексное изучение концепта, которое включало бы в себя и теоретический, и практический аспекты исследования. Таким образом, выявить способы лексического выражения какого-либо определенного концепта - задача не из простых.

Объектом данного исследования является концептосфера «счастья», со множеством своих значений и интерпретаций.

Предметом исследования являются особенности лингвистической концептуализации счастья как чувства и понятия в культуре языка.

Целью настоящей работы является определение стереотипов, связанных со счастьем, в лингвокультуре русского и английского языков, путем изучения лингвистического пространства, а также при анализе некоторых литературных источников.

Для достижения указанной цели в данной работе ставятся следующие задачи:

-конкретизация самого понятия «концепт»

-исследование методов изучения концепта и его структуры

-установление составляющих концепта «счастье»

-анализ варьирования концепта «счастье» в английском и русском языках

Основным методом настоящего исследования является анализ различных типов словарей, также имеют место сопоставительный анализ значений слов «happy» и «счастье», анализ некоторых литературных произведений русских и английских авторов.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы. После каждой главы на основе анализа материала делаются выводы и обобщения.

Концепт как лингвокультурологическое понятие

Концепт как основная описательная единица языка

Прежде чем преступить к изучению концепта, следует отметить тесную взаимосвязь языка и культуры, которые, собственно, составляют лингвокультуру и отображают мировоззрение человека. Любое явление в природе или произведение может быть описано и осмысленно только при помощи слов. Однако язык, в свою очередь, также испытывает на себе влияние культуры по мере ее развития.

Уместно будет привести рассуждения выдающегося немецкого филолога Вильгельма фон Гумбольдта касательно взаимоотношений языка и культуры. В своих трудах он указывает на то, что всякая культура национальна, и ее национальный характер выражается в языке через мировоззрение, а языку присуща внутренняя форма, характерная для каждого отдельного народа. Также немаловажна его идея, что внутренняя форма языка представляет собой выражение «народного духа». Гумбольдт считал, что язык - это связующее звено между человеком и окружающим его миром. Но, даже владея одним языком, люди могут не понять друг друга из-за влияния их собственного мировидения и их культуры.

Культура влияет на структуру и функциональное использование языка, и сам язык можно считать проявлением культуры. Язык затрагивает своим влиянием и подкрепляет наши культурные ценности и взгляды на мир, осуществляя обратную связь. Такая циклическая природа взаимоотношений между культурой и языком позволяет сделать вывод, что ни одну культуру нельзя полностью понять без понимания ее языка, и наоборот.

Следует отметить, что термин «концепт» очень популярен в последнее время. Как следствие, множество лингвистов вкладывали какие-то субъективные теоретические положения в изначальное понятие, тем самым вызывая в дальнейшем осложнения в понимании термина и разногласия между учеными в различных публикациях.

Однако, также очевидно, что понятие «концепт» в науке осветило новую ступень, указало на новые закономерности, особенности и способы соотношения языка, мышления и культуры. Исследованию так же открылись новые аспекты в области лингвистики, философии, культурологии и прочих. Также, благодаря этому новому понятию, семантические исследования приобрели эффективность и глубину.

Само слово «концепт» является калькой с латинского conceptus-«понятие», от глагола concipere «зачинать», таким образом, это слово буквально может означать «зачатие».

Из множества сфер, где используются понятие и термин концепт, и неисчислимого множества объектов, называемых этим термином, выделяются так называемые «культурные концепты», с ними наиболее непосредственно связаны филологические разыскания (Л.Грузберг «Филолог»).

Не существует концепта с какой-то одной составляющей, концепт всегда являет собой множественность. Первичный концепт, заложенный у истоков философии, изначально содержит несколько составляющих, поскольку нельзя сказать определенно, что философия обязана иметь начало, а раз такое понятие присутствует, то она должна прикрепить к нему некоторое обоснование или точку зрения. С другой стороны, не может существовать концепта, который будет включать абсолютно все составляющие, потому как это может привести к образованию хаоса. Некоторые авторы, например Платон или Бергсон, высказывают такую мысль, что именно в разбивке, сечении и членении заключается суть концепта. Хотя сам по себе он представляет собой фрагментарное единство, потому что объединяет свои составляющие.

С.А. Аскольдов-Алексеев выделяет художественные концепты - «концепты познания общности, концепты искусства - индивидуальны».

Субъективность художественных концептов освещает более широкий диапазон возможных направлений развития системы смысла. Соотношение элементов структуры художественного концепта основано на «чуждой логике и реальной прагматике» художественной сочетательности (ассоциативности). Если конкретизировать, то раскрытие концептуальной структуры на основе ассоциативных механизмов подчиняется субъективной логике данной смысловой системы. Если невозможно объяснить мотивацию какой-либо ассоциации, то есть основания предположить, что культурологические, психологические или другие факторы описания редуцируются. Слово как знаковая единица связано со своим обозначением прежде всего ассоциативно, эта связь условна и зачастую не мотивированна на современном уровне языкознания («Смысл и концепт в аспекте системной организации»). Таким образом, комплексное рассмотрение эмоционального, сюжетно-композиционного, тематического и других уровней текста позволяет говорить об эмоциональных концептах как «прототипных моделях поведения или сценариях, которые задают последовательность желаний, мыслей и чувств».

Попова З.Д. и Стернин И.А.рассматривают концепт как «глобальную мыслительную единицу, представляющую собой квант структурированного знания, идеальную сущность, которая формируется в сознании человека из его непосредственных действий с предметами, из его предметной деятельности, из мыслительных операций человека с другими, уже существующими в его сознании концептами,- такие операции могут привести к возникновению новых концептов. Таким образом, язык является лишь одним из способов формирования концептов в человеческом сознании. Для эффективного образования концепта, для полноты его формирования, одного языка не достаточно - необходимы привлечение чувственного опыта, наглядность и предметная деятельность. Лишь в данном сочетании различных видов восприятия в человеческом сознании формируется полноценный концепт.

Концепт в культурологии можно определить как основную ячейку культуры в ментальном мире человека. Концепты появляются в сознании человека не только на основе словарных значений слов, но также и на основе народного культурно-исторического и личного опыта. Чем богаче этот опыт, тем шире границы концепта, а следовательно, шире возможности для образования эмоциональной ауры слова, в которой находят свое отражение все стороны концепта (Гачев Т.Д. «Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос»).

Таким образом, можно сделать вывод, что концепты не только мыслятся, а еще и переживаются. Они - предмет симпатий, антипатий, эмоций, и время от времени даже столкновений.

В рамках данного раздела также следует затронуть структуру концепта. Она, как правило, трехслойна:

1. «основной» (актуальный) признак;

2. дополнительный или несколько дополнительных («пассивных») признаков, являющихся уже не актуальными, а «историческими»;

3. внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней (словесной) форме.

То есть, «в современных исследованиях культурные концепты определяются обычно как многомерные смысловые образования в коллективном сознании, опредмеченные в языковой форме» (Степанов Ю.С. «Константы: Словарь русской культуры»).

Концепт предстает семантически богаче и глубже понятия. Концепт приближен к ментальному миру человека, а как следствие, к истории и культуре, отсюда можно заключить, что он имеет специфический характер. Концепты являются коллективным наследием в сознании людей, его духовной культурой, культурой духовной жизни народа. Именно коллективное сознание является хранителем констант, то есть концептов, существующих очень долгое время или даже перманентно.

1.2 Обоснование выбора концепта «счастье»

Еще с античности люди интересовались проблемой счастья. Проблема счастья занимала людей ещё с античности. Всевозможные концепции стремления к счастью рассматривались Августином Блаженным, Аристотелем, Сенекой, Фомой Аквинским. В Новое время подобные фелицитарные концепции разрабатывались Фейербахом, Миллем, Гельвецием и Бентамом. Польский философ В. Татаркевич написал значимый труд под названием «О счастье и блаженстве человека». Следует отметить, что практически все ученые и мыслители, занимавшиеся этикой, высказывали свои суждения относительно счастья.

Этот необычайный интерес к счастью и его воплощениям со стороны великих и мудрейших людей различных эпох наводит на мысли о том, что само представление о счастье лежит у истоков культуры, это своего рода сердцевина индивидуального и национального сознания. А отношение к счастью, в свою очередь, определяет основные характеристики самой духовной сущности индивидуума. Данный концепт имеет различную трактовку в контекстах определенных культур, благодаря своей этнокультурной специфике. И в настоящей работе научный интерес сконцентрирован на проявлении концепта «счастье» в двух определенных культурах - русской и англоязычной.

Сопоставление прилагательных «счастливый» в русском языке и «happy»в английском сразу же обнародует этнокультурные несоответствия. Если обратиться к толковым словарям, то можно найти следующие определения: «happy»-feelingorexpressingpleasure, contentment, satisfaction (OxfordAdvancedLearnersDictionaryofCurrantEnglish) и «счастливый» - такой, которому благоприятствует удача, успех (Ожегов С.И. «Толковый словарь русского языка»).Таким образом, не составит труда заметить, что русское понимание счастья заключается преимущественно с позиции благополучия и удачи, иными словами, не затрагивается внутреннее состояние человека, в противоположность понимания англоговорящего. Представленный языковой материал является весомым доказательством того, что, в отличие от представителей европейских народов (например, англичан), русский народ склонен приписывать свое или чужое счастье преимущественно к внешним обстоятельствам, везению или другой неконтролируемой и нестабильной причине. Существуют и другие лингвистические факты, подтверждающие такое предположение. Например, как отмечала Вежбицкая, «русская грамматика изобилует конструкциями, в которых действительный мир предстаёт как противопоставленный человеческим желаниям и волевым устремлениям или как, по крайней мере, независимый от них» (Вежбицкая А. «Язык. Культура. Познание»).Помимо всего прочего, в лексике русского языка присутствует много слов, не указывающих на наличие агента (субъекта действия), это легко обнаружить в следующих глаголах: «получилось», «посчастливилось», «удалось», «вышло», «повезло» и других. Значение этих глаголов сводится к тому фактору, что действие произошло с человеком само собой.

Вообще, само слово «счастье» изначально зародилось в значении «рок, благая судьба». Из этимологических источников мы узнаем, что «судьба» является архетипом концепта «счастье» (корень «часть» - удел, судьба, плюс приставка «съ» в значении «хороший», таким образом, дословно «счастье» означает «хорошая судьба»). Именно данное значение указывается первым в толковом словаре В.И.Даля: «рок, судьба, часть и участь, доля».

Понимание счастья как дара богов, благоприятной судьбы, спустя некоторое время преобразовалось в более близкое для восприятия русским человеком понятие «удачи и успеха», в этой форме оно прочно обосновалось в сознании обывателя. Русский человек, не задумываясь, поставит выражение «ему повезло» в один ряд с выражением «ему выпало счастье», теперь они воспринимаются как синонимы, однако на деле весьма сложно сказать, принес ли человеку ряд удачно сложившихся обстоятельств ощущение счастья. Таким образом получается, что в выше указанном случае не сам человек определяет для себя, что для него есть счастье, а какой-то сторонний наблюдатель приписывает ему счастье, оценивая различные события как удачные или неудачные. Выходит, что «удача» - это счастье, но в житейском, субъективном значении.

В русском языке счастье относят к сфере идеального, а в сознании русского человека оно закрепилось как что-то недостижимое (взять хотя бы строку из произведения Пушкина «На свете счастья нет…»). В концептосферерусского языка счастье можно найти где-то рядом с непостижимыми и фундаментальными категориями бытия и понятием «смысл жизни».И благодаря такому причислению к «высокому и духовному» русское счастье заключает в себе огромный эмоциональный заряд.

Английское слово «happy» указывает на то, что состояние индивидуума соответствует определенной норме эмоционального благополучия, поэтому зачастую в словарных статьях как синонимы к слову «happy»употребляют такие прилагательные как «contented», «pleased», «satisfied».Русское же слово "счастливый" описывает состояние, которое, безусловно, отклоняется от норм.

А. Вежбицкая отмечает, что слово «happy»представляет собой повседневное слово в английском языке, однако слово «happiness» обозначает эмоцию, ассоциирующуюся с настоящей улыбкой. Наоборот, русское «счастье»никак не является повседневным словом, и тем более его нельзя отнести к числу «базовых эмоций».По сути, в русском языке счастье вообще не следует относить к категории чувств. Это, скорее, специфическая и весьма сложная разновидность интеллектуально-эмоциональной оценки, потому что мы можем одновременно отнести счастье и к эмоциям, и к положительной интеллектуальной оценке жизни человека.

В сознании же англоговорящих представителей»happiness» можно спокойно соотнести с реальными, земными «pleasure», «contentment», «well-being», «satisfaction», и именно поэтому счастье для них не только не является чем-то недостижимым, но наоборот, счастье - это то, чего они заслуживают, то, ради чего они родились и живут на этом свете. Отсюда не сложно сделать вывод, что в американской Декларации независимости 1776 года среди важнейших прав человека право на стремление к счастью указывается совершенно не случайно.

Помимо всего прочего, среди характерных черт русского сознания можно обнаружить так называемую «боязнь» счастья, которая проявляется в состоянии психологического дискомфорта или внутренней неловкости, которые человек ощущает, будучи счастливым, на фоне чужих несчастий и неудач.Получается, что русский человек начинает стесняться своего счастья, когда рядом есть тот, кому очень плохи и тяжело. Эта характеристика является своего рода яркой национальной чертой русского народа, которую легко обнаружить и в современном обществе. Этот факт подтверждают различные свидетельства, многочисленные наблюдения и эмпирические данные. Социологические опросы последних лет указывают на довольно интересные данные.

По результатам исследований на сегодняшний день наша страна занимает лидирующую позицию по количеству несчастливых в личной жизни людей. Согласно опросу, около 42% россиян считают себя глубоко несчастными, в то время как среди англичан таковых нашлось только в пределах 1% опрашиваемых, а несчастливых американцев и вовсе не нашлось. Таким образом, интересно отметить, что с объективной точки зрения оснований чувствовать себя несчастливым в личной жизни у россиян ровно столько же, сколько у тех же американцев, французов или англичан. К примеру, достоверно известно, что в ряде западных страну, так же как и в России, подает на развод каждая третья супружеская пара, так что весьма сомнительно, что большинство людей там действительно испытывают счастье. То есть, можно смело предположить, что причина такой разницы в понимании счастья кроется в чем-то другом.

Это очевидно, что высокий процент несчастных и неудовлетворенных жизнью граждан можно легко объяснить при помощи таких факторов, как низкий уровень жизни, духовный и моральный кризисы общества и прочее. Безусловно, эти факторы существенно влияют на удовлетворенность жизнью людей, однако это влияние далеко не главное. Множество межкультурных исследований не указывает на значимые положительные корреляции между экономическим благосостоянием стран и ощущением счастья их народом. Например, в 1976 году исследователи, к своему удивлению, обнаружили, что живущие на грани нищеты латиноамериканцы более счастливы, чем более состоятельные европейцы.

Несмотря на мнимую национальную универсальность понятия «счастье», идеи, заключенные в русском и английском концептах, совпадают не полностью. Дж. Локк отмечал, что «хотя в переводах и словарях предполагаются соответствующие друг другу слова, однако среди названий сложных идей едва ли найдётся одно слово из десяти, которое означало бы совершенно ту же идею, что и другое слово, которым оно передаётся в словарях (LockeJohn»Anessayconcerninghumanunderstanding»).

Даже когда за неимением альтернативы в словарях слова разных языков указываются как соответствующие друг другу, значения этих слов зачастую не совпадают, потому что они передают и отражают разные культуры, образы жизни, образы мышления, и понять их помогают именно лингвокультурные концепты, что заключены в данных словах. И опираясь на слова А. Вежбицкойможно прийти к тому, что «это иллюзия - думать, что мы достигнем лучшего понимания культур, если отвергнем сепировское фундаментальное прозрение насчёт того, что «лексика - очень чувствительный показатель культуры народа». Напротив того, мы лучше поймём культуры, если будем основываться на этом прозрении и научимся исследовать словарь более глубоко, более строго и в более широкой теоретической перспективе» (Вежбицкая А. «Понимание культур через посредство ключевых слов»).