Бонус: интервью с риком риорданом 16 страница

Склоны холма, лежащие под ними, расположились в виде амфитеатра. Между рядами каменных скамей проросли низкорослые растения, поэтому казалось, будто здесь проходил концерт, а зрителями были не кто иные как колючие кусты. В самом низу, по центру сцены, на каменной плите сидел Аполлон, сгорбившийся над гавайской гитарой и наигрывающий какую-то скорбную мелодию.

Во всяком случае, Лео предположил, что это был Аполлон. Парень выглядел лет на семнадцать… кучерявые блондинистые волосы, идеальный загар. Одет он был в изодранные джинсы, черную футболку и белый льняной пиджак с фальшивыми бриллиантами на отворотах. Похоже, он косил под Элвиса, «Рамоунз» и «Бич Бойз» одновременно.

Сын Гефеста в жизни бы не подумал, что гавайская гитара может издавать такие грустные звуки (жалкие — само собой, но никак не печальные). Тем не менее, Аполлон бренчал на ней так душераздирающе тоскливо, что даже у него защемило в груди.

В первом ряду сидела молодая девушка лет тринадцати, в черных легинсах и серебряной тунике; ее темные волосы были собраны в хвост. Она строгала длинную палку — видимо, делала лук.

— Вы уверены, что это Артемида и Аполлон? — спросил Фрэнк. — Они не похожи на близнецов.

— Ну, сам подумай, — сказала Хейзел. — Боги могут выглядеть на свой вкус и цвет. К тому же, будь у тебя близнец…

— Я бы выбрал какую угодно внешность, только чтобы не быть похожим на него, — согласился Фрэнк. — Итак, каков наш план?

— Не стреляйте! — завопил Лео. Хороший способ привлечь внимание, когда обращаешься к двум мечущим стрелы богам. Он поднял руки вверх и направился вниз к сцене.

Богов появление троих полукровок совсем не удивило. Аполлон вздохнул и вновь взялся за свою гавайскую гитару.

Артемида, сидящая в первом ряду, пробормотала:

— Наконец. Мы вас уже заждались.

Это выбило воздух из поршней Лео. Ведь он уже приготовился представиться, объяснить, что они пришли с миром, возможно, отпустить пару шуток и предложить мятные конфеты.

— Значит, вы нас ждали, — заключил он. — И, как я погляжу, вы неимоверно рады нашей встрече.

Аполлон наигрывал похоронную версию песни «Camptown Races».

— Мы, обеспокоенные и измученные, ожидали вашего-не-вашего появления. Мы просто не знали, кто именно придет. Во всяком случае, не могли бы вы уйти и оставить нас в наших страданиях?

— Прекрати, брат, — упрекнула его Артемида. — Они нуждаются в нашей помощи, даже если их шансы закончить этот поиск успешно равны нулю.

— Да вы двое просто полны оптимизма, — произнес Лео. — Так или иначе, почему вы здесь скрываетесь? Разве вы не должны... мм, даже не знаю, сражаться с гигантами или что-то в этом роде?

Бледные глаза Артемиды заставили Лео почувствовать себя тушей оленя, которую вот-вот собирались распотрошить.

— Делос — наша родина, — сказала богиня. — Здесь мы за пределами греко-римского раскола. Поверь мне, Лео Вальдес, будь у меня возможность, я бы находилась среди своих охотниц… сражалась бы с нашим старым врагом Орионом. К сожалению, шагнув за пределы острова, я стану недееспособной из-за непереносимой боли. Все, что я могу, — это беспомощно наблюдать, как Орион убивает моих последовательниц. Многие из них погибли за ваших друзей и эту проклятую статую Афины.

Хейзел сдавленно вскрикнула.

— Речь идет о Нико? Он в порядке?

— В порядке ли он? — Аполлон всхлипнул над своей гитарой. — Никто из нас не в порядке, девочка! Гея восстает!

Артемида свирепо уставилась на Аполлона.

— Хейзел Левеск, твой брат все еще жив. Он такой же храбрый воин, как и ты. Хотела бы я сказать то же самое и про своего брата.

— Не наговаривай на меня! — взвыл Аполлон. — Я был сбит с толку Геей и этим чудовищным римским ребенком!

Фрэнк откашлялся.

— Эм, повелитель Аполлон, вы имеете в виду Октавиана?

— Не произноси это имя! — Аполлон сыграл еще один минорный аккорд. — О, Фрэнк Чжан, лучше бы ты был моим ребенком! Знаешь ли, я слышал твои молитвы… все те недели, когда ты просил моего признания. Но увы! Марсу всегда достается всё самое лучшее. Я же получил это... существо, которое является моим потомком. Он морочил мне голову комплиментами… вешал лапшу на уши о великих храмах, которые собирался воздвигнуть в мою честь.

Артемида фыркнула.

— Как же тебя легко польстить, брат.

— Потому что у меня множество удивительных качеств, достойных похвалы! Октавиан заявил, что хочет снова сделать римлян сильными. И я согласился! Дал ему свое благословение.

— Насколько я помню, — произнесла Артемида, — он также пообещал сделать тебя главнейшим богом легиона… даже выше Зевса.

— Ну, и кто я такой, чтобы оспорить подобное предложение? Разве у Зевса идеальный загар? Умеет ли он играть на гавайской гитаре? Я в этом сомневаюсь! Но я никогда бы не подумал, что Октавиан может развязать войну! Гея, должно быть, затуманила мои мысли… нашептала мне на ухо.

Лео вспомнил поехавшего с катушек бога Эола, который начал убивать направо и налево, наслушавшись ее речей.

— Ну так исправь это, — сказал он. — Скажи Октавиану уйти в отставку. Или, на худой конец, метни в него стрелу. Тоже сойдет.

— Я не могу! — завопил Аполлон. — Смотри сюда!

Гитара Аполлона тут же превратилась в лук. Он направил его в небо и выстрелил. Золотая стрела пролетела около двухсот футов, прежде чем распалась в дым.

— Чтобы стрелять из лука, я должен покинуть Делос! — закричал Аполлон. — А покинув остров, я стану недееспособным… или меня поразит Зевс. Отец меня никогда не жаловал. Он не доверял мне на протяжении нескольких тысячелетий!

— Ну, — вспомнила Артемида, — если судить справедливо, то есть за что: однажды ты тайно сговорился с Герой его свергнуть.

— Это было недоразумением!

— И ты убил несколько его циклопов.

— У меня для этого было серьезное основание! Во всяком случае, теперь Зевс обвиняет меня во всем — козни Октавиана, падение Дельф...

— Стоп-стоп, — Хейзел показала знак тайм-аута. — Падение Дельф?

Лук Аполлона обратно превратился в гавайскую гитару. Он взял драматический аккорд.

— Когда началось раздвоение между греками и римлянами, а я боролся со своими воплощениями, Гея воспользовалась моим замешательством! Она возродила моего старого врага — великого змея Пифона[138], чтобы приструнить Дельфийского оракула. Это ужасное существо поселилось в древних пещерах и заблокировало магию пророчества. А я застрял на этом острове и даже не могу ему противостоять!

— Да, вот уж неприятность, — сказал Лео, хотя про себя подумал, что отсутствие пророчеств — это не так уж и плохо. Его список дел был и так забит под завязку.

— В самом деле неприятность! — вздохнул Аполлон. — Зевс и без того был зол на меня, когда я назначил эту девушку, Рейчел Дэр, своим оракулом. Похоже, он думает, что это я ускорил войну с Геей, потому что сразу после моего благословления, Рейчел выдала Пророчество Семи. Но, на самом деле, все работает не так! Отец просто ищет на кого бы свалить вину. И, естественно, под руку ему попался самый красивый, талантливый и безнадежно удивительный бог.

Артемида сделала вид, что ее тошнит.

— Ох, сестра, прекрати! — сказал Аполлон. — У тебя тоже неприятности!

— Только потому, что я оставалась на связи со своими охотницами вопреки воле Зевса, — возразила Артемида. — Но я всегда могу добиться его прощения. Отец никогда не злится на меня подолгу. А вот о тебе я действительно беспокоюсь.

— Я тоже беспокоюсь о себе! — согласился Аполлон. — Мы должны хоть что-нибудь предпринять. Октавиана мы прикончить не можем… тогда, возможно, нам стоит убить этих полубогов.

— Эй, притормози-ка, музыкант ты наш, — Лео боролся с желанием спрятаться за Фрэнком и закричать: «Только не я! Выбери этого большого канадского парня!» — Ты на нашей стороне, помнишь? Зачем тебе убивать нас?

— О, это поможет мне почувствовать себя лучше! — сказал Аполлон. — Я обязательно должен что-нибудь предпринять!

— Или, — выпалил Лео, — ты можешь помочь нам. Смотри, у нас даже план есть...

Сын Гефеста поведал богам о том, как Гера велела им направляться в Делос, и что Ника раскрыла им состав сыворотки жизни.

— Сыворотка жизни? — Аполлон вскочил на ноги и со всего размаху ударил своей гитарой по камням. — Это и есть твой план?

Лео поднял руки.

— Эй, обычно я всеми руками «за» за разбивание гавайских гитар, но...

— Я ничем не могу помочь! — воскликнул Аполлон. — Если я открою вам секрет этой сыворотки, Зевс никогда не простит меня!

— Ты и так по уши в неприятностях, — заметил Лео. — Куда уж хуже?

Аполлон посмотрел на него с нескрываемой свирепостью.

— Если бы ты знал, на что способен мой отец, смертный, то не спрашивал бы. Будет проще просто взять и прикончить всю вашу шайку. Возможно, Зевсу это придется по душе…

— Брат… — прервала его Артемида.

Близнецы вперились в друг друга взглядами, словно между ними происходил немой спор. Видимо, победила Артемида. Аполлон вздохнул и пнул свою и так уже сломанную гитару через всю сцену.

Богиня выпрямилась.

— Что ж, Хейзел Левеск, Фрэнк Чжан, вы идете со мной. Вам следует кое-что узнать о Двенадцатом Легионе. Что касается тебя, Лео Вальдес... — Артемида подняла на него свои холодные серебряные глаза. — Тебя выслушает Аполлон. Быть может, вы сможете заключить сделку. Мой брат такое любит.

Хейзел и Фрэнк взглянули на Лео; в их глазах читалось: «Пожалуйста, постарайся не умереть». Затем они последовали за Артемидой по ступеням амфитеатра к гребню холма.

— Ну, Лео Вальдес? — Аполлон скрестил руки на груди. Его глаза светились золотым. — Что ж, давай попробуем заключить сделку. Что ты можешь предложить такого, чтобы убедить меня помочь вам, а не убить?

ГЛАВА 34. ЛЕО

— Сделка, — пальцы Лео дернулись. — Почему бы и нет.

Его руки заработали раньше мозга. Из своего пояса с инструментами он начал вытаскивать различные материалы: медную проволоку, несколько болтов, латунную воронку. Лео частенько откладывал туда запчасти от механизмов, ибо не знал, что и когда могло ему пригодиться. И чем дольше он использовал пояс, тем легче им было управлять. Стоило только захотеть — и нужный предмет уже под рукой.

— В общем, дело вот в чем, — сказал Лео, вертя в руках проволоку. — Зевс ведь уже и так на тебя злится, верно? Если ты поможешь нам победить Гею, сможешь оправдать себя перед ним.

Аполлон поморщился.

— Полагаю, это возможно. Но было бы легче попросту вас убить.

— И что за баллада из этого получится? — руки Лео работали как заряженные, управляясь с рычагами, прикрепляя металлическую воронку к старому валу-шестерне. — Ты бог музыки, верно? Стал бы ты слушать песню под названием «Аполлон поражает слабого полубога-малорослика»? Я бы не стал. Но вот «Аполлон побеждает Мать-Землю и спасает чертову Вселенную» — вот это звучит как топ-сингл в списке Billboard!

Аполлон смотрел вверх, будто бы представляя свое имя на рекламных щитах.

— Чего конкретно ты хочешь? И какая мне от этого выгода?

— Первое, что я хочу: совет. — Лео пропустил несколько проводов через отверстие воронки. — Я хочу знать, сработает ли мой план.

Лео объяснил ему суть. Сын Гефеста вынашивал эту идею с тех самых пор, как Джейсон вернулся с морского дна, а сам он начал общаться с богиней победы.

«Однажды, один из первейших богов уже был побежден, — сказала Кимополея Джейсону. — И тебе известно, о ком я говорю».

Разговоры с Никой помогли ему выработать точный план, но ему по-прежнему требовалось мнение со стороны, желательно от еще одного бога. Ведь задумка была действительно опасной, и воплоти он ее в жизнь — назад дороги не будет.

Часть его надеялась, что Аполлон просто посмеется и посоветует ему забыть об этом.

Вместо этого бог задумчиво кивнул.

— Так и быть, я дам тебе безвозмездный совет. Быть может, ты сможешь одолеть Гею… так же как одолели Урана несколько эонов тому назад. Тем не менее, любой смертный, находящийся поблизости, будет совершенно... — голос Аполлона стих. — Что это ты соорудил такое?

Лео посмотрел на конструкцию в своих руках: внутри воронки пересекались слои медных проводов, похожих на несколько наборов гитарных струн; ряды ударников контролировались рычагами на внешней стороне сей конусообразной фигуры, которая, в свою очередь, была прикреплена к квадратной металлической основе с кучей изогнутых рукояток.

— Ох, это?

Эта штука походила на музыкальную шкатулку вперемешку со старомодным фонографом, но что же это было такое?

Его козырь в рукаве.

Артемида посоветовала ему заключить с Аполлоном сделку.

Лео вспомнил одну историю про Гермеса, которой хвастались жители одиннадцатого домика: он сумел избежать наказания за кражу священного скота Аполлона. Когда бог попался на горячем, он соорудил музыкальный инструмент — первую лиру — и подарил ее Аполлону, который тут же его простил.

Недавно Пайпер упомянула, что видела ту самую пещеру, где Гермес когда-то спрятал Аполлоновых коров. Должно быть, это и всколыхнуло подсознание Лео. Даже того не желая, он построил музыкальный инструмент, что отчасти удивило и его самого — он ведь ничего не смыслил в музыке.

— Э-э, в общем, — сказал Лео, — это попросту самый потрясающий музыкальный инструмент в мире!

— И как он работает? — спросил бог.

«Хороший вопрос», — подумал Лео.

Он повернул рукоятки, надеясь, что инструмент не взорвется ему в лицо. Раздалось несколько чётких тонов — металлические, но всё же тёплые. Лео поиграл с рычагами и шестернями. Он узнал песню — это была та самая мелодия, которую для него на Огигии напевала Калипсо… о ностальгии и тоске по дому.

Но с помощью этого латунного конусообразного инструмента звук получался еще более печальным… походил на дребезжание машины со сломанным сердцем — наверное, умей Фестус петь, он пел бы именно так.

Лео позабыл об Аполлоне. Он доиграл мелодию до конца. В глазах у него защипало. Он практически мог ощутить вкус свежевыпеченного хлеба с кухни Калипсо… и тот единственный поцелуй, который она ему подарила.

Аполлон восхищенно уставился на инструмент.

— Хочу эту штуковину себе. Как она называется? Что ты за нее хочешь?

Внезапно в Лео проснулось желание спрятать инструмент куда подальше и оставить его себе. Но он тут же подавил возросшую меланхолию. Ему необходимо было выполнить задание. Калипсо... Калипсо нуждалась в том, чтобы он преуспел.

— Это же Вальдесинатор! — Лео выпятил грудь. — Он работает, э-э, посредством перевода твоих чувств на язык музыки, что осуществляется при управлении этими механизмами. Хотя, на самом-то деле он предназначен для меня, сына Гефеста. Не уверен, сможешь ли ты...

— Я — бог музыки! — воскликнул Аполлон. — Я, несомненно, освою Вальдесинатор! Я должен! Это мой долг!

— Так, давай договоримся, музыкант, — сказал Лео. — Инструмент за сыворотку жизни.

— Ох... — Аполлон прикусил свою божественную губу. — Ну, вообще-то у меня ее нет.

— Я-то думал, что ты у нас бог медицины как никак.

— Да, но ведь не только медицины! Поэзии, музыки, Дельфийского оракула... — он всхлипнул и прикрыл рот кулаком. — Извини. Я в порядке, я в порядке. Как я уже говорил, у меня много сфер влияния. Еще у меня есть кликуха «бог солнца», которую я унаследовал от Гелиоса. Дело в том, что в медицинском деле я больше похожу на обычного терапевта. А для сыворотки жизни вам надо увидеться со специалистом — единственным человеком, когда-либо успешно вылечившим смерть: моим сыном Асклепием[139], богом целителей.

Лео окончательно пал духом. Не было у них времени на поиски еще одного бога, который, скорее всего, потребует себе памятную футболку… или еще один Вальдесинатор.

— Какая жалость, Аполлон. А я так надеялся, что мы сможем договориться, — Лео повернул рычажки на Вальдесинаторе, добиваясь еще более грустного звучания.

— Прекрати! — взвыл Аполлон. — Это слишком прекрасно! Я дам тебе координаты Асклепия. Он тут совсем рядом!

— А откуда мне знать, что он нам поможет? Осталось всего лишь два дня до пробуждения Геи.

— Он поможет! — пообещал Аполлон. — Мой сын весьма отзывчив. Просто попросите его от моего имени. Вы найдете его в старом храме в Эпидаурусе.

— И в чем подвох?

— Ах... ну, ни в чем. Вот только его, разумеется, охраняют.

— Кто конкретно?

— Я не знаю! — Аполлон беспомощно развел руками. — Мне известно лишь то, что Зевс держит Асклепия под охраной, чтобы тот не бегал по миру и не воскрешал людей где попало. Когда Асклепий впервые воскресил мертвеца... ну, это наделало той еще шумихи. Долгая история. Но я уверен, что ты сможешь убедить его помочь вам.

— Да уж, какая-то странная сделка, — сказал Лео. — А что там с последним ингредиентом — проклятием Делоса. Что это вообще такое?

Аполлон с жадностью оглядел Вальдесинатор. Лео беспокоился, что бог попросту отнимет его, и как тогда он сможет ему противостоять? Опалить бога солнца огнем вряд ли получится.

— Последний ингредиент могу дать тебе я, — сказал Аполлон. — Тогда у вас будет все, чтобы Асклепий смог сварить снадобье.

Лео сыграл другой куплет.

— Даже не знаю. Обменять этот прекрасный Вальдесинатор на какое-то там проклятие Делоса...

— На самом деле это никакое не проклятие! Гляди... — Аполлон помчался к ближайшей луговой клумбе и сорвал желтый цветок из трещины между камнями. — Вот оно… проклятие Делоса.

Лео уставился на цветок.

— Проклятая маргаритка?

Аполлон раздраженно вздохнул.

— Это просто псевдоним такой. Когда наша с Артемидой мать, Лето, забеременела нами, Гера была вне себя от ярости от очередной измены Зевса. Она обошла каждый континент на земле и заставила духов природы поклясться не оказывать нашей матери помощь, таким образом… она нигде не могла родить.

— Это так похоже на Геру.

— Поверь мне, я знаю. Так вот, Гера взяла обещание со всех земель, уходящих корнями вглубь Земли, но не с Делоса, потому что Делос был плавающим островом. Здешние духи природы приютили Лето. Она родила меня и сестру, и остров был так счастлив стать нашим священным местом, что весь покрылся маленькими желтыми цветами. Эти цветы стали благословением, потому что мы с Артемидой потрясающие… Но также они символизируют и проклятие… потому что сразу после нашего рождения Делос отрастил корни, прикрепился ко дну и больше не мог дрейфовать по морю. Вот почему желтые маргаритки зовутся проклятием Делоса.

— Значит, я мог просто сорвать маргаритку и уйти восвояси.

— Нет-нет! Не для той сыворотки, что нужна вам. Цветок должен быть сорван мной или моей сестрой. Так, что скажешь, полубог? Координаты Асклепия и последний магический ингредиент в обмен на этот новый музыкальный инструмент — идет?

Лео жутко не хотелось отдавать шикарный Вальдесинатор в обмен на какой-то сорняк, но выбора у него не было.

— А ты неплохо торгуешься, музыкант.

Они обменялись предметами.

— Превосходно! — Аполлон повернул рычажки Вадесинатора, и тот издал звук, напоминающий двигатель машины холодным утром. — Хм... возможно, мне не помешает немного практики, но я освоюсь! А теперь, иди поищи своих друзей. Чем быстрее вы уйдете, тем лучше!

Хейзел с Фрэнком ждали его у делосских доков. Артемиды нигде не было видно.

Когда Лео повернулся попрощаться с Аполлоном, бог тоже уже исчез.

— Надо же, — пробормотал Лео, — а ему действительно жуть как хочется поиграть на Вальдесинаторе.

— На чем? — спросила Хейзел.

Лео поведал им о своем новом хобби — об изобретении гениальных музыкальных воронок.

Фрэнк почесал затылок.

— И в обмен на это ты получил маргаритку?

— Это последний ингредиент для сыворотки жизни, Чжан. Это супер-маргаритка! А что насчет вас, ребята? Узнали что-нибудь от Артемиды?

— К несчастью, да, — Хейзел посмотрела на горизонт в сторону моря, где на якоре болтался Арго II. — Артемида хорошо разбирается в метательном оружии. Она сказала, что Октавиан заказал кое-какие... сюрпризы для Лагеря Полукровок. Он потратил большую часть денег легиона на покупку построенных циклопами онагров[140].

— Ох, нет, только не онагры! — воскликнул Лео. — Кстати, что это такое?

Фрэнк нахмурился.

— Ты конструируешь механизмы. Как ты можешь не знать об онагре? Это же самая большая, самая крутая катапульта, которой когда-либо пользовалась римская армия.

— Ладно, — сказал Лео. — Но онагр — дурацкое название. Лучше бы придумали что-то вроде «Вальдесапульта».

Хейзел закатила глаза.

— Лео, мы серьезно. Если Артемида права, шестеро из этих механизмов будут колесить по Лонг-Айленду завтра ночью. Вот, что задумал Октавиан. На рассвете первого августа у него будет достаточно огневой мощи для того, чтобы разрушить Лагерь Полукровок без единой потери со стороны римлян. Он думает, что это сделает его героем.

Фрэнк пробормотал латинское ругательство.

— К тому же, он вызвал столько чудовищных «союзников», что легион оказался полностью окружен дикими кентаврами, кинокефалами[141] и кто их знает кем еще. Как только легион разрушит Лагерь Полукровок, монстры нападут на Октавиана и уничтожат римлян.

— А потом проснется Гея, — сказал Лео. — И неприятностей нам не миновать.

С каждой новой информацией паззлы в его голове соединялись в единую картинку.

— Ладно... это лишь придало важности моему плану. Когда мы заполучим сыворотку жизни, мне понадобится ваша помощь.

Фрэнк нервно глянул на проклятую желтую маргаритку.

— Что еще за помощь?

Лео поведал им свой план. Сказанное им повергло ребят в шок, правда сумасшедшим его никто не назвал. На щеке Хейзел поблескивала слеза.

— Это правильное решение, — сказал Лео. — Ника подтвердила. Аполлон подтвердил. Остальные с этим никогда не смирятся, но вы, ребята... вы римляне. Поэтому я и хотел, чтобы вы отправились со мной на Делос. Вы понимаете всю эту концепцию жертвы — исполняете долг, прыгаете на мечи.

Фрэнк шмыгнул носом.

— Думаю, ты имел в виду «падаем на мечи».

— Да какая разница, — сказал Лео. — Вы понимаете, что я прав.

— Лео... — Фрэнк не смог договорить.

Лео хотелось заскулить, словно Вальдесинатор, но он сохранял спокойствие.

— Эй, здоровяк, я на тебя рассчитываю. Помнишь, ты поведал мне о той беседе с Марсом? Твой отец сказал, что тебе придется взять лидерство в свои руки, верно? Ты должен будешь принять решение, которое больше принять никто не в силах.

— Или война пойдет наперекосяк, — вспомнил Фрэнк. — И все же...

— И Хейзел, — прервал его Лео. — Сумасшедшая туманная волшебница Хейзел, ты должна будешь прикрыть меня. Только тебе это под силу. Мой прапрадедушка Сэмми видел, какая ты особенная. Думаю, в детстве он благословил меня, потому что так или иначе знал — ты вернешься и поможешь мне. Вся наша жизнь, амиго, вела к этому.

— Ох, Лео... — тут Хейзел действительно расплакалась. Она заключила его в объятия, что было мило, пока Фрэнк тоже не заплакал и не обнял их обоих.

Вот тут стало немного неловко.

— Хорошо, значит... — Лео осторожно выпутался из объятий. — Мы договорились?

— Ненавижу этот план, — сказал Фрэнк.

— Всей душой ненавижу, — согласилась Хейзел.

— А теперь подумайте, каково мне, — ответил Лео. — Но вы знаете, что это наш единственный шанс, — никто не спорил. Хотя, подсознательно Лео хотелось услышать хоть какие-нибудь возражения. — Давайте вернемся на корабль, — предложил он. — Нам нужно отыскать бога врачевания.

ГЛАВА 35. ЛЕО

Потайной вход Лео обнаружил почти сразу же.

— О, какая красотища, — пробормотал он, маневрируя кораблем над руинами Эпидавра[142].

Признаться, Арго II был не в лучшем состоянии для полёта, но Лео, проработав всю ночь, всё же смог поднять его в воздух. Да и то, что завтра миру может настать конец, неплохо мотивировало.

Он зарядил весельные заслонки. Залил воду из Стикса в самофланж. Подлечил носовую фигуру, Фестуса, его любимым варевом — моторным маслом тридцатой вязкости и острым соусом Табаско. Даже Буфорд внес свою лепту в попытках вдохновить двигатель: чудо-стол то и дело грохотал по нижним палубам, в то время как его голографический мини-Хедж вопил: «ТРИДЦАТЬ ОТЖИМАНИЙ!».

Наконец, корабль завис над старинным храмовым комплексом бога врачевания Асклепия, где команда надеялась найти сыворотку жизни, и, быть может, немного амброзии, нектара и чипсов «Fonzies», потому что запасы Лео были уже на исходе.

Рядом с ним на квартердеке стоял сын Посейдона, перегнувшийся через перила:

— Похоже, тут много щебня, — заметил он.

Несмотря на зеленоватый оттенок лица, Перси, казалось, был в порядке. Он хотя бы не бегал в уборную прочистить свой желудок каждые две минуты. Из-за него и морской болезни Хейзел стало практически невозможно найти незанятую ванную комнату на борту.

Аннабет указала на сооружение в форме диска в пятидесяти ярдах по левому борту.

— Там.

Лео улыбнулся.

— Точно. Смотрите-ка, архитектор знает своё дело.

Остальные члены экипажа собрались вокруг.

— На что мы смотрим? — спросил Фрэнк.

— Ах, сеньор Чжан, — ответил Лео. — Как ты там обычно говоришь? Лео — единственный истинный гений среди полубогов?

— Я уверен, что никогда не говорил ничего подобного.

— Ну, оказывается, есть и другие истинные гении! Потому что именно один из них, должно быть, сделал то произведение искусства внизу.

— Это каменный круг, — сообщил Фрэнк. — Вероятно… фундамент старого храма.

Пайпер покачала головой.

— Нет, это нечто большее. Посмотрите на все те гребни и впадины, вырезанные на краю диска.

— Похоже на зубцы шестеренки, — предположил Джейсон.

— И эти концентрические кольца, — Хейзел указала на центр структуры, где изогнутые камни образовали своего рода яблоко мишени. — Все это напоминает мне ожерелье Пасифаи: символ лабиринта.

— Хм, — нахмурился Лео. — Я так не думаю. Но это определенно что-то механическое. Фрэнк, Хейзел... где мы раньше видели такие концентрические круги?

— В лаборатории под Римом, — произнес Фрэнк.

— Замо́к Архимеда на двери, — напомнила Хейзел. — Там были кольца внутри колец.

Перси фыркнул.

— Неужели вы хотите сказать, что это огромный каменный замо́к? Да в нем около пятидесяти футов в диаметре.

— Догадки Лео имеют смысл, — сказала Аннабет. — В древние времена храм Асклепия считался чем-то наподобие греческой поликлиники. Все приходили туда за лучшим исцелением. На поверхности располагался крупный город, однако самое интересное происходило под землей. Именно там первосвященники проходили интенсивную терапию на основе супер-волшебных смесей, доступ к которым находился за секретным проходом.

Перси почесал за ухом.

— Так, если эта большая круглая штука — замо́к, где нам взять от него ключ?

— Я уже все предусмотрел, Аквамен, — сказал Лео.

— Ладно, не называй меня Акваменом. Это даже хуже водяного.

Лео повернулся к Джейсону и Пайпер.

— Ребята, помните я говорил о гигантской руке-хапуге Архимеда, которую построил?

Джейсон поднял бровь.

— Я думал, ты шутишь.

— О, друг мой, я никогда не шучу по поводу гигантских рук-хапуг! — Лео потер руки в предвкушении. — Пора охотиться за призами!

Рука-хапуга была детским лепетом по сравнению с другими корабельными модификациями Лео. Первоначально Архимед разработал ее для того, чтобы выдергивать вражеские корабли из воды. Теперь Лео нашел для нее новое применение.

Он открыл отверстие в корпусе и вытянул руку-хапугу, ориентируясь на консольный монитор и летящего рядом Джейсона, выкрикивающего направления.

— Налево, — крикнул Джейсон. — На пару дюймов — да! Теперь вниз. Еще немного. Так хорошо.

Используя трекпады и поворотную платформу, Лео раскрыл клешню. Зубцы вцепились в канавки вокруг круглого каменного сооружения. Он проверил воздушные стабилизаторы и видеоканал монитора.

— Ладно, приятель, — Лео похлопал по сфере Архимеда, встроенной в штурвал. — Я на тебя рассчитываю.

Он активировал сферу.

Рука-хапуга начала вращаться, словно штопор. Она прокрутила внешнее каменное кольцо, которое загрохотало и затряслось, но, к счастью, не разбилось. Затем клешня раскрылась, зафиксировалась вокруг второго каменного кольца и стала вращать его в противоположном направлении.

Пайпер, стоявшая рядом с Лео у монитора, поцеловала его в щеку.

— Работает! Лео, ты просто потрясающий.

Лео усмехнулся. Он хотел было прокомментировать свою потрясающность, но тут вспомнил о плане, разработанном с Фрэнком и Хейзел, — и тот факт, что, возможно, послезавтра Пайпер он уже не увидит. Шутка так и застыла у него на губах.

— Да, ну... спасибо, королева красоты.

Последнее каменное кольцо под ними повернулось и осело с громким пневматическим шипением. Вся пятидесятифутовая опора сложилась в винтовую лестницу.

Хейзел выдохнула.

— Лео, я уже отсюда чувствую, что там, внизу лестницы, затаилось что-то нехорошее. Что-то... большое и опасное. Ты уверен, что не нуждаешься в моем сопровождении?

Наши рекомендации