Речь разных групп людей. жаргоны

Раньше нам приходилось много рассуждать о том, как различия языков мешают людям общаться и как люди стремятся преодолевать эти различия. Это — одно из основных желаний человека: чтобы его понимали.

Однако бывает у человека, оказывается, и другое желание, полностью противоположное: чтобы его не понимали. Кто не должен понимать? Конечно же, «чужие», «враги». А как быть, если «чужие» говорят на том же самом языке? Выход один — надо изобрести особый язык, понятный только «своим». На этом языке можно будет разговаривать о самом важном, о самом тайном — о «своем», о том, что «чужим» не положено знать.

Из этого желания и рождаются особые языки отдельных групп — жаргоны. Языки, которые не положено знать всем тем, кому не положено. Обычно жаргон не отличается от «большого» языка по грамматике, зато отдельные слова в нем совсем не похожи на слова «большого» языка. Они могут заимствоваться из других языков (из одного или сразу из нескольких), могут браться из «большого» языка, но в измененном значении, могут (реже) — специально переделываться из слов большого языка. В жаргоне может быть немного собственных слов (только для самых важных понятий, о которых и идет обычно речь между «своими»), но может быть и так, что почти все слова в нем отличаются от слов «обычного» языка. Тогда это уже скорее не жаргон, а особенный тайный язык. Такие тайные языки были широко распространены в Средние века, когда разные группы людей вообще, как вы помните, сильнее отличались друг от друга.

Самые известные жаргоны — воровские, преступные: эта группа людей всегда была больше других заинтересована в том, чтобы не быть понятой «чужими». Есть такие жаргоны и сейчас. Раньше, кроме того, у разных преступников были разные жаргоны: например, особым был жаргон карточных шулеров (выражение втирать очки пришло в русский язык именно оттуда: если незаметно втереть очки , например, в шестерку — ее можно превратить в восьмерку или десятку). В современном русском языке, особенно в нашу эпоху, прижилось немало слов и выражений из языка преступного мира; теперь они стали понятны практически всем говорящим по-русски. Это катить бочку («несправедливо обвинять»), стоять на стреме («на страже»), стучать (в значении «доносить»), раскалываться (в значении «признаваться»), тусовка («сборище „своих“; компания») и многие, многие другие.

Другая известная группа жаргонов — профессиональные. Они касаются прежде всего той области, с которой имеют дело люди одной профессии (бывает жаргон моряков, солдат, торговцев и так далее); за пределами своей профессии моряки или торговцы обычно говорят (даже друг с другом) так же, как все остальные люди. В старину на Руси был известен жаргон (или даже тайный язык — это как раз тот случай) бродячих торговцев, коробейников (их называли офенями ); это один из самых богатых и самых загадочных жаргонов (между прочим, одним из слов «офенского языка» было хорошо знакомое теперь многим клёвый «отличный, замечательный»).

В нашу эпоху среди других профессиональных жаргонов (помимо богатого армейского жаргона) выделяется, пожалуй, жаргон музыкантов.

Впрочем, профессия (или, точнее, род занятий) — не единственное, что может объединять людей, говорящих на жаргоне. Важным признаком бывает возраст говорящих: во всем мире известны молодежные жаргоны (или, например, школьные; впрочем, школьник — это не только возраст, но и занятие). Молодежные жаргоны — не последний источник языковых изменений: ведь, вырастая, говорящие на этих жаргонах не всегда забывают их, и каким-то «молодежным» словам вполне может повезти — они останутся в «большом» языке. Кто знает, вдруг популярные сейчас молодежные жаргонные тормозить (в значении «плохо соображать; замедленно действовать») и тормоз (соответственно «тот, кто склонен тормозить») когда-нибудь войдут в «настоящий» русский язык, и никто не будет удивляться такому, например, объявлению в газете:

Даю уроки латинского,

и греческого языка.

Уникальная современная методика.

Особая программа для занятий с тормозами.

Ведь такой была судьба очень многих слов. Даже привычное из привычных русское слово глаз когда-то было таким же жаргонным, как нынешнее слово тормоз . «Нормальным» словом было око (оно и сейчас широко употребляется практически во всех славянских языках — например, в украинском, польском, болгарском), а глаз вплоть до XVI века был известен только в значении «шарик, камушек». Позднее это слово почти полностью вытеснило слово око из русского языка. Первоначально же называть «очи» «глазами» было примерно то же самое, что называть «глаза» «шарами» (как это, кстати, принято в ряде русских жаргонов и до сих пор).

Так бывает не только в русском языке. Во многих романских языках слово со значением «голова» восходит к латинскому слову testa (например, французское tete [тэт] и др.). Однако в латинском языке голова называлась словом caput , а слово testa появилось в латыни позднее и означало нечто вроде «черепок; твердая скорлупа» (так и в современных русских жаргонах голова называется то котелок , то черепок или просто череп ).

Так что никто не может знать заранее судьбу того или иного жаргонного слова. Слово может забыться и потеряться уже через десять-двадцать лет, а может остаться в языке надолго. Слово может долгое время прозябать где-то на обочине языка, а потом вдруг «ожить» и снова стать употребительным (как это произошло, например, со словом клёвый ).

Мужская и женская речь

По-разному на одном и том же языке говорят не только жители разных местностей, не только представители разных профессий, не только люди разного возраста. Оказывается, по разному говорят еще мужчины и женщины. Впрочем, в европейских языках это различие обычно не столь заметно, хотя лингвистам в последнее время и здесь удалось обнаружить мелкие, но любопытные отличия. Они проявляются главным образом в выборе отдельных слов. Например, женщины, говоря по-русски, чаще употребляют уменьшительные суффиксы (хорошенький, миленький, славненькая сумочка ); слова отличный или здоровенный скорее встретятся в речи мужчины, а какое-нибудь прелестный или безумно очаровательный мы почти наверняка услышим только от женщины. Есть и другие отличия. Конечно, не следует забывать, что в реальной жизни бывают разные мужчины и разные женщины, со своими особыми привычками (в том числе и речевыми привычками — мы не зря начали наш рассказ с индивидуальных отличий говорящих); у нас же речь идет прежде всего о типичных мужчинах и типичных женщинах.

Бывают, однако, языки, в которых речь мужчин и женщин различается гораздо сильнее — вплоть до того, что выделяют особые женские и мужские языки внутри одного и того же языка. Это различие может проявляться в выборе отдельных слов: например, мужчины называют дом одним словом, а женщины — другим; но оно может проявляться даже в грамматике: женщины употребляют особые формы существительных или глаголов, которые не встречаются в языке мужчин.

Значительные различия между речью мужчин и женщин характерны для языков Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока (в том числе, например, для японского языка), встречаются они и в языках Австралии, в языках американских индейцев, в языках народов Дагестана. Например, в небольшом андийском языке (на нем говорят жители горного села Анди в Северном Дагестане и еще нескольких соседних сел) слова «я», «ты», «человек», «убивать» и некоторые другие звучат по-разному в речи мужчин и женщин: женщинам положено употреблять одни слова для выражения этих понятий, а мужчинам — другие.

Откуда возникают такие грамматические различия между мужской и женской речью? Лингвисты иногда объясняют их обычаем брать жену из другого племени или народа — обычаем, который был когда-то довольно широко распространен. Естественно, женщины сохраняли какие-то элементы своего родного языка, которые постепенно стали восприниматься как признаки особой «женской» речи. Впрочем, такие объяснения годятся далеко не во всех случаях.

Различия между мужской и женской речью — тоже предмет социолингвистики; сейчас появляется много исследований на эту тему.

О том, как быть вежливым

Нас с детства учат, что надо вести себя «вежливо». Но попробуем задуматься о том, что же это на самом деле значит — быть вежливым? Это тем более важно, что представления о вежливости (более или менее похожие в своей основе) есть, по-видимому, во всех без исключения культурах, во всех человеческих обществах, известных нам на сегодняшний день.

Начнем с самых очевидных наблюдений. Прежде всего, человек не может быть вежливым сам по себе. Он может быть вежлив (или невежлив) только по отношению к другому человеку (или другим людям). Значит, вежливость — это некоторый способ относиться к другим людям. Точнее, не просто относиться. Правильнее будет сказать, что это некоторый способ вести себя по отношению к другим людям. Можно даже сказать — некоторый способ общаться с другими людьми.

Мы (ограничимся пока русской культурой) довольно легко можем определить, вежлив ли тот или иной конкретный человек, просто наблюдая, как он общается с другим человеком. Мы можем легко это определить, но не так легко будет объяснить, почему мы так считаем. Тем не менее отметим пока это важное наблюдение — вежливость связана с общением, а значит — и с языком. Потому-то мы и говорим о ней в этой главе.

Конечно, можно проявить вежливость (или невежливость), и не вступая непосредственно в общение, под которым мы обычно понимаем обмен словами. Например, не вернуть вовремя взятую у кого-то книгу — безусловно, невежливое поведение. Прочесть чужое письмо — тоже невежливо. Всё это поступки, которые касаются других людей, но они не входят в то, что обычно называют общением. Нас же (поскольку мы занимаемся лингвистикой) в первую очередь будут интересовать те проявления (не)вежливости, которые как-то отражены в словах, в языке. Эти проявления очень разнообразны.

Например, мы знаем, что вежливый человек специально употребляет некоторые «вежливые» слова: спасибо, пожалуйста, простите . Кажется, эти слова почти ничего другого и не выражают, как только желание сообщить другому человеку о своем (к нему) вежливом отношении. Кроме того, вежливость часто проявляется в том, как человек обращается к другим людям, то есть как он их называет. Например, я полагаю, вам нетрудно будет догадаться, что из двух следующих способов привлечь внимание собеседника:

Эй, Санька!

и

Александр Николаевич, позвольте вас отвлечь на секунду! —

второй способ вежливее первого. И тут мы обнаруживаем еще одну любопытную закономерность, касающуюся природы вежливости. Оказывается, быть вежливым особенно важно по отношению к незнакомым людям. Это не означает, конечно, что со своими знакомыми надо вести себя грубо. Ваш приятель не только не обидится, если вы к нему обратитесь первым способом (из приведенных только что), но и сочтет это абсолютно нормальным; более того, он, пожалуй, мог бы обидеться, если бы вы применили к нему способ номер два (в лучшем случае он бы решил, что вы странно шутите).

Почему это так? Наверное, всё дело здесь в том, что ваш приятель давно и хорошо знает вас и знает, как вы к нему относитесь. Вам не надо каждый раз об этом ему специально напоминать. А незнакомый человек этого не знает, и ваша задача (особенно если вы к нему обращаетесь впервые) — показать ему, что вы относитесь к нему хорошо (или, по крайней мере, не относитесь к нему плохо, то есть не желаете ему зла). А если он этого заранее не знает, то откуда же ему это и узнать, как не из ваших самых первых слов, обращенных к нему?

Итак, мы можем сказать, что вежливость — это способ показать незнакомому человеку, что говорящий относится к нему хорошо (или не относится к нему плохо, что почти одно и то же). Не случайно в мире так распространены приветствия (а ведь приветствие — это первое, что незнакомые люди слышат друг от друга), которые состоят из пожеланий чего-то хорошего. Например:

— Мир вам! (а по-арабски это звучит примерно так: Ас-саламу алейкум!);

— Хорошего (вам) дня! (это в точности немецкое Гутен таг! или французское Бонжур!);

— Будьте здоровы! (кстати, именно по такому образцу, в сущности, устроено и русское Здравствуйте!).

Но если бы дело ограничилось только этим, всё было бы слишком просто. На самом деле вежливость — это далеко не только доброжелательное отношение к незнакомым.

Вернемся еще раз к нашим двум примерам. Представьте себе, что Александр Николаевич — это ваш преподаватель математики. Вы можете его знать очень давно и хорошо, но, даже если вы с ним знакомы с самого раннего детства, я сомневаюсь, что вы (будучи в здравом уме) можете применить к нему способ номер один. Это будет, мягко говоря, не очень вежливо. А вот сам Александр Николаевич, между прочим, вполне может назвать одного из своих учеников просто по имени. И никто не упрекнет его в недостатке вежливости.

В чем же здесь дело? Дело в том, что люди, принадлежащие к одному обществу, к одному человеческому коллективу, считают, что между ними существуют различия. И эти различия делают людей в каких-то отношениях неравными. Они как бы образуют длинную лестницу (ученые еще говорят: иерархию ), в которой одни группы людей занимают нижние ступеньки, а другие группы — верхние. Помните, как мы похожим образом рассуждали об отношениях между разными языками в обществе? Конечно, взрослые и дети в любом обществе стоят на разных ступеньках (увы, взрослые — выше), и тем более это относится к преподавателям и их ученикам. От учеников общество требует, чтобы они были согласны признать «превосходство» учителей, так же как дети должны быть согласны признать «превосходство» взрослых. И это согласие выражается, между прочим, в том, что чем выше по отношению к тебе находится на воображаемой общественной лестнице твой собеседник, тем вежливее ты должен вести себя по отношению к нему. Заметим, что обратное, вообще говоря, неверно.

Значит, вежливость — это еще и способ показать человеку, что он находится выше тебя на общественной лестнице.

В русском языке (и во многих других языках) способы выражения вежливости по отношению к вышестоящему и по отношению к незнакомому почти во всем совпадают. Это и понятно: про незнакомого человека мы заранее не знаем, кто он, поэтому вежливее всего предположить, что он — уважаемый и знатный господин. Вежливость — это как раз такой замечательный способ общения, где всегда лучше пересолить, чем недосолить.

Теперь, когда мы в общих чертах представляем себе, что такое вежливость, нам легче ответить на вопрос, с кем же надо быть особенно вежливым.

Общий ответ здесь очень простой: с теми, кто стоит выше тебя.

А как узнать, кто стоит выше? А вот это уже вопрос не такой простой. Это в сильной степени зависит от общества, в котором мы живем, от той культуры человеческих отношений, которая там принята. Такая культура есть в любом обществе, и на юге Африки она не менее сложна, чем на севере Европы. И разные культуры дают на этот вопрос очень разные ответы.

Хотя можно попытаться выделить и некоторые общие черты. Во всех обществах взрослый стоит выше ребенка и вообще старший по возрасту — выше младшего по возрасту. Начальники стоят выше подчиненных (будь то предводители воинов, деревенские старосты, верховные жрецы или директора заводов). В остальном — возможны варианты. Могут различаться позиции на общественной лестнице для мужчин и женщин, близких и дальних родственников, вдов и незамужних женщин, земледельцев и воинов; одни профессии или занятия могут считаться «низкими», а другие — «благородными»; многое еще может иметь значение. В качестве общего правила, пожалуй, можно принять, что в современных обществах таких различий между людьми становится меньше — люди в большей степени готовы осознавать себя равными; в обществах, похожих на те, которые существовали в Средние века в Европе (историки часто называют их «феодальными»), таких различий было очень много.

Чем больше таких различий в обществе — тем больше в языке имеется средств для выражения вежливости. Особенно знамениты в этом отношении, как мы уже говорили, языки Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока — например, японский, тайский (на котором говорят в Таиланде) или яванский (на котором говорят жители острова Ява). У японских глаголов, например, имеется даже несколько специальных грамматических категорий, связанных с выражением вежливости (об этом мы еще немного расскажем и во второй части книги).

А как вообще выражается вежливость в разных языках? Об особой системе приветствий (существующей в каждом языке) и об особых формах обращений мы уже говорили. Чтобы правильно поздороваться со своим собеседником и правильно обратиться к нему, вам совершенно необходимо знать, что говорящие на этом языке считают вежливым, а что — нет; чтобы вас должным образом поняли и не вышло недоразумений, это так же необходимо знать, как правила употребления падежей или глагольных времен в этом языке.

Вот, например, как устроена (в самом общем виде) система обращений в русском языке. Мы можем обратиться к человеку на «ты» или на «вы»; мы можем назвать его по имени (при этом имя может быть полным: Послушай(те), Александр — или уменьшительным: Послушай(те), Саша) , а можем — по имени-отчеству; наконец, мы можем назвать человека просто по фамилии (без имени и отчества), но зато в этом случае можем еще кое-что добавить перед фамилией, например: Петров, к доске! — или: Гражданин Баранов, пройдите к третьему окошку! (Как-то неприятно это звучит; я, например, не люблю, когда ко мне обращаются просто по фамилии: часто ничего хорошего это не сулит.)

Чтобы выбрать, какое обращение в каждом из этих случаев годится, говорящие по-русски должны знать очень многое. Дети обращаются к взрослым на «вы», но со своими родителями они обычно на «ты» (когда-то это было иначе). Младшие обращаются к старшим на «вы» и называют их по имени-отчеству; старшие обращаются к младшим на «вы» или на «ты» (это зависит от степени близости, от степени «фамильярности» и других причин), но называют их обычно только по имени. Так, студент может сказать преподавателю что-то вроде:

— Простите, Александр Николаевич, я сегодня не успел подготовить эту главу о поверхностном синтаксисе.

(На всякий случай я могу сказать, что поверхностный синтаксис — это сложный лингвистический термин; может быть, когда-нибудь вы узнаете, что это такое.) А преподаватель (если он добрый), скорее всего ответит так:

— Ну что же, Миша , к следующему разу постарайтесь (может быть даже: постарайся ) обязательно подготовить !

Интересно, что не все сочетания здесь одинаково возможны. Так, в стенах университета мы вряд ли услышим обращения типа Ты, Александр Николаевич или Ты, Николаич . Во всяком случае, иностранца я бы так говорить не учил. Уж если ты с человеком на «ты» — так называй его просто по имени. Такова современная норма, хотя, например, в деревне (да, пожалуй, и кое-где в городе) и сейчас такие обращения встречаются часто.

Русская система кажется довольно сложной, но системы многих других языков во много раз сложнее. В русском языке всего одно «вежливое» местоимение (Вы ), а есть языки, в которых до десятка таких местоимений: одними пользуются дети, когда обращаются к взрослым, другими — слуги, когда обращаются к хозяевам, третьими — жены, когда обращаются к мужьям, и т. д. и т. п. Кстати, почему сказать человеку «вы» (как бы считая, что здесь не один человек, а много) — это вежливее, чем сказать ему «ты»? Некоторые причины для этого, конечно, есть, но во многом это просто культурная условность («Так просто вежливее, и всё», — скажет вам говорящий по-русски). А в итальянском языке «вежливым» местоимением является не столько «вы», сколько «она», «Lei» (первоначально — «она, ваша милость»). Желая вежливо предложить вам сесть, итальянец так и скажет: «Она хочет сесть? Она не устала?» Это значит просто: «Вы хотите сесть? Вы не устали?» Но во многих языках вообще нет «вежливых» местоимений, зато вместо них имеются специальные вежливые слова-обращения. Так, в Польше вежливые люди никогда не будут говорить вам «вы», а скажут «пан» или «пани»: «Пан не хочет сесть? Пан не устал?»

Зато в современном английском языке (особенно в США) система явно проще, чем в русском. Нет двух разных местоимений — «ты» и «вы», — и поэтому что к кошкам и собакам, что к королю и королеве англичане обращаются одинаково—you . И приветствие в Америке есть одно, почти универсальное — короткое Hi! («Хай!»). И студент преподавателю говорит «Хай!», и преподаватель — студенту. Легко, и никаких проблем, правда?

Но вернемся к языкам со сложно устроенной вежливостью — для лингвиста они интереснее. До сих пор мы говорили только об одном типе вежливости — по отношению к собеседнику. Мы выяснили, что собеседника можно по-разному называть и по-разному к нему обращаться. Но ведь в языке это далеко не единственный способ быть вежливым. Например, в японском языке можно (и даже нужно) быть вежливым, рассказывая о ком-то или о чем-то отсутствующем. По-русски мы можем сказать:

Вчера я купил эту книгу для профессора Баранова;

Вчера мой друг купил эту книгу для меня/для профессора Баранова;

Вчера профессор Баранов купил себе эту книгу.

Во всех этих случаях мы употребляем одну и ту же глагольную форму (купил), и это кажется нам абсолютно естественным. А вот для японца такое почти немыслимо. Как профессора Ивана Ивановича Баранова русский студент никогда не назовет, например, «Ваней Барановым», так же точно японский студент не скажет, что его профессор что-то «купил», используя ту же глагольную форму, что и говоря о себе или своем друге. Например, во всех трех приведенных выше предложениях ему понадобятся разные формы одного и того же глагола. Если очень приблизительно передать это по-русски, то получится что-то вроде следующего (только не забудьте, что по-японски будут просто разные формы глагола «купить»):

Вчера я сподобился купить эту книгу для профессора Баранова;

Вчера мой друг купил эту книгу для профессора Баранова;

Вчера профессор Баранов-сан изволил купить себе эту книгу.

О себе в связи с вышестоящим (в данном случае профессором) японец всегда говорит чуть-чуть уничижительно, о близком друге — нейтрально, как о равном, а о профессоре самом по себе — с подчеркнутым уважением.

Этот пример интересен еще и тем, что показывает другую сторону вежливости. Оказывается, вежливость может заключаться не только в повышенном внимании к собеседнику — она может проявляться и в том, что говорящий как бы готов пренебречь собой; он намеренно ставит себя на низкую ступеньку общественной лестницы (может быть, гораздо более низкую, чем та, на которой он на самом деле находится). Такой тип вежливости свойствен многим восточным культурам, но можно вспомнить и русскую старину: ведь когда русский боярин (человек, понятно, не последний в государстве) обращался, например, с просьбой («челобитной») к царю, он писал нечто вроде: «…Бьет тебе челом холоп твой, Гришка…» Заметьте: обращение на «вы» («возвеличивающее» собеседника) тогда не было принято (даже царю говорили «ты»!), а вот «уничижительная» форма вежливости была очень распространена. Зачастую говорящий «принижал» не только себя (называя себя «холопом», «рабом», «Гришкой», а не, например, «Григорием» или тем более «Григорием Романовичем») — уничижительная форма распространялась на всё, что его окружало или имело к нему отношение. Вот, например (в несколько упрощенном виде), очень характерный отрывок из одной челобитной XVII века (пишет стрелецкий полуголова — то есть важный чин! — царю Алексею Михайловичу):

.. А как я, холоп твой, дочеришку свою за него, Василья, замуж выдал, и он, Василей, мне, холопу твоему, с дочеришкою моею свиданья мне и по се число не даст…

Здесь говорящий не только себя называет «холопом», но и дочь свою — «дочеришкой»; обычная форма «дочь» в такой челобитной выглядела бы — по нормам того времени — невежливо и даже вызывающе. А если бы он вел речь о своем доме, то должен был бы назвать его — «домишко», двор — «дворишко», ну и так далее. Вежливость бывает и такой тоже.