Критика показаний, часть вторая.
Правдоподобные показания
Эли Визель и Примо Леви
Р: В конце рассказа Визеля о его пребывании в Освенциме содержится весьма странный эпизод. Когда в январе 1945 года Красная Армия находилась на подступах к Освенциму, немцы эвакуировали лагерь. Больным заключённым был предоставлен выбор: либо уходить с немцами, либо оставаться в лагере и дожидаться прихода советских войск. Вот как Визель описывает принятое им с отцом решение:
«Выбор был в наших руках. Наконец-то мы могли сами решать свою судьбу. Мы оба могли остаться в госпитале, куда я мог бы, благодаря моему доктору, устроить его [отца] в качестве пациента или медбрата. Или же мы могли последовать за остальными.
— Что же нам делать, отец? — Он не отвечал.
— Давай эвакуируемся вместе с остальными, — сказал я ему»[1232].
Вы только вдумайтесь в это: несколько лет Эли Визель и его отец жили в сущем аду, где людей сжигали заживо, где над узниками издевались как только могли. И вот в начале 45-го года им представился шанс вырваться из рук этих серийных убийц и встретить советских освободителей. И как же они решили поступить? Они решили не ждать освобождения и уйти вместе с серийными убийцами. Они решили и далее оставаться рабами в аду, созданном варварами-немцами. Они решили отправиться в путь в холодную, тёмную ночь под охраной немецких чудовищ.
Отсюда следует, что Эли Визель и его отец больше боялись советских освободителей, чем немецких палачей. Удивлены?
И это далеко не единственный случай. Так, Примо Леви в книге «Выжить в Освенциме», описывая день 17-го января 1945 года, пишет, что он также бы ушёл с остальными, если бы не чувствовал себя так плохо: «Это не был вопрос логики; точно так же я мог, вероятно, послушаться и стадного инстинкта, если бы не чувствовал себя так плохо: страх в высшей степени заразителен, и его естественная реакция — бежать»[1233].
Вчитайтесь как следует в эти строки: страх, двигавший заключёнными (эдакий стадной инстинкт), побуждал их уйти вместе с немцами. То есть, боялись они не немцев, а русских. И, как вы думаете, сколько человек решило остаться в лагере, а сколько — уйти? Леви предоставляет нам результаты этого своеобразного референдума: 800 человек (в большинстве своём — недееспособные заключённые) решили ждать освобождения, а 20 тысяч — присоединиться к нацистским убийцам.
Итак, Визель и Леви — одни из самых влиятельных пропагандистов немецких злодеяний — признают в своих самых важных пропагандистских работах факт, не отмеченный большинством их читателей, — что они на самом деле не боялись немцев. Если бы они верили в собственные рассказы, как бы они повели себя тогда, зимой 45-го?
С: Они бы страстно жаждали советского освобождения и сделали бы всё возможное, чтобы вырваться из рук немцев.
Р: Именно так. Значимость выбора, сделанного Визелем и его отцом, так же как и тысячами их товарищей по заключению, просто нельзя переоценить. Весьма красочно обо всём этом отозвался американский учёный Фридрих Берг: «За всю историю еврейских страданий от других народов никакой другой момент не мог быть более драматичным, чем этот, поистине драгоценный, момент, когда евреи могли выбирать между тем, чтобы: а) быть освобождёнными советскими войсками, тем самым получив возможность рассказать всему миру о злобных нацистах и помочь приблизить победу над последними, или же б) уйти с нацистскими серийными убийцами и продолжить работать на них, помогая тем самым сохранять их дьявольский режим. [...] Позвольте в связи с этим наиважнейшим выбором парафразировать шекспировского Гамлета: “Остаться или не остаться — вот в чём вопрос”»[651].
С: Гамлет в данном случае — это Визель.
Р: А вот что в связи с 60-й годовщиной освобождения Освенцима Красной Армией написала газета «Чикаго трибьюн», 27 января 2005 года: «Несмотря на то, что советские войска были встречены как освободители, потребовалось всего лишь несколько недель, чтобы они принялись грабить и насиловать тех, кого они освободили. Согласно показаниям бывших узников, женщины, пережившие нацистов, были до смерти изнасилованы советскими солдатами.
В 1941 году в Освенцим было отправлено десять тысяч советских военнопленных. Оставшихся в живых ожидала мрачная участь. Сталин постановил, что они никакие не военнопленные, а изменники родины. Как результат, их собрали в одном месте и отправили прозябать в Сибирь.
Многие жители Восточной Европы видели в советских войсках не освободителей, а агрессоров; это была ещё одна оккупация, поведал Пётр Сеткевич, директор государственного музея Освенцима-Биркенау».
С: Выходит, Визель сделал правильный выбор.
Р: Вне всякого сомнения. Достаточно будет только взглянуть на тот террор, который СССР развернул на оккупированных им территориях восточной Европы, чтобы понять, что Красная Армия была просто не в состоянии кого-либо освободить[1234].
При внимательном изучении литературы «переживших холокост» можно встретить много других аналогичных историй. Приведу лишь два примера.
Отто Франк, отец Анны Франк, после войны женился во второй раз. В 1991 в свет вышла книга дочери его второй жены, в которой та передаёт рассказ своей матери. В связи с эвакуацией заключённых из Освенцима в другие лагеря она пишет: «Наши ряды редели. Раз в несколько дней эсэсовцы забирали из бараков по тридцать-сорок женщин, которых они отправляли на запад в центральную Германию. Опасность попасть в число увозимых росла для меня с каждым днём. Каждый раз, когда приходили эсэсовцы, я склоняла голову, подвязывала волосы и молилась»[1235].
С: Выходит, они не хотели, чтобы их эвакуировали из Освенцима.
Р: Да. Очень похоже звучит рассказ французского еврея, бывшего узника Освенцима Марка Кляйна, профессора на факультете медицины Страсбургского университета «Эвакуация [из Освенцима] всегда представляла собой немалый риск, поскольку ты в один миг терял все материальные блага — и малые, и большие, — которые ты нажил в лагере за долгий период. Это был уход в неизвестность, сопряжённый с тяжестью поездки и трудностями нового окружения в другом лагере. Тем не менее, эвакуация порой могла представлять собой спасение — по крайней мере, для евреев, которым постоянно угрожали крупные газации. [...] Как-то раз один рейс отправлялся в Нацвайлер-Штрутхоф. У меня было большое искушение уехать с этим рейсом, поскольку тогда я бы вернулся в свой родной Эльзас. Однако из надёжного источника я узнал, что это был рейс на тот свет[1236], так что я оказался от этой затеи»[1237].
Вообще-то опасность попасть в газовую камеру была не такой уж и большой, если из-за какого-то слуха он решил остаться в Освенциме. Мы ещё встретимся с профессором Кляйном в следующей главе.
Пир во время чумы
Р: Следующая статья была напечатана 1 мая 1997 года в австралийской газете «Киллой сентинел» (Новый Южный Уэльс). Она говорит сама за себя:
«Всем нам знакомо слово Освенцим. Большинство людей знает Освенцим как «лагерь смерти» для евреев. Многие знают, что он находился в Польше. Подробности они могут и не знать, но само название им знакомо. Так или иначе, Освенцим — это часть современной культуры.
Освенцим, как правило, изображается как место непрерывного, методического и спланированного истребления евреев (не еврейского народа, поскольку такового не существует).
Имеется великое множество отчётов и описаний всеобщего ужаса, глубокой атмосферы страданий и неминуемого конвейера смерти. Мог ли в таком месте быть плавательный бассейн для заключённых? Могли ли там иметься общественно-воспитательный центр, театр, детский хор, кружки по интересам, могли ли там проводиться концерты, оперные представления — всё это с узниками и для узников? Нет, конечно! Это просто не вписывается в знакомую нам всем картину.
Любой, кто станет изучать книги, журналы и видеоленты, представляющие неофициальные факты и мнения (материал, который, что интересно, никогда не продаётся в традиционных книжных магазинах), вскоре натолкнётся именно на эту информацию.
Бассейн появляется на опубликованных репродукциях различных аэрофотоснимков времён войны. Разумеется, эти фотографии могут быть и фальшивыми, но бассейн для заключённых можно видеть теперь с близкого расстояния в фильме, снятом в сегодняшнем Освенциме. Фильм этот содержит поразительное интервью с директором сегодняшнего Освенцима, Францишеком Пайпером. Снял этот фильм Дэвид Коул.
Коул — американский еврей. Возможно, данное видео — подделка. Но если там имелись остальные вышеупомянутые удобства, то наличие бассейна представляется вполне правдоподобным.
Чтобы убедиться в существовании остальных удобств, обратимся к — ни много, ни мало — изданию «Джерусэлем пост» (домашний выпуск) за 25 января 1995 года («Features»), страница 7.
У меня имеется экземпляр этой газеты, мне прислали его из Израиля. Полустраничная статья называется «Посреди убийств дети поют о братской любви». «В 1943 году десятилетний Дэниэль К. прибыл в Освенцим. Сейчас, будучи профессором в университете, он вспоминает о другом лице лагеря смерти», — говорится во вступлении. Профессор К. пишет: «В 1943 году еврейский детский хор исполнял хорал из девятой симфонии Бетховена... Я был участником того хора... Моя первая встреча с культурой, историей и музыкой состоялась в лагере...»
«В марте 44-го я тяжело заболел дифтерией, и меня отправили в лагерный госпиталь. Моя мать попросила, чтобы её тоже перевели в госпиталь, где бы она смогла обо мне заботиться (профессор К. не пишет, если ей это разрешили). Медсёстры, врачи и пациенты остались в живых...»
Зачем людям, которых собираются убить, нужны медсёстры, врачи и даже госпитали? Зачем кормить, одевать и предоставлять жильё мальчику, которому было два-три года?
Дэниэль К. продолжает: «Один из молодёжных руководителей нашей группы... попросил разрешение открыть детский воспитательный центр. Разрешение было дано, и вскоре воспитательный центр стал духовным и общественным центром лагерной семьи (лагерной семьи!). Он был душой лагеря.
В этом центре ставились музыкальные и театральные постановки, проводились детские оперные концерты. Проводились также беседы по различным идеологиям — сионизму, социализму, чешскому национализму... Дирижёр, которого звали Имре, ... организовал детский хор. Репетиции проходили в большой уборной, где была хорошая акустика...
Осенью 1944 года... в Германию стали отправлять большое количество трудоспособных заключённых». Конец цитаты.
Вот оно, «большое количество трудоспособных заключённых»! Я умышленно опустил многочисленные и стандартные упоминания об уничтожении, газовых печах и т.д.; мы о них ежедневно слышим на каждом углу. Моей целью было обратить внимание на то, что существование всех этих центров досуга и отдыха открыто признаётся. Их существование бесспорно. Их существование бросает новый свет на знакомые всем нам истории и вызывает дерзкую мысль: может, Освенцим был вовсе не тем, чем его обычно описывают?»
Сенсационное видео Дэвида Коула, о котором идёт речь в этой статье, можно скачать из интернета или приобрести на компакт-диске[572]. Вышеупомянутые центры досуга и отдыха действительно существуют, причём стандартная литература об Освенциме прекрасно о них осведомлена, так что здесь автор статьи неправ. В литературе бывших узников имеется множество упоминаний о вещах, находящихся в разящем контрасте с представлением об Освенциме как о лагере уничтожения. Ниже мною приводится сжатый список этих вещей[1238]:
Культура
Театр[1239]; кинематограф, кабаре[1237], оркестр из всех национальностей, в большинстве своём евреев[1240]; Альма Роуз, племянница композитора Густава Малера, была дирижёром женских оркестров[1241]; Игнац Шпайзер — знаменитый скрипач, Симон Лакс — композитор, скрипач, дирижёр лагерного оркестра[1242], хоровые ансамбли[1243]; русский балет, итальянский оркестр[1244].
Спорт и отдых
Спортплощадка; футбольные матчи между эсэсовцами и заключёнными[1245]; детская игровая площадка, настольный теннис[1246]; детский сад, школа для евреев из Терезиенштадта[1247]; озелененные территории для отдыха заключённых, клумбы[1248]; плавательный бассейн, водное поло[1237]; сауна[1249]; публичный дом[1250].
Контакты с внешним миром
Отправка и получение писем[1251]; приём посылок для евреев[1252]; 50.000 посылок для евреев[1253]; одна посылка в месяц на одного еврея[1254]; освобождение заключённых[1255]; заключённые, работающие вместе с польскими вольными сотрудниками и английскими военнопленными, тайно провозящие почту и документы[1256]; заключённые со специальными пропусками, покидающие территорию лагеря без сопровождения охранника[1257]; хорошие шансы на побег, 90% побегов — успешные[1258]; визит комиссии Международного общества Красного Креста в сентябре 1944 года[1259]; прослушивание радиостанций союзников[1260].
Чиновническая деятельность
Департамент социального обеспечения, отвечающий на запросы извне, дающий советы по юридическим делам; наследование имущества, регистрация рождений, свадеб, смертей; передача имущества скончавшихся заключённых их родственникам[1261]; лагерная администрация, докладывающая обо всех случаях насильственной смерти прокурору[1262]; тридцать необходимых подписей для выдачи свидетельства о смерти[1263]; склад с урнами; останки скончавшихся узников, высылающиеся родственникам[1264]; уведомление о смерти для родственников из Чехии[1265].
Труд и семья
Гармония между арийскими и еврейскими коллегами и коллегами на высших должностях[1266]; женский трудовой лагерь со швейной мастерской и ткацкой фабрикой[1267]; работает лишь небольшая часть заключённых, 11.331 нетрудоспособный заключённый в мае 1944-го[1268]; семейный лагерь для цыган[1269]; заключённые в гражданской одежде и с длинными волосами, множество рождений в лагере[1270]; детский сиротский приют[1271]; семейный лагерь для евреев из Терезиенштадта[1272].
Питание и здравоохранение
Столовая для узников[1251]; госпиталь для заключённых с несколькими сотнями кроватей[1273]; книги для больных[1274]; восстановление для предстоящего труда[1275]; двойное питание, хирургические, рентгеновское оборудование[1276]; зубоврачебный кабинет[1277]; постельный режим и хороший уход за женщинами с нервными расстройствами (послевоенные свидетельства)[1278]; эпидемия тифа летом 1942-го: свыше 200 смертельных исходов в день, в том числе среди вольных сотрудников и эсэсовцев; смерть врача-эсэсовца Швелы[1279]; приличное питание для узников[1280]; 1.800 калорий в день[1281]; иностранные рабочие получают за тяжёлый труд до 4.000 калорий в день — больше, чем немецкий инженер; 4.800 больных и не могущих передвигаться узников остаются в Освенциме под наблюдением врачей[1282]; узники противятся перемещению в другие лагеря[1283].
С: Впечатляющий списочек, ничего не скажешь... Даже если он и противоречит стандартной картине Освенцима, он, тем не менее, хорошо сочетается с другими фактами, о которых мы узнали на протяжении этих лекций.
Р: А вот цитата из удивительных воспоминаний бывшего узника Освенцима Марка Кляйна, вышедших под заголовком «Основной лагерь Освенцим I»: «По воскресеньям и в праздники, когда у большинства отрядов был выходной, распорядок дня был несколько иным. Перекличка проводилась в полдень, а вечером все отдыхали или занимались спортивной или культурной деятельностью. Игры по футболу, баскетболу и водному мячу (в бассейне на открытом воздухе, построенном узниками на территории лагеря) привлекали большое количество зрителей. [...] Эти игры встречали громкие аплодисменты множества других узников»[1284].
Разумеется, подобные описания встречаются в литературе бывших узников нечасто. О них упоминают, как правило, мимоходом, рядом с традиционными ужасами и злодеяниями. Нужно специально искать и собирать воедино эти вещи, чтобы понять, сколь парадоксальна рисуемая свидетелями картина Освенцима, да и не только Освенцима. Это должен быть вызов для всех нас. Систематичный анализ бесчисленных воспоминаний свидетелей под этим углом зрения ещё предстоит сделать. Но кто осмелится взяться за это неблагодарное дело?
![]() |
С: Вы что, хотите сказать, что узники в Освенциме развлекались?
Р: Вовсе нет. Положительные стороны Освенцима, о которых говорится в книгах бывших узников, дают неполное представление о физическом и психическом состоянии заключённых. Однако не стоит делать чудовищ из тех, кто упоминает о таких вещах, так же как и скрывать эти вещи, только потому, что они не вписываются в стандартную картину. Делайте выводы из этих положительных сторон сами. Ввиду сжатых размеров настоящей работы я вынужден ограничиться только темой массового уничтожения. Именно поэтому я не буду больше говорить о радостях и горестях заключённых, оставшихся в живых.
Действительность такова, что почти все заявления очевидцев содержат как правдивые, так и ложные утверждения. Людей с идеальной памятью не бывает, так же как и людей с совершенными моральными стандартами. К сожалению, когда речь заходит о холокосте, об этом практически все забывают.