О сражении при Гросс-Егерсдорфе (20 августа 1757 г.)
20 августа 1757 г.
Гросс-Егерсдорф
В пятом часу пополуночи, когда победоносное вашего величества оружие из лагеря под местечком Наркитином в поход выступать начинало и чрез лес дефилировать имело, и то самое время перебравшейся на сию же сторону 17 числа и в лесу не далее мили от вверенной мне армии лагерем в таком намерении ставшей неприятель, чтоб нашему дальнему чрез лес проходу мешать, чего ради и три дни сряду разными своими движении нас атаковать вид показывал, всею силою под предводительством генерал-фельдмаршала Левальда из лесу выступать, сильную пушечную пальбу производить и против нас в наилутшем порядке маршировать начал. По прошествии получаса, приближась к нашему фронту, с такою фуриею сперва на левое крыло, а потом и на правое напал, что описать нельзя; огонь из мелкого ружья безперерыино с обоих сторон около трех часов продолжался.
Я признаться должен, что во все то время, невзирая на мужество и храбрость как генералитета, штаб и обер-офицеров, так и всех солдат, и на великое действо новоизобретенных генералом-фельтцейхмейстером графом Шуваловым секретных гаубиц, которые толикую пользу приносят, что, конечно, за такой его труд он вашего императорского величества высочайшую милость и награждения заслуживаем О победе ничего решительного предвидеть нельзя было, тем паче, что вашего императорского величества славное войско, находясь в марше за множеством обозов, не с такою способностию построено и употреблено быть могло, как того желалось и поставлено было, но справедливость дела, наипаче же усердные вашего императорского величества к всевышнему молитвы поспешив, гордого неприятеля победоносному вашему оружию в руки предал. Итако, всемилостивейшая государыня, оной совершенно разбит, разсеян и легкими войсками чрез реку Прегелю прогнан до прежнего его под Велавом лагеря.
Я дерзаю с сею богом дарованною победоносному оружию нашему милостию ваше императорское величество со всеглубочайшим к стопам повержением всеподданнейше поздравить, всеусердно желая, да всемогущий благоволит и впредь оружие ваше в целости сохранить и равными победами благословить для приращения неувядаемой славы вашего величества и устрашения всех зломыслящих врагов.
В сей между местечком Наркитином, деревнями Гросс-Егерсдорфом и Амельсгофом жестокой акции, какова по признанию чужестранных волентиров, особливо же римско-императорского генерала-фельдмаршала-лейтенанта барона Сент-Андре еще в Европе не бывало, как ваше императорское величество из приложенной при сем копии с реляции его всемилостивейше усмотреть изволите. С нашей стороны бывшей урон за краткостию времяни еще не известен; но между убитыми щитается командующей левым крылом генерал Василей Лопухин, которой так мужественно и храбро, как я сам пред тем с четверть часа его видел с ним говорил, поступал и солдат ободрял, что я без слез об нем упомянуть не могу, ибо потерял такого храброго генерала, которой мне впредь великую помощь, а вашему императорскому величеству знатную службу оказать мог. Генерал-порутчик Зыбин которой також с храбростию жизнь свою кончил, и бригадир Капнист. Ранены: генерал Юрья Ливен в ногу, хотя и легким только ударом, однако по его слабости его беспокоит; генералы-лейтенанты: Матвей Ливен и Матвей Толстой, генералы-майоры: де-Боскет, Вильбоа, Иоган Мантефель, генерал-квартирмейстер Веймарн и бригадир Племянников, однако всех сих раны не опасны. Напротив того, о неприятельском уроне еще точно объявить не можно, но думать надобно, что весьма знатен, когда такой гордой и жестокой неприятель в таком беспорядке, оставив почти всю свою полевую и несколько полковой артиллерии, а имянно больших 24 фунтовых три, двенадцати фунтовых пять пушек, три гаубицы и осьмнадцать полковых пушек, побежал. Взятых в полон было более шестисот человек, в том числе обер-офицеров восемь, токмо из раненых многие уже померли. Дезертиров приведено более трехсот человек, которых число без сумнения умножится, ибо ежечасно из лесов легкими войсками приводятся и собою в лагере являются. Между мертвыми найдено тело графа Донау по свидетельству пленных офицеров, еже мне повод подало послать одного трубача к фельдмаршалу Левалду с письмом, с которого при сем, равно как и с других двух офицерских писем, для высочайшего усмотрения точные копии всенижайше подношу.
А для того с сим моим всенижайшим доношенном генерала-майора Панина отправил, что оной, будучи при мне чрез вес время похода дежурным генералом, в состоянии, ежели вашему императорскому величеству угодно, словесно о всех подробностях всеподданнейши донести. Я дерзаю вашему императорскому величеству его тем паче рекомендовать, что оной великие труды нес и много мне помогал во время сражения, куда я поспеть не мог, всюда для уговаривания и ободрения людей посылай был, в самом большом огне находился, только бог его от несчастия сохранил и потому высочайшую милость заслужил, да и со временем по смелости и храбрости его великим генералом быть может. Словом сказать, все вашего императорского величества подданные вверенной мне армии при сем сражении всякой по своему званию так себя вели, как рабская должность природной их государыни требовала; волонтеры, а имянно: князь Репнин и графы Брюс и Апраксин ревностию и неустрашимостию своею також себя отличали и потому повергая весь генералитет, особливо всех молодых генералов, кои истинно весьма храбро поступали и в таком огне были, что под иным лошади по две убито или ранено, а генерал-майор Вильбоа, хотя и ранен был в голове, однако до окончания всего с лошади не сошел, и обретающегося при мне волентиром голштинской его императорского величества службы порутчика Надастия, которой так смел, храбр и толикую к службе охоту имеет, что не токмо во всех партиях и при авангарде находился, но и везде отлично и неустрашимо поступал, також штаб, обер-офицеров и все войско к монаршеским вашего императорского величества стопам препоручаю всевысочайшей материнской щедроте. Чужестранные волонтеры: в начале римско-императорской генерал-фельдмаршал-лейтенант барон Сент-Андре, о котором смелость приемлю ваше императорское величество всенижайше просить его римско-императорскому двору рекомендовать указать, что с находящимися при нем штаб и обер-офицерами весьма себя отличил. Французские полковники Фитингоф, особливо ж Лопитал и саксонской полковник Ламсдорф с их офицерами також поступками своими храбрыми не малую похвалу заслужили. Чтож до меня принадлежит, всемилостивейшая государыня, то я так, как пред самим богом вашему величеству признаюсь, что я в такой грусти сперва находился, когда, как выше упомянуто, с такою фуриею и порядком неприятель нас в марше атаковал, что я за обозами вдруг не с тою пользою везде действовать мог, как расположено было, что я в такой огонь себя отважил, где около меня гвардии сержант Курсель убит и гранодер два человека ранено, вахмейстер гусарской убит, и несколько человек офицеров и гусар ранено ж, також и подо мною лошадь, чего уже после баталии усмотрено. Одним слоном, в толикой был опасности, что одна только божия десница меня сохранила, ибо я хотел лутче своею кровию верность свою запечатать, чем неудачу какую видеть, а полученные ведомости о количестве и качестве неприятельского войска несправедливы были затем, что армея состояла по объявлению офицеров прусских, в сорока тысячах наизбраннейшего войска, от большой части природные пруссаки.
А посему радостному случаю принял смелость, так как пожалованным за взятье крепости Мемеля ваше императорское величество той дивизии 'на месяц жалованье пожаловали не в зачет, зная материнское милосердие вашего величества, солдатам и ундер-офицерам на месяц жалованья выдать, всенижайше прося высочайшей на то конфирмации; и не соизволено ль будет для ободрения всего войска штаб и обер-офицерам, також и солдатам, на треть не в зачет жалованья выдать указать, причитая ундер-офицерам и солдатам к полученному за один месяц, о чем ожидать имею милостивого указа. А о генералитете предаю на высочайшее вашего величества соизволение, ибо чаять надобно скорого паки сражения. Сейчас уведомился я, что генерал Билао и Каниц между мертвыми найдены от тех гранодеров, которые их раненых под руки вели, только на сие еще положиться нельзя. Сего дня приказ отдан для погребения мертвых тел и принесения всемогущему богу искренних благодарных молитв, яко же и для распоряжения марша, растаг иметь.
Теперь, всемилостивейшая государыня, мне более не остается рак неусыпное старание приложить о вящих прогрессах для достижения всевысочайшего вашего императорского величества намерения и с раболепнейшим к монаршеским стопам прнпаденнем себя и всю мою фамилию императорско-монаршеской щедроте препоручить.
Степан Апраксин