Вновь о природе и кое-что о Ленине и Сталине с подачи Авторханова

Утро воскресного дня.

Мы по - прежнему стоим.

На море - тишина.

На узком горизонте – полоска света – солнце пытается пробиться через облака и никак не может, бедное….

Очень узкий и низкий небосвод.

Кажется, что небо и вода вот-вот сольются.

Впрочем, это постоянное ощущение здесь.

По последним данным, мы сделали не более 19 % от всей программы, то есть 1400 км.

Всего, по контракту, мы должны сделать не менее 6000 км.

Остался месяц.

Вчера звонил своим («Маме») – все у них якобы в порядке.

Саша с Пашей вернутся из Греции 16 августа - совсем короткий отпуск.

Виталя, судя по всему, работает.

Продолжаю читать «Партократию» Авторханова.

В частности, о некоторых подробностях участия Ленина в дореволюционных «эксах».

В том плане, что лично он в них не участвовал, но активно способствовал их проведению по партийной линии и участвовал в разработке операций, в которые были вовлечены в качестве исполнителей Сталин, Камо (Тер-Петросян) и др.

Даже когда на 4 и 5 съездах террор и эксы были осуждены как «эсеровщина» и «анархия», Ленин продолжал тайно, в эмиграции, участвовать в их разработке.

Интересные факты о Сталине (в том числе его тюремной эпопее до 1917 года), которого автор называет создателем «бандитского крыла в партии большевиков».

Были, как известно, правое и левое крыло среди большевиков, Авторханов же выделяет еще и «бандитское»!

Ленина полагает его родоначальником и главным идеологом, что забавно, но похоже на правду.

Самое же забавное в том, что Авторханов напоминает, что Ленину на собственной шкуре пришлось столкнуться с «бандитизмом» Сталина уже в 1920 г.г. и попытаться урезонить «бандита», чего у него по большому счету не вышло – «бандитское крыло» в большевизме одержало победу.

Надо, однако, понимать существенную разницу между концепцией бандитизма и разбоя в понимании Ленина и Авторханова.

О событиях 1917 года – особая глава.

Ясно, что Авторханов отвергает решающую роль большевиков в февральских событиях.

А вот главную роль в подготовке к «октябрю» и захвату власти полностью отводит Ленину, который, как он пишет, «на голову» был выше остальных «партийных генералов».

На голову – это значит выше авторитетом, «интеллектом»…

При этом Ленин полагался на поддержку масс, на их радикализацию в ходе событий того года, о чем Авторханов упоминает как бы вскользь.

Вызывает, однако, некоторую оторопь и даже возражение утверждение о том, что основным побуждающим мотивом Ленина было стремление к безраздельной власти.

Да, к власти, это верно, но не думаю, что к личной, безраздельной.

Скорее, Ленин все же был бессребреником в этом отношении, и власть как таковая его не интересовала.

Власть его интересовала в плане изменения общества, и в этом, по моему убеждению, и есть то, что не дает историкам успокоиться, то, что их больше всего «манит» к Ленину.

Ленин не был столь примитивен, как это принято стало утверждать в последние годы современной российской официальной пропагандой и историками - «лениноедами».

Однако ясно и то, что Ленин несет колоссальную личную ответственность за все те процессы и явления, которые стали характерными для правления РКПб после смерти «Ильича».

Эти процессы в полную силу проявили себя уже до 1924 г., и после смерти Л. не было силы, которая могла бы сдержать того «джина», который вырвался из «бутыли», «откупоренной» частично Лениным, но в основном все же российской действительностью, склонностью низов к переделу собственности, которая только усиливалась со временем и перешла на определенном этапе во всеобщий бандитизм.

Сегодня буду читать далее, о второй половине 1917 года.

Напрашиваются, как всегда, выводы, и в частности тот, что захват власти от лица трудящихся масс большевиками был (и подобное в других странах) является возможным только через захват власти вооруженным путем, а не через социальную революцию.

То есть, оставаясь верным ленинским «заветам», можно сказать, что «революция – это смена надстроек».

Другое дело, что Ленин и большевики ждали «мировой революции» в том виде, в каком они ее понимали.

И в том, что ее не произошло, тоже есть закономерность, большевиками не понятая.

В этом – один из ключевых моментов трагедии большевизма и ленинизма как революционного движения.

В своем понимании революции они оказались «святее Папы», то есть классиков – М. и Э.

То, что стало с большевизмом после смерти Л. – это трагифарс, доведенный до полного абсурда и до своего логического завершения одновременно.

Авторханов опять приводит цитаты из документов, проливающих свет на связь Л. и большевиков с немцами.

Но событие такого масштаба, как революция 1917 года, не могло быть спровоцировано какими-то там деньгами.

Большевики брали деньги – в этом почти нет сомнений.

Но они их брали не для собственного обогащения, а для революции.

Интересно, чьи деньги привели к поражению Германии в войне и к Ноябрьской революции в 1918 года?

И Временное правительство получало суммы огромные от «Антанты», ну и что?

Попутно вновь возникает проблема природы «Октября».

То, что ее движущими силами были низы, причем самые «низкие» низы – в этом нет сомнения.

Поэтому ее и называют «социалистической».

Но вопрос заключается в другом: был ли это социализм в понимании М. и Э. или хотя бы решительный шаг навстречу такому социализму?

Ответ тут однозначен: нет.

События «Октября», да и «Февраля» также, - это, во-первых, мощная реакция архаичных сил в недрах российского общества на модернизацию в пользу правящих классов, которые эти низы традиционно веками ненавидели.

С этой точки зрения, победа «Октября», очень короткая по революционным последствиям, но очень длительная по модернизационным, есть скоротечная победа общины над современным хозяйством, деревни над городом, архаики над модерном.

Вторая составляющая революции, модернизационная, не заставила себя ждать: столкнувшись с сопротивлением архаики, большевики довольно быстро стали той модернизирующей силой, которой пытался быть царизм в последние десятилетия своего существования.

Но модернизацию большевики осуществили еще более жесткими, бандитскими, безжалостными мерами, по сути сокрушив традиционное крестьянство, то есть сделав то, чего не могли сделать прежние российские правители.

Но при этом вовлекли в этот всеобщий бандитизм огромные массы низов, истреблявших друг друга, и целая группа выходцев из этих низов возвысилась «волею судеб» над остальными массами, что очень напоминает эпоху Петра с его простолюдинами, быстро становившимися «светлейшими князьями» в определенных обстоятельствах.

Что дала такая модернизация рабочему классу – отдельный вопрос.

Но то, что массы рабочего класса отказали в поддержке КПСС в 1990-91 г.г., говорит о многом, во всяком случае, об отчуждении рабочих масс от реальной политики и власти в СССР.

Тем не менее, эти же самые низы, прежде всего крестьянство, пошедшее за эсерами сначала, затем смирившееся с большевиками и Лениным, довольно быстро «расчухали» природу большевизма, причем на собственной шкуре, уже в начале 1918 года.

В том же 1918 году и массы рабочего класса начали отказывать большевикам в поддержке, но оказались в ловушке: они столкнулись с террором такого масштаба, что выбора у них не оказалось – либо с большевиками, либо в «расход».

Многие из них переметнулись к белым, но и там столкнулись с жестким, почти невыносимым с точки зрения их интересов выбором, и оказались между «молотом и наковальней».

Российский «октябрь» можно также рассматривать и как смену элит при сохранении того же способа производства (если пользоваться марксовой методологией).

Причем не просто смену, а коренную, радикальную смену элит: старые, не справившиеся с задачами модернизации, должны были уйти, но не захотели сделать это добровольно, вот им и «помогли»!

В этом плане «октябрь» - это также и надстроечные изменения.

Что касается базиса, то тут дело обстоит несколько сложнее.

Тут сталинисты вместе с их вечными антагонистами - троцкистами будут до конца утверждать, что это был «социализм».

Ясно, что базис в СССР являлся изначально базисом старой России, складывался из его элементов, то есть элементов «второй промышленной революции» с элементами «первой» («паровой»), плюс преодолевал старые докапиталистические формы разделения труда, то есть был в основе своей базисом капитализма, но с сильными, во многом даже определяющими элементами докапиталистических производительных сил, и в силу этого его можно назвать переходным, но не переходным к социализму, а как раз наоборот.

То есть к созданию и увеличению капитала, «его припохабия»…

Да плюс традиционная роль государства, при большевиках возросшая до исторических максимумов.

Продолжение следует.

По приезде надо перечесть кое-что из Маркса, в частности, его «Критику Готской программы»….

Из экспедиции:

ждем ледокола, отвозившего больного сотрудника в ближайший порт (Тикси).

Поговорил сегодня кое с кем из команды GXT.

Их троса «готовы» к очередным поломкам, а генератор вообще представляет собой нечто, с чем они никогда не работали.

В целом, оборудование готово к дальнейшим поломкам.

Но теперь мы уже не войдем в «чистую воду» для ремонта до 2 сентября.

Продолжение следует.

Августа, понедельник