Критический разбор книги прудона «общая идея революции» 151

Французская монархия от Хлодвига до Ришелье была революционна ; в 1614 г., во время созыва последних Генеральных штатов, она сделалась реакционной, наказание — 21 января 1793 г.¹⁹⁸. Революцию можно направ­лять, сдерживать, замедлять ее ход, и эта система уступок, шаг за шагом,— самая мудрая (стр. 5). Но остановить ее невозможно. Witness * тому — подавление заговоров 1822 и 1839 гг.¹⁹⁹ и революций 1830 и 1848 годов. Однако «господствующие интересы и спесь правительства» постоянно противодействуют мирному ходу революции (стр. 8). Реакция всегда порождает революцию. Так было в 1789 г. и в последующие годы, так было и в 1848 году. В феврале пролетариат, вмешавшись в спор между буржуазией и короной, требовал только работы. Республиканцы обещали ему выполнить это требование, и он примкнул к ним (стр. 10—11). «Полу­чить работу и заработать на хлеб — таково было требование рабочих в 1848 г., в этом состояла непоколебимая основа, созданная ими для рес­публики, в этом была суть революции». [Провозглашение] республики было «актом меньшинства, более или менее... узурпаторского». «Револю­ционный вопрос труда» представлял собой нечто совершенно иное. Рес­публика была лишь «залогом революции» (стр. 11).

Временное правительство относилось серьезно к своим обещаниям, касающимся работы, но не могло их выполнить, так как для этого ему пришлось бы «переменить направление, изменить всю экономику общества». Однако, вместо того чтобы открыто признать трудности и апеллировать к публицистам, оно молчало, стало прямо реакционным, объявило себя противником социализма — «новое имя, которое приняла революция» (стр. 13). Оно толкнуло на восстание голодные массы в Париже и Руане и пыталось потопить в крови великую идею февраля — протест рабочих. С этого момента стало ясно, что республика 1848 г. и республика 1793 г.— две совершенно разные вощи и что последним словом республики 1848 г. был социализм.

Итак, теперь борьба происходит между всеми прежними оттенками революции, с одной стороны, и социализмом, с другой. И если сначала еще не знали, что такое социализм, то нас в этом отношении просветили дейст­вия реакции начиная с февраля 1848 г.— «революция определится именно благодаря реакции» (стр. 17).

Велеречивое описание того, как реакция и репрессии посте­пенно революционизировали большую часть нации и как сама буржуазия, «извечный друг порядка», оказалась под подозре­нием, апотому подверглась притеснениям и была таким образом загнана вобъятия революции. Изложение доводится до нового избирательного закона ^г0°.

И вот, «когда народ доведен до потери рассудка», единственным целеб­ным средством остается «сила» (стр. 26),—

а«сила» эта применительно к кризису 1852 г. ^2М воплощается в такой серии мероприятий, завершающим звеном которой будет только полное восстановление феодального старого порядка.

Но это для вас невозможно, вы не отважитесь на это (стр. 31). Призыв к республиканцам стать теперь настоящими революционерами, дать «рево­люции гарантии», «планы экономического обновления» (стр. 33, 34).

• — Свидетельство. Ред.

Ф. ЭНГЕЛЬС

ВТОРОЙ ЭТЮД

«СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ДОСТАТОЧНОЕ ОСНОВАНИЕ ДЛЯ РЕВОЛЮЦИИ В XIX ВЕКЕ?»

Закон тенденции общества.

В 1789 г. революция сделала свое дело

Только наполовину»

«Революции имеют своей побудительной причиной не столько лише-пия, испытываемые обществом в данный момент, сколько их затяжной характер, что ведет к устранению и уничтожению всякого блага» (стр. 36). Таким образом, причиной революции является тенденция общества. Народ — не оптимист и не пессимист; он не требует совершенного общест­венного строя, однако желает, «чтобы существовала тенденция к благопо­лучию и добродетели»; он восстает, «когда перед ним возникает тенденция к нищете и разложению» (стр. 37).

Итак, какова в настоящее время тенденция общества?

1789 год только ниспроверг, но решительно ничего не воздвиг. Отсюда «тот невыносимый образ жизни, который вот уже 60 лет будоражит французское общество».

(Итак, вреальном буржуазном общественном строе нет ничего положительного, свободная конкуренция имеет только отрицательное значение, истинный же буржуазный строй, стало быть, еще нужно искать.)

Феодальная организация, уничтоженная 4 августа 1789 г., не была заменена новой «национальной экономикой и равновесием интересов». «Поскольку положение гражданина уже не определялось его рождением, поскольку один лишь труд сделался всем (?!), и сама собственность стала от него зависеть... было очевидно, что проблема революции заключалась... в повсеместном установлении... порядка, основанного на равенстве [le régime égalitaire], то есть промышленного порядка» (стр. 39).

(Как будто это, по мере возможности, не было осущест­влено!)

Но этого не поняли и отдались исключительно политике. «Отсутствие экономических знаний, гувернаменталъная идея ²°² [l'idée gouvernemen­tale] *, недоверие, которое они испытывали к пролетариату»,— все это толкнуло революционеров на ложный путь (стр. 40). «Во всех умах поли­тика снова приобрела первенствующее значение по сравнению с промыш­ленностью; Руссо и Монтескье вытесняют Кенэ и Адама Смита» (III), потому-то новое общество и оставалось все время в эмбриональном состоянии (стр. 41).

* У Прудона: «гувернаментальный предрассудок» («le préjugé gouvernemen­tal»). Ред.