Философские системы древней индии

К числу основных особенностей древней и средневековой индий­ской философии современные историки философии причисляют, прежде всего, ее тесную связь с религиозными практиками и рели­гиозной мыслью Индии. различия между индийской и запад­ной философской мыслью состоят главным образом в том, что индийская — практична, тогда как западная нацелена больше на построение абстрактных теоретических схем, не всегда примени­мых в реальной жизни. Индийская философия, таким образом, выступает как особая форма философии, направленная не столько на познание мира, сколько на познание и изменение собственной личности философа. Другой почти универсальной чертой индийской философии является признание ею закона кармы, который означает, что «все поступки индивида, хорошие или плохие, вызывают и соответству­ющие им последствия в его жизни, если эти поступки совершаются с желанием получить от них плоды». Иными словами, это закон причинности, действующий в сфере наших сознательных и наме­ренных действий.

Еще один практически всеобщий стереотип в индийской фи­лософии — это учение о закабалении и освобождении. Человек вращается в колесе сансары (перерождение, переселение душ), полном страданий и мучений, и от этих страданий надо осво­бодиться. Освобождение и является высшей и главной целью философских систем Индии как мировоззренческих систем, на­правленных па совершенствование индивидуальной человеческой жизни, хотя сущность освобождения понимается в разных систе­мах по-разному.

Традиционно историю индийской философии начинают с древней­ших дошедших до нас памятников индийской религиозной мысли — Вед. Они начали складываться в середине 2-го тысячелетия до н. э. Корпус ведических текстов (которые были записаны в XII в., а до того передавались и выучивались наизусть) состоит из четырех «уровней». К первому относятся Самхиты («Собрание— сборник гимнов богам и заклинаний, первые части которого относятся примерно к XV в. до н. эВторой уровень — это Брахманы, тексты, посвященные преимущественно правильному исполнению ритуалов. Третий — это Араньяки («Лесные книги»); они посвяще­ны правилам исполнения ритуалов отшельниками, оставившими мир и живущими одиноко в лесу; содержание их носит характер скорее умозрительный, чем практический, так как лесному от­шельнику нет нужды в сложных обрядах, необходимых для жизни в обществе. И наконец, четвертый уровень образуют Упанишады — корпус текстов, в которых прослеживаются уже первые начатки соб­ственно философской мысли, хотя, конечно, философию в специ­альном смысле слова найти там еще невозможно (но современные индийские историки философии ее там находят). Все эти четыре «уровня» образуют вместе шрути («Услышанное»)

Поздневедический период III в. до и. э. был временем становления первых философских школ Древней Индии: буддизма, джайниз­ма и самой древней из индийских философских школ — санкхья. Несколько позднее, в начале нашей эры, начинают складываться и другие философские системы. По отношению к Ведам все шко­лы делятся па ортодоксальные, признающие божественность Вед, и неортодоксальные, прямо отрицающие их священный характер.

К неортодоксальным принадлежат буддизм, джайнизм и локаята- даршана (иначе именуемая «чарвака»). Ортодок­сальные школы, в свою очередь, делятся па те, которые, признавая авторитет Вед, свою философию строили на независимых от Вед основаниях, и те, которые прямо и непосредственно отталкивались от текста Вед. К первой подгруппе относятся санкхья, йога, ньяя и вайшешика, ко второй же — миманса и веданта, причем между двумя последними школами тоже имеется различие: первая при­дает особое значение ритуальной стороне Вед, вторая же — спеку­лятивной, мировоззренческой.

Локаята-даршана

Учение этой школы можно назвать строго материалистическим. Локаятики в критике других философских систем опирались на аргументы, связанные с процессом познания па основе прямого чувственного восприятия, логического вывода и свидетельства. Восприятие свидетельствует лишь о том, что мир состоит из четырех элементов — огня, воздуха, воды и земли, частицы которых, вступая в разнообразные временные сочетания, образуют все предметы видимого мира, которые рас падаются потом опять на частицы этих элементов. На этом основании локаятики отрицали и существование души и бога. Отсюда вытекает и этическое учение локаяты. Оно базируется на отрицании какого бы то ни было загробного воздаяния (так как нет души, которая сохранялась бы после смерти). Существует только наш мир и те наслаждения, которые он может нам дать, к ним и надо стремиться, а часто используемый аргумент, что мирские наслаждения всегда связаны со страданием, не имеет смысла: мы же не отказываемся есть рыбу только потому, что в ней есть кости.

Джайнизм

Эта религиозно-философская система была основана Вардхаманой Махавирой, старшим современником Будды. Не исключено, что в возникновении и становлении джайнизма и буддизма значитель­ную роль сыграло влияние доарийского этнического и культурного субстрата; высказывается мнение, что в формировании джайнской идеологии участвовали какие-то элементы культуры долины Инда. Уже в ранний период существования этой религии она раздели­лась на две секты — более строгую и аскетичную секту дигамбаров («одетый пространством») и менее суровую шветамбаров («одетый в белое»).

«Согласно учению джайнов, все разнообразие вещей существу­ет вне и независимо от сознания и может быть включено в состав одной из субстанций, которые выявляются эмпирическим путем: человек как бы оглядывается вокруг себя и перечисляет то, что видит, затем обобщает результаты своего наблюдения». В число субстанций шветамбары включают: живое, душу, духовную субстанцию; вещество; пространство; условие движения; условие покоя. Дигамбары добавляют еще время. Такова онтология джайнов.

Учение джайнов о познании в значительной мере противополож­но учению локаятиков. Джайны подчеркивают относительность и несовершенство нашего познания. Пока мы не достигли высшей религиозной цели джайнизма — токша — и не обрели «исключительное знание», всеведение, мы можем высказывать только относительные сужде­ния, истинность которых жестко связана с условиями восприятия, умением делать логические выводы, достоверностью сообщаемых нам сведений.

Метафизика джайнизма натуралистична: в ней даже карма по­нимается как вещество, в то время как в других системах она интер­претируется как плод деяний или энергия, порождающая этот плод. Освобождение в джайнизме — это не изменение сознания, а простое разъединение двух субстанций — души и кармы. Душа при этом понимается в качестве самостоятельной субстанции, сущностью которой является мышление. Джайнизм, как и буддизм, — религия без бога. Существование богов в нем, конечно, признается, однако боги — это всего лишь выс­шая форма сансарного существования, они, точно так же как и все остальные живые существа, накапливают карму, которая привязы­вает их к круговороту сансары, и в конце концов умирают и вполне могут родиться не богом уже и даже не человеком, а каким-нибудь слепым червем или крысой — в зависимости от того, какую карму накопили за время своего «божеского» существования.

Буддизм

Из крупных мировых религий это древнейшая — ее возникно­вение относится к VI в. до н. э. Согласно традиции, ее основатель Сиддхартха Гаугама, впоследствии получивший прозвище Вудда («Пробужденный»), был сыном царя.

Главный принцип, проповедуемый Буддой и составляющий основу всего буддийского учения, — это Четыре Благородные Истины. Первая из них гласит: все есть страдание; Однако если бы страдание завершалось вместе со смертью, оно не было бы таким уж страшным, и страшно как раз то, что смерть не приносит конец мучениям — наступает новое рожде­ние, и муки начинаются снова. Причиной этому служит стремление живого существа к бытию. Всем нам постоянно чего-то хочется, и, не получая желаемого, мы страдаем, ибо наше сознание пора­жено неведением. О неведении как о причине страданий говорит Вторая Благородная Истина. Она гласит, что слепое и неразумное стремление к жизни порождает в нас безумную жажду чувственных ощущений — не обязательно только положительных.

Однако нельзя обвинять буддизм, как это иногда делают, в безы­сходном пессимизме. Выход есть, и о нем говорит Третья Благородная Истина — истина о прекращении страдания. Надо погасить жажду, а для этого следует освободиться от неведения, и тогда будет достигнута нирвана — высшее состояние сознания, то есть «угаса­ние» всех страстей, аффектов, которое неверно было бы понимать как состояние бесчувственного камня или дерева — в буддийских текстах неоднократно ставятся вместе слова «нирвана», «покой» и «счастье». Для достижения нирваны существует путь, и о нем говорит Четвертая Благородная Истина. Это Восьмеричный путь, элементами которого являются: правильное воззрение; правильная решимость; правильная речь; правильное действие; правильный образ жизни; правильное усилие; правильное памятование; правильная медитация.

Главная, согласно Будде, черта неведения — это убежде­ние человека в существовании у него вечной и неизменной души, которая переселяется из тела в тело и испытывает плоды ранее созданной кармы. Никакой постоянной души на самом деле нет, — это основной постулат буддизма.

Уже к началу нашей эры в буддийской общине наметились рас­хождения как по доктринальным вопросам, так и по дисциплинар­ным. Сама доктрина разделилась на две ветви — махаяну («большая колесница», направление более демократичное, признававшее, помимо всего прочего, способность мирянина достичь нирваны) и тхераваду («учение старцев», более известное как хинаяна, «ма­лая колесница», по учению которой путь к нирване был открыт только монахам). В философии выделилось несколько школ — мадхьямика и йогачара в махаяне, вайбхашика и саутрангика в тхераваде.

Санкхья

Фактическим основателем санкхьи считается Капила. Основными понятиями философии санкхьи являются понятия пуруши и пракрити. Пуруша — это наша глубинная личность, наше Я, которое лежит в основе всех наших мыслей, желаний и действий. Это Я отличается не только от тела и органов чувств, но также от нашего ума, эмоций и воли. Его нельзя назвать (как в веданте) полным блаженством, так как блаженство или наслаждение — это свойство пракрити, которое не может иметь никакого отношения к природе пуруши. Пуруша не связан ни с какими формами нашего эмпирического бытия и совершенно отделен от того, что в фило­софии обычно называется материей.

Йога

Основателемсистемы йоги считается Патаиджали. Центральный момент йоги как практики — это религиозное спасение, точнее, освобождение от страданий, обусловленных при­вязанностью человека к внешним объектам, а привязанность эта, в свою очередь, обусловлена неведением: если бы мы достаточно ясно понимали, что окружающие нас объекты суть лишь моди­фикации пракрити, которые она формирует для нас и благодаря нам, то основная причина для привязанности была бы устранена. Практика йоги направлена на прояснение человеческого сознания, замутненного всевозможными страстями, эмоциями, желаниями и т. д. Задача адепта йоги — исключить все внешние влияния на ум, чтобы увидеть его, так сказать, в чистом виде, таким, каков он есть, без примеси представлений об объектахГлавное отличие йоги от санкхьи — это понятие бога. По мнению представителей этой школы, ошибка санкхьяиков состоит в том, что они приписывают неразумной, слепой пракрити способность к саморазвитию. Но каким образом она смогла самоорганизоваться так, чтобы породить этот сложный, разнообразный и гармонично устроенный мир? Очевидно, мы не можем утверждать за пракрити способность к самоорганизации и должны ввести сознательного агента, усилиями которого мир мог бы быть гармонично построен из слепой материи; этим агентом и будет бог (Ишвара).

Ньяя и вайшешика

Эти весьма влиятельные философские системы занимались но преимуществу анализом логических проблем и вопросов теории познания (ньяя) и исследованием природы опыта (вайшешика). Ньяя — это «система атомистического плюрализма и логиче­ского реализма». Ньяйики видят источник познания в восприя­тиях, логическом выводе, сравнении и свидетельстве авторитета. Бог в ньяе — это творец мира, создавший его из безначально существовавших атомов четырех стихий (огня, воздуха, воды и зем­ли). Души же совечны богу и атомам, так что изначальных «регионов бытия» в ньяе оказывается три — бог, души и атомы.

Это система плюралистического реализма, признающая реальное существование атомов, из которых богом сотворен мир, существо­вание множества душ и, естественно, бытие бога как творца Вселен­ной. Естественно, творцом он является не в христианском смысле — в Индии мы не найдем библейского «творения из ничего», — а, как и в ньяе, в смысле действующей причины. Реальность в вайшешике рассматривается с точки зрения категорий — максимально общих понятий. Этих категорий в вайшешике семь: субстанция, качество, действие, общность, особенность, присущность, небытие. Суб­станцией в вайшешике именуется все то, что способно обладать качествами или в чем может происходить какое-либо действие. Ка­чество — это то, что не существует само по себе (например, белизна или яркость) и присуще субстанции, не имеет собственных качеств и не проявляет активности.

Миманса и веданта

Эти две школы, как уже говорилось, базировались непосредственно на тексте Вед и воспринимались как попытки интерпретации священного текста. Расхождение их состояло, помимо всего прочего, в том, что миманса, в отличие от веданты, понимала ведические тексты только как инструкции по совершению ритуалов, которые, если исполнены правильно до мельчайших подробностей, возымеют действие, даже если человек исполнял их бессознательно, не по­нимая, что делает.

Создатель мимансы — Джаймини, автор «Миманса-сутры», жил в IV—II вв. до н. э. Эта школа являлась результатом осмысления ведической ритуалистики. Вера, лежащая в основе ведийского ритуализма, включает в себя веру в существование души, веру в не­кую силу, которая сохраняет последствия выполненных ритуалов, в непогрешимость Вед, в реальность мира и в то, что паша жизнь и наши действия не являются только сновидениями. Основной темой философских размышлений Джаймиии и его последовате­лей является дхарма — конечно, не в буддийском специфическом смысле, а в смысле религиозного долга. У каждого человека есть своя дхарма, свой тип социально и культурно значимой деятель­ности, которую он должен выполнять настолько хорошо, насколько возможно, и это именно свой долг: лучше плохо выполнять свою дхарму, чем хорошо — чужую. Суть же дхармы можно уяснить только из текста Вед, которые понимаются как никем (даже богами) не сотворенные, существующие безначально, а значит, абсолютно истинные и непогрешимые.

Мир для мимансаков реален и вечен: индивидуальные души вечны и реально существуют (а не являются только иллюзией, как в адвайгаэведанте), точно так же реальны и вечны и материальные элементы, из которых состоят наши тела. Так что понятие бога от­брасывается как избыточное. Место бога занимают Веды.

Веданта – эта система, оформившаяся позднее других, является в настоящее время наиболее влиятельным в Индии и практически единственным, которое сохранилось от древности до наших дней и продолжает активно использоваться мыслителями. Основным положением системы веданта является идея о боге как единственной опоре всего сущего; это, иными словами, теистический монизм: по истине существует только бог, все же остальное опирается на него, зависит от него в своем существовании и потому не может считаться столь же реальным, как и божество (Брахман). Это единственные и сущност­ные характеристики божества, и постижение их невозможно ни с помощью непосредственного восприятия, ни с помощью логики: единственный источник их познания — священные тексты.

НАТУРФИЛОСОФИЯ АНТИЧНОСТИ

Древнегреческие философы были захвачены постижением космического миропорядка. Согласно Аристотелю (384-322 гг. до н. э.), одному из главных мыслителей античности, философия начинается с удивления перед силой и совершенством природы. В этом смысле космоцентризм выступает в качестве определяющего принципа античной парадигмы философствования. В первоначальном бытовом употреблении значение греческого понятия «космос» относилось к «убранству» женщины и к «порядку» воинского строя. Философы же использовали его по отношению к вселенской гармонии мироздания.

Первый этап истории древнегреческой мысли был связан с учениями натурфилософов, «философов природы» (по-гречески: фюсиологов от фюсис — «природа»). Хронология натурфилософии охватывает период с VII по V вв. до н. э. Всех их объединяла традиция написания трактатов «О природе», они были авторами сочинений с таким названием и стремились постичь мировой закон Вселенной, всеобщий Логос Универсума (греч. логос — «смысл», «слово», «закон»). История их деятельности начинается с легендарного философа и ученого Фалеса из Милета (625-547 гг. до и. э.).

Он, в частности, занимался астрономией и установил точную дату солнечного затмения. Философ и математик Пифагор (вторая половина VI в. — нач. V в. до и. э.), основатель религиозно-философского союза, создал стройную теорию числовой гармонии космических сфер. Для него и его последователей Космос обладал особой музыкой, каждой сфере было присуще свое звучание, своя тональность. Другой античный философ Анаксагор (ок. 500-428 гг. до п. э.) в ответ на вопрос о том, почему лучше родиться на свет, чем не родиться, говорил: «Родиться лучше, чтобы наблюдать небо и все мироустройство». При этом Космос понимался древнегреческими мыслителями в образе сферы, самой совершенной, но их мнению, геометрической фигуры. Родоначальник философской школы элеатов Парменид (родился ок. 544 г. до н. э.) утверждал, что «нельзя бытию незаконченным быть». Бесконечность воспринималась им в качестве принципа неопределенности, в ней отсутствуют четкие пределы и границы, поэтому она непостижима, что не может относиться к гармоничному порядку Универсума. Если же мир целокупен и замкнут в себе, то нельзя выйти за его пределы, все сущее разворачивается лишь в цикле вечного возвращения, над всем правит неотвратимая судьба. Поэтому древнегреческий натурфилософ Эмпедокл (ок. 490 — ок. 430 гг. до п. э.) учил, что становление Вселенной идет от Любви к Вражде, затем от Вражды снова к Любви. Таким образом, древние философы считали, что Космос развивается циклически, в мире все повторяется, уходя и приходя вновь.

В небесной сфере все устроено наилучшим образом, отсюда следовало особое чувство соразмерности и красоты, присущее античной культуре. «Все в меру!» — таков принцип эллинов. Человек должен соблюдать умеренность в своих желаниях и жизненных деяниях. Ои должен заботиться о себе, прислушиваться к голосу своего разума и следовать Логосу, единому вселенскому закону. Таково было учение Гераклита (ок. 540-480). Он считал, что Логос правит над всем, он вездесущ и всеобъемлющ, все скрепляет и удерживает в едином порядке и гармонии. «Выслушав не мою, но эту вот Речь (Логос), — утверждал Гераклит, — должно признать: мудрость в том, чтобы знать все как одно». И хотя Логос присущ всем, он являет собой и закон Вселенной, и закон государства, но это не означает, что он легко доступен и понятен, напротив, «природа любит скрываться», даже авторитетные люди не всегда, согласно Гераклиту, способны постичь его суть, подменяя истинную мудрость простым многознайством. В быстротечном потоке жизни, в повседневных заботах и в противоречивости мнений люди не желают услышать слово мудрости, они живут так, будто нет единого вселенского закона, пребывая в разладе с собой. Из этого положения дел проистекал знаменитый «плач» Гераклита. Он видел, что люди пребывают как бы в спячке, «присутствуя, отсутствуют», а истина ие утверждается по решению большинства, напротив, «один стоит тьмы, если он наилучший», считал мыслитель. Подлинная философия для Гераклита — это есть уединенный путь постижения мировой космической гармонии и единого вселенского Логоса.

Софистика: от «природы» к закону

Вместе с активным развитием политической жизни в древнегреческих городах (так называемых полисах) в V—IV вв. до и. э. широкое распространение приобретает движение софистов (от греч. софос — «мудрый»). Среди них выделяют старших — Протагор, Горгий, Гипиий, Продик, Антифонт, Критий — и младших — Ли- кофроп, Алкидамант, Трасимах. По сути, это были платные учителя в области риторики и логики, то есть в тех дисциплинах, которые являлись широко востребованными в общественной практике жизни эллинов: в судебных разбирательствах, в публичном принятии государственных решений на Афинской агоре, в заседаниях Ареопага и т. д. Они помогали освоить процедуры открытого диспута и навыки обоснования собственного мнения, вне зависимости от его истинности. Поэтому они хорошо зарабатывали, их знания высоко оплачивались. В связи с этим многие последующие выдающиеся философы считали их деятельность непристойной и осуждали.

В истоках человеческой мысли софисты обнаружили неразрешимые противоречия (парадоксы), что продемонстрировало невозможность познания космического мироустройства, Логоса Вселенной. Их позиция состояла в том, что в силу ограниченности наших познавательных способностей истинное знание о мире недоступно. Эти принципы отстаивал Горгий из Леонтин (ок. 500- 388 гг. до н. э.). Именно он утвердил значение софистики в качестве искусства спорить и убеждать. Его главное сочинение было напрямую направлено против учения натурфилософов и имело характерное название «О несуществующем, или О природе». Тезисы трактата Горгия сводятся к трем ключевым положениям: ничто не

существует; если бы что-то существовало, то оно было бы непознаваемо; если бы бытие понималось, то об этом нельзя было бы сообщить другому. Таким образом, невозможно не только познать истину, по и сообщить ее кому-либо. Поэтому удел человека — это область социальных отношений, государственных законов и общественных правил, которые устанавливаются самими людьми. Но и в этой сфере господствует лишь мнение, а не истина. Тем самым основная стратегия деятельности софистов определялась тем, чтобы научить искусству мнения, а не делу познания истины.