Показания леонтия васильевича хлебныйского

В Москву прибыл приблизительно в сентябре месяце этого года для поступления в бригаду, которой командовал мой товарищ Жлобинский, которого я знал еще с 1917 года, а то, что Жлобинский командовал бригадой, и его местонахождение я узнал от раненых солдат его отряда; были там Петька шофер (фамилии его не знаю) и Андрей; сведения эти я получил на вокзале в городе Брянске, где я был проездом.

В Брянске я пробыл на вокзале одни сутки; прибыл туда из 46‑й дивизии, где я служил 2 недели при оперативном штабе, где исполнял функции помощника начальника штаба.

Из найденных ста тридцати тысяч рублей в моей комнате, в которой живет и Домбровский, признаю своими только тридцать три тысячи рублей. На вопрос, откуда у меня такие деньги, отвечаю: около четырех месяцев тому назад я получил семьдесят тысяч рублей от моего товарища Коробки, анархиста, будучи в городе Киеве. В Москву я прибыл для отправки меня на Царицынский фронт, где у меня были знакомые в бригаде Жлобинского. На вопрос, на каком основании анархист Коробка дал мне такую большую сумму денег, отвечаю: у Коробки были деньги, и он мне их дал. Откуда у последнего были такие суммы, я не знал, чем занимался – я не знаю, но я слыхал, что он отправлялся на Украину формировать какие‑то отряды в тыл Деникина. Где находится сейчас Коробка, я не знаю.

В городе Москве я получил от Александра Попова раз 10 000 рублей, второй раз – 5000 рублей, затем еще около 1000 рублей. Деньги эти я от него получил потому, что сказал, что уезжаю. На вопрос, почему я просил у Попова денег, несмотря на то что у меня были средства для поездки, отвечаю: взял я их для запаса, дабы себя обеспечить на более продолжительное время. Не отрицаю знакомства с анархистами подполья, фамилии их: Гречаников, Тямин Михаил, Попов и др., еще Федя. Мой псевдоним Дядя Ваня, подложные документы на мое имя, паспортный бланк я получил от Гречаникова. Домбровский должен был со мной вместе уехать. Я и Домбровский официально не принадлежали к подпольной группе анархистов, но фактически – да, я признаюсь, что я старый анархист.

Я признаюсь также в том, что я не был никогда большевиком‑коммунистом; вначале я показывал иначе, потому что не знал еще, что меня обвиняют в принадлежности к группе анархистов подполья. На экспроприациях я бывал на Украине, принимая активное участие, но в Москве не бывал. Участие во взрыве принимали: Миша Гречаников, Федя и Яша,[266]последний жил на одной квартире с Мишей Гречаниковым. Приметы Яши: высокого роста, светлый блондин, иногда носит шинель. 1 сентября 1919 года я был арестован в городе Брянске, а также и Миша Тямин за вооруженное выступление против Советской власти, тогда же было предъявлено нами требование об освобождении анархиста Бодрова. Должен изменить свое показание относительно тов. Коробки. Коробка был уполномоченным Украинского ЦИК и командирован последним для формирования отрядов. Деньги у него были от эксов, по моему предположению. Моя настоящая фамилия Приходько Иван Лукьянович.

Иван Лукьянович Приходько

Леонтий Васильевич Хлебныйский

Дополнительно показываю, что Восходов Александр лежал в лазарете под этой фамилией. До болезни я знал его по фамилии Александра Попова. Это Попов‑Восходов приносил мне несколько раз деньги суммами по 5 и 10 тысяч рублей. Раз я был у Восходова на квартире, и там Миша Гречаников дал деньги. Дал мне 25 тысяч. У Восходова‑Попова был Петя Шестеркин, которого я знаю еще из Харькова. Полагаю, что раз Шестеркин жил с Восходовым‑Поповым, то был, вероятно, членом организации подполья. Я знал 2‑х Тяминых. Обоих еще по Харькову, где встречался с ними в Набаше. Тямин в технической фуражке заходил как‑то ко мне в Москве, предлагая распространение листовок, от чего я отказался. Членом организации подполья я не состоял. Деньги мне давали потому, что я в Москве лечился и собирался уехать лечиться на Минеральные Воды.

Хлебныйский

В предъявленном мне мужчине (предъявлен Николай Николаевич Николаев) узнаю Федю, который несколько раз бывал у меня на квартире. Как мне известно со слов Миши Гречаникова, этот Федя принимал участие во взрыве 25 сентября сего года на Леонтьевском переулке в МК РКП.

Хлебныйский

Я помню случай, что был в театре, в студии, вместе с Ратниковыми, Домбровским, Голубовским и женой Лемберга. У меня жал сапог ногу, и я ушел из театра до окончания спектакля вместе с Домбровским. Вскоре после нашего прихода домой вернулись Ратниковы, и мы были тогда уже в постели.

Хлебныйский

На собрания никогда никуда не ходил. Домбровского Александра я знал лишь под этой фамилией. Другой его фамилии я никогда не слыхал. На вопрос о том, знал ли я Барановского, отвечаю, что на юге знал Шурку Барановского, но здесь, в Москве, не встречал его. Хлебныйский

Когда, возвращаясь из театра, мы вошли в квартиру, то услышали взрыв. Через неделю или полторы недели после взрыва я слышал от Миши Гречаникова о том, что взрыв был делом анархистов подполья и участвовали в нем он сам, Федя и Яша.

Хлебныйский

Дополнительно показываю, что я принимал участие в экспроприациях в 1912 году, 1914 году и в 1917 году в апреле месяце официально от группы анархистов; для своей личной пользы эксов не производил. Отрицаю сейчас, что я получал деньги большими суммами от тов. Коробки, как показал раньше, я получил от него всего 4000 рублей; здесь, в Мjскве, я получил деньги лично от Миши Гречаникова, приблизительно 56 000 рублей.

Хлебныйскии

Дополнительно показываю, что в городе Туле я никогда не был; бывал я проездом в Туле до 1917 года, а от этого времени не приходилось даже проезжать станцию Тула. В Нижнем Новгороде я был в этом году (когда именно – не помню) приблизительно полтора месяца тому назад с Мишей Гречаниковым. С последним я поехал в Нижний Новгород для того, чтобы увидеться там с тов. Шестеркиным, которого я знал еше из Украины; поехал к нему просто повидаться.

Хлебныйский

Наши рекомендации