Красная площадь, на ней длинный стол, накрытый яствами — это свадьба Добрыни Никитича и Настасьи Микуличны.

За столом жених и невеста, нарядные богатыри, бояре. Скоморох плёткой стращает Медведя. Медведь играет на дуде и пляшет. Баба нагло ходит по сцене, заглядывая гостям в чашки и чарки.

БАБА.

Ну а пока бояре рядились,

вояки в баньке помылись,

приоделись в рубахи шелковые,

с голытьбы собрали целковые,

чтоб женить Добрыню на Настасье Микуличне —

не на княжьей дочке, и не с улицы,

а на полянице удалой почему-то.

Но об этом пока не будем.

(картонная лошадь везёт по сцене телегу, на которой сидит Кот в царской короне; Кот кривляется, кланяется, посылает зрителям воздушные поцелуи)

А тем временем, телега катила,

прохожим всерьёз говорила.

КОТ.

Ай люли-люли-люли,

не перевелись бы на Руси

княжий род и барский,

да в придачу царский!

БАБА.

И медведь последний на дуде играл.

СКОМОРОХ.

(хлещет медведя плёткой)

Эт не царско дело!

БАБА.

Мохнатого хлестал

скоморох противный, набекрень колпак.

БОЯРЕ.

На кол их обоих, если что не так!

БАБА.

Весёлая была свадьба, однако,

с пиром почёстным, где драка

гоголем бравым ходила

и дробила тех, кого не убила

стрела чужеземца.

(Кот отдаёт корону скомороху; телега уезжает; богатыри встают, чтобы подраться, но видя, что отяжелели, садятся снова пить, есть; Баба хватается за сердце; Скоморох выкатывает большое волшебное зеркальце с картиной, на которой нарисована Настасья Петровична)

Нунь Сердце

у Настасьи Петровичны ёкнуло,

тарелку волшебную кокнула,

как Алешу хмельным увидала.

Разозлилась она, осерчала,

кликнула сокола ясного.

НАСТАСЬЯ ПЕТРОВИЧНА

(голос из-за кулис)

Лети, спеши, мой прекрасный!

Выручай из беды, из напраслины

муженька моего несчастного.

Пущай домой воротится,

тут есть на кого материться.

И пиры ведь наши не хуже.

Да и киевский князь получше

бояр московских купеческих.

Возвращается пусть в отечество!

БАБА.

Топнула девушка ножкой,

брякнула серёжкой

и сокола в небо пустила.

Тот с невиданной силой

полетел, помчался к былинным.

Через три дня он был у дружины.

(Скоморох закатывает волшебное зеркальце за кулисы; на сцену выпрыгивает Соколок, пытается залезть на стол, но у него не получается, плюёт, садится на стул, ест, пьёт вместе со всеми)

Опустился на стол самобраный,

нарёкся гостем незваным

и стал потчеваться, угощаться

да пенным пивком баловаться.

А как наелся, напился,

вставал средь стола, матерился.

Поднимается из-за стола Соколок с чаркой.

СОКОЛОК.

Ах ты, чёрт Алешка, окаянный,

в чужом доме холёный, званный

сидишь на пиру, прохлаждаешься.

Супруга твоя убивается,

ждёт мужа домой скорее.

Час от часу стареет!

АЛЕША ПОПОВИЧ.

(раскаявшись)

Плохие, ой да поганы мы, братцы,

пора нам домой собираться!

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ.

Домой так домой. Чё расселись?

Богатыри встают, собираются в дорогу. Добрыня Никитич тоже подскакивает, но Микула Селянович берёт его за плечи и усаживает обратно за стол.

БАБА.

Богатыри оделись,

обулись попроще, походно.

Взглядом уже не голодным

московские земли окинули

и к Киеву-граду двинули.

А кота с собою прибрали.

МИКУЛА СЕЛЯНОВИЧ.

Пригодится ещё голодранец

с нечистью всякой бороться.

Добрыня же пусть остаётся.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ.

Ну и ПленковичЧурило остался,

за ним бегать никто не собирался.

Богатыри уходят. Добрыня Никитич остаётся. Пир вяло, но продолжается. Уставшие бояре, руками поддерживая подбородки, слушают Бабу. А Баба говорит особенно вдохновенно.

Ай да шесть богатырей,

ай да шесть ратных витязей

через луга, поля, леса перешагивают,

через реки буйные перескакивают,

озёра глубокие про меж ног пускают.

В общем, от края до края

Россию-мать обошли.

На заставу родную пришли.

(Скоморох опять выкатывает большое волшебное зеркальце, накрытое покрывалом; срывает его; и зрители видят: нарисованных богатырей, сидящих возле богатырской заставы у костра)

А на заставушке богатырской

Василий Буслаев с дружиной

границы свято оберегают,

щи да кашу перловую варят.

Вот те и ужин.

В пору не в пору, а нужен.

АЛЕША ПОПОВИЧ.

(голос из-за кулис)

Вы столовайтесь, вечеряйте,

а я поскачу к Настасье!

БАБА.

Сказал Попович, откланялся.

На кашу всё же позарился.

И прямоезжей поехал дорожкой.

(Медведь, вместо большого волшебного зеркальца, выносит на сцену Алешу Поповича и Настасью Петровичну, ставит их обоих на сцену, толкая друг к другу — заставляет целоваться)

Вот к жене он стучится в окошко.

Та выходит, супруги целуются.

Раззявила рот вся улица.

И в покои идут брачеваться.

(Алеша Попович и Настасья Петровична целуются, Бояре любопытно охают, Баба растерянно оглядывается по сторонам)

Ну и нам пора собираться

да по домам расходиться.

Пусть мирно живёт столица,

ведь пока Кремль стоит, мы дома.

До свидания, честной народ, до скорого!

(кланяется)

БОЯРЕ.