Выводная информация разведчика

Выводы являются естественным следствием достижения поставленной цели. Выводы совершенно необходимы для того, чтобы информационный документ имел завершенный вид и мог быть максимально полезным.

Чтобы сделать выводы, необходимо ответить на вопрос: «Что означает дан­ное явление?». Во многих документах читаются и запоминаются только выво­ды. Необходимо тщательно обдумывать каждое слово, каждый термин, чтобы в выводах важнейшие моменты были изложены кратко и четко, не допуская, одна­ко, чтобы краткость порождала неправильные представления. Составление вы­водов требует от аналитика самого высокого мастерства.

Этические принципы разведки

Чтобы ни случилось, «не выноси сор из избы».

Разведка всегда была игрой без правил. Принцип «цель оправдывает сред­ства» никогда не предавался забвению. Насилие, жестокость, вмешательство во внутренние дела других стран нет-нет, да и проявлялись в различных формах, даже тогда, когда спецслужбы декларировали отказ от политических убийств.

Библейская притча гласит: «Дети мои, если очень опасно, вы можете шагать вместе с дьяволом, пока не перейдете мост».

Считается, что зона деятельности «рыцарей плаща и кинжала» начинается там, где дипломаты уже ничего сделать не могут, а военные еще не вступили в дело. Ас британской разведки, сотрудничавший с советской разведкой в период «холодной войны» Джордж Блейк говорил: «Шпионаж - это печальная необ­ходимость или необходимое зло, навязанное государствам их же собственным соперничеством, конфронтацией, войнами или угрозой войн, и дело это скорее достойное сожаления, чем прославления».

Разведка — это игра без правил.

Нельзя абсолютно отрицать концепцию тотального шпионажа. Принцип: греби всю информацию подряд — чем больше, тем лучше — принцип количественного вала, а не качества, но в любом случае срабатывает закон перехода количествен­ных изменений в качественные.

Сегодня потребность в разведке выросла, разведывательные данные необхо­димы политическим руководителям при определении внешнеполитического курса в мире, который становится все менее предсказуемым.

Те, кто принимает решения на политическом уровне, нуждаются в разносто­ронних сведениях, чтобы предвидеть ход событий. Спецслужбы являются по­ставщиками такой информации, поскольку никаким иным путем, кроме развед­ки, в ряде случаев выяснить действительную картину невозможно. Но потреб­ность правительства «все знать» объективно не может быть ограничена неприкосновенностью личной и общественной жизни.

Хороший разведчик, как и солдат, может быть верующим и может читать Библию, но он обязан идти в бой и убивать людей. К физическому устранению лиц, представляющих опасность для государства, в определенные периоды при­бегало большинство западных, да и не только западных, спецслужб.

Мотивы, по которым так называемая «война грязных трюков» может быть оправдана, состоят в том, что она заменяет настоящую войну, в которой могут быть убиты миллионы. При подобном оправдании допустимо убийство. Так, например, можно иногда что-то выгадать в войне грязных трюков, убив ненуж­ного своего человека и взвалив вину за это на другую сторону. Это делается в тех случаях, когда рассматриваются «все варианты».

В среде британских разведчиков торжествует принцип «честь важнее, чем приказ», но даже при наличии набора нравственных принципов в этом смысле разведчику нередко приходится быть аморальным.

Связь

Практика разведывательной работы показывает, что наибольший процент про­валов и срывов в работе разведки происходит из-за плохой организации кана­лов связи. От того, насколько конспиративно и надежно организована связь разведчиков с агентами, связь между разведчиками внутри резидентуры и связь резидентуры с Центром, в значительной мере зависит успех работы всей разве­дывательной службы.

По мнению аналитиков зарубежных спецслужб, личные встречи выгодно отличаются от других способов связи с агентурой тем, что они обеспечивают точность и действенность инструктажа, который разведчик проводит с агентом, и позволяют более оперативно на месте, в ходе беседы разрешать необходимые оперативные вопросы. Они дают возможность оказывать на агента политичес­кое и морально-психологическое воздействие и позволяют быстро реагировать на те или иные отрицательные моменты в его поведении или настроении, обу­чать агента приемам разведывательной работы, использованию оперативно-технических средств, конспирации в работе изучать, личные качества агентов, их разведывательные возможности.

Однако личная связь наиболее уязвима со стороны контрразведки противника. Это обстоятельство обязывает резидентуры разведки особое внимание уделять вопросу конспиративности и безопасности проведения личных встреч с агентурной. Считается, что целесообразно сокращать их количество, сохраняя этот способ связи, главным образом, для работы с вновь приобретенной и неопытной агентурой, еще недостаточно обученной конспирации и не закрепленной за разведкой.

Технологии американской и английской разведки заключаются в том, что следует проводить раздельно встречи, требующие продолжительного совмест­ного пребывания с агентом (инструктаж, воспитательная беседа, обсуждение вопросов расширения разведывательных возможностей агента и т.д.), и встре­чи для приема разведывательных материалов. В последнем случае целесооб­разно организовывать кратковременные (моментальные) встречи и прово­дить их так, чтобы передача и прием материалов были незаметны для посто­ронних лиц.

Необходимо постоянно менять места и время встреч, проявляя при этом бди­тельность, находчивость, не допускать шаблонов. Если место для встречи с аген­том выбрано удачно, но используется разведчиком длительное время, да еще в одни и те же часы, оно, безусловно, будет раскрыто контрразведкой. Всякая встреча должна быть заранее продумана с учетом постоянно изменяющейся обстановки и тщательно легендирована как на случай задержания или ареста, так и на случай неожиданной встречи со знакомыми агенту или разведчику лицами.

В некоторых встречах, связанных с приемом или возвращением секретных материалов, может участвовать несколько разведчиков.

За несколько дней до встречи разведчик составляет план ее проведения: в частности, разрабатывает маршрут проверки, намечает план беседы с агентом, готовит ему новое задание, обдумывает, прорабатывает условия очередной и запасной встреч.

При проведении сложных встреч в плане указываются разведчики, которые будут принимать в них участие, конкретные задачи каждого из них (ведение контрнаблюдения, прием материалов от разведчика, проводящего встречу, и доставка их в резидентуру, фотографирование материалов и т.п.), автомашины и другие технические средства, намечается резерв разведчиков и технических средств на случай, если основным участникам из-за усиленного наблюдения контрразведки или по каким-либо другим причинам не представится возможности принять участие в намеченном мероприятии. Прежде чем идти на встречу, разведчик должен удостовериться, не ведется ли за ним наружное наблюдение. Этим вопросом разведчик должен заниматься повседневно, а не только в день выхода на встречу. Проверка должна осуществляться искусно, чтобы работники службы наружного наблюдения противника не могли ее заметить. Всем своим поведением разведчик не должен давать контрразведке противника повод заподозрить его в разведывательной деятельности или в принадлежности к разведке. В противном случае за ним может быть установлено более активное наблюдение, которое чрезвычайно затруднит разведывательную работу.

Выходы в город разведчик обязательно должен легендировать правдоподоб­ными предлогами, например посещением городских парков, кино, магазинов, музеев, библиотек, театров, прогулками по городу и т.п. При этом поведение разведчика не должно отличаться от поведения других сотрудников учрежде­ния прикрытия. Регулярные выходы в город по личным делам в дни, свободные от встреч, установление и поддержание контактов с нейтральными связями — все это дезориентирует контрразведку противника и хорошо маскирует выходы разведчика на встречи с агентурой и проведение других разведывательных ме­роприятий. Такие приемы позволяют разведчику приобретать и совершенство­вать навыки проверки с целью выявления наружного наблюдения, развивают в нем способность выделять из толпы подозрительных людей, тренируют наблю­дательность, повышают бдительность. Если разведчик будет выходить в город в определенные дни и только для встреч с агентурой, то это обязательно привле­чет внимание контрразведки и облегчит работу службы наружного наблюдения.

По правилам английской разведки, если в результате регулярной предвари­тельной проверки разведчик устанавливает, что за ним ведется постоянное на­ружное наблюдение, он должен временно прекратить встречи с агентурой, не меняя, однако, своего образа жизни, то есть по-прежнему выезжать в город по служебным или личным делам. Одновременно разведчик совместно с резиден­том пытается выяснить возможные причины усиленного наблюдения со стороны местной контрразведки, чтобы принять и другие меры предосторожности.

Только после того, как в результате продолжительной систематической про­верки будет установлено, что наружное наблюдение снято, разведчик может во­зобновить агентурную работу, продолжая, однако, тщательно проверять, не уста­новлено ли за ним наружное наблюдение повторно. Исключение может быть допущено только при особых обстоятельствах, например, когда возникает необ­ходимость провести срочную встречу со связником, курьером или вернуть аген­ту материалы. В таких случаях разведчик должен еще тщательнее проработать план мероприятия и заранее принять меры к тому, чтобы его выход из дома или учреждения остался незамеченным разведчиками службы наружного наблюде­ния. Если же разведчик на маршруте обнаружит за собой наблюдение, он дол­жен уйти от него, используя для ухода заранее намеченные места.

В отдельных случаях для проведения ответственных разведывательных мероприятий резидентурой принимаются меры к распылению сил контрразвед­ки. В частности, перед выходом в город разведчика, проводящего то или иное оперативное мероприятие, организуются выходы в город и других разведчиков, которые, не имея разведывательных заданий, отвлекают на себя внимание ра­ботников службы наружного наблюдения. Разведчик, проводящий встречу, дол­жен выйти из представительства незаметно. Иногда для этого используется оперативная машина. Оперативный шофер или другой разведчик незаметно для контрразведки вывозит в город разведчика, проводящего встречу. После тщательной проверки машина останавливается в удобном месте, разведчик выходит из нее и продолжает следовать по разработанному маршруту к месту встречи пешком или на городском транспорте, предпринимая дополнительную проверку.

Если встреча должна состояться днем, в рабочее время, то в качестве предлога для выхода в город не следует избирать посещение кино или других зрелищных предприятий, так как это может вызвать подозрение. В служебные часы оправданием выходов или выездов разведчика на встречу с агентом могут быть деловые визиты, посещение врача, портного и т.д.

Поездки на встречи в отдаленные места и связанное с этим отсутствие на службе по прикрытию желательно оформлять или легендировать как служебные командировки или краткосрочные отпуска (1-2 дня) с целью осмотра каких-либо достопримечательностей в другом городе. Такое легендирование необходимо, так как во многих странах поездки по стране для сотрудников представительств других государств связаны с необходимостью заблаговремен­но предупреждать о поездке министерство иностранных дел и получать от ме­стных властей специальное разрешение.

Если на встречу нужно ехать поездом, то особую осторожность надо прояв­лять при покупке билета. В случаях предварительной продажи билетов иногда бывает лучше поручить приобретение билета другому разведчику, который хо­рошо знает местный язык, или даже агенту, когда это оправдано характером поездки. Если город, где назначена встреча, находится недалеко от места распо­ложения резидентуры, целесообразнее приобрести бесплацкартный билет, кото­рый позволяет ехать в любом вагоне. Кроме того, он удобен тем, что действите­лен на любой поезд, причем в ряде стран — в течение нескольких дней.

Иногда целесообразно купить билет только до промежуточного города, что­бы сделать кратковременную остановку, еще раз убедиться, что нет слежки, а затем выехать в город, где состоится встреча. Можно практиковать посадку в поезд на первой, ближайшей к городу станции, доехать до которой можно на автомашине.

Если имеется возможность, рекомендуется в целях проверки наличия наруж­ного наблюдения сойти с поезда, не доезжая до города, намеченного для встречи, или проехав его, с тем чтобы, проверившись в каком-либо соседнем населенном пункте, прибыть к месту встречи пригородным поездом или другим видом транспорта.

Считается, что выход или выезд на встречу должен быть заблаговременным, чтобы разведчик имел необходимый запас времени для выполнения намеченных (с целью маскировки) служебных или личных дел. Хорошо зная город, разведчик может успешно провести проверку и обнаружить наблюдение, если оно ведется. В случае выявления наблюдения разведчик, как правило, на встречу них выходит и к месту встречи не приближается. Только в самых крайних случаях, например, при необходимости вернуть агенту полученные от него материалы, разведчик принимает меры, чтобы непременно уйти от наружного наблюдения и выехать к месту встречи с агентом. Но и в этих случаях разведчик должен всегда стремиться к тому, чтобы его уход от слежки выглядел есте­ственным, чтобы у сотрудников службы наружного наблюдения создалось впечатление, что они сами потеряли его.

Тщательно проверяться необходимо не только в пути следования к месту встречи, но также в процессе проведения встречи и после ухода с места встречи, строго соблюдая требования проверки. Если разведчик обнаружит наблюдение во время встречи, он не должен подавать вида, что оно им замечено. Следует сократить беседу, но закончить встречу естественно, как обычно бывает при свидании знакомых, не обрывая разговора неожиданно. Разведчик должен пре­дупредить агента о замеченном наблюдении. Это следует делать весьма осто­рожно, чтобы не напугать агента. Разведчик может, например, сказать, что ему не нравится поведение такого-то лица, что на всякий случай агент должен внима­тельно провериться после встречи, чтобы убедиться в отсутствии за ним наблю­дения и, если оно будет обнаружено, принять меры к тому, чтобы уйти от него. Разведчик должен также быстро проверить, хорошо ли агент помнит легенду их встречи.

Разведчик должен приучить агента к заблаговременным выходам на встречи, научить его проверяться в пути следования, обусловить с ним заранее линию его поведения, если им будет замечено за собой наружное наблюдение. В част­ности, если он обнаружит за собой наблюдение еще в пути следования к месту встречи, он так же, как и разведчик, не должен предпринимать попыток к уходу от него и не должен следовать к месту встречи. Если наблюдение будет обнару­жено разведчиком и агентом непосредственно на месте встречи, разрабатывает­ся специальная система оповещения, с помощью которой встречающиеся, не под­ходя друг к другу, подают сигнал опасности.

Сигналы предупреждения должны быть такими, чтобы они не привлекали внимание и не были замечены сотрудниками службы наружного наблюдения противника. Таким сигналом может быть, например, книга, газета, перчатки, па­пироса и т.п., находящиеся в обусловленном положении. Если агент ожидает разведчика в кафе или ресторане, то подобные предметы можно, например, поло­жить на столик. Можно подать сигнал опасности каким-либо движением, например, снять шляпу, закурить папиросу, протереть глаза и т.п. Но пользовать­ся такими сигналами нужно осторожно, так как сотрудники службы наружного наблюдения обращают на них внимание. Они стараются определить, кому мог быть подан сигнал, если он подан неестественно.

Разведчик не должен полностью полагаться на агента, ему самому следует периодически проверять, нет ли за агентом наружного наблюдения. В этих це­лях можно прибегнуть к следующему способу: с агентом обусловливаются два места встречи. На первом месте разведчик и агент устанавливают между собой только зрительный контакт. После этого агент направляется ко второму месту, где должна состояться сама встреча. На этом пути разведчик с помощью контр­наблюдения проверяет, нет ли за агентом наружного наблюдения. В случае обнаружения наблюдения разведчик к месту встречи не идет, что само по себе для агента является сигналом опасности. Места этих встреч следует выбирать таким образом, чтобы маршрут следования от одного места к другому позволил разведчику произвести проверку.

Инициатива в установлении контакта во всех случаях должна исходить от разведчика. Агент до получения сигнала разведчика не должен приближаться к нему и подавать вида, что знает его. Если встреча проводится на улице или в каком-либо общественном месте, она должна выглядеть как обычная деловая или товарищеская встреча. Разведчику и агенту не следует делать таинственный вид, обрывать разговор на полуслове при приближении к ним посторонних лиц, часто оглядываться.

Поведение разведчика и агента должно также соответствовать месту встречи. Если встреча назначена, например, на теннисном корте, то встречающимся нужно играть в теннис, затем под видом отдыха провести беседу. При ожидании на месте встречи ни агент, ни разведчик не должны своим поведением показывать, что они с нетерпением кого-то ждут.

Если разведчик не владеет в совершенстве местным языком, то в кафе, ресто­ране и других общественных местах во избежание расшифровки своего иност­ранного происхождения он не должен разговаривать с обслуживающим персо­налом, предоставив это агенту. В связи с этим разведчик не должен приходить на встречу в такие места раньше агента.

Осуществляя комплекс мероприятий, направленных на умелое руководство агентурой, обеспечение безопасности разведдеятельности, надежной конспира­тивной связи между всеми звеньями добывающего аппарата, рациональное и грамотное использование передаваемой развединформации, разведка в состоя­нии добиться максимальной эффективности в выполнении своих задач.

Почерк разведки

Используемые спецслужбами формы и методы разведывательной и контрразве­дывательной работы в целом идентичны. Однако существует специфика, осо­бенности, динамика их использования, приоритет одних над другими. Вышеиз­ложенные особенности формируют то, что принято называть почерком развед­ки. Существуют исторические тенденции (преемственность) формирования почерка. Так, немецкая разведка формировалась во многом по штиберовской схеме построения спецслужбы 70-х годов XIX века; существует многовековая японская система тотального контршпионажа; почерк китайской разведки ухо­дит корнями в тысячелетний опыт формирования и применения стратагем; со­ветская разведка и контрразведка во многом переняла не только методику работы царской политической полиции, но и кадры.

ЦРУ всегда было склонно использовать деньги, как инструмент вербовки, предпочтение также отдавалось компроматам.

Немецкая разведка всегда практиковала массовую засылку агентуры на территорию противника, что последовательно просматривалось в стиле работы разведки во времена Штибера. В своих мемуарах М. Вольф вспоминает: «Западногерманские спецслужбы засылали к нам целые полчища агентов, проводивших фотографирование и наблюдение за казармами и воинскими учениями…».

Почерк разведки может формироваться и под влиянием дружественных взаимодействующих спецслужб. Так, считается, что особый след в истории израильской разведки оставил опыт советских спецслужб, наряду с очевидным влиянием на Моссад американских, французских и британских моделей. Авторы книги о разведке Израиля, однако, делают любопытный вывод: «Исер Харел повысил эффективность разведки в основном по советской модели. Русское влияние, возможно, неосознанно, но довольно заметно сказалось на облике израильской разведки. Это было наследие большевистского духа, который принесли с собой из России и Восточной Европы отцы-основатели Израиля. Русское влияние включало социалистические идеи, дух первопроходчества, централизацию и представление о том, что интересы государства должны ставиться выше интересов отдельного человека. Харел находился под влиянием этих идей, хотя собственные инстинкты и природный ум перевешивали русское наследие».

Во многом под влиянием английской разведки создавалось Центральное разведывательное управление США; спецслужбы стран Восточной Европы в 50-х годах XX века, Афганистана в 80-х — под влиянием КГБ СССР.

Дезинформация

Дезинформация традиционно является одним из наиболее эффективных способов, методов, приемов деятельности политических и военных структур, спецслужб, преступных организаций в самых разнообразных сферах: политической, военной, экономической, научно-технической, информационной и т.п.

Под дезинформацией концептуально понимается планируемое по единому замыслу формирование, компоновка и продвижение ложных сведений по интересующей противника проблематике с целью введения его в заблуждение, формирования неверного представления о событиях, фактах и явлениях и причинения прямого или косвенного ущерба.

Дезинформация нередко служит способом воздействия не только на действующего и потенциального противника, противоборствующую спецслужбу, но и на определенные группы, слои населения, в том числе и в собственной стране, в интересах целенаправленного влияния на формирование общественного мнения и последующего хода политических событий.

Непревзойденно образно, исчерпывающе, емко философскую сущность применения метода дезинформации сформулировал великий полководец Сунь-Цзы «Война — это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его...».

Теория и практика дезинформации, как военной, так и политической, оперативной, перерабатывалась тысячелетиями. Дезинформацию, как искусство введения противника в заблуждение, исследовали древний мыслитель Джаммапада (V в. до н.э.); греческий историк Фукидид (460 – 400 гг. до н.э.); римский юрист Полиэн (II в.) в труде «Военные хитрости» описал около 900 примеров военной хитрости и обмана; римлянин Фронтин перечисляет 563 стратагемы.

Политик Макиавелли в своем «Трактате о военном искусстве» высказался еще более кратко, когда сформулировал, что лучший замысел - это тот, который скрыт от неприятеля. Легче всего удается то, пишет Макиавелли, что враг считает для тебя невозможным, и удар большей частью обрушивается на людей в ту минуту, когда они меньше всего о нем думают.

Почему-то считается, что дезинформация применяется, как правило, в военной сфере, когда речь идет об оборонительных или наступательных мероприятиях в ходе войны, подготовке и планировании стратегических военных операций, численности войска, наличия резервов и т.д. И приведенная выше сентен­ция Сунь-Цзы отчасти подтверждает это.

Действительно, исследование природы, механизма и системы дезинформации развивалось в основном в спектре научно-прикладной военной проблематики. Даже такой корифей разведки, как А. Даллес, которого невозможно заподоз­рить в отсутствии концептуального подхода к деятельности разведки и, тем более, эрудиции, масштабности, широты кругозора, неординарности мышления, посвятив в своей книге «Искусство разведки» обману противника целую главу, тем не менее, отмечает, что наиболее активно дезинформация используется в ходе войны или непосредственно накануне войны, когда ее основная задача заключается в том, чтобы отвлечь силы обороны противника от участка, где намечается удар, или создать у него впечатление, что нападение вовсе не плани­руется, или просто ввести его в заблуждение относительно своих планов и целей. Кстати, примечательно, что с основными трудами Сунь-Цзы Даллес ознакомился лишь после отставки с должности директора Центральной развед­ки в 1963 году, то есть после окончания своей блистательной карьеры разведчи­ка в возрасте 70 лет.

Представляется, что дезинформация в сфере политической имеет приоритет­ное базовое значение и применение. И не только потому, что война это суть продолжение политики и не более того. Политические планы и замыслы высшего руководства страны на текущий и перспективный период есть высшая охра­няемая и защищаемая тайна, секрет; в конечном итоге все усилия разведки и строятся на нацеленности на добывание глобальных политических замыслов, открытых и тайных мер их реализации, изучения механизма принятия политических решений, влияния на сам процесс оценки политической обстановки и принятия комплексного решения. Все остальное — производное от политичес­ких аспектов. То есть дезинформацию нужно, можно и должно считать одним из направлений не столько военной, разведывательной и контрразведывательной, сколько государственной деятельности. Критерий проведенных дезинформационных мероприятий - насколько и в какой степени удалось повлиять на реального и потенциального противника, заставить его действовать в запрограммированных, очерченных рамках, принять искомое решение на основе доведенных дезинформационных материалов.

Известно немало успешных эффективных дезинформационных операций стратегического масштаба, оказавших несомненное влияние на ход политичес­ких, исторических, военных событий, динамику экономического, научно-техни­ческого развития.

В преддверии нападения Германии на Советский Союз фашистские спец­службы с осени 1940 года проводили оперативную игру по снабжению Кремля дезинформацией. В течение зимы—весны 1941 года Верховное главнокомандо­вание вермахта (ОКВ) издало одну за другой две директивы с одинаковым названием: «О мероприятиях по дезинформированию советского военного ко­мандования» (от 15 февраля и 12 мая 1941 г.).

В этих документах, имевших гриф высочайшей секретности и доведенных до очень узкого круга лиц, подробно разъяснялось, что надлежит делать с целью введения советской стороны в заблуждение. Так, первоначально (в период с 15 февраля по 14 марта) участникам дезинформационной акции предписывалось поддерживать версию о том, что руководство рейха еще не решило, где начать весеннее наступление: возможно, это будет Греция, Англия или Северная Афри­ка. Во второй период (с середины апреля), когда передвижение десятков немец­ких дивизий на восток скрыть уже станет невозможно, его следовало представ­лять отвлекающим маневром, преследующим цель замаскировать «последние приготовления к вторжению в Англию». Перспективной целью виделось созда­ние атмосферы полнейшей неопределенности, позволявшей лишь строить догад­ки относительно следующего хода Германии, а также сроков начала ею главной военной операции года.

Автор директив ОКВ — никто иной, как сам Гитлер — придумал иезуитс­кий способ ослабить бдительность Сталина даже тогда, когда скрывать военные приготовления стало невозможно. Суть его заключалась в том, чтобы вкрадчиво намекать русским: надежда на мирное урегулирование советско-германского конфликта сохраняется; наращивание рейхом вооруженных сил у советских границ преследует цель оказать политическое давление на Москву; Берлин хо­чет от Советского правительства каких-то далеко идущих уступок и вот-вот выступит с инициативой переговоров или, напротив, ждет, что Москва возьмет инициативу на себя...

К фабрикации и распространению лживых слухов в 1941 году были под­ключены лучшие специалисты в разведке, генштабе, МИДе, министерстве пропа­ганды рейха. В рамках дезинформационной операции резиденту советской внеш­неполитической разведки Б. Кобулову немецкой контрразведкой был подстав­лен в качестве агента латвийский журналист Орест Берлинкс. Легендируя связи в высших кругах германского МИДа, Берлинкс передавал дезинформационные материалы, содержавшие сведения о том, что направлением устремлений фаши­стского руководства является не Россия, а регионы Ближнего и Среднего Восто­ка, Африка. Эти материалы передавались в Москву.

Разумеется, Кобулов пересылал в Москву и правдивые сообщения, исходив­шие от немецких антифашистов — членов «Красной капеллы», от занимавшего серьезный пост в гестапо агента Брайтенбаха (гауптштурмфюрера СС Вилли Лемана, судьба которого в известной мере вдохновила писателя Юлиана Семенова на создание образа Штирлица), и их было больше. Но достоверные данные шли в одном потоке с фальшивками, стряпавшимися в «бюро Риббентропа» и РСХА («Германия сделает все возможное, чтобы избежать войны на два фронта»; «фюрер не может идти на такой риск, как война с Советским Союзом, опасаясь нарушить единство Национал-социалистической партии»; «в рейхе исчерпаны все запасы зерна» и т.д.). Сталину все это докладывалось в перво­зданном виде, практически без каких-либо комментариев. Поэтому отличить правду от лжи, да еще столь созвучной заветным чаяниям, хозяину Кремля было очень нелегко; не случайно на знаменитом донесении агента Старшины (старшего лейтенанта люфтваффе Харро Шульце-Бойзена) от 16 июня о том, что все приготовления к агрессии против СССР в Германии завершены и ее следует ожидать со дня на день, Сталин начертал историческую резолюцию: «Т. Меркулову. Может послать ваш источник из штаба Герм. авиации к е... матери. Это не источник, а дезинформатор».

Оказавшийся в советском плену офицер гестапо Зигфрид Мюллер, сотруд­ник реферата IV-D Главного управления императорской безопасности, на доп­росе 21 мая 1947 г. показал, что руководивший латышским журналистом со­трудник РСХА Ликус регулярно ездил к Гитлеру с донесениями о ходе дезин­формационной игры. Фюрер жадно интересовался мельчайшими деталями общения Берлинкса и Кобулова: с каким выражением лица воспринимал тот заявления о миролюбии Германии, с какой интонацией говорил, крепким ли было рукопожатие и т.д.

Проводимые дезинформационные мероприятия были непосредственно увя­заны с процессом принятия военно-политических решений, стратегического пла­нирования, стратегического и оперативного развертывания вооруженных сил, мероприятиями по маскировке, подготовке войск, штабов и театров военных действий.

Насколько это удалось германскому военно-политическому и разведыватель­ному руководству, судить истории.

***

Классической считается специальная операция немецко-фашистских спецор­ганов по дезинформации советского высшего военного руководства под кодо­вым наименованием «Кремль». Цель операции состояла в сохранении в тайне намечаемого направления главного удара на южном крыле советско-германского фронта и создании впечатления, что он будет нанесен летом 1942 года на западном направлении, с задачей разгромить центральную группировку советс­ких войск и захватить Москву. План операции «Кремль» предусматривал про­ведение комплекса различных дезинформационных мероприятий: аэрофотораз­ведку московских оборонительных позиций, окраин Москвы, районов Владими­ра, Иванова, рубежа Тамбов — Горький — Рыбинск, оборонительных позиций, проходивших от Пензы через Алатырь к Козьмодемьянску, а также на Волге от Вольска до Казани; радиодезинформацию; усиление агентурной разведки; размножение планов Москвы и других крупных городов, расположенных в полосе наступления группы армий «Центр» и рассылку их вплоть до штабов полков; подготовку новых дорожных указателей для войск в ходе наступления; проведение перегруппировки и ложных перебросок войск, передислокации штабов и командных пунктов; подвоз переправочных средств к водным преградам и т.п. Эти мероприятия по времени тесно увязывались с подготовкой и осуществлением генерального наступления на юге. Еще до проведения операции «Кремль» у Ставки Верховного Главнокомандования СССР сложилось мнение, что наступление противника на юге возможно, однако считалось, что вероятнее всего глав­ный удар будет нанесен не в сторону Сталинграда и Кавказа, а во фланг цент­ральной группировки Красной Армии в целях овладения Москвой и Централь­ным промышленным районом. Мероприятия, проведенные по плану «Кремль», способствовали тому, что советское командование придерживалось ошибочной точки зрения вплоть до развертывания немецкого наступления на Сталинград. Соответственно, здесь явный провал советской военной разведки. Операция «Кремль» — малоисследованная и малоописанная в отечественной литературе. Понятно, что провалами не гордятся, но уроки необходимо извлекать не столько из побед, сколько из ошибок, подробный разбор которых, анализ причин позво­лит принять меры по их учету и недопущению впредь. В то же время положи­тельный опыт есть и у противника, заранее запрограммированной обреченности на успех или поражение в разведке и контрразведке нет и не бывает ни у одной из сторон.

Место, роль и время проведения стратегической военно-политической дезинформационной операции Германии в период подготовки к нападению на СССР.

Источник: «ОСНОВНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ПОДГОТОВКИ ГЕРМАНИИ И СССР К ВОЙНЕ», Независимое военное обозрение, 2001, № 22.

***

Один из принципов дезинформации — ложка дегтя (ложных сведений) в бочке меда (истинных сведений). Ключевое в дезинформации — каналы ее доведения и подтверждения при перепроверке противником.

24 марта 1955 г. совершенно секретным постановлением ЦК КПСС и Со­вмина СССР № 602/369СС была задана разработка многоканальной зенитно-ракетной системы «Даль». Предполагавшиеся характеристики «Дали» были действительно выдающимися для того времени — никто в мире ничего подоб­ного еще не создавал. «Даль» планировалось развернуть под Ленинградом для отражения массированного налета стратегических бомбардировщиков. Ракеты, оснащенные радиолокационными головками самонаведения, должны были по­ражать цели на дальностях до 180 километров при скорости полета цели до 2000 километров в час. По дальности стрельбы новая система в шесть раз пре­восходила «Беркут», стоявший на защите Москвы.

Зенитные управляемые ракеты, получившие индекс «изделие 400» разраба­тывались в ОКБ знаменитого генерального конструктора А.С. Лавочкина.

В Ленинградской области были подготовлены стартовые позиции. Это были грандиозные сооружения — антенны станций обнаружения целей, например, должны были устанавливаться на 25-метровых цилиндрических бетонных «ста­канах». Возводились десятки железобетонных хранилищ для ракет, командные пункты, автопарки, штабы и казармы, протягивалось шоссе и железнодорожные ветки.

В силу различных причин, зачастую к науке и технике отношения не имею­щих, после ряда удачных и неудачных испытаний в декабре 1963 года дальней­шая разработка системы была прекращена.

Но история «Дали» получила неожиданное продолжение. 7 ноября 1963 г. присутствующие на традиционном военном параде в Москве зарубежные дип­ломаты, военные атташе, их сотрудники и журналисты лихорадочно защелкали затворами фотокамер — на Красной площади появились невиданные ранее ракеты. Голос диктора сообщил: «А сейчас перед Мавзолеем провозятся новей­шие высокоскоростные беспилотные перехватчики воздушно-космических це­лей!». Это были «четырехсотки» Лавочкина. Оборонный <