Сорок метров ниже уровня поверхности

Один из штабов операции «Копье» был организован в самом Кремле, то есть под Кремлем. Это была бывшая станция «Метро-2», построенная еще при Сталине, в девяностые годы она была расширена, новые помещения использовались для проведения совершенно секретных совещаний и управления особо важными операциями. Сеть «Метро-2» имела станции под всеми важнейшими объектами Москвы, и потому, когда участники совещания на площади Ногина решили отправиться в Кремль, они не вышли на улицу – они спустились вниз и сели в мотор-вагон, который и доставил их на станцию метро «Кремль». Кстати, в девяностые же убрали старый, видавший еще Сталина подвижной состав – теперь по «Метро-2» ходили обычные мытищинские поезда, правда, всего на два вагона.

Когда метровагон подошел к станции метро «Кремль», она, кстати, напоминала обычную станцию метро, только без эскалаторов (их заменяли лифты и аварийные лестницы) и без какой-либо отделки (голый бетон) – Президент СССР был уже внизу, в подземном командном центре. Помимо него там был председатель ПГУ КГБ…

Наверху, в помещении спецсвязи, находился Артамонов, начальник охраны Президента СССР, которому президент безоговорочно доверял. Срочную он отслужил в Афганистане, в десанте.

Пристроенное к станции «Метро-2» помещение было маленьким, места в нем было как минимум вдвое меньше, чем количество людей, которые набились в него. Вперед пропустили Президента, министра обороны, председателя КГБ, остальные встали за их спинами, почти у входа, не желая ничего пропустить из разворачивающейся перед ними на экране монитора драмы.

Видно было плохо. Различные оттенки черного и серого, потом – огни города, любой город даже ночью имеет источники света.

– Что происходит? – спросил президент.

– Они у цели, – почему-то шепотом сказал министр обороны, – они прорвались, Игорь Иванович…

Затем они увидели вспышку в центре экрана – аппарат фокусировался на цели. Опытный, не раз такое видевший министр обороны выругался сквозь зубы.

– Что-то не так?

– Похоже, они нарвались на сопротивление, – ответил министр…

Председатель КГБ взял трубку спутникового телефона «Алтай», начал набирать номер. Огонь не прекращался, всем показалось, что они видят один из вертолетов. Только министр обороны и, скорее всего, председатель КГБ смогли понять, что дело худо. Вспышки выстрелов были подобны искрам электросварки, и их было много. Очень много…

– Что там делается? У нас проблемы, да?

Председатель выслушал доклад, сказал только одно слово «действуйте». Положил трубку.

– Да, у нас проблемы. Они обстреляны, один из вертолетов уже на земле. Второй и третий совершили посадку.

– Что значит «на земле»? Что это, черт возьми, значит?! Он сбит?

– Совершил экстренную посадку, товарищи, причем во внутреннем дворе. Вероятнее всего, сбит. Второму и третьему удалось сесть, периметр не прорван. Они дали сигнал тревоги…

И в этот момент прервалась трансляция со спутника. Спутник ушел…

* * *

Борт вертолета «Ка-29С».

Кинжал-три

Снайперскую группу, прикрывающую место высадки, составляли два снайпера. Все они находились по правому борту вертолета, люк был открыт. Первый снайпер поместил свое оружие в порт для пулемета, второй вынужден был устроиться у двери. Они еще не вышли на позицию, а кто-то уже увидел вертолеты и открыл по ним огонь из гранатомета. Они видели вспышку и серую полосу дыма – выстрел из «РПГ-7»…

– Плюс! «РПГ» – на час!

– Вспышка! Она летит к тебе! – крикнул по связи командир их вертолета, пытаясь предупредить коллегу об опасности.

Один из снайперов был вооружен винтовкой «ОЦ-03АС», другой – автоматом «АК-74М» с ночным прицелом и глушителем.

– На крыше!

Гранатометчик упал, не успев укрыться…

– «Кинжал-два падает», он падает!

Только этого еще не хватало…

– Третий этаж, балкон – контакт!

Света не было, но наблюдатель заметил движение на третьем этаже. Снайпер с автоматом дал короткую очередь…

– Цель… нейтрализована…

– Подтверждаю, цели нет! – доложил второй снайпер.

Ракета прошла мимо, это видели, но вертолет «Кинжал-два» со штурмовой группой исчез за высоким забором, было видно, как полетели обломки. Пламени, сопровождающего взрыв баков, не было видно. Хоть что-то хорошее…

– «Листок», это «Кинжал-три», «Кинжал-три», мы над целью! «Кинжал-два» упал в районе цели, мы его не видим, повторяю, нет визуального контакта.

– «Кинжал-один», это «Листок», выйдите на связь!

– «Листок», это «Кинжал-один», нахожусь на земле, повторяю – нахожусь на земле. «Кинжал-два», не наблюдаю, повторяю, «Кинжал-два» не наблюдаю.

– «Кинжал-три», десанту готовиться к сбросу, десанту – на сброс! Все накрылось к чертовой матери!

– В точке сброса чисто! Сто пятьдесят! Сто тридцать!

Офицер «Альфы», командующий резервной командой и являющийся старшим по званию офицером на месте цели, сунулся в пилотскую кабину, он уже надел кевларовую балаклаву, на левый глаз опущен ночной монокуляр.

– Что там у нас?

– Сопротивление выше расчетного, «Кинжал-два сбит». Уничтожили стрелка и ракетчика с «РПГ», но там могут быть еще.

– Черт…

– «Фонарь-три», это «Листок», Главный запрашивает возможность активизации плана «Б», повторяю, Главный запрашивает возможность активизации плана «Б».

– «Листок», там сбитая «Метла» и двенадцать наших парней!

– «Кинжал», вопрос – ты сможешь их забрать?

Мать их…

– «Листок», я иду на снижение, высажу десант на запасной площадке! Продолжаем операцию, повторяю, продолжаем операцию!

– Товарищ полковник!

– Готовь людей, я высажу их перед зданием!

– Постарайтесь как можно ближе!

– Черт бы вас побрал. Постараюсь…

Подполковник снизился настолько, насколько мог, и завис, не выпуская шасси и не касаясь земли. Вертолет мотало, он удерживал его ручкой управления, чувствуя, как с каждым покинувшим его спецназовцем вертолет становится легче.

– Десант на земле!

– Товарищ полковник, снайперы просят подняться повыше, чтобы прикрыть действия наземных групп огнем.

– «Кинжал-один», это «Листок», вопрос – что там у вас происходит?! Вы высадили резерв?!

Твою мать…

– «Листок», десант на земле, повторяю, десант на земле! «Кинжал-два» сбит в районе цели, повторяю, «Кинжал-два» сбит в районе цели. Сопротивление выше расчетного, нас обстреляли из РПГ.

– «Кинжал-три», вопрос – вы можете держаться в воздухе? Доложите ваши повреждения!

– «Листок», повреждений нет, мы можем держаться в воздухе, но думаю, что мне придется совершить посадку! Это надолго!

– «Кинжал-три» – всем позывным, мой снайпер доложил, что подавил еще одну огневую точку. Бортстрелок вести огонь не может, опасная близость!

Черт… На вертолете был пулемет, но единственными, кто мог вести огонь, оказались снайперы. Какого хрена тогда вообще пулеметы поставили…

* * *

Группа прикрытия

Здание было в нескольких десятках метров от них – странное, стоящее на отшибе, окруженное высоким забором неправильной формы. Вертолет, который должен был высадить штурмовые группы, вместо этого упал в самом периметре объекта, и еще неизвестно – были ли живы те, кто находился на его борту. Была слышна стрельба, и сам факт стрельбы внутри забора говорил о том, что хоть кто-то из штурмовых команд остался в живых…

Павлов принял решение действовать по обстановке. Оставив на дороге расчет ПКМ и снайпера, они побежали к зданию, точнее, к его укрепленным воротам. Капитан еще при планировании настоял на том, чтобы, несмотря на жесткие ограничения по весу снаряжения, средства взрывания были у каждой группы. Сейчас это решение, утвержденное со скандалом, позволило им продолжать операцию, а не топтаться перед дверьми как идиотам…

Бай, их сапер, приложил к дверям большой квадрат взрывного устройства, которое при подрыве передавало энергию взрыва на большую площадь и буквально вышибало ворота, а Фазлиев тут же приложил еще два заряда пластида, длинных и тонких, похожих на французские багеты. Весьма неудачное, кстати, сравнение для зарядов пластиковой взрывчатки…

Грохнуло, просверкнуло, повалил дым и пар – центральный заряд вышибал дверь специальным гелем на основе обычной воды: испытания показали, что такое взрывное устройство равномерно распределяет энергию взрыва на большую площадь и безопасно (в плане возможного образования осколков) для штурмовой группы, которая стоит у двери…

Горелов, оказавшийся на острие атаки, первым ворвался во дворик, тут же ушел в сторону, падая на колено и прикрывая прорыв остальных. Вертолет, который упал в этом дворике, дымился белым дымом, но все остальное было намного лучше, чем они предполагали. Видимо, большая часть штурмовиков выбралась с потерпевшего катастрофу борта, живыми и не покалеченными. Стена, которая отгораживала этот дворик от остального здания, преграждала путь штурмовикам, дверь была подорвана, за ней шла стрельба.

Павлов сообразил первым.

– «Синие», за мной!

«Синие» изменили направление движения, дело в том, что был еще один проход – слева, у самой стены, он вел в длинный, насквозь простреливаемый коридор, по которому могла проехать машина. Соваться туда было рискованно, но сейчас это был единственный выход.

Один из «Синих» приблизился к двери. Оглушительно грохнул «Вепрь-12», сверкнуло дульное пламя.

– Есть!

Тяжелый удар по двери.

– Еще раз!

Новый выстрел, за ним еще один.

– Есть!

Дверь под ударом проваливается внутрь, и «Синие» оказываются в коридоре, шириной футов десять и длиной под сотню, удивительно, но в них не стреляют. Здесь допустили ошибку те, кто отвечал за безопасность комплекса: этот коридор был перекрыт тяжелыми и высокими воротами с двух сторон, получался своего рода тамбур, как в тюрьме. Но при этом ни на тех, ни на других воротах не было бойниц, и обороняющиеся во внутреннем дворике не могли ни просматривать, ни простреливать этот коридор. Но это они поняли только сейчас, самый опасный путь внезапно оказался самым безопасным. Со спутника этого не было видно…

Стена. Одну из стен этого коридора образовывала стена основного здания, особняка. Это было просчетом в системе безопасности, небольшим, но все же просчетом.

– Чисто!

Саперы прикрепили к стене здания второй, резервный подрывной комплект, способный пробить дыру в двери или стене. Теперь у них остался только один комплект для пробивания стен из четырех, если красная, штурмовая команда его не потеряла…

– Запал подожжен! Всем назад!

Грохнуло, в пыли спецназовцы бросились к образовавшейся в стене дыре.

– Вспышка!

В проеме грохнуло, они рванулись внутрь. Первым вломился Горелов, но среагировать не успел, возможно, потому что по ВУС был снайпером, и потому не слишком был хорош в ближнем бою. Это было что-то вроде холла, достаточно большого, но ход из него вел не вперед, а вправо. Развернуться он не успел – откуда-то из глубины дома прострочил автомат. 7,62 против легкого бронежилета, да с близкого расстояния – смертельно почти всегда…

Поскольку план операции летел ко всем чертям, план прикрытия также поменялся. Теперь на прикрытие можно было выделить всего пятерых, считая переводчика, и все, что они могли, это перекрыть с обеих сторон дорогу, ведущую от абботабадского укрытия. Остальные бросились на штурм гостевого дома в поместье.

Переводчик с урду занял позицию на севере, с той стороны дороги, которая вела в город. Две пары бойцов залегли в поле, по обе стороны от дороги – один пулемет прикрывал подход от училища, другой – со стороны города.

Несмотря на темное время суток, начала собираться толпа. Переводчик на урду приказывал им уходить, потому что здесь идет полицейская операция. Пока ему верили…

Про внутреннюю планировку здания толком не знал никто и ничего – никаких строительных чертежей, обязательных в цивилизованных странах, здесь не было и в помине. Оставалось надеяться, что полученная ими в ходе многомесячных усилий тренировка по ближнему бою поможет им остаться в живых и выполнить задание. Никто из них не знал, сумеют ли они выбраться отсюда живыми, но пробивались наверх.

Оказалось, что наверх ведет лестница, высокая и широкая. На каждом этаже лестница выходит в помещение, широкое, что-то вроде холла. Тут же группируются входы в комнаты. Планировка была простая – одна из самых простых, какие только возможны, очевидно, что архитектор не планировал ближний бой в этом здании. Основное сопротивление в главном здании было подавлено на первом этаже, убив двоих и потеряв одного, они выскочили на лестницу. Стали подниматься наверх, прикрывая друг друга и постоянно сменяясь на острие атаки.

Между вторым и третьим этажом их обстреляли – какой-то бородач высунулся из-за двери и пустил очередь из «Калашникова», почти не целясь. На острие теперь был Юнус – он прикрыл всех и сам получил три пули, две из которых сумел задержать бронежилет. Следующим шел Мурадов, он убил или тяжело ранил бородатого ответной очередью и остался с раненым Юнусом.

Теперь первым шел командир, капитан Павлов, вторым, за ним – старший лейтенант Горелов. Оба они были вооружены автоматами и готовы к любым неожиданностям. На третьем этаже они увидели, что все двери там закрыты.

К ближайшей от лестницы двери они поднялись почти бегом. Это было опасно, но другого выхода не было.

– Три–два–один!

Дверь на вид была прочной. Капитан выстрелил в замок двери и пинком открыл ее, а старлей забросил внутрь светошумовую. Оба отпрянули, чтобы стены защитили их от воздействия. Громыхнуло…

Первым шел Горелов, он увидел пятерых, похоже, что гражданских, трое из них были женщинами. Ни один из мужчин не был Пешеходом, по возрасту слишком молоды. Двое на пятерых – слишком много, да еще три женщины. Приказа брать только живым не было, но и убивать баб было как-то не с руки.

Горелов, выпустив автомат, схватил сразу двоих – ошеломленные взрывом и вспышкой, они не сопротивлялись. Он знал, что нужно делать в таких случаях, прежде всего блокировать руки, чтобы невозможно было активировать пояс шахида. Он бросился на женщин с размаху и повалил их на пол, прикрывая собой и блокируя им руки. В этот момент загремели выстрелы…

Разбираться было не с руки. В комнату ввалился Мурадов, затем Ли – они зачистили последний этаж. Мурадов крикнул: «На третьем чисто!» – в то время, как капитан вязал руки женщине, которая попала под огонь и осталась в живых. Она была ранена и стонала.

Ли подошел к лежащему Горелову.

– Помогу.

Вместе они связали еще двух оставшихся в живых женщин. Горелов недоуменно посмотрел на Павлова, тот ничего не ответил, но и не отвел глаз.

В комнату вошел еще один сотрудник, и один оставался у двери. Места уже не было…

– Выводите баб отсюда! Давайте, давайте! – заорал Павлов.

– Сделали?

– Здесь пусто! Это пустышка!

Горелов взял одну из женщин, пошел на выход, держа ее под руку, как раненую. Той было лет сорок-пятьдесят, и она сопротивлялась…

– Ла тхааф,[145] – сказал лейтенант, когда вывел женщину из помещения и повел ее по лестнице.

Женщина не ответила, и лейтенант понял, что она оглохла от взрыва.

Кто-то прошел наверх, они посторонились. Лейтенант вывел их во двор – и сразу же за ним вынесли черный мешок для трупов…

* * *

Наши рекомендации