Мировой опыт и современность

Под общей редакцией

Генерал-полковника Шкирко А.А.,

Генерал-майора Золотарева В.А.

Москва 1997

Работа выполнена авторским коллективом в составе: кандидата военных наук полковника Богданова В.Н.- руководи­тель, кандидата военных наук полковника Осадчего С.П., кан­дидата исторических наук полковника Терехова В. В.

СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ

Эта книга не о завершившихся военных действиях в Чечне. Она вообще не посвящена исследованию какого-либо конкретного вооруженного кон­фликта. Но, прочитав ее, и участник чеченских событий, и ветеран афган­ской войны, и воин-интернационалист, выполнявший свой служебный долг в одной из множества "горячих точек" на далеких континентах, справедливо подумает, что это книга о его войне.

При скромном объеме рамки работы весьма велики. Они простираются в глубь веков, куда уводит авторов сам предмет исследования. Он же побу­ждает их обоснованно предсказывать ему долгое будущее. Перед читате­лем предстает впечатляющая панорамная картина - целостная благодаря сквозной идее и в то же время мозаичная в результате показа множества однопорядковых событий в различных частях мира. В сочетании с эмоцио­нальным и доходчивым изложением интересного и системно подобранно­го материала эти обстоятельства, думается, обеспечат книге достойную чи­тательскую оценку.

Речь в ней идет о военной опасности особого рода, к отражению которой многие государства, их передовая военная наука, мощные регулярные ар­мии и силы внутренней безопасности часто оказывались необъяснимым образом неподготовленными. Не избежала этого и Россия - как в далеком историческом прошлом, так и в новейшее время. Более того, сегодня, ко­гда несколько спала угроза внешней агрессий, наблюдается нарастание тенденции к умножению числа очагов внутренней и периферийной неста­бильности, принимающей формы повстанческого движения, гражданских войн, спонтанных вооруженных столкновений, террористических дейст­вий, диверсионно-подрывных акций, выступлений организованной пре­ступности.

Это масштабные реалии сегодняшней России, как и многих зарубежных стран. А отечественный и мировой опыт настойчиво убеждает, что борьба с такими явлениями может успешно вестись не столько числом, сколько умением, сочетанием силовых и невоенных средств и приемов, координи­рованными усилиями различных ведомств и учреждений, вдумчивым госу­дарственным строительством и разумной социально-экономической поли­тикой, обеспечивающей общественную гармонию.

Такие явления лучше предотвращать. Но если превентивные меры не да­ют результата, нужно быть готовым к умелому применению всех имею­щихся средств ради торжества закона, безопасности государства и его гра­ждан, включая адекватно дозированное вооруженное насилие в исполне­нии профессионалов.

Данная работа ценна также тем, что возвращает отечественному военно­му делу некогда изъятую из него обширную самостоятельную область зна­ний, по крупицам добытых в свое время гением российских и зарубежных исследователей и полководцев.

Благодаря этому труд является исключительно своевременным и полез­ным, взывающим к безотлагательному усвоению уроков истории при раз­витии теории и практики военного строительства и реформирования, совершенствовании искусства борьбы с иррегулярными формированиями, создании новых методик изучения и оценки потенциальных и действую­щих нетрадиционных угрозбезопасности Отечества, ныне выдвигающих­ся на первый план.

Генерал армии А.Куликов

Преподается ли у нас где-либо теория пар­тизанской войны вообще и нашей русской в осо­бенности, хоть в самых малых размерах? Есть ли у нас учебные руководства о ней, кроме книг Давы­дова? К сожалению, нет. Несколько строк в учеб­никах, с постоянным повторением, не составляют еще ни истории, ни теории партизанской войны. А между тем, война эта действительно имеет и свою историю, и свою теорию, и свою практику ...

Князь Л.С.Голицын

ВВЕДЕНИЕ

Предмет, которому посвящено настоящее исследование, не только с тру­дом поддается объективному анализу, но и с удивительным постоянством, чаще всего преднамеренно, остается за рамками специальных военных ис­следований и описаний боевой действительности. Он никогда не брался в фундаментальную проработку отечественной наукой, не подвергался по­пыткам его корректного вписывания и систему национального и междуна­родного законодательства, ему повсеместно отказывается в достойном месте в технологиях подготовки и ведения вооруженной борьбы - месте, принадлежащем ему по праву уже в силу того, что он ровесник и детище государства. При строительстве вооруженных сил современных госу­дарств, оборонительные доктрины которых в подавляющем большинстве случаев провозглашают однозначную ориентацию на борьбу с внешним противником, не встретишь и признаков серьёзного профессионального отношения к вооруженным восстаниям и партизанской борьбе как к виду военной опасности - ни в организации, ни в вооружении, ни в обучении. В контексте внутренней политики государства, всячески избегающего обви­нении в полицейскости, этот аспект чрезвычайно деликатен в идейно-по­литическом, этническом, религиозном и других отношениях и предпочита­ет оставаться фигурой умолчания, контуры которой лишь иногда просту­пают через неопределенную фразеологию.

И действительно, в противном случае пришлось бы вводить и наполнять конкретным содержанием понятие "внутренний противник", принимать превентивные меры по парализации его воли к активным действиям, пора­жать его в правах до совершения противоправного выступления, в целом

лишить все общество блага мирного состояния. Как показывает отечест­венный и зарубежный опыт, это трудно осуществимо технически, невыгод­но политически и едва ли повторимо в современных условиях.

Можно предположить, что по аналогичным причинам остается в тени и вопрос борьбы с повстанцами и партизанами внешнего противника, так как они появляются только на оккупированной территории.

Но и в прежние времена, когда государственная власть не была столь чувствительна к оценкам своей деятельности со стороны собственного на­селения и международного окружения, этот аспект ее военной политики не приобрел систематизированного вида и самостоятельности, хотя огром­ную часть своих усилий и времени она уделяла борьбе с внутренним вра­гом, покоряя народы, продвигая границы владений, подавляя бесконечные бунты, восстания и мятежи.

Важно еще раз подчеркнуть, что во все времена вооруженная борьба с инсургентами представляла собой военную деятельность особого рода. Но при этом она велась по существу ради тех же целей, из-за которых велись войны с внешним врагом - контроль над территорией, нормальное функ­ционирование государственных институтов и системы управления, безо­пасность граждан, суверенитет и международный престиж, разнообразные и меняющиеся национально-государственные интересы. Применяя совре­менную терминологию, в известной мере о подобных коллизиях можно го­ворить как о внутренних локальных войнах. Их и объединяет с внешними локальными войнами много общего: формы и способы ведения, боевой и численный состав задействованных сил, масштабы и характер борьбы, до конца не познанная природа и сущность этих войн в наборе отличитель­ных признаков по отношению к полномасштабным войнам между госу­дарствами.

Широко распространено мнение, что должным образом организован­ная, обученная, обеспеченная по нормам армия, по предназначению спо­собная противостоять подобному ей противнику, в состоянии справиться с любой другой уступающей ей силой, тем более - с плохо вооруженным, по-военному необученным и неорганизованным гражданским населением, с создаваемыми им только в ходе борьбы импровизированными армиями. На практике же во многих случаях, подтвержденных отечественным и за­рубежным опытом, даже превосходящего по силам регулярного противни­ка оказывалось разбить легче, чем, применяя традиционные приемы и спо­собы борьбы, которым только и обучаются войска, быстро и с минималь­ными потерями (людскими, материальными, морально-политическими) обуздать стихию восстания и партизанской войны.

Для иллюстрирования этого положения приведем лишь ряд примеров из нашего времени, периода после второй мировой войны, когда несмотря на повторяющиеся предостерегающие уроки, новые политики и полководцы с удручающей последовательностью и пренебрежением к своему против-

6
нику повторяли шаги и ошибки своих предшественников в различных час­тях земного шара.

Так, антнфранцузское восстание в Индокитае вылилось в массовое воо­руженное сопротивление местного населения. Колоссальное преимущест­во в силах и средствах, в обученности и подготовленности личного соста­ва войск, в других классических компонентах военного потенциала не смогли обеспечить победы Франции. Для нее многолетняя война закончи­лась катастрофой, экономическим и политическим кризисом, падением престижа армии, ухудшением международного положения страны. И тем не менее без паузы Франция ввергается в аналогичную ситуацию на Афри­канском континенте - в Алжире. Действуя по существу теми же методами, она будто бы вновь столкнулась с тем же самым противником и пришла к тому же результату.

Тем временем Францию в Индокитае сменяет еще более мощный воен­ный гигант - США. Внеся некоторые особенности в способы осуществле­ния интервенции, неуклонно наращивая свою группировку, американские войска, как до этого французы, прошли те же стадии упадка на пути к осоз­нанию своего бессилия и поражению. Оно оказалось настолько сокруши­тельным, ошеломительным и неожиданным для американского общества (при том, что не носило формы разгрома), что вызвало глубокую и болез­ненную ревизию всей военной политики государства, а "вьетнамский син­дром" и по сей день незримо определяет вероятность применения амери­канских вооруженных сил.

Наконец, горечь фактического поражения испытали и советские войска в Афганистане. Как писал французский "Журнал национальной оборо­ны", "ветераны войны в Индокитае и Алжире с удивлением наблюдают, как советские войска в Афганистане демонстрируют такую же неэффектив­ность, несут такие же потери и делают такие же досадные ошибки, что и мы в свое время"'. До сих пор предпринимаются попытки объяснить это тем, что в Афганистане СССР войны не вел. Действительно, не было вой­ны, которая ожидалась, к которой готовились войска и штабы, которую изучали в академиях и планировали стратеги, которая соответствовала бы представлениям, изложенным в учебниках, уставах и наставлениях.

К числу наиболее ярких примеров можно было отнести победы повстан­цев над регулярными армиями на Кубе и в Никарагуа, в Анголе и Мозам­бике, а также во многих других странах. Важнее другое: все они не столь­ко говорят о необъяснимой однотипности действий побежденной сторо­ны, сколько привлекают внимание к способу действий победителя, доста­точно действенному, чтобы трансформировать свою изначальную сла­бость в итоговое превосходство, вынудить противника делать ошибку за ошибкой и в конечном счете заставить его отказаться от продолжения вой­ны.

¹ Revue de defense nationale. 1983. N1. P. 25.

При панорамном рассмотрении такая модель противоборства предстает как устойчивый, повторяемый, воспроизводимый и взаимообогащаемый интернациональный военный метод, вбирающий в себя как традиции да­лекого прошлого, так и последние достижения многих стран и народов в искусстве подготовки и ведения войн. Более того, множественные подтвер­ждения эффективности этого метода, легкость инициирования партизанст­ва и повстанчества при незначительности начальных условий делают его едва ли не только самым заметным реальным явлением всемирной военной истории второй половины XX века, но и, после слома биполярной модели взаимосдерживания, самой большой военной опасностью глобального масштаба.

Предваряя раскрытие сущностных черт этого метода, здесь уместно от­метить его универсальность: он служит средством борьбы за социальное и национальное освобождение, коррекции и отвержения государственной политики (революции и контрреволюции), обороны страны и сдержива­ния агрессора, способом действий части вооруженных сил или специаль­ных войск, он обладает впечатляющим потенциалом саморазвития прак­тически в любых средах, он применяется сепаратистами, политическими террористами и просто преступниками.

Уже в силу этого, а также разнообразия и текучести конкретных форм, приспособляемости к историческому времени его сущность отображается до сих пор неустоявшимися различными (подчас одним и тем же автором) терминологическими обозначениями, передающими какие-либо содержа­тельные нюансы или отношение к предмету: "народная война", "затяж­ная", "партизанская", "иррегулярная", "повстанческая", "подрывная", "ассиметричная", "полувойна", "герилья", "малая война" и др.

Как правило, если восстание не завершается или не исчерпывается одно­актным действием, приводящим к победе или поражению, а распространя-ется, вступая в новые фазы, во времени и пространстве, то сопротивление восставших постепенно выливается в одну из этих форм. При этом малая война (партизанская, иррегулярная) постепенно приобретает значение ос­новного содержания сопротивления и становится самым сильным средст­вом восстания, определяющим в зависимости от ее ведения его динамику, ход и исход.

Исследование опыта ведения противоповстанческой и контрпартизан­ской борьбы немыслимо без предварительного решения задач первого эта­па познания - проведения всестороннего исследования и раскрытия мето­да борьбы самих повстанцев и партизан. Это тем более важно, так как многие исследователи сходятся во мнении, что "никакой особой стратегии или тактики войны на бандитском фронте искать не приходится, а следует лишь хорошенько возобновить в памяти приемы малой войны"2. Чтобы следовать данной рекомендации, выведенной из богатейшего военного

2 Какурин Н. Организация борьбы с бандитизмом по опыту Тамбовского и Витебского командований // Военная наука и революция. 1922. № 1. С. 100.

8
опыта этапа становления и консолидации советской власти в СССР, ны­нешнему поколению заинтересованных специалистов потребуется проде­лать еще более значительную интеллектуальную работу, ибо невозможно возобновить в памяти то, что в течение многих десятилетий было фактиче­ски изъято из системы военного образования и подготовки войск.

Сегодня требуется иное - то, к чему взывают насущные потребности дня и практические задачи обеспечения безопасности и стабильности в России, без чего военная наука предстает в ущербном виде, а боеспособность воо­руженных сил не отвечает принципу поливалентности, то есть способности и готовности эффективно парировать всю гамму военных угроз. Вынесен­ная в эпиграф данного труда сочувственная констатация в 1859 г. этого факта генерал-майором русского Генерального штаба князем Н.С.Голи­цыным, к сожалению, сохраняет свою актуальность, а состояние вопроса еще более усугубилось.

Исходя из этого, основной целью предпринимаемого исследования явля­ется комплексное раскрытие сущностных признаков и свойств малой (пар­тизанской) войны, а на этой основе - вскрытие в динамике вооруженной борьбы слабых сторон партизанских сил и регулярных армий в интересах эффективного применения вооруженных сил и внутренних войск государ­ства при решении задач обеспечения национальной безопасности и кон­ституционного правопорядка.

Подтверждая справедливость утверждения Н.С. Голицына, что у войны такого рода есть своя история, теория и практика, предполагается проана­лизировать и обобщить ход и основные результаты ряда современных войн и конфликтов, в которых с наибольшей наглядностью проявилась боевая эффективность регулярных войск в борьбе с иррегулярным против­ником; выявить ведущие принципы формирования и реализации потен­циала малой войны в контексте общенациональной, региональной и ло­кальной военно-политической обстановки; систематизировать способы применения военной силы в сочетании с невоенными средствами в проти-вопартизанской (противоповстанческой) борьбе; показать ее воздействие на эволюцию военного строительства и концепцию национальной безо­пасности современных государств; выделить главные аспекты теории дан­ной проблемы.

В то же время в силу указанных причин данная работа не может быть просто сборником исторических и тактических примеров, инструкцией по стабилизации военно-политической обстановки в Чечне и других областях России, или своего рода наставлением по нейтрализации активно дейст­вующей оппозиции. Это, скорее, объективное рассмотрение особого мето­да военных действий, один из начальных шагов по закрытию бреши в сис­теме военных знаний.

Такой подход, обеспечивая достижение основных заявленных результа­тов исследования, позволяет в то же время сосредоточиться на ядре про-

блемы, избежать ненужной детализации при рассмотрении конкретных проявлений, оставить за рамками второстепенные в данном контексте во­просы происхождения, причинности, справедливости вооруженной борь­бы и другие, важные в других случаях, аспекты.

Изучение боевых возможностей противника, способа ведения им боевых действий и разработка на этой основе методики противодействия ему -прямая функция военной науки. В то же время новые реалии, военно-док-тринальные ориентиры России, практические задачи рационального ре­формирования ее Вооруженных Сил и всей военной организации в целом обязывают отечественную науку активизировать также свою прогностиче­скую и рекомендательную функцию.

В этом плане можно считать фактом, когда всякий раз армии крупнейших держав мира, сталкиваясь с партизанским сопротивлением, оказывались не готовыми к осознанной планомерной борьбе с ним и в сил}' этого были вы­нуждены на месте проходить суровую школу этой необычной войны, от­крывать для себя ее законы. Так, например, совсем немного времени про­шло после вывода советских войск из Афганистана, где они методом само­образования постигали науку противоповстанческой и противопартпзан-ской борьбы. Но сегодня, когда многие из участников афганской эпопеи прошли Чечню, они в один голос говорят, что уроки Афганистана полно­стью забыты. Здесь уместно воспроизвести саркастическое замечание глав­кома С.С.Каменева по поводу действий красноармейских отрядов при -лик­видации повстанчества в Дагестане в 20-х годах. В предисловии к работе "Красная армия в горах. Действия в Дагестане" он пишет: "Теоретики с вы­таращенными глазами должны теперь смотреть на Красную армию, как на людей особой породы, испытывающих на своей собственной шкуре все пре­лести нецелесообразной организации и вооружения и пр., проделывающих все опыты, которые давным-давно осуждены наукой" ^з. Разработавший еще в 1923 г. путем обобщения опыта борьбы с иррегулярными формирования­ми в Средней Азии универсальную "Систему борьбы с басмачеством (бан­дитизмом)" крупный советский военачальник как бы говорит о военных действиях сегодняшнего дня в том же самом районе, ибо ни "особая поро­да" участников конфликта, ни оценка их самоотверженных усилий никоим образом не изменились, и, следовательно, для каждой новой войны придет­ся писать новые уставы, причем непременно кровью.

Характерно и другое: почти во всех конфликтах подобного рода, когда они вступают в высшие стадии развития и набирают размах, следует при­знание невозможности достижения победы или умиротворения исключи­тельно военными средствами. Действительно, чаще всего, как утверждал М.Тухачевский, в этом случае "борьбу приходится вести, в основном, не с бандами, а со всем местным населением"⁴, как если бы пришлось воевать с

другим государством. Но если до сих пор никому в голову не пришла мысль о бесполезности оборонных приготовлений ввиду угрозы столкно­вения с другим государством, у которого наличествует организованная вооруженная сила (армия) и питающее и поддерживающее ее население, то только потому, что это опровергнуто многовековой практикой и закрепле­но в военной науке, предписывающей определенные правила достижения победы, разгрома военных сия противника.

И в этом случае малая война стоит как бы особняком, она в представле­ниях не посвященных в ее логику, войной не является, в их сознании не поднимается выше уровня изолированной специальной операции или кам­пании в нетипичных условиях. Утверждения о невозможности победы про­исходят из осознания собственного непрофессионализма, обусловленного незнанием истории, плохой научно-теоретической и соответствующей опе­ративно-боевой подготовкой, неадекватной организацией, вооружением и методологией. Втягиваясь в малую войну постепенно и малыми порциями, пренебрежительно не замечая опасности первых тлеющих очагов до самого момента возгорания земли под ногами, регулярные армии игнорируют другой важнейший постулат М.Тухачевского, сформулированный им на основе личного опыта: "В районах прочно вкоренившегося.восстания при­ходится вести не бои и операции, а, пожалуй, целую войну, которая долж­на закончиться прочной оккупацией восставшего района..."⁵.

Вплотную к этому стоит вопрос о привлекаемых для борьбы с повстан­цами и партизанами силах и средствах, а конкретно - о месте и роли в этой борьбе внутренних войск и аналогичных им формирований. Его рассмот­рению будут посвящены другие разделы, но уже здесь можно сказать, что непременно взаимодействуя с армией, внутренние войска выполняют лишь часть специфических задач и не могут составлять основу контрпартизан­ских боевых сил. Есть ряд обоснований этого, кроме указанного выше М.Тухачевским. Известно, что, во-первых, ставящее перед собой реши­тельные цели партизанское движение в процессе вооруженной борьбы по­степенно создает регулярную армию, главное предназначение и конечная цель которой - разгромить армию противника.. Во-вторых, энергичное за­действование внутренних войск в систематических боевых действиях пред­полагает снятие этих сил с фронта борьбы с преступностью, чем может воспользоваться противник, и непрерывное увеличение их численности по мере эскалации конфликта, то есть дополнительное создание особой ар­мии. По окончании конфликта такая армия со своей особой организацией и, особенно, тактикой оказывается не нужна, в мирной жизни и подлежит расформированию.

Другой важной проблемой к рассмотрению является сама возможность проектирования детализированного механизма борьбы с повстанцами и

3 Цнт. по: Тодорский А. Красная Армия в горах. Действия в Дагестане. М., 1924. С. 6.

4 Тухачевский М. Борьба с контрреволюционными восстаниями // Война и революция. 1926. № 7. С. 9. 10

10

⁵ Тухачевский М. Борьба с контрреволюционными восстаниями // Война и революция. 1926. № 7. С. 9.

партизанами, как устойчивой системы, пригодной для широкого примене­ния. Предварительные сомнения в этом возникают в силу исключительной переменчивости поведения и образа действий самих партизан, на что обра­щает внимание большинство исследователей. А некоторые из них катего­рично утверждают: партизанская война настолько своеобразное явление, возникающее в истории войн как бы случайно от времени до времени, что никакой закономерности и последовательности в смысле применения не обнаруживает. Одним из авторитетных сторонников такой точки зрения был полковник русского Гeнеральнoro штаба Ф. Гершельман, убежденно отказывавший партизанской воине в системности и объяснявший это ис­ключительной зависимостью боевых действий партизан от бесконечных изменений непосредственной обстановки. Верен ли его тезис только для тактического уровня, или он распространяется на общее отрицание прило­жимости известных законов войны к действиям иррегулярных армий? Во всяком случае сам Ф. Гершельман решительно предостерегал от недооцен­ки значения познавательных усилий в этой области. "Горе той армии, - пи­сал он, - которая с неуважением отнесется к партизанской войне. Трудно предрешить будущее, но внимательное изучение прошлого заставляет, в конечном выводе, признать за партизанской войною великое значение в настоящих войнах"⁶.

В то же время современные разработки определенно указывают на ста­дийность в развитии восстаний, на обязательность определенных условий для смены одной формы другой и на соответствие каждой из них своим фор­мам, остроте и интенсивности протекания процессов. Доказательным в этом отношении предстает прогноз развития обстановки на Кавказе, сде­ланный еще до начала активных военных действий в Чечне в коллективной монографии Института военной истории Минобороны России. И хотя от историков не требуется картин будущего, в работе были отмечены факто­ры, способные, наряду с уже действовавшими, перевести статичную напря­женность в динамику прямого вооруженного противоборства. "Мозаич­ная картина военно-политической обстановки на Кавказе, - пишут авторы, - чревата перерастанием спорадических столкновений в целом однород­ных военных сил противостоящих сторон в региональный конфликт... Для возникновения масштабной кавказской войны недостает лишь одного фактора, отсутствие которого удерживает ... очаги напряженности в ла­тентной фазе и не позволяет трансформироваться им в иррегулярные дей­ствия. Этот фактор в условиях нынешнего примерного равенства сил - на­рушение тем или иным способом (военно-техническая помощь, внешняя интервенция, блокадные действия и др.) равновесия в пользу одной из сто­рон, достаточно значительное, чтобы резко ослабить другую. Другими словами, требуется убедительное военное превосходство одних, которое вынудит других отказаться ... от сегодняшних форм противостояния и пе-

Гершельман Ф. Партизанская война. (Исследование). СПб., 1885. С. 204-205.

пейти в интересах самосохранения и продолжения борьбы к иррегулярным способам"⁷. К сожалению, прогноз оказался вереи не только в уже состо­явшейся части, но и в плане предупреждения от новых опасностей.

Предпринимаемый труд, сочетая историческое повествование с критиче­ским анализом проблемы в определенных выше рамках, нацелен на то, чтобы стимулировать, путем актуализации и обозначения различных ас­пектов поднятого самой жизнью вопроса, исследователей и других специа­листов. Пока же таких работ нет, данная работа не может претендовать на законченность и полноту, а реальные процессы уже сегодня требуют от действующих лиц адекватного владения теорией и практикой их протека­ния. Но "при затруднительности приготовить себя теоретически к парти­занским действиям можно, по крайней мере, желать сколько-нибудь озна­комиться с духом этих действий"⁸, чему в посильных пределах и предпола­гает способствовать настоящий труд.

⁷ Малые войны современности: формы и способы ведения. М.: Институт военной истории, 1995. С. 51-52.

⁸ Вуич. Малая война. СПб., 1850. С. 25.

ГЛАВА I.