Силы Афин и Македонии перед битвой при Херонее (338 г. до н. э.)

(Демосфен, «Речи», XVIII)

XVIII речь («За Ктесифонта о венке») была произнесена Демосфеном в 330 г. до н. э. во время процесса против Ктесифонта, обвиненного во внесении противозаконного предложения о награждении Демосфена золотым венком за его заслуги перед Афинами. Процесс был фактически направлен против Демосфена, речь которого содержала оправдание политической линии и перечисление своих заслуг перед городом. Изложив всю историю борьбы с Филиппом, Демосфен подробно останавливается на тех трудностях, с которыми он столкнулся при подготовке войны с Филиппом.

Так вот, что касается сил нашего государства, то их составляли жители островов – не всех, а наиболее слабых, так как ни Хиос, ни Родос, ни Керкира¹ не были с нами; денежное обложение у нас доходило до 45 талантов, да и оно было уже собрано вперед; гоплитов же и всадников не было, кроме своих собственных, ни одного. Но страшнее всего для нас и наиболее на руку врагам было то, что эти люди² внушили всем окрестным жителям скорее враждебные, чем дружественные, чувства к нам – именно мегарцам, фиванцам, эвбейцам.

В таком положении были дела нашего государства, и никто не мог бы ничего возразить против этого. А посмотрите, как было у Филиппа, с которым у нас шла борьба. Во-первых, он распоряжался своими подчиненными сам полновластно, а это в делах войны – самое важное из всего. Затем, его люди никогда не выпускали из рук оружия.

Далее, денежные средства у него были в избытке, и делал он то, что сам находил нужным, причем не объявлял об этом наперед в псефисмах и не обсуждал открыто на совещаниях, не привлекался к суду сикофантами, не судился По обвинению в противозаконии, никому не должен был давать отчета – словом, был сам над всем господином, вождем и хозяином.

Ну, а я, поставленный один на один против него (справедливо разобрать и это), над чем имел власть? Ни над чем! Ведь, прежде всего, само это право выступать с речами перед народом, единственное, что было в моем распоряжении, вы мне предоставляли в такой же степени, как и людям, состоявшим на жалованье у него, и в чем им удавалось одержать верх надо мной (а такие случаи бывали часто и по любому поводу), это самое вы и постановляли на пользу своим врагам, перед тем как разойтись из Собрания. Но все-таки, несмотря на такие невыгоды в нашем положении, я привлек к союзу с вами эвбейцев, ахейцев, коринфян, фиванцев, мегарцев, левкадян, керкирцев – у них у всех удалось набрать в общем пятнадцать тысяч наемников и две тысячи всадников помимо гражданских сил; денег я постарался собрать насколько мог больше.

¹ После Союзнической войны 357-355 гг. до н. э. Афины были вынуждены признать независимость Хиоса, родоса, Коса и Керкиры.

² Сторонники Филиппа.

Битва при Херонее

(Диодор, «Историческая библиотека», XVI, 85-86)

Описание битвы при Херонее, содержащееся в сочинении Диодора Сицилийского.

...Филиппу не удалось заключить союз с беотийцами. Тем не менее он решил выступить и против афинян, и против беотийцев. Дождавшись некоторых запоздавших союзников, он явился в Беотию более чем с 30 тыс. пехоты и не менее чем с 2 тыс. всадников. Хотя обе стороны хорошо приготовились к битве и в отношении предусмотрительности, воодушевления, да и по военной доблести не уступали друг другу, все же численностью войск и талантом военачальника превосходил царь. Побывав во многих разнообразных боях и в большинстве сражений одержав победу, он имел большую опытность в военном деле. Между тем со стороны афинян лучшие из полководцев, каковы Ификрат, Хабрий и Тимофей, умерли, а лучший из оставшихся, Харег, по способности быть вождем и по предусмотрительности ничем не отличался от любого из простых солдат. С рассветом обе стороны стали выстраиваться. На одном крыле Филипп поставил сына своего Александра, юношу возрастом, отличавшегося выдающейся храбростью и пылкой решительностью; рядом с ним поставил и наиболее видных из полководцев; а сам, имея при себе отборный отряд, взял под свое командование другую часть и находившиеся здесь роты искусно расставил применительно к обстоятельствам. Афиняне расставили войска по народностям; вверив одну часть фронта беотийцам, они оставили за собой командование остальным фронтом. Битва была жаркая и длилась долгое время. С обеих сторон было много павших, и в течение некоторого времени ход боя не подавал решительных надежд на победу ни одной из сторон. Наконец, Александр, стремясь показать перед отцом свою личную храбрость, не уступая ему в чрезмерном честолюбии и подстрекаемый в то же время тем, что рядом с ним сражалось и много доблестных людей, первый прорвал сомкнутую линию неприятеля и, многих сразив, теснил выстроенные против него отряды. Когда то же сделали и стоявшие рядом с ним, фронт войска греков все более разбивался. Трупы валились грудами, и находившиеся под начальством Александра отряды первые осилили и обратили в бегство своих противников. После этого и сам царь, сражаясь с опасностью для жизни и не уступая честь победы даже самому Александру, сначала оттеснил атакой стоявших против него, а потом обратил их в бегство и благодаря этому явился виновником победы. Из афинян пало в сражении более тысячи и не менее двух тысяч попало в плен. Равным образом и из беотийцев многие были перебиты, немало было и взято живыми. Филипп поставил после битвы трофей, разрешил хоронить трупы, принес богам победную жертву и наградил по заслугам отличившихся.