Такъ закончил свою повесть о. Н. о соловецкомъ монахе Авеле.

О монахе Авеле у меня записано изъ другихъ източниковъ слёдующее: Монахъ Авель жилъ во второй половине XVIII вёка и въ первой XIX. О немъ въ историческихъ матер\алахъ сохранилось свидётельство какъ о прозорливце, предсказавшемъ крупные государственные событ\я своего времени. Между прочим\, он\ за десять лётъ до нашеств\я французовъ предсказалъ занят\е ими Москвы. За это предсказан\е и за мног\е друг\е монах Авель поплатился тюремнымъ заключен\емъ.

За всю свою долгую жизнь, -онъ жилъ болёе 80 лётъ, -Авель просиделъ за предсказан\я въ тюрьме 21 годъ. Во дни Александра I онъ въ Соловецкой тюрьме просиделъ болёе 10 лётъ. Его знали: Екатерина II, Павелъ I, Александръ I и Николай I. Они то заключали его въ тюрьму за предсказании\, то вновь освобождали, желая узнать будущее.

Авель имелъ многихъ почитателей между современной ему знатью. Между прочимъ, онъ находился въ переписке съ Параскевой Андреевной Потемкиной. На одно ея письмо съ просьбой открыть ей будущее Авель ответилъ такъ: "Сказано, ежели монахъ Авель станетъ пророчествовать вслухъ людям, или кому писать на харт\яхъ, то брать тёхъ людей подъ секретъ и самого Авеля и держать ихъ въ тюрьмахъ или въ острогахъ подъ крёпкою стражею..." Я согласился, пишетъ далёе Авель, -нынё лучше ничего не знать, да быть на воле, а нежели знать, да быть въ тюрьмахъ и подъ неволею".

Но недолго Авель хранилъ воздержан\е и что-то напророчилъ въ царствован\е Николая Павловича, который, какъ видно изъ указа Св. Синода отъ 27 августа 1826 года, приказалъ изловить Авеля и заточить "для смирен\я" въ Суздальск\й Спасо-Евфимиевск\й монастырь. Въ этомъ монастыре, полагать надо, и кончилъ свою жизнь прозорливецъ.

Въ другомъ письме къ Потемкиной Авель сообщал ей, что сочинилъ для нея нёсколько книгъ, которые и обёщалъ выслать въ скоромъ времени. "Оныхъ книгъ,- пишетъ Авель, - со мною нётъ. Хранятся они въ сокровенномъ мёстё. Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны тё мои книги удивлен\я и ужаса. А читать ихъ только темъ, кто уповаетъ на Господа Бога".

Рассказываютъ, что мног\е барыни, почитая Авеля святымъ, ездили къ нему справляться о женихахъ своимъ дочерямъ. Онъ отвечалъ, что онъ не провидецъ и что предсказываетъ только то, что ему повелевается свыше.

Дошло до нашего времени "Жит\е и страдан\я отца и монаха Авеля"; напечатано оно было гдё-то в ъповременномъ издан\и, но по цензурнымъ услов\ямъ въ такомъ сокращенномъ виде, что все касающееся высокопоставленныхъ лицъ было вычеркнуто.

По "Житию" этому, монахъ Авель родился въ 1755 году въ Алексинскомъ уезде Тульской губерн\и. По професс\и он\ был\ коновал\, но "о сем\ (о коновальстве) мало внимаше". Всё же вниман\е его было устремлено на божественное и на судьбы Бож\и. "Человёкъ" Авель "былъ простой, без всякаго научен\я, и видомъ угрюмый". Сталъ онъ странствовать по Росс\и, а потомъ поселился въ Валаамскомъ монастыре, но прожилъ тамъ только годъ и затемъ" вземъ отъ игумена благословен\е и отыде въ пустыню", гдё началъ "труды къ трудомъ и подвиги къ подвигомъ прилагати".

"Попусти Господь Богъ на него искусы велик\е и превелик\е. Множество темныхъ духовъ нападаше нань". Все это преодолелъ Авель, и за то "сказа ему безвёстная и тайная Господь" о томъ, что будетъ всему м\ру. Взяли тогда Авеля два нек\и духа и сказали ему: "Буди ты новый Адам и древн\й отецъ и напиши яже видёл еси, и скажи яже слышалъ еси. Но не всёмъ скажи и не всёмъ напиши, а только избранным моимъ и только святымъ моимъ".

Съ того времени и началъ Авель пророчествовать. Вернулся въ Валаамск\й монастырь, но, проживъ тамъ недолго, сталъ переходить изъ монастыря въ монастырь, пока не поселился въ Николо-Бабаевскомъ монастыре Костромской епарх\и, на Волге. Тамъ онъ написалъ свою первую книгу, "мудрую и премудрую".

Книгу эту Авель показалъ настоятелю, а тотъ его вмёстё съ книгой проводилъ въ консистор\ю. Изъ консистор\и его направили къ арх\ерею, а арх\ерей сказалъ Авелю: "С\я твоя книга написана смертною казн\ю",- и отослалъ книгу съ авторомъ въ губернское правлен\е. Губернаторъ, ознакомившись съ книгой, приказалъ Авеля заключить въ острогъ. Изъ костромскаго острога Авеля подъ карауломъ отправили въ Петербургъ. Доложили о немъ "главнокомандующему Сената", генералу Самойлову.

Тотъ прочелъ въ книге, что Авель черезъ годъ предсказываетъ скоропостижную смерть царствовавшей тогда Екатерине II, ударилъ его за это по лицу и сказалъ: "Какъ ты, злая глава, смелъ писать так\е слова на земного бога?" Авель отвечалъ: "Меня научилъ секреты составлять Богъ!" Генералъ подумалъ, что передъ нимъ просто юродивый, и посадил его въ тюрьму, но все-таки доложилъ о немъ Государыне.

Въ тюрьме Авель просиделъ около года, пока не скончалась Екатерина. Просиделъ бы и больше, но книга его попалась на глаза князю Куракину, который былъ поражен вёрностью предсказан\я и далъ прочесть книгу Императору Павлу. Авеля освободили и доставили во Дворец къ Государю, который просилъ благословен\я прозорливца:

- Владыка отче, благослови меня и весь дом мой, дабы твое благословение было намъ во благое.

Авель благословилъ. "Государь спросилъ у него по секрету, что ему случится"", а затемъ поселил его въ Невской Лавре. Но Авель вскоре оттуда ушел въ Валаамск\й монастырь и тамъ написал вторую книгу, подобную первой. Показал ея казначею, а тотъ ея отправилъ къ Петербургскому митрополиту. Митрополитъ книгу прочелъ и отправилъ въ "секретную палату, гдё совершаются важные секреты и государственные документы". Доложили о книге Государю, который увидалъ въ книге пророчество о своей скорой трагической кончине. Авеля заключили въ Петропавловскую крёпость.

Въ Петропавловской крёпости Авель просиделъ около года, пока не умеръ, согласно предсказан\ю. Императоръ Павелъ. После его смерти Авеля выпустили, но не на свободу, а подъ присмотръ въ Соловецкий монастырь, по приказан\ю Императора Александра I.

Потом Авель получилъ полную свободу, но пользовался ею недолго. Написалъ третью книгу, въ которой предсказалъ, что Москва будетъ взята въ 1812 году французами и сожжена. Высш\е власти освёдомились об этом предсказании и посадили Авеля в Соловецкую тюрьму при такомъ повелён\и: "Быть ему тамъ, доколе сбудутся его предсказан\я самою вещ\ю".

Въ Соловецкой тюрьме, въ ужасныхъ услов\яхъ, Авелю пришлось просидеть 10 лётъ и 10 месяцевъ.

Москва, наконецъ, была взята Наполеономъ, и въ сентябре 1812 года Александръ I вспомнилъ об Авеле и приказалъ князю А.Н. Голицыну написать въ Соловки приказъ освободить Авеля. Въ приказе было написано: "Ежели живъ, здоровъ, то ехалъ бы къ намъ въ Петербургъ; мы желаемъ его видёть и нечто съ нимъ поговорить". Письмо пришло въ Соловки 1 октября, но соловецк\й архимандритъ, боясь, что Авель разскажетъ Царю о его (архимандрита) "пакостныхъ дёйств\яхъ", отписалъ, что Авель боленъ, хотя тотъ былъ здоровъ. Только въ 1813 году Авель могъ явиться изъ Соловковъ къ Голицыну, который "рад бысть ему до зёла" и началъ его "вопрошати о судьбахъ Бож\ихъ". И сказывалъ ему Авель "вся отъ начала вёковъ и до конца".

Потом Авель сталъ опять ходить по монастырямъ, пока не былъ въ царствован\е уже Николая Павловича пойманъ по разпоряжен\ю властей и заточенъ въ Спасо- Евфимиевск\й монастырь въ Суздале, гдё, по всей вёроятности, и скончался(2).

Петръ Николаевичъ Шабельск\й-Боркъ (1896-1952)(3) въ начале 1930-х издалъ подъ псевдонимомъ Кирибеевичъ "историческое сказан\е" "Вёщ\й инокъ": "Въ зале былъ разлитъ мягк\й свётъ. Въ лучахъ догоравшего заката, казалось, оживали библейск\е мотивы на разшитыхъ золотомъ и серебромъ гобеленахъ. Великолепный паркетъ Гваренги блестелъ своими изящными лин\ями. Вокругъ царили тишина и торжественность.